Звериный оскал

Мария Клименко (2024)

Первое приключение принца Корвуса и его слуги, старого вояки Алвидиана Рано. Судьба приводит юного наследника Эльтозиана к вратам Трассильхолла. Жители напуганы: в округе бродит неведомое чудовище, которое жестоко убило уже четверых мужчин. Чтобы найти виновника, Корвусу предстоит бросить вызов сильной магии и… своенравному характеру герцогини Серафины.

Глава 4

Когда мы поднялись в спальню, я повалилсяна постель и тут же захрапел. Мессир же долго не мог уснуть, вертел в руках то нож, то кулон, стараясь найти хоть какую-то зацепку. В итоге, как выяснилось позже, он обнаружил, что кулон внутри полый, и вбил себе в голову, будто там может находиться подсказка.

Корвус ковырял кулон всю ночь. Я успел проснуться дважды или даже трижды, причём одно из этих пробуждений произошло, когда Корвус уронил украшение на пол и громко выругался. Обычно я сплю крепко, но на этот раз меня измотали лесной марш-бросок и последствия нашей дневной попойки. Я не молодел, и мой организм постоянно напоминал об этом.

Наутро я проснулся раньше Корвуса, принц спал, прислонившись к стене. Открытый медальон лежал рядом на кровати. Очевидно, он был пуст.

Я пригляделся: при свете дня это была обычная побрякушка. Даже странно, что рыбак подумал, будто бы она из чистого золота. Внутри, куда сентиментальные дамы обычно вставляли портреты своих любимых мужей и детей, не было ничего, кроме песка со дна реки. Могу представить, какое разочарование ждало Корвуса, когда он обнаружил пустышку.

Стараясь не разбудить его, я спустился в трактир, упросил уставшую хозяйку приготовить мне чан горячей воды и хорошенько сполоснул себя на заднем дворе.

Только я вышел в зал, почти пустой, как и всегда утром, как меня догнал Корвус. Принц был уже умыт, одет в чистую рубаху, а на лице его, как всегда, застыла лёгкая улыбка.

— Я уж думал, ты собираешь коней, — сказал он.

— Эта мысль не покидает меня с того дня, как мы прибыли в этот город, — проворчал я в ответ.

Мы подошли к столу, но тут к нам подскочила дочка трактирщика. Лицо её было нежно малинового цвета, а каждое слово она точно вспоминала:

— Г-господа… П-папенька… Передать велел… Вот вам!

Она взмахнула рукой с письмом, точно она была у девчонки на шарнире и ненароком ткнула Корвуса в грудь, ойкнула и отпрыгнула, как ужаленная.

— Прошу простить, господин! Мальчишка прибегал… Папенька…

— Да дай ты уже сюда! — не выдержал я и, не обращая внимания на писк, отобрал у неё два письма.

Девчонка убежала, как мне показалось, в слезах.

— Зачем ты с ней так? — спросил Корвус мягко. — Видишь же, что она…

— Втрескалась в вас по уши? Вижу. Только мне от этих бабских сентиментальностей тошно. Время зря теряет. Что там?

— Это от капитана Рэнвика, — ответил мессир, пробегаясь взглядом по первой записке. — Он приглашает нас встретиться с ним ближе к вечеру.

— Зачем?

— Не сказано. Но, полагаю, это как-то связано с нашим разговором у кладбища. Во всяком случае, я на это надеюсь, — проговорил Корвус задумчиво.

Во втором письме, присланном самим герцогом, значилась просьба прибыть в замок. Просьба в случае с правящими лицами означает приказ, поэтому мы, недолго думая, отправились в Верхний круг.

Герцог принял нас в своём кабинете, там, где мы встретились впервые. Вид у него был крайне озабоченный.

— Как продвигается дело? — спросил он устало, но требовательно.

— Мы выяснили личность последнего погибшего, — отозвался Корвус бесцветным голосом.

Лаэрт вздохнул.

— Да, Рэнвик сообщил мне об охотнике.

