Пурпурное Пламя

Мари Вайлет (2023)

«Чаровницы опасны, безжалостны и кровожадны; им нельзя доверять; их невозможно контролировать. Все, что остается людям, — изжить колдуний из свободных земель королевства Родаран».Это то, что напишут на приказных памфлетах с королевской печатью, когда Каратели будут рушить невинные жизни.Но маленькой Арабеле пока не знакомы ни жестокость, ни предательство. Она верит в любовь и материнские сказки; она видит вещие сны. Перед ней ложится дорога; в ее руки попадают чужие судьбы; она ведома призраками прошлых лет.Она пока еще не узнает напев, но однажды точно — непременно — она сама споет эту колыбельную маленькому наследнику большого королевства раздора.

Лонн

В округе Лонн, который находился во владениях герцогства семьи Люрбейт, стояло нежаркое лето, и в садах перед поместьем пышно цвела глициния — роняла под ноги лиловые лепестки.

Место, в котором Арабела совсем недавно встретила свою семнадцатую весну.

Теперь же она, наполненная гордостью и благородством, мягко плыла по цветущей аллее, оставляя невесомые следы. На ней было надето шелковое котарди с выглядывающими сиреневыми рукавами, а в рыжую небрежную косу была вплетена золотая лента в цвет звенящим каффам на ушах.

Сжимая в руках пергаменты, чаровница торопилась в яблоневый сад, чтобы найти юную Сейфи.

— Прекрасная Арабела! — послышался басистый мужской голос, и она невольно вздрогнула, закатив глаза, — первая из привычек, которую она когда-то переняла у Сейфи.

— Постой же! К чему ты так спешишь! — настойчиво прозвучало за спиной, когда она ускорила шаг.

Но это не сработало: парень поравнялся с чаровницей почти сразу, и она окинула его гневным взглядом. Хилад — племянник канцеляриста герцога, всегда насмешливый и горделивый, как индюк, — уже не первый день действовал ей на нервы.

— Я отправил тебе письмо, но юная герцогиня… она приказала не подпускать меня к твоим покоям! Не дала мне увидеть тебя! — он схватил Арабелу за руку, и она зашипела, как дикая кошка.

— Госпожа моя… Мое сердце тает, когда я вижу тебя, когда ты улыбаешься… — продолжал наглец.

Арабела поморщилась и свела брови: ей не нравилось, что даже влияние Сейфи не унимало пыл безнадежного романтика, который, впрочем, разбил не одно женское сердце.

— Отпусти, Хилад, я спешу, — сдержанно ответила чаровница.

— Но я безумно люблю тебя, безумно! — умоляюще простонал он.

Если бы на месте мальчишки был кто-то другой, Арабела бы даже почувствовала вину за свое безразличие. Но незавидная репутация Хилада делала свое дело: ей было противно смотреть на его кривляние, но ничего более.

— Ты ужасно глуп и смешон, Хилад, — с нерушимым спокойствием ответила она и, пользуясь его смятением, высвободила руку.

Хилад отшатнулся и вдруг завопил так громко, что рядом вспорхнули птицы:

— Разыгрываешь из себя недотрогу, да? Безродная ты дьяволица! Дьяволица — именно, и глаза у тебя дьявольские! Пока пользуешься милостью молодой герцогини, все молчат, но за спинами шепчутся, так и знай!

Арабела исподлобья бросила на него потемневший взгляд. Радужка ее зрачков налилась алым цветом в тон ее горящим рыжим волосам.

— Не гневайся! — Хилад втянул шею в плечи. — Я лишь предлагаю тебе защиту от всего этого: от разговоров и обидных слов, и я могу дать это тебе!

— Хилад! — звонкий голос Сейфи огласил аллею, и мальчишка словно уменьшился в размерах. — Если ты не прекратишь донимать Арабелу, даю тебе слово перед свидетельством Хранителей, я лично скормлю твое достоинство собакам!

Хилад поспешно удалился, а Сейфи не смогла сдержать смешок.

— Ничего себе, леди Сейфи! Столь бранный язык для герцогини, — шутливо заметила чаровница, когда вторая девушка подошла ближе.

— И не такому научишься, когда твой опекун — сэр Стант.

— Ты крайне вовремя, я уже собиралась натравить на Хилада ближайший муравейник.

Сейфи громко рассмеялась:

— Все-таки стоило помедлить с угрозами, чтобы посмотреть! Но да, он невыносим. Давно пора выпроводить его и его папашу из поместья.

