Бумеранг

Мария Геря

«Лихие девяностые» – именно это словосочетание приходит на ум, когда речь идет о конце XX столетия. Мы и правда пережили очень непростой период. Мы прошли настоящую школу выживания, многие из нас потеряли работу, сбережения и даже близких. Но какие бы испытания не выпали на нашу судьбу, мы не потеряли главного: неистового чувства любви, верности и веры.

Глава 3

Вечером, в девять часов, я пришла к ней домой. Она просила, чтобы я была раньше, но мне не нравилось долгое время сидеть не у себя дома. Сказав, что смогу прийти не раньше девяти, я не услышала от нее возражений. Подруга прекрасно понимала, что если бы она показала свое недовольство, я вообще никуда бы не пошла, а это было не в ее интересах.

Алина, открыв мне дверь, еще не была готова. Но это меня не удивило…

Я общалась с ней уже на протяжении двух лет, мы познакомились в поезде, когда я ехала с работы. Я торговала импортными товарами, поэтому часто ездила за границу… Мы сидели с ней рядом. Обычно я читаю книги во время поездки, но в тот раз проговорила с ней всю ночь. У нас было очень много общих тем. Она так же, как и я, любила читать, а особенно сблизило нас то, что она, как и я, ощущала «недолюбовь» со стороны матери. Мы делились друг с другом тем, как переживали в прошлом неприятные моменты, иногда даже смеялись над ними, а бывало — и плакали. И хотя наше общение было эмоциональным, мы никого не осуждали, просто слушали друг друга. И это, пожалуй, было главным из того, что мне в ней понравилось. Со дня нашего знакомства мы стали видеться трижды в неделю, а бывало — и каждый день после работы.

В десять часов зазвонил ее домашний телефон. Трубку взяла ее старшая сестра.

— Алин, тебе мужчина звонит!

На удивление, подруга была уже в полной готовности, она только ждала звонка. Но когда она услышала голос сестры, глаза ее наполнились страхом. Ее накрыла паника, она боялась взять трубку. Мне такое поведение показалось очень странным. Я думала, что только я могу переживать по любому поводу, но оказалось, что — нет. Чувство паники у меня возникало, когда я бывала в одиночестве и могла дать волю слезам; но когда меня окружали люди, я не позволяла себе показывать свою слабость или неуверенность.

— Я боюсь! — сказала она.

— Чего ты боишься? — с удивлением спросила я.

— Я боюсь! — повторила она.

— АЛИНА! — крикнула сестра из кухни. — Возьми трубку!

— Иди, возьми трубку! Я что, зря пришла, накрашенная, с кудрями, чтобы идти на этот день рождения с тобой? — Я старалась ее поддержать, но мне все-таки было обидно.

Все мои подруги, зная меня, думали, что я не ищу себе спутника жизни и что мне вообще это не интересно. Но на самом деле я, как любая девушка, в глубине души мечтала о своем принце, который заберет меня от моей матери; и мы с ним будем любить друг друга, и у нас будет много прекрасных детей. Но жизнь научила меня не делиться ни с кем своими мечтами. Это было мое личное, сокровенное, и никто не имел права в него вторгаться.

Но я все равно везде искала его глазами. А в тот вечер мне было настолько обидно, что я трачу его на какой-то непонятный день рождения приятеля моей подруги, что мне хотелось закричать на нее.

Я, конечно, этого делать не стала. Молча поднявшись, я вышла из комнаты, даже не услышав, что она мне хотела сказать.

— Алло… — протяжно сказала я, без малейшего дрожания в голосе, даже с некоторой злостью.

— Я на месте, — послышался грубый, с легкой усмешкой мужской голос. — Выходите!

— Пять минут, — сказала я и положила трубку.

Мне определенно понравилось то, что телефон зазвонил ровно в десять. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Я полжизни провела в спорте и очень ценила пунктуальность. Не часто встречаешь собранных и организованных людей; но у представителей данного общества этого не отнять, и мне определенно это понравилось.

— Он подъехал, нам нужно выходить! — сказала я твердо, зайдя в комнату.

Подруга, ничего не ответив, встала — и мы вышли.