Он на мгновение прикрыл глаза рукой.

— Я теперь решительно не понимаю, что за чертовщина творится в моём замке.

— Мы выясним это, — кивнул Корвус.

Лаэрт посмотрел на нас со смесью надежды и усталости.

— За два дня?

Мы с Корвусом переглянулись.

— Боюсь, я не волшебник, Ваша Светлость, — ответил он. — Почему именно так?

Он вздохнул, упёршись руками о стол, а когда поднял голову, виду него был ещё более измученный.

— Послезавтра вечером приезжает граф Нэрвок. Нам так и не удалось убедить его отложить помолвку. Он пригрозил большим скандалом, а на фоне всех событий это мне совсем ни к чему. Моя дочь и так рискует остаться пряхой[1]. Я не могу допустить, чтобы чудовище убило ещё и его.

Он вздохнул.

— Постараюсь не пускать его дальше дворцового сада. Во всяком случае, здесь он будет в безопасности.

— Боюсь, что нет, Ваша Светлость, — проговорил Корвус.

Он рассказал, о том, что мы оба видели ночью из окон темницы.

— И что же делать? — севшим голосом проговорил Лаэрт. — Моя дочь… Я должен защитить её…

— Полагаю, Её Светлости ничто не угрожает, — сказал Корвус. — Тварь не интересуют девушки.

— Это лишь предположение…

— В любом случае, — перебил его мессир. — Визит графа может сыграть нам на руку. Если мы будем находиться ближе к нему, мы можем схватить чудовище прямо в замке.

— Использовать жениха, как наживку? — я не удержался от усмешки.

Герцог побледнел.

— Я хочу, чтобы он выжил, а не стал куском мяса для твари!

— И мы этого хотим, Ваша Светлость, — ответил Корвус. — Вот только пока я не вижу ни одной возможности узнать, что это за тварь. А если она покажет оскал, мы хотя бы поймём, как от неё защититься.

— Не забывайте, Корвус, — проговорил Лаэрт. — Вы дали мне слово.

— И я его сдержу, — ответил мессир уходя.

— Куда теперь?

— Кажется, нас с вами ждёт ещё одна встреча с капитаном Рэнвиком, — проговорил Корвус.

Поскольку командир стражи ждал нас только к вечеру, мы потратили ещё несколько часов на обследование замка. Корвусу было интересно, где именно погиб молодой солдат.

Сад, протирающийся вокруг замка, напоминал райское местечко, но любоваться видами лично мне мешало ощущение, что за мной наблюдает множество глаз. И несколько из них — уж не знаю, как выглядит эта тварь — принадлежат монстру. Успокаивало одно: кажется, он не нападал днём.

Пока Корвус рассматривал дорожки и место, где умер сын Рэнвика, я опустился на каменную скамью рядом с кустарником. Что мы имели?

Четыре жертвы, три из которых были знатного происхождения, и охотник, которому взбрело в голову гулять в чаще среди ночи. Площадь, с которой можно было сбежать по трещине в известняковой стене. Странный медальон из дешёвого металла. И монстр, который убивал людей, разрывая на части.

Мы по-прежнему находились в том же тупике, в котором были, едва приехав в город. Я бы с удовольствием собрал вещи и дал дёру, но Корвус дал слово. А слово принца нерушимо. Ещё и этот Нэрвок… Вот сдалось ему ехать в город, где-то и дело происходят убийства? Неужто, дочка герцога для него — такой желанный трофей? Да ещё этот скользкий тип, советник, как бишь его там? Настаивает на скорой свадьбе.

Так не терпится избавиться от герцогини?

Я обвёл взглядом башни и вдруг наткнулся на трёх девушек в галерее. Они смотрели на меня неотрывно. Нет, погодите. Не на меня. Корвус стоял в нескольких шагах и внимательно изучал дальнюю стену замка.

— Мессир, мы тут не одни, — проговорил я, подойдя к нему.

— Ты о тех юных леди? — спросил он с улыбкой. — Полагаю, одна из них должна быть дочерью герцога Лаэрта.