Арабела посмотрела на Сейфи и поймала себя на мысли, что знает ее уже целую вечность, но все никак не может перестать восхищаться этой элегантной красотой: роскошное котарди персикового оттенка, расшитое жемчугом и золотом, длинные белокурые локоны, мягко спадающие по плечам; светлые, но пушистые ресницы подрагивали вокруг голубых глаз.

От Сейфи пахло ягодами малины и цветами глицинии — сладко и ненавязчиво.

Арабела вдруг погрузилась в воспоминания: Марианна Сейфи Люрбейт привела в дом рыжеволосую девочку пять циклов назад и заявила, что Арабель — ее личная прихоть. Арабела прекрасно знала, что поначалу Сейфи просто нравилось иметь при себе настоящую чаровницу.

Но со временем их отношения изменились, обзавелись завидной привязанностью. Сейфи прониклась компанией подруги и ласково называла ее Пурпурным Пламенем из-за лилового взгляда, отдающего красноватыми тенями.

А еще Арабелу подкупала преданность Сейфи, ведь герцогиня, как и обещала, никому не раскрыла их маленькой тайны. И такая верность заслуживала непоколебимой преданности.

— Я волнуюсь, — Сейфи нарушила ход мыслей подруги, не заметив искры в ее лиловых глазах.

— Из-за встречи с Ракленом? — спросила Арабела, заведомо зная ответ. Сейфи кивнула и закусила губу.

Ракле́н Сигмунд Арктурус — и еще немыслимое количество его имен — из семьи Брейв, наследный принц королевства Родаран, никогда не был выдумкой юной Сейфи, но осознание правды не приводило Арабелу в восторг. Вопреки всем законам любовь Сейфи и Раклена была таинством, о котором знали лишь они трое. А потому свидания герцогини и принца происходили в секрете, в лесах и отдаленных тавернах — всегда с риском разоблачения и позора.

Но Сейфи, влюбленная до беспамятства, не слушала предостережений чаровницы, и все, что оставалось Арабеле, — сопровождать любовников в надежде, что Хранители смилуются над их тайной.

— Как жаль, что Лонн так далеко от А́гевана! — Сейфи вздохнула. — Мы с тобой могли бы задержаться в столичном королевском дворце однажды.

— Твоей маме нужны будут объяснения.

— Мы могли бы отправиться за шелками для платьев, — герцогиня хитро улыбнулась.

— Мы подумаем над этим позже, у меня для тебя есть новости, — Арабела кивнула на бумаги в своих руках.

Сейфи недовольно фыркнула: — Прочту после, как вернемся.

Арабела вздохнула и передала бумаги стоящим поодаль служанкам. Девушки следовали за герцогиней завистливой стайкой, и по их недовольным лицам чаровница могла прочесть, как сильно им не нравилось, что их госпожа предпочитала дьяволицу их суетливому обществу.

— Как я выгляжу, Арабель? — Сейфи покрутилась перед подругой.

— Безупречно, как и всегда, — ответила Арабела и не соврала.

Они быстрым шагом добрались до конюшен. Конюх, завидев девушек, подвел лошадей и поставил стремянку, помогая герцогине забраться в боковое седло. После — подсадил Арабелу, и девушки неспешно покинули поместье Люрбейт.

Арабела внимательно следила за тем, чтобы конь Сейфи шел ровно и не подыгрывал; чутко прислушивалась к звукам, чтобы быть уверенной в отсутствии слежки; подгоняла свою ленивую кобылку, всматриваясь в горизонт.

— Я совсем забыла спросить, глупая голова! Что с твоим письмом? Ответ не пришел? — заговорила Сейфи.

— Нет, — Арабела опустила ресницы.

Письмо, о котором говорила Сейфи — для Марлен и Дайзана, на которых совсем недавно смогли выйти люди сэра Станта, — так и осталось без ответа.

Когда Арабела переехала из приюта в Лонн, ей удалось узнать, что Уада была сожжена почти дотла, и надежда на то, что родители живы, мгновенно истончала. Но Сейфи продолжала из цикла в цикл требовать, чтобы за деревней и за жителями велся строгий контроль, и случилось чудо: по словам одного из людей сэра Станта рыжеволосый мужчина и женщина с русой косой вернулись в Уаду, чтобы обустроить новую жизнь.

— Не волнуйся, — голос Сейфи звучал твердо. — Я уверена, что это были твои родители и что они обязательно ответят, нужно время. Власть карателей слабеет, Раклен говорит, что его отец — король — не видит более надобности в этих дикарях.

