Три правды. Сборник стихов

Мария Капшина

Я хочу говорить просто,как дышу.И чтоб звук был – удар хлёсткий,а не шум.Пусть мой голос себя впишетв пульс Земли,чтоб вы, слушая, не слышатьне могли.(2004 г.)

1/ ЧЁРНАЯ

«Кто-то строит мост, а кто-то строит — стены…»

Кто-то строит мост, а кто-то строит — стены,

кто-то ищет путь, а кто-то — режет вены,

кто-то молит чуда и вопит от боли,

кто-то стиснет зубы и прорвётся к воле!

Я не верю в то, что можно выжить — пятясь,

и что человек слабее обстоятельств!

Если хочешь жить и если cчастья хочешь —

то живи, будь счастлив! Будь светлей и проще.

Кто-то ищет крайних. Кто-то просто спился.

Кто-то твёрдо знает, что не там родился.

Кто-то без работы и смертельно болен…

Кто-то любит жить — и этого довольно.

«Муть. День за днем только серая муть…»

Муть. День за днем только серая муть.

Мёртвые лица, гротескные позы,

бьётся в дыму разноцветная жуть

грязно-багровой давящей угрозой;

Мир в инфразвуке пульсирует дико,

мороком в сердце вползает дурман,

а в голове как-то мутно и тихо,

словно весь мозг паутине отдан!..

Сердце ослепло в дыму и тумане.

Тупо стою, тупо пялясь во тьму:

грязь обессмыслит, опошлит, обманет,

но выхода нет, и искать ни к чему.

«Мне всегда было жаль графоманов…»

Мне всегда было жаль графоманов.

На пути их не меньше тоски

и бездушно глухого тумана,

чем у гениев дивных каких.

И метаний, и жгучих вопросов,

стиснув намертво волю в кулак…

А в ответ — снисходительно бросят:

— Ну куда же ты лезешь, дурак?

Да, пожалуй, злорадно добавят:

Нет, брат, не безразмерен Парнас,

чтоб пускать туда — Боже избави! —

тараканов нетравленых. Вас.

Рок-насмешник оставил в подарок

злую жажду сплетения слов

и мечты о полётах вдобавок,

да отрезал, куражась, крыло.

Каждый знает: рождённому ползать

никогда не удастся взлететь.

Кто крылатым поэтам напомнит:

и бескрылый не может не петь!

И ползёт ненавидящий ползать,

если больше не может идти,

и в глазах только ярость упорства

вместо мертвой надежды блестит.

— Каждый шаг будет мною оплачен.

Я смогу что угодно стерпеть! —

И шагнёт в пустоту, наудачу,

чтоб лететь — хоть однажды! — и петь.

Мне всегда было жаль графоманов.

Я с сочувствием прочно сжилась.

Потому, может быть, что поэтом

и сама никогда не звалась.

Инициация

…Запекшаяся, страшная мечта:

однажды испытать себя на прочность.

Чтобы спиной — к шершавости креста!

Чтоб было всё недопустимо просто.

Чтобы в запястья, раздирая плоть,

входили криком раскалённым гвозди,

чтоб солнце раскалённое лилось…

Чтоб было всё недопустимо просто.

Чтоб я, под тяжестью самой себя,

со всхлипом, с кровью, судорожно: воздух!

Пот. Мухи. Солнце бьёт, слепя…

Есть смерть. Есть жизнь. Всё до смешного просто.

Кукушка

1.

Меж замшелых камней, в полумраке ущелья

Стих на миг грохот взрывов и раненых вой,

Стало слышно на миг, как заливистой трелью

Водопадик смеется, от крови хмельной.

И кощунственно громко — граната. Воронка.

Вновь затявкал калаш, мох клочками летит,

Кисло пахнет взрывчаткой, и масляной пленкой

Реет дым жженой плоти, и пластик коптит.

2.