— С чего вы взяли?

— Я лишь предположил.

— Вы нашли что-нибудь?

Корвус пожал плечами.

— Ничего. Как и везде. Полагаю, если бы мы пришли сюда сразу после убийства, возможно, смогли бы обнаружить хоть что-нибудь. Сейчас же я вижу только голые стены и возможные маршруты, по которым мог двигаться убитый.

— Как это?

— Странное место, не находите? Слишком открытое и слишком далеко от замка, и, если, конечно, наше чудовище не умеет летать, то набросилось оно не сверху. Оно бежало. Вероятно, как и убитый. А на этом месте тварь его всё же настигла.

Корвус задумался снова и посмотрел на галерею.

— Стража во время обхода проходит по большому кругу, вокруг замка, мимо третьей башни. А, значит, у него не было нужды сворачивать сюда. Если только он не увидел что-то, что заставило его бросить пост и побежать… К монстру или от него. Стража ходит по часовой стрелке. Предположим, он бежал от башни к галерее, значит, тварь настигла его сзади. Если же он бежал за ней, то она появилась на галерее. Прямо там, где сейчас стоят девушки.

Я взглянул на них. Девицы шушукались и хихикали. Я подавил в себе желание хорошенько побрюзжать о том, как я ненавижу это хихиканье. Корвус же, расхаживая взад и вперёд, продолжал:

— Предположим, она появилась на галерее, но галерея связана с внутренней частью замка. Если бы монстр разгуливал внутри…

— Его бы кто-то заметил, — подхватил я.

— Не только, — нахмурился Корвус. — Она бы не ограничилась одной смертью. Но в замке жертв не было. Выходит, монстр пришёл извне, перебрался через стену…

— Или прошёл сквозь неё, — пробормотал я, вспоминая тайный лаз на площади.

Корвус уставился на меня.

— Не исключено, — кивнул он. — Щели могут быть где угодно.

— Она не бесплотна, судя по тому, что она сумела перегородить своей тушей факел, и весить должна как добрый конь. А то и больше. Неужели никто не слышал, как она со своими когтищами лазит по стенам и крышам? — теперь уже нахмурился я.

— Это нам ещё предстоит выяснить. А сейчас, кажется, нас ждёт капитан.

Дом Рэнвика находился неподалёку от замка. Это было небольшое поместье за высоким забором из серого кирпича. За оградой — симметрично высаженные тонкие деревья, несколько дорожек, одна из которых вела прямиком к крыльцу самого дома. Справа — конюшни, и загон, где с молодым жеребцом копошился конюх, слева — обнесённая очередной оградой, на этот раз деревянной — тренировочная площадка с парой мишеней и чучелами для отработки ударов. Само собой, стойка с мечами. Прямо у дома посреди этой военной атмосферы мы обнаружили маленький фонтан с рыбками.

Слуга, встретивший нас на воротах, отворил нам дверь, не дав как следует удивиться.

Рэнвик принял нас в своём кабинете.

— Прекрасный портрет, — заметил Корвус, нарушая неловкое молчание, воцарившееся после того, как слуга запер за собой дверь.

— Это мой прадед, — проговорил Рэнвик. — Он первым в нашем роду вступил в армию Его Величества. Побывал на пяти войнах, вернулся домой и продолжил род. Который теперь прервался.

Не глядя на нас, он налил в кубок вина и сделал большой глоток.

— Я сожалею, — негромко сказал Корвус после паузы. — Вряд ли мои слова хоть немного облегчат ваше горе.

— Именно так, — сказал Рэнвик. — Поэтому…

Он встал.

— Я думал о ваших словах, Корвус. Я не знаю, кто вы, понятия не имею, почему вы делаете это, но… Сделайте одолжение, найдите тварь, убившую моего сына. Я покажу вам всё, что вы скажете.

Мессир кивнул.

— Я сделаю всё, что смогу. Но сначала я хочу спросить у вас, что вы и ваши люди обнаружили на месте его гибели?

