Глава 4
Очнулась я от резкого запаха нашатыря. Яркий свет бил по глазам и мне еле-еле удалось открыть их. Вокруг все белое: стены, занавески, мебель, а наверху противно мигающая лампа.
— Девочка очнулась?
— Да, госпожа!
Слышу два голоса. Один знакомый — женский, а второй мужской, но очень высокий, будто на хвост ему наступили, если бы у людей они были.
— Ну, что же, давай поговорим.
Шаг в мою сторону и я увидела перед собой Элайзу — маму Эйрана: красивую белокурую женщину в серо-голубом искрящемся платье.
— Добрый день, миссис Кристанти! А, что я здесь делаю? Где Эрн?
— Никогда не нравилось это имя, — присела ко мне. ― Моего мальчика рядом нет и, честно говоря, не хотелось бы, чтобы он тут вообще появлялся.
— В каком смысле? — я привстала на локтях в кровати, которая тоже была белой. ― Послушайте, мы с Эрн… с Эйраном обедали. Как я здесь очутилась?
— Нам нужно было с тобой увидеться без свидетелей. Моему мальчику бы это не понравилось. Мнит себя взрослым, но я так не считаю.
Я смотрела на нее большими удивленными глазами. Во-первых, какого черта, я здесь делаю, во-вторых — «мой мальчик… мнит себя взрослым»? Вообще-то, Эрну двадцать девять лет.
— Но ему двадцать девять лет уже!
— Совсем еще неразумное дитя. Думает, что лучше знает, чем его мама.
— Госпожа, время нерезиновое, — я вздрогнула, увидев, кому принадлежит второй голос. Это был рыжий лис, одетый в зеленый кафтан, зеленую шляпу и, конечно же, у него был хвост.
— Да, да, да. Послушай девочка…
— Меня зовут Мириам.
— Прекрасно помню. То, что Эйран хотел сделать тебе предложение — было сущим недоразумением. А уж то, что мы с тобой беседуем в первый день вашей встречи — тем более. Узнала бы, кто это все затеял, стянула бы все пятна на пододеяльник. А ты случайно не знаешь кто?
— Я? Не-е-ет, — удивленные глаза и задумчивость — главные атрибуты актерской игры в таких случаях.
— Ну и ладно. Ты же очень милая девочка, — погладила меня по колену, ― я могу рассчитывать на твою помощь? Мы с тобой были не в плохих отношениях, ведь так?
— Так… Но чего вы от меня хотите?
— Чтобы ты не увивалась за моим мальчиком, — сделала наиграно-просящее лицо. С актерами играть — значит проиграть, мы все видим.
— Но мы ведь были «не в плохих отношениях», почему вы против меня?
— Девочка моя, я давно присмотрела для Эйрана жену. Ты не вписываешься, даже в любовницы.
— Я не хочу быть его любовницей.
— Ну вот, я об этом и говорю. Ты девушка порядочная, — вновь стала гладить меня по колену, прямо бесит. ― Быть любовницей нехорошо. Мы договорились?
— По поводу?
Я хотела сесть, но она ладонью придавила меня к подушке. И снова подбежал лис:
— Время, госпожа, время!
— Не суетись, Тингол Хитоэль, я и так нервничаю. По поводу моего мальч… Эйрана. Договорились?
— Нет!
— Мерзкая девчонка! Ладили же с тобой в первый раз.
— Время! — лис подпрыгнул на месте.
— Я думала вы…, — голова закружилась, и все вокруг вновь поплыло…
― Мириам, Мириам! Как ты? — теперь надо мной склонялся Эйран. Такой взволнованный и так близко. Аромат его духов дурманит, смотрю на него, и мне совершенно не хочется вставать. А почему я собственно лежу?
— Что случилось? — присела и положила голову ему на плечо.
— Ты напугала меня. Не знал, что Снежинки такие нежные, — вдохнул запах моих волос. ― Нам лучше подняться. Не понимаю, что со мной происходит…
— Что? — последние слова сказал, чуть слышно, словно самому себе, но думаю, он знал, что я их услышу. Я удержала его за ворот пиджака, не хотелось, чтобы он поднимался и нас вновь разделил столик.
— Ерунда. Я помогу тебе встать.
Помог. И мы вновь уселись на свои места. К нам подошла официантка, которая и была здесь в день нашего знакомства:
— Может быть, все же вызвать врача, мистер Кристанти?
Эйран взглянул на меня, я отрицательно замотала головой.
— Тогда не нужно.