— Пускай будет так, — чаровница улыбнулась, чувствуя, как от слов подруги теплеет в груди.

— Я воссоединю тебя с семьей, даю тебе слово, — пообещала Сейфи и тронула коня в бока.

А Арабела продолжала улыбаться вслед ее обещанию.

Время в Лонне набирало обороты, и сезоны сменяли друг друга в одно мгновение.

Когда детские забавы остались позади, Арабела всерьез увлеклась изучением своей природы: она могла днями оставаться в библиотеке семьи Люрбейт — одной из древнейших во всем Родаране, читая те книги, в которых по крупицам можно было найти, кто такие люди из народа Чар и какой силой они обладают.

Легенды, которые ей рассказывала Марлен, оказались старыми учениями и преданиями; Арабеле нравилось понимать, что ее мама никогда не отказывалась от своей сущности.

Основываясь на азах, Арабела уяснила, что любое колдовство — как говорили люди — подчинялось высшему устою: отдавать от сердца без корыстных помыслов. Такой закон был предписан самой Эйме — прародительницей первых чаровниц — согласно канонам, которые читала Арабела.

В день, когда чаровнице исполнилась двадцатая весна, Сейфи была чересчур суетлива. Арабела привыкла, что герцогиня постоянно контролировала всех и вся, но зарядом энергии Сейфи пропитался даже воздух. Слуги не рисковали попадаться под руку, и казалось, что девушка подняла на уши все имение.

Но Арабела попалась на глаза герцогине сразу же, как покинула библиотеку, закончив выписывать значения древних рун — одной из самых сложных глав, которая не давалась ей с самой зимы.

Окликнув подругу, Сейфи выхватила из рук служанки два котарди насыщенно-синего и бордового цветов. Оба платья были расшиты серебром и оборками, а бордовое — отделано дорогим жемчугом по вырезу декольте.

— Выбирай, — Сейфи светилась от счастья.

Арабела мягко улыбнулась в ответ и забрала из девичьих рук лазурное одеяние. Герцогиня фыркнула:

— Двадцать циклов — это волнительно! Ты могла бы выбрать то, которое добавит тебе благородства.

— И вырез поглубже моей груди? — лукаво отозвалась чаровница. — На меня и без того косо поглядывают.

— Заглядываются, — поправила Сейфи, утаскивая подругу в примерочную. — Потому что есть на что посмотреть.

Лишенная выбора Арабела быстро справилась со шнуровкой и пуговицами, и Сейфи при виде девушки отпустила восхищенный выдох. Но времени на комплименты у них не осталось: в Лонн прибывала королевская чета.

— Это так невероятно, что его высочество удостоит нас своим визитом в день твоего рождения, да, Арабель? — к волнению Сейфи можно было прикоснуться рукой.

— Все роковые события происходят в день моего рождения, — усмехнулась чаровница.

Сейфи согласно кивнула.

— Не могу поверить, что он решился на этот шаг наперекор всем традициям, — понизив голос, продолжала Сейфи. — Провести королевскую охоту в Лонне — это не на тайное свидание сбежать.

— Может быть, нам удастся наконец познакомиться поближе, — с укором озвучила Арабела.

Постоянные встречи с принцем стали неотъемлемой частью их жизни, но чаровница редко говорила с мужчиной, а потому все еще не могла ему доверять. Не могла знать, заслуживал ли он бесценной любви ее подруги.

— Все еще думаешь, что его намерения не чисты, да? — в голосе Сейфи сквозила обида. — Неужели все эти циклы не убедили тебя в обратном?

— Вашей связи позавидует любая супружеская пара.

— Прекрати глумиться, Арабель, терпеть не могу, когда ты так делаешь.

— Извини, — Арабела поморщилась. Отчего-то у нее зажималось под сердцем каждый раз, когда подруга начинала разговор о счастливой семейной жизни с королевским отпрыском.

— Ты чересчур подозрительна ко всем, — герцогиня дернула плечами. Она всегда делала так, когда была чем-то недовольна. — Но меня не заботит ни звание, ни корона, понимаешь? Все, о чем я могу думать, — это его глаза, и голос, и руки… Понимаешь? Рядом с ним я просто теряю себя, но тут же обретаю себя другую.

— Неизведанная магия любви, — вздохнула Арабела.

— Уж о таком в твоих книгах точно не напишут, — усмехнулась Сейфи.

Ровно в полдень девушки стояли в главном зале.