Рэнвик злобно посмотрел на мессира.

— Труп. Мы обнаружили труп. Утром. Он был…

Рэнвик вздохнул: воспоминания давались ему с большим трудом.

— Он был изуродован так, что даже я не сразу понял, что передо мной — мой собственный сын. Тварь, напавшая на него, имела нечеловеческую силу.

— Значит, вы тоже думаете, что это был не человек? — спросил я.

— Вы их видели? — спросил в ответ капитан. — Видели эти останки? По-вашему, хоть один человек способен на такое?

— Если так, он должен обладать огромной силой, — сказал Корвус.

— И когтями, мощными, точно бритвы, — кивнул Рэнвик. — А ещё… Он точно летает.

— Летает? — переспросил Корвус.

— Что бы это ни было, оно очень большое, оно должно было оставлять хоть какие-то следы. Но нигде — ни у реки, ни в лесу, ни в саду не было ни одной лапы, ни одной вмятины, которая бы могла навести на след этой твари.

Корвус задумчиво посмотрел на Рэнвика.

— Как вы думаете, почему из всех монстр выбрал именно вашего сына? — спросил он.

Рэнвик пожал плечами. Сдаётся мне, он был так спокоен только потому, что до нашего прихода хорошенько накачался вином. В противном случае, зная Рэнвика, его ответ был бы совсем другим.

— Он командовал отрядом, нёсшим охрану замка и его территории. Они редко выходили в город, — проговорил он. — В ту ночь он, как обычно, отправился на обход. Так говорят его люди.

— Он отправился один? — Недоверчиво спросил Корвус.

— Он часто так делал, — ответил Рэнвик. — Их ведь в отряде двадцать девять человек. Стоят на обозначенных постах у ворот Круга, у главных ворот замка. В саду. А двое обязательно обходят территорию каждый час. Его люди как один подтвердили, что он нередко обходил замок сам.

— Почему? — Спросил я.

— Откуда я знаю?! — рявкнул Рэнвик. — Это нарушение устава!

— И часто ваш сын нарушал устав?

Рэнвик прищурился, глядя на меня. Ещё немного, и он перестанет отвечать на наши вопросы.

— Мы можем осмотреть его комнату? — вдруг спросил Корвус.

— Зачем? — Рэнвик посмотрел на нас покрасневшими глазами.

— Мы хотим понять, что связывает жертв, почему именно они так заинтересовали убийцу, — объяснил он.

— А при чём тут вещи моего сына?

— Любая мелочь — будь то безделушка или оружие или даже записка могут навести на след, — спокойно сказал мессир.

— Я не позволю вам читать письма!

— А сами вы это делали? — спросил я кривясь. — А могли бы. Может, что и пришло бы в голову.

Рэнвик помялся.

— Вы хотите узнать правду или нет? — спросил я.

— Это неправильно, — проговорил капитан разбитым голосом. — Неправильно…

Он потёр руками виски.

— Ладно. Отправляйтесь. Но я пойду с вами. Чтобы вы ничего оттуда не утащили.

Я фыркнул. Корвус только кивнул.

Когда мы входили в покои молодого офицера, мы совершенно не представляли, что мы собираемся искать. Корвус сказал, что его интересует любая мелочь, но в отличие от него самого, любившего хранить в одной шкатулке любовные письма, в другой — странные трофеи вроде флакона с ядом, которым его однажды пытались отравить, или ордена какого-то побеждённого им в пьяной драке вояки, сын капитана Рэнвика, Кайвин — так его звали, был юношей попроще. В этой комнате не было секретных ходов, замков на ящиках стола, не было любовных посланий между книг, не было, собственно, даже книг. В покоях стояла простая тяжёлая кровать с резной дужкой, такой же простой письменный стол, на котором покоилась засохшая чернильница с воткнутым туда пером, большой платяной шкаф с обычной для молодого человека одеждой, едва ли не такой же, какую носил сам Корвус. А ещё — большой сундук, который свободно, если приложить должную силу, перемещался по полу. Идеально чистому, без царапин, что означало: никаких секретных люков под ним не было. Сундук был завален пергаментом, какими-то распоряжениями, на дне покоилась парочка кинжалов.

