Имбирное облако

Мария Брикер, 2007

Обстановка в спальне была интимной и соблазнительной: ароматические свечи, черный шелк постельного белья. Картину портил только обезображенный до неузнаваемости труп мужчины. Следователь Быстров впервые столкнулся с таким странным делом: убийца есть – девушка застрелила насильника, но вот кто он?… Полина сама позвонила в милицию. Она не узнала ночного незваного гостя – он был в маске. Но кто мог решиться на такое – разыграть жуткую сцену, описанную Полиной в своем романе? Ведь его еще никто не читал, кроме…

Глава 4

Поиск очевидцев

— Ну, что там произошло? — нетерпеливо спросил Крымов, когда оперативники вернулись в квартиру. — У вас такие лица, будто вы еще один труп нашли.

— Хуже. Мы потеряли одну важную для следствия улику! — сказал Спицын.

— Так-так, — влез Инфузорий. — Что конкретно?

— Конкретно… Э… — Иван хихикнул.

— Слушайте, не томите, рассказывайте! — взмолился Крымов.

— Твоя версия относительно потерянного мужского достоинства, Володь, подтвердилась, — объяснил Быстров. — Его выкинули в окно, а затем им пообедала голодная собачка, чем ввела в ужас свою хозяйку.

— Ой, бли-и-ин, — скривился Владимир.

— Мням-мням, — заржал Спицын.

— Да иди ты! — Крымов разозлился. — Ладно. Возвращаюсь к делу! Собрал образцы для сравнительного анализа. Ничего интересного больше сказать не могу, кроме, пожалуй, одного: около зеркала в прихожей я нашел пустой подарочный пакетик. Что в нем было — без понятия, но это, по меньшей мере, странно. Как я уже говорил ранее, кто-то протер все, что можно было протереть. Сейчас я думаю — не кто-то, а именно хозяйка. Похоже, Кравцова — патологическая чистюля: в квартире абсолютная чистота, идеальный порядок, нигде нет даже следа пыли, все выскоблено, вычищено, вымыто. Шкафы в идеальном порядке, все стоит на своих местах — и тут вдруг на полу непонятный пакет. Вот я и подумал, что это мое наблюдение сможет вам как-то помочь.

— Спасибо, Володя! Как раз подарочный пакетик нам поможет раскрыть преступление, — съехидничал Иван.

— Да пошел ты! — обиделся Крымов. У Ивана с Крымовым были возвышенные отношения, они постоянно друг на друга наезжали, точнее, посылали… И Спицын пошел… опрашивать соседку, которая билась в истерике на лестничной клетке и от избытка чувств лупила ни в чем не повинного Шишкина кухонным полотенцем по голове.

Через пару часов подводили первые итоги. Вещал Спицын:

— Полина Андреевна Кравцова окончила журфак МГУ. Университет окончила с красным дипломом. Раньше числилась сотрудником «Литературной газеты». Три года тому назад уволилась. Муж, Кравцов Олег Геннадиевич, по словам соседки, уехал неделю назад. Куда — неизвестно. С чемоданом был. Где работает, тоже неизвестно.

— Выясним, — прогундосил Инфузорий. — Что соседка слышала?

— Я это… Значит… Того самого… — неожиданно влез Шишкин и покраснел. Агапов недовольно поморщился, Михаил покраснел еще больше. — В… доме отдыха она была, — выдавил из себя участковый, пытаясь побороть смущение. — Ничего не слышала поэтому, — добавил Михаил уже более уверенно. — И никто из соседей ничего не слышал и ничего не видел по причине своего отсутствия. Как я, значит, понял, здесь это дело обычное и понятное.

— Почему обычное? — спросил Быстров.