Сейфи — где ей полагалось, подле чинных герцога и герцогини. На шее у нее висел флакон, который Арабела наполнила травами, но спокойствия мятный аромат не добавлял: девушка переминалась с ноги на ногу, стараясь скрыть волнение от чужих глаз.

Когда слуга объявил имя принца, Сейфи замерла и вытянулась, как струна. В парадном проходе показался Раклен в окружении стражников в бронзовых латах с мечами наперевес. Вслед за наследником вошли богатые гости — королевская свита — и кортеж слуг, нянек, горничных и прочих неизвестных людей, разодетых в фамильные цвета семьи Брейв — золотой и изумрудный.

Арабеле показалось забавным то, как высоко принц вздернул подбородок, приближаясь к родителям Сейфи, ведь до этого дня она видела его лишь в дорожной одежде и тяжелом капюшоне.

Теперь же он был одет в дорогую котту — льняную рубаху, под которой — без сомнения — звенела тонкая кольчуга. На груди у него был вышит фамильный герб — охотничий лук, оплетенный двумя гроздями винограда. Темные штаны необычного кроя были заправлены в высокие сапоги из лосиной кожи, украшенные золотыми пряжками.

На его волосах цвета сухой листвы сверкал тонкий обод вместо короны, а светлые глаза полнились озорством.

Он приблизился к герцогу и герцогине, а после — едва коснулся губами руки Сейфи. Арабела заметила, как он одобряюще улыбнулся возлюбленной и как она смяла ладонями юбки.

Приветствие не затянулось: герцог Люрбейт распорядился, чтобы гости разместились и отдыхали с дороги. Вечером предстояло пиршество, а наутро с рассветом они выдвигались в сторону леса. Принц учтиво принял предложение, и Арабела с удивлением смотрела, как быстро толпа разбрелась по углам.

И только когда в холле стало пусто, Сейфи позволила себе судорожный всхлип и убежала в сторону своих покоев.

Арабела не ведала, чего герцогиня боялась сильнее: того, что их с принцем обман раскроется, или того, что сама может оказаться обманутой. Но чаровница знала, что Сейфи требовалось время справиться с эмоциями и найти в себе чуть больше храбрости. Такой была белокурая подруга ее детства: гордая и принципиальная на людях, но ранимая и чувствительная в своем одиночестве.

Вечер опустился на Лонн синими сумерками, и Сейфи вошла в приемный зал с гордо поднятой головой. Одетая в дорогое бордовое платье, локоны подобраны диадемой — она выглядела роскошно; ни следа недавних слез на припудренных щеках.

Арабела шла чуть поодаль, бесшумной тенью следуя за герцогиней. Она слышала, как вздыхали и перешептывались люди, и гордилась собой: свою двадцатую весну она встречала под золотыми сводами герцогского поместья.

Сейфи присела рядом с матерью, а Раклен — с другого конца стола, напротив герцога Люрбейт. В бокалы полилось вино, и серебро зазвенело по тарелкам, но еда мало интересовала чаровницу. Она с интересом наблюдала за игрой взглядов и случайных фраз между Ракленом и Сейфи.

Юная герцогиня больше не дрожала, как тополиный лист по ветру; принц же, напротив, напряженно подергивал плечами, стараясь не отводить светлого взгляда от возлюбленной, даже когда с ним заговаривал кто-то еще.

Напитки и еда разгорячили гостей, и герцог пригласил жену на первый танец. Платья и одежды замелькали цветными картинками, и Арабела наконец выдохнула с наслаждением.

Сейфи вдруг схватила ее за руку под столом, смущенно опустив глаза в тарелку, когда Раклен приблизился легкой поступью.

— Быть может, я буду счастливцем и герцогиня Люрбейт позволит мне один танец? — протянув руку, пригласил он.

— Быть может, позволит и не один, — тихо, но хитро ответила Сейфи и поднялась.

Арабела не смогла сдержать улыбки: она любила этот дом и семью, которая подарила ей новую жизнь.

Утро следующего дня случилось не самым бодрым. С трудом поднявшись с кровати, Арабела лениво умылась и нехотя оделась в охотничий кафтан и кюлоты, от которых пахло пылью и лошадиным потом. Набросив на плечи шерстяной плащ, она убедилась, что сложила книги в дорожную сумку, и поспешила найти Сейфи.

Но в комнате герцогини не оказалось, что было неудивительно, но опрометчиво. Арабела догадывалась, где искать подругу, но надеялась, что Хранители уберегли влюбленную девушку от сердечных глупостей.