В углу — стойка с оружием. Три меча, судя по виду, дорогих, украшали простую комнату. Корвус осмотрел меч с рукоятью, украшенной большим сапфиром.

— Это подарок, — пробормотал Рэнвик, не перестававший прикладываться к бутылке. — Я заказал ему на двадца… Двадцатилетие.

А ещё был манекен с кителем, чёрным, расшитым золотом.

— Парадный, — прокомментировал Рэнвик. — Но ему нравилось надевать его просто так. Нарушение устава, но кто ж будет спорить?

Рэнвик усмехнулся.

— Я говорил ему, не делать этого, но… Кто слушает стариков, когда хочется покрасоваться перед девушкой?

— У вашего сына была… Некая особа, к которой он испытывал интерес? — тут же оживился Корвус.

Рэнвик посмотрел на нас пьяным взглядом.

— Разумеется. У такого видного парня, как Кайвин просто не могло быть поклонниц.

— Вы знали, кто это? — спросил он.

— Понятия не имею. Слышал только, что он как-то завёл интрижку со служанкой в замке. Но я быстро это пресёк.

— Вы видели её? Ту девушку?

— Нет, ни разу, — раздражённо ответил Рэнвик. — И вообще, какая разница? Причём тут…

— Мы должны рассмотреть любые варианты.

— Моего сына убило чудовище, а не возлюбленная!

— Иногда это одно и то же лицо, — отозвался я, выразительно глядя на Корвуса. Тот посмотрел на меня с ухмылкой, приподняв бровь. Рэнвик же, ничего не понимая, прищурился с подозрением.

— Вы осматривали вещи после смерти сына? — спросил Корвус. — Не находили ничего необычного?

Рэнвик пожал плечами.

— Смотря что вы считаете необычным. Для меня было бы странно, если бы Кайвин вдруг принёс в дом книгу.

Рэнвик вдруг расхохотался.

— Мальчишка ненавидел читать. Не то, что его матушка. Та вот любила часами сидеть у фонтана с рыбками и перелистывала эти глупые романчики…

Он успокоился так же резко.

— Я бы многое отдал, чтобы она вот так же, как тогда, сидела у этого фонтана. А Кайвин бы бегал перед ней, размахивая деревянным мечом, — сказал он, глядя в пустоту.

Корвус опустил голову.

— Вы ещё встретитесь с ними, Рэнвик, — проговорил он, подойдя к капитану. — В своё время. Те, кого мы любим, никогда не покидают нас безвозвратно. Они всегда с нами.

— Ты терял кого-нибудь, мальчик? — спросил он не то с презрением, не то со злостью в голосе. — Чтобы говорить то, о чём не имеешь ни малейшего представления? Вы, молодые, всегда считаете, что вам море по колено, оттого и рвётесь во всякие безумства, в самое пекло, и ни на минуту не задумываетесь, что где-то есть люди, которые считают минуты до вашего возвращения. Вы, никогда не испытавшие горечь утрат, смеете думать, будто понимаете нас. Нет, мессир, или как вас там называют? Вы не знаете, каково это — лишиться всего. Мой сын был для меня всем. А теперь его нет. И ни одна мысль о том, что существует хотя бы призрачная надежда на загробную жизнь, не сможет заставить меня думать, будто всё идёт так, как должно. Он не должен был умирать в ту ночь. Но он умер. И единственное, почему я живу — я хочу знать, кто и почему это сделал. Кто забрал его у меня. Если тебе больше нечего здесь искать, тогда убирайся вон.

Они посмотрели друг на друга. Я почувствовал, что моя рука лежит на рукояти меча. Я ждал, что скажет мессир, но Корвус промолчал.

— Сожалею, что пришлось вернуть вас к этим воспоминаниям. Я действительно хочу помочь.