— Так осень же! Выходной день. Все на своих приусадебных фазендах лопатами махали. Вернулись только в понедельник — и сразу на работу. На лестничной клетке, правда, дед живет старый, но глухой, как пень, и слепой. Он, согласитесь, Сергей Федорович, никак свидетелем являться не может. — Агапов снова недовольно поморщился. Шишкин выдавал информацию, глядя на Быстрова, и явно считал его авторитетнее. Следователю это не нравилось. — Ну, думаю, все — облом, — с увлечением продолжал участковый. — Смотрю, соседка вернулась. Решил я ее в оборот взять, она меня в квартиру пригласила, поговорили немного. Ну и…

— Можешь, не продолжать, — остановил Шишкина Агапов. — Видели мы, как ты ее в оборот взял. И не нукай! Не лошадь.

— Так она!..

— Истерика у нее случилась, когда она узнала, что в квартире труп, а Кравцова в больнице, — объяснил зачем-то Спицын — все и без него это слышали, видели и понимали. — Она сказала, что семья положительная во всех отношениях: ни криков, ни скандалов. Правда, жили довольно уединенно, гостей особенно не звали. Но соседка сама живет здесь недолго. Не так давно переехала. Так вот, она видела, что 12 сентября Кравцов уехал. Вышла мусор выбросить и застала супругов у двери с чемоданом. Соседку это удивило, потому что они недавно с отдыха вернулись. Она и поинтересовалась, куда это они опять намылились. Кравцов ей объяснил, что едет один, по работе. Попросил, чтобы она за женой приглядывала. В шутку, конечно. Только теперь соседке не до смеха.

— Ага! — вновь влез Шишкин. — В общем, хоть Кравцов и в шутку свою просьбу высказал, но соседка в его словах вроде как подтекст услышала. Глупо, конечно, но представляете теперь состояние несчастной старухи? Ох уж ей лихо! Винит она себя, значит, во всем. Говорит, как же я теперь буду Олегу Геннадиевичу в глаза смотреть? Зачем я только поехала в дом отдыха этот проклятый? Если бы, говорит, осталась, смогла бы своевременно известить милицию — перегородки в квартирах тонкие, слышно даже, как сосед за стенкой чихает. А я, значит, задумался. Дай, думаю, ее про путевку расспрошу. Нищета в доме страшная, непохоже, что старуха в состоянии по домам отдыха мотаться. Она мне и говорит, что путевку неожиданно по почте получила, вроде как из Фонда социальной защиты населения, причем совершенно бесплатно. Она инвалид, никуда не выходит. Ну, я и подумал, что ее специально кто-то отослал. У меня у самого мама инвалид, но она сроду ничего бесплатно не получала, положенное лекарство, и то с кровью вырывать приходится…

— Стоп! — прервал Шишкина Сергей. Спицын растерянно заморгал. Участковый снова покраснел.

— Проверить надо бы информацию, — бодро сказал Инфузорий. — Пойду ее опрошу и протокольчик составлю.

Инфузорий впервые обрадовался и ломанулся в соседнюю квартиру.

— Гоблин, — шепнул себе под нос Спицын вдогонку следователю. Шишкин услышал и побледнел.

Пока следователь опрашивал свидетельницу, оперативные мероприятия шли полным ходом. Занялись записями автоответчика. Телефон стоял в прихожей на трюмо с большим зеркалом, которое подходило к спальному гарнитуру. Казалось, что этот предмет мебели оказался в довольно просторной прихожей случайно. Вероятно, хозяева не рассчитали размеров спальни, и трюмо не влезло в комнату. «Еще бы, — недовольно подумал Быстров, — впихнули в спальню не кровать, а настоящий сексодром». Кроме телефона, на гладкой блестящей поверхности трюмо красовались всевозможные бутылочки с парфюмом. Полина Кравцова, видимо, очень любила духи. Рядом с трюмо расположился маленький толстопузый диванчик, обитый полосатым шелком, на нем-то и пристроился Быстров.

На автоответчике было всего два звонка, датированных 19 сентября. Первый, как понял Быстров, был от мужа Полины.