— А что со мной произошло? — схватилась рукой за голову, потому что все еще чувствовала слабость.
— Ты сказала, что у тебя кружится голова и упала.
— Не помню ничего… Элайза! — вот сейчас я все прекрасно вспомнила.
— Мама?!
— В каких ты с ней отношениях?
— Лучше ты скажи, в каких вы с ней отношениях?! Я второй раз за сегодня слышу от тебя о своей матери. Не думал, что о ней вообще тут знают.
И что мне ему ответить? Сижу, моргаю, а в голове — тишина:
— Лис! У нее есть лис, по имени Топиус холулэй… Или что-то в этом роде…
Либо он меня пошлет сразу же, либо мы продолжим общение. Наблюдаю за ним. Смотрит пытливым взглядом, а потом начинает смеяться:
— Напугала меня этим еще больше. Ну, конечно, Лис! Мать пишет сказки для детских спектаклей, вот оттуда ты ее и знаешь. Так?
— Так…, — а, что мне еще ответить?
— Вот и славно.
Посмотрел на меня с подозрением и интересом, одновременно. И тут со всей силой разорался мой телефон — такая мелодия у меня только для одного человека:
— Да, Томас? А сколько? Я просто… Хорошо, бегу! — злостно ткнула на отбой. ― Прости, я должна идти. У меня репетиция.
— Я подвезу тебя.
— Хорошо…
Мы вышли, мне показалось, что на улице похолодало. Я скрестила руки на груди и начала растирать плечи. А он укрыл меня своим пиджаком:
— Не нужно. Холодно, а ты в одной рубашке.
— Мне не привыкать к такой погоде.
Доехали с ним быстро и почти не разговаривали, только один вопрос от него «Стало ли мне теплее». Конечно, стало. Когда он поблизости — мне тепло и на душе тоже.
— Спасибо, что подвез.
Он вышел, открыл мне дверь:
— Не за что. Подожди.
— Ах да, пиджак. Забери, спасибо.
— Я не об этом.
Развернул меня к себе и поцеловал в губы — один поцелуй. Я приложила ладони к его груди и уткнулась лбом. Он крепко обнял:
— Во сколько у тебя заканчивается репетиция?
Я посмотрела в его глаза:
— Через два часа.
Мое сердце колотилось с бешеной скоростью. Я вынуждена идти на репетицию, а желаю быть в объятиях любимого мужчины. Интересно, что чувствует он сейчас, считая, что мы только встретились? Я люблю тебя Эйран Кристанти, несмотря ни на что, очень люблю!
— Мириам! — навстречу шагала Шели. ― Ты чего такая довольная? Неужели кочерыжка Томас уволился?
— Нет, — рассмешила меня.
— Тогда что? Я тебя не узнаю, подруга.
— Ничего, — а ведь Шейли должна была быть подружкой невесты.
— Знаю, знаю, почему такой взгляд. Это из-за нашего шатена, да? Ну и как он? Куда ездили? О чем говорили? У нас все девочки о нем судачат.
— Прекрасно. И ты все им расскажешь, да?
— Конечно! Все то, о чем ты не скажешь «не рассказывай». Но ты же так не скажешь на все?
— Дамы!
У меня по позвонку холодок пробежал от неожиданности и нежелательности голоса Олдриджа-младшего.
— Мы идем, — я схватила Шели за руку и потянула вверх по лестнице.
Репетиция прошла успешно, за исключением одной мелочи — я постоянно забывала свои слова. Не могла никак сосредоточиться, мысли были далеко и как правильно выразился ужасный, но прозорливый Томас «голову я забыла в красном кадиллаке». Но там я забыла не только голову, но и сердце.
— Чтобы в понедельник без опозданий! — крикнул Томас вслед, когда мы с Шели выходили из театральной школы.
Первым делом я начала озираться по сторонам в поисках красного кадиллака, но его не было:
— Шели, а сколько времени прошло с начала репетиции? Нас ведь задержали еще.
— Уже…, взглянула на телефон, ― чуть больше, чем два часа. Он должен был уже приехать. Вот что за народ такой «мужчины» — бестолковый народ. А где твой телефон?
Я начала ощупывать карманы джинсов — пусто:
— Наверное, забыла его в гримерке. Возможно, он звонил, что задерживается, — уверена, что звонил. Может, там штук десять «неотвеченных». Его глаза, руки, губы не могли лгать — он любит меня, даже и не узнав пока толком, все равно чувствует любовь.
Конец ознакомительного фрагмента.