— Так помогай, а утешать меня не надо.

Рэнвик отошёл в сторону.

— Полагаю, вы закончили?

Корвус вздохнул.

— Полагаю, что да.

— Хэллан, проводи! Гости уже уходят! — гаркнул вдруг Рэнвик. Слуга, что встретил нас, появился точно из ниоткуда.

Мы ушли из покоев не оглядываясь. Послышался глухой стук. Видимо, Рэнвик окончательно опьянел и упал на пол, а может…

Впрочем, мне не хотелось думать об этом. В конце концов, люди умирают каждый день, и каждый, кто кого-то потерял, считает, что именно этой смерти не должно было случиться. Он корит судьбу, проклинает богов, а потом… Продолжает жить — с болью или без неё, но продолжает. Почти всегда.

Корвус молчал всю дорогу. Кажется, слова Рэнвика его сильно задели. Что ж, это тоже своего рода урок.

— Не нужно было нам к нему заглядывать, — пробормотал я, когда мы вошли в комнату. — Теперь он будет брюзжать ещё больше.

— Думаете, — отозвался Корвус, — всё было напрасно?

— Именно. Напрасно было вообще вмешиваться во всю эту историю. Все следы, которые мы находим, так или иначе, ни к чему не приводят.

— Не совсем. Думается мне, на этот раз ниточка будет крепче, чем предыдущие. Взгляните-ка.

И он протянул мне…

— Боги, это что, волосы?

Я брезгливо взял пальцами прядь волос, тёмных, почти чёрных. Они были бережно перевязаны синей лентой.

— Брось, Алви, по-моему, это очень трогательно, — Корвус с усмешкой смотрел на моё выражение лица.

— Где вы это нашли?

— В кителе нашего погибшего друга. Кажется, он очень дорожил этим подарком.

— Поэтому вы стали расспрашивать Рэнвика о девушке?

Корвус кивнул.

— Вы думаете, это как-то связано…

— Я не знаю, — ответил он задумчиво. — Я бы хотел побеседовать с той служанкой, которой принадлежит эта прядь. Вероятно, она могла что-то знать. В ту ночь, как и в другие, когда он ходил в обход один, он наверняка встречался с ней. Пытался встретиться…

Что ж, подумал я, это вполне в духе глупой молодёжи — встречаться ночью, тайком от всех.

–…И наткнулся на монстра.

— Но он не встретился с ней, иначе монстр убил бы обоих.

— Не забывай, это крайне избирательный монстр, Алви. Двор охраняло девять человек, и только один из них умер. В истории погибшего баронета тоже фигурировала девушка — та, которую нашли неподалёку от берега.

— А остальные?

Корвус задумался.

— День середины лета — это большой праздник, верно?

Я кивнул.

— И там очень много людей. Очень много. Людей самых разных сословий. Что мешало молодому протеже герцога выбрать любую девушку и сбежать с ней незаметно через тот лаз?

— Что вы хотите этим сказать? Что тварь убивает только влюблённых? Причём, не просто влюблённых, а господ, которые увлеклись служанками?

Корвус пожал плечами.

— Прядь волос, медальон…

— А охотник?

— Вероятно, он просто встал на пути у твари, когда она искала себе новую жертву, — задумчиво сказал Корвус. — Быть может, она обитает в лесу и ждёт удобного случая.

— Полнолуния? — съехидничал я.

— Вряд ли. Но, думаю, время нападений тоже может иметь какую-то логику. Что-то заставляло тварь выбираться в город и искать себе жертву.

— Или кто-то, — мрачно заметил я.

Корвус внимательно посмотрел на меня, затем — в потемневшее окно.

— Или кто-то, — повторил он.

-–

[1] Пряха (от англ. spinster) — прозвище, которым в Англии XVII века награждали незамужних девушек старше 25 лет. В то время Англия была поставщиком шерсти, прядение приносило хорошую прибыль, и заниматься ей долгое время могли незамужние и стеснённые в деньгах девушки. Позже слово стало обозначать одинокую женщину.