«Котенок, жаль, что не застал тебя дома. У меня все хорошо. К моему большому разочарованию, завтра не смогу связаться с тобой — ты знаешь, почему. Но я помню о твоем дне и, как только появится возможность, позвоню тебе. Люблю. Целую».

Сергей слушал этот приятный мужской голос, и в его душе поднималось необъяснимое чувство раздражения, с каждым словом оно усиливалось, и, неожиданно для самого себя, он резко выпалил:

— Козел! Мотается непонятно где, а жена в больнице кровью истекает.

Спицын ошалело посмотрел на Сергея. Мгновение длилось размышление по поводу странного поведения друга, и, когда Иван понял причину, у него возникло непреодолимое желание съязвить. С языка уже были готовы сорваться ядовитые замечания, но внезапно где-то в глубине его подсознания всколыхнулась интуитивная мысль — ничего говорить нельзя. Сработал элементарный инстинкт самосохранения, и поэтому, подавив коварные помыслы, он трусливо промолчал и перемотал кассету на следующий звонок.

Второе сообщение было от некоего Валерия.

«Привет! Это Валера. Сделал все, что ты просила. Вылетаю в Москву, и мы все обсудим. С наступающим тебя. Я приготовил для тебя сюрприз. Ты точно обрадуешься, когда его…»

Связь оборвалась. На кассете послышались короткие гудки.

— Когда его — чего? — спросил Иван.

— Слушай, не изъясняйся ты, как Шишкин, — раздраженно сказал Сергей, пытаясь понять, что так сильно его беспокоит. Он перемотал кассету, еще раз прослушал сообщения и спросил:

— Какое сегодня число?

— 21 сентября.

— Иван, 20 сентября, то есть вчера, когда все случилось, был ее день рождения!

— Опаньки…. — Спицын ошарашенно уставился на Сергея. — Красиво девочка день рождения отпраздновала, ничего не скажешь! Крымов что-то про подарочный пакет говорил…

— Да, похоже, что в нем был подарок для Полины Кравцовой. Правда, не ясно, ждала она кого-нибудь в гости или нет. В холодильнике вроде ничего особенного из продуктов, стандартный набор, разве что банка икры закрытая. Но, может быть, они икру каждый день едят.

— Ложками, — добавил Иван и мечтательно вздохнул.

Они вышли на улицу и сели у подъезда на лавочку. Закурили. Некоторое время сидели молча. Сергей докурил сигарету до половины, щелчком отправил окурок в урну.

— Теперь слушай, что я думаю по этому поводу, — начал майор. — Тот, кто это сделал, выбрал этот день намеренно. Есть в таком поступке что-то ритуальное… Обстановка в спальне, все эти ароматические свечи, расставленные повсюду, черный шелк на кровати — об этом позаботился маньяк. Остальные комплекты постельного белья в шкафу: ситец, сатин, хлопок с кружевами — все в светлых пастельных тонах. Потом — пустая спортивная сумка, которую мы в шкафу обнаружили. Изнутри на прокладке, по словам Крымова, следы воска. Похоже, в этой сумке преступник и принес белье, свечи и веревку. Также у него был дубликат ключа от квартиры. Но самое важное: ему было известно, что в свой день рождения Кравцова будет дома одна! В день рождения принято собирать гостей. Откуда он мог знать, что девушка не будет отмечать свой праздник? Я уверен, именно этот человек организовал путевку для соседки, чтобы избавиться от единственной свидетельницы. Вывод очевиден: насильник либо тщательно и давно следил за девушкой, либо знал ее лично. Он хорошо подготовился, постарался скрыть свое лицо и не оставил отпечатков пальцев. Но что совершенно непонятно — преступник не использовал презерватив.

— Может, хотел заразить девушку каким-нибудь венерическим заболеванием? — предположил Иван.