Языком по губам. По сухим и горячим;

А ладони, напротив, в холодном поту;

Смерть от скал рикошетит все ближе и чаще,

Отдается в висках сердца бешенный стук.

Уцелеть самому, и убить. И убить

Тех, кто там, кто не с нами, тех, кто не такой,

Потому что мне нужно, мне так нужно жить!..

Потому что они наш взрывают покой!

Солнце слепит глаза, режет дым, черный дым…

Взрыв осколком вспорол тебя. Кровь на руках.

Ты упал в водопад розоватой воды,

А на склоне кукушка считает века.

3.

Так ладони горят. А лицо — ледяное.

За спиной у меня ярко-алый закат.

Смерть не может, не вправе случиться со мною.

Меня ждут. И я должен вернуться назад.

Уцелеть самому. И убить. И убить

Тех, кто там. Кто не с нами. Тех, кто не такой.

Потому что мне нужно, мне так нужно жить!

Потому что они наш взрывают покой.

Автоматная очередь. Гравия всплески.

Боли всплеск из артерии. Кровь на руках.

Вкус земли. Темнота.

А в горах — перелески,

И кукушка на склоне считает века.

4.

Ночь неслышно крадется. Закат догорает.

Бой затих. Он живых не оставил бойцов.

…И тела на дымящемся мху остывают,

А кукушка пророчит жить сотни веков.

«Безумие. Кровь на губах…»

Безумие. Кровь на губах.

Своя? Чужая?

Жизнь-хамка лжива и груба,

жестоко жалит.

Промерзлый ветер лезвия

в лицо бросает;

плеть ежевики — и моя

нога босая.

Безумие. Недобрый свет

в глазах таится,

луны зеленый силуэт

в глазах дробится,

излом брови, руки волна,

и волны дрожи,

и полночь, полная луна,

и пульс рвет кожу.

Бездонная, слепая тьма

и всплески света;

сплетенье судеб. Я сама —

сплетенье это;

миг меж владений двух богов —

явью и ложью, —

как обещание всего,

что невозможно!

Лгут обещанья. Ночь темна.

Пришла усталость.

Ушла безумная луна.

А я — осталась.

«Я учусь плести надежду — паутинкой через бездну…»

Я учусь плести надежду — паутинкой через бездну,

я учусь искать дороги там, где их в помине нет,

я учусь долбить проходы в стенах, вечности железней,

я учусь лелеять счастье в замордованной стране.

Если всё вокруг в руинах, нужно научиться строить,

нужно научиться плавать, если все мосты сметёт.

Мир логичен и циничен, значит должен непременно

верить и прощать — хоть кто-то! — если всё на свете врёт.

«То ли я — не та, то ли мир — не тот…»

То ли я — не та, то ли мир — не тот,

то ли ветер-червь моё сердце жрет,

то ли ветер-змей заползает в дом,

колдовским костром завиваясь в нем;

то ли пламя бьёт по глазам пустым,

то ли ветер вьёт по-над пеплом дым,

то ли пьяный дождь (или я — не та?..

Или мир — не тот?..) не даёт мне спать!

То ли мир — не тот: порожденье лжи;

то ли я — не та: разучилась жить,

разучилась выть, разучилась петь,

доверять ветрам — и лететь, лететь!

Ночь кошачьим шагом приходит вновь,

ветер-псих опять ухохочет в ночь…

Только сердце, нет, не сходи с ума!

Это просто ветер взметнул туман,

это вовсе не приглашенье в путь!

Просто дым костра! Не вдыхай! Забудь!

Это дом! Твой дом! Это не тюрьма!

Не ломай решетку! Не сходи с ума!

…Отчего вновь кровь на моих губах?

Отчего в глазах — мутно-жёлтый страх?

Отчего луна кривит наглый рот?

Может, я — не та? Может, мир — не тот?

Слово «путь» опять сердце в клочья рвёт…

То ли я — не та… То ли мир — не тот…