Правило первого тапка

Мария Рождественская (2024)

Хороший человек умирает и оказывается в раю, как и ожидал. Но очень скоро понимает, что рай вовсе не то место, куда попадают хорошие люди.

Этот день настал второго марта.

День смерти Джейкоба Криса, который всего месяц не дотянул до своего семидесятипятилетия.

А еще тремя месяцами ранее врачи вынесли Джейкобу приговор:

— Увы, мистер Крис, это именно то, чего мы все так опасались.

— И сколько? — откликнулся Джейкоб, сидевший на белоснежной кушетке.

— Месяц… Может, два. Полгода, если повезет.

Кушетка показалась жесткой, словно каменный пол. Джейкоб еще некоторое время с кислой миной рассматривал рентгеновские снимки собственных внутренностей. Ничего особенного он на них не увидел, и поэтому на всякий случай еще раз переспросил врачей. Те, однако, были неумолимы.

— Сомнений нет. Болезнь уже поразила не только органы, но и некоторые кости. Нам искренне жаль, мистер Крис.

Джейкоб смотрел на невозмутимые лица людей в халатах, таких же белоснежных, как и проклятая кушетка, и ему почему-то думалось, что на самом деле никому ни черта не жаль. Он умирал, а всему миру было на это наплевать.

Или, может, все дело заключалось в том, что Джейкоб Крис был одинок, и некому было разделить с ним его беду.

Вернувшись домой, он решился набрать ее номер.

— Привет, Эрин, это Джейк. Джейкоб Крис, твой бывший муж. Помнишь такого?

— Как поживаешь, Джейк? — сухо осведомилась телефонная трубка.

— Нормально, — отозвался Джейкоб, скаля зубы собственному отражению. — Хотя, если честно, паршиво.

Отражение оскалилось в ответ, и в этом жутком оскале Джейкоб Крис впервые увидел лик подступающей смерти.

— Знаешь, Эрин… я умираю. В клинике сказали, что осталось всего пару месяцев.

— Мне, правда, очень жаль, Джейк, — сказала Эрин тоном «белых халатов».

Джейкоб повесил трубку. И как это случилось, что он тогда вот так запросто отпустил ее к Патрику?

В тот вечер — Джейкоб хорошо его запомнил — Эрин без лишних предисловий просто поставила супруга перед фактом.

— Я полюбила другого, Джейк. Я ухожу к нему прямо сейчас. Навсегда.

Джейкоб не был оригинальным и, подобно миллионам своих товарищей по несчастью, вопросил:

— И кто же он?

— Патрик, если это что-то меняет.

Еще как меняет! Патрик! Лучший друг, боевой товарищ. Человек, которому Джейкоб поверял все свои секреты. Черт возьми, он ведь сам привел его к себе в дом и познакомил с Эрин. И, главное, сердце подсказывало, что Патрик смотрит на Эрин как-то уж совсем не по-дружески. Но разум возражал — нет! Ничего такого друг сделать не может. Только не он, только не Патрик… Как оказалось, разум потерпел фиаско.

А сердце вновь нашептывало — борись! Борись за свое счастье! Не отпускай Эрин, черт возьми, ты же любишь ее больше жизни. Но разум опять увещевал — но ведь она тебя разлюбила. А ты расскажи ей про всех его баб, — не отставало сердце, — и тогда она останется с тобой. Но Джейкоб решил, что это непорядочно — закладывать друга, пусть и бывшего, пусть и предателя. И удерживать жену хитростью, с помощью манипуляций — это низко. Недостойно настоящего человека. Вот Эрин и ушла. К Патрику, которого, как выяснилось, не слишком-то волновало понятие достоинства.

Конец ознакомительного фрагмента.