— Эту версию проверим, когда результат вскрытия будет готов, — поморщился Быстров. — А пока нам нужно перетрясти все связи Полины Кравцовой и внимательно проследить — не пропал ли кто-нибудь из ее окружения? Это все. Пойдем, я тебя до метро подброшу. До дома, извини, не могу. Хочу в больницу заскочить, справиться о состоянии девушки и с врачом побеседовать.

— До метро не надо, а до продуктового магазина подбрось, — сказал Иван, отряхивая колени. Во время разговора он даже не заметил, что несколько раз стряхнул пепел себе на брюки.

— Что, пивка захотелось? — спросил Сергей, с тоской косясь на свой автомобиль. — Около метро палаток навалом — там и купишь.

— С пивом придется повременить. Дело у меня одно есть, — опроверг догадку Быстрова Иван.

— И что это за дело у тебя в продуктовом магазине? — удивленно спросил Быстров.

— Неважно. Потом как-нибудь расскажу, — задумчиво ответил Иван, пытаясь поудобнее устроить свой зад на сиденье автомобиля и в очередной раз перелистывая странички элегантной кожаной книжки с золотым тиснением.

— Потом так потом, — не стал спорить Сергей и нажал на педаль газа. — Ну что там интересного? — спросил майор.

— Исключительно необщительная дама. В записной книжке только четыре телефона, и практически все принадлежат мужикам, — радостно доложил Спицын. Быстров непроизвольно поморщился, информация, выданная Иваном, подняла в душе новую волну раздражения. Да что ж это такое с ним? Точно, осень виновата, осень, которая некстати. — Телефонов, конечно, больше: магазины, салоны и прочая дребедень, — продолжил разъяснения Иван, — но это просто полезная информация. Вот смотри — только четыре телефона, где указаны фамилии и имена.

— Я на дорогу гляжу, сам смотри, — огрызнулся Сергей Федорович.

— Бабу тебе надо, — вдруг сказал Спицын.

— Чего?! — Быстров с трудом удержал руль, ошалев от подобного заявления друга.

— Так, что там у нас, — торопливо сменил тему Иван. — Юденич Филипп Германович, в скобках стоит Ю — может, юрист, может, еще кто. Следующий — Яковлев Валерий Аркадьевич, в скобках ничего не стоит, зато указан бостонский адрес и телефон.

— Валерий Яковлев. Не его ли звонок записан на автоответчике? Интересно…

— Дальше слушай, версии после будем строить. Затем — Шварц Семен Карлович, в скобках стоит Г — кроме как гинеколог, ничего не приходит в голову.

— Мне, например, приходит много разных ассоциаций, но это я так… к слову, — хмыкнул Быстров. Спицын гоготнул и торжественно произнес:

— И, наконец, единственная женщина — Алла, без фамилии. Телефон указан мобильный.

— Начни, пожалуй, с этой Аллы, наверняка подруга. Выясни у нее, где муж Полины и кто такие эти Ю и Г, а я займусь родителями Кравцовой. Пока все, если не считать проблемы с запароленным компьютером.

— С компьютером, положим, проблему я решу уже завтра. Есть у меня человек, который эту машину за пять минут вскроет.

— Знаю, знаю я твоего человека. Как, кстати, она поживает? Все так же лазает по чужим сетям? — ехидно спросил Быстров.

— Лена работает в большой компьютерной фирме и ничем противозаконным не занимается, — разозлился Иван.

«В расчете», — порадовался Быстров. Спицын сильно комплексовал по поводу прошлого своей дамы сердца. Иван познакомился с Леной, когда она проходила как одна из подозреваемых по громкому делу о взломе банковских счетов, и влюбился. Пока шло расследование, Иван крепился, не выказывая своих чувств, но как только Лена из разряда подозреваемых перешла в разряд свидетелей, Спицын сломался и признался Лене в любви. Девушка ответила ему взаимностью. И хотя причастность подруги Ивана к делу была не доказана, сотрудники безбожно издевались над Спицыным за связь с «криминальным элементом».

— Шучу я, не злись, — примирительно сказал Быстров. И притормозил у магазина.