Второпях осмотрев пустую кухню и банкетный зал, чаровница наведалась на конюшни и, оставшись ни с чем, поспешила в яблоневый сад. Сейфи нашлась в своем излюбленном уголке, под тенью цветущих деревьев.

Герцогиня мечтательно крутила в руках веточку, не обращая внимания на пряди волос, спадавшие на глаза, а ее припухшие губы неоднозначно намекали на пылкую предрассветную встречу. Она не сразу заметила Арабелу.

— Не думала, что ты проснешься так рано, — краснея, выпалила Сейфи и отвернулась.

— Я хотела проверить коней перед выездом, — Арабела присела рядом.

Сад шумел ветвями, и белые цветки кружили под ногами. Пахло мокрой листвой и свежестью: ночью прошел легкий дождь.

— Мы встретились ненадолго, — оправдываясь, заговорила Сейфи. — Раклен хотел… ну знаешь, поговорить без лишних глаз.

— Знаю, хоть и не поддерживаю.

Обе вновь замолчали, но не смогли сдержаться и заливисто рассмеялись.

— Пойдем, Сейфи, — выдохнув, Арабела протянула руку подруге. — Нам пора.

— Постой, Арабель, — герцогиня вытащила из складок платья небольшой конверт, — Раклен оставил кое-что для тебя.

— Для меня?

— Да, праздничный подарок. Он хотел отдать лично, но не вышло.

Арабела недоверчиво свела брови и взяла конверт, отмеченный королевской печатью. Осторожно вскрыла его и пробежалась глазами по строкам.

«Этим документом подтверждается…»

— Это повестка! — возбужденно вскрикнула Арабела, чувствуя, как задыхается от накатившего волнения. — Мои старшие братья теперь на службе у короля!

— Неужели! — Сейфи заглянула ей через плечо. — Я знала, что он сдержит слово!

— Сейфи! Это прекрасная новость!

— Постой, смотри, что там дальше.

Арабела продолжила чтение вслух:

«Согласно указанию принца Раклена Сигмунда Арктуруса из королевского дома Брейв, в соответствии с решением последнего проведенного Совета, к рассмотрению должен быть выдвинут закон об упразднении деятельности Карателей за Правду на территории свободных земель, находящихся во владении королевства Родаран».

Сердце Арабелы пропустило удар, и она испуганно посмотрела на Сейфи:

— Раклен собирается избавиться от карателей? Но почему?

— Потому что он не видит надобности тратить королевские деньги на занятия подобного рода, — герцогиня пожала плечами. — Может, кому-то удалось убедить его, что колдуньи и чаровницы — выдумка слабых мужчин, падких на женские чары?

— Ты серьезно? — в груди Арабелы словно вспыхнуло пламя, а слезы сами навернулись на глаза.

— Абсолютно. А еще, встречайся мы с ним чаще, мне бы удалось затребовать помощь семьям и деревням пострадавших, — как бы невзначай добавила Сейфи.

— Немыслимо!

— Что именно?

— Ты, Сейфи! Но зачем тебе этот риск?

— Как зачем? Твоя мама написала, что не хочет видеться, потому что опасность не миновала, так? Но когда каратели покинут земли Родарана, ты сможешь навещать семью в Уаде.

— Я… — в горле встал ком. — Я не знаю, что сказать.

— Ничего не говори, Пурпурное Пламя, — усмехнулась Сейфи, и Арабела опустила взгляд, который наверняка полнился лиловыми искрами радости.

— Пойдем, — герцогиня ухватила чаровницу под руку. — Нам пора выезжать!

Королевская охота — традиция правящей семьи — казалась Арабеле тоскливой потерей времени. Она не любила ни убивать животных, ни разделывать туши несчастных, поэтому почти все время проводила за чтением того, что удалось уместить в небольшую дорожную сумку.

Но Сейфи приводила в восторг одна лишь мысль о том, что они с Ракленом будут рядом почти до конца лета. Каждый раз провожая принца и его отряд в дорогу, герцогиня нервно кусала губы, и каждый раз встречала его у границы по возвращению; они не могли позволить себе близость, но то и дело сталкивались в толпе, невзначай касаясь друг друга руками, и случайно садились рядом у одного огня.

Арабела видела, как сияли отрадой их лица, и радовалась вместе с ними. чаровнице казалось, что Раклен держался храбрым воином и в свое время мог стать справедливым королем; и она хотела верить, что судьба Сейфи рядом с этим мужчиной будет похожа на одну из тех сказок, которые рассказывала Марлен.