Хрупкая мелодия

Мария Берестова (2024)

Она мечтает об идеальном свадебном танце, а он принципиально не танцует.Рассказ о том, как в браке по расчету начинают проскальзывать чувства.– музыкальный рассказ, наполненный мелодией из музыкальной шкатулки- противостояние двух сильных характеров- язвительные пикировки, истерики и капелька эротики- холодный и суровый мужской персонаж, живой и эмоциональный женский- в главных ролях — Михар и Магрэнь из романа «В поисках солнца» (роман читать не требуется, рассказ полностью самостоятельный)

— Господин! Там в гостиной госпожа… — лакей нерешительно замялся, не зная, как верно изложить мысль, и неловко сформулировал: — Какой-то странный шкаф ставит!

В первый момент в воображении неожиданно оторванного от чтения Михара нарисовалась хрупкая фигурка Магрэнь, неизящно пыхтящая у тяжёлого шкафа и пытающаяся его сдвинуть.

Сморгнув пару раз, он избавился от этой навязчивой картинки перед глазами и задался вопросом: а на кой ляд, вообще, ему в его гостиной сдался новый шкаф?..

Следующим вопросом стало — почему он узнаёт об этом от лакея? Магрэнь отличалась большой собранностью, и было совершенно неясно, почему она не согласовала вопрос с ним, прежде чем действовать. Что ещё за провокация?

Михар резким недовольным жестом отпустил лакея, отложил книгу, встал, поправил накрахмаленные манжеты рубашки и отправился выяснять, что там в его гостиной происходит.

Подходя к распахнутым дверям, он услышал тихий странный звук.

Мелодичный тонкий перезвон словно стукающихся друг о друга в воздухе хрустальных нот дрожал отголосками смутно знакомой мелодии. С каждым шагом звук становился громче и полнее, но Михар вконец перестал понимать, что за странный инструмент его издаёт — колокольчики? клавикорды? клавесин? Словно серебряные шарики сталкиваются друг с другом в воздухе!

Войдя в гостиную, он обнаружил оживлённую Магрэнь, стоящую возле небольшого резного шкафа, и пару рабочих, которые ненавязчиво разместились у стеночки в ожидании приказов.

Магрэнь наклонила голову направо, немного покачала ей, наклонила её налево, вслушиваясь в мелодию, которая исходила явно из шкафа.

Михар сморгнул, пытаясь понять, не сидит ли внутри какой-то карлик с трианглем. Но для триангля звук был слишком разнообразным, а мелодия — слишком быстрой и упорядоченной.

— Возможно, чуть правее… — задумчиво протянула Магрэнь и выжидательно посмотрела на рабочих.

Те поспешно подошли и переставили странный шкаф чуть правее. Мелодия продолжала нежно переливаться в момент переноса, но затем, став медленнее и протяжнее, оборвалась.

— Да, правее лучше! — вынесла вердикт Магрэнь и любезно кивнула рабочим: — Вы свободны, господа.

Рабочие с поклонами двинулись к выходу — и тут заметили Михара и принялись кланяться снова. Проследив за ними взглядом, обнаружила жениха и Магрэнь.

— Ах, Аренсэн! Вы вовремя! — обдала она его ясным и невинным взглядом с выражением «как всё удачно складывается, не правда ли!»

Михар полагал, что ничего не складывается удачно, потому что он, совершенно точно, не давал своего позволения расставлять в своём доме странные музыкальные шкафы, и совсем не обрадовался этому новшеству. В его столичном особняке всё было устроено на его вкус, и даже дочь никогда не вмешивалась в планировку!

Игнорируя его явно выраженное недовольство — он сложил руки на груди и нахмурил брови — Магрэнь хмыкнула, поправила лямку своего светлого шёлкового платья и деловито подошла к шкафу. Покопавшись там, она подкрутила большой и явно тугой ключ — и из шкафа снова полилась мелодия, тонкая, быстрая, наполненная журчанием воспаряющих к потолку звенящих хрустальных нот.

Магрэнь сделала пару шагов назад и в сторону — так, чтобы держать в поле зрения и шкаф, и Михара, — и с большим наслаждением в голосе спросила:

— Правда, прекрасно?

Голос её зыбко дрожал в тон мелодии.

И сама реплика, и подкрепляющая её нежная улыбка, и сияющие радостью глаза требовали — буквально категорически требовали! — согласиться с её даже не вопросом, а утверждением, но Михар на эту игру не повёлся.

— Не вижу ничего прекрасного, — сухо откликнулся он.

Магрэнь на секунду застыла, ярко отобразив лицом пантомиму: «Ну что за невыносимый человек!» Затем тем терпеливо-ласковым тоном, которым взрослые говорят с детьми, сказала:

— Это же музыкальная шкатулка, Аренсэн!

Проигнорировав совершенно недопустимый тон — чтобы не уводить разговор в сторону, как, видно, рассчитывала она, — Михар демонстративно смерил шкаф взглядом и вербализовал главное несоответствие:

— Шкатулка?

С музыкальностью вопросов не возникло. Переливчатая мелодия всё ещё ласкала слух — надо признать, что звучала она, в самом деле, мягко и приятно.

— Чем больше — тем громче звук, — пояснила Магрэнь так, как будто это действительно должно было всё объяснить.

Осознав, что она так и будет уходить от разговора подобно той скользящей переливчатой мелодии, которую издавал шкаф, Михар решил действовать напрямик и прямо выразил обстоятельство, вызвавшее его недовольство:

— Я не разрешал ставить в моей гостиной никаких музыкальных шкаф…тулок, — вовремя перестроил слово он.

Она стремительно повернулась к нему всем корпусом.

— В нашей гостиной, — с тонкой змеиной улыбкой поправила она.

На упрямом её лице было прямым текстом написано, что от шкафа он избавится теперь только в комплекте с упрятанным туда трупом своей невесты.

Михар, в целом, отдавал себе отчёт в том, что, когда он женится, его быт частично изменится. Но он не ожидал, что Магрэнь начнёт действовать так дерзко, не согласуя с ним свои планы. Он, в целом, не имел ничего против этого шкафа, но то, что Магрэнь не спросила сперва его разрешения, вызвало в нём гнев.

Отобразив движением бровей своё недовольство подобной дерзостью, Михар всё же пожелал досмотреть до конца запланированный ею спектакль — потому что странно было предположить, что она не предвидела его гнев по поводу её самоуправства, а значит, она зачем-то нарочно его провоцирует, — и с умеренной холодностью отметил:

— Мы ещё даже не поженились, а моя гостиная уже наша?

— Ох, не начинайте! — с тонко выверенной дозой лёгкого раздражения отмахнулась от него Магрэнь. Невесомая кремовая вуаль, украшавшая её платье сзади, взметнулась изящно и трепетно, совсем в такт дрожащей россыпи мягких нот, издаваемых шкафом. Приходилось признать, что Магрэнь в этом платье и мелодия очень шли друг к другу. Невольно Михаром овладело любопытство: он был готов поставить на то, что и духи были выбраны не случайно. Отчаянно захотелось подойти ближе и проверить эту догадку, но он удержался, потому что был уверен, что она рассчитывала вызвать в нём это любопытство, а ему не хотелось уступать ей сразу.

Осознав, что соблазнительный приём не сработал, Магрэнь чуть сморщила носик и вышла на новый тур. Она не имела никакого коварного плана, как предполагал он, а просто не успела его уведомить о покупке, и теперь ей было неприятно, что он встал на роль вышестоящего, отчитывающего подчинённого. В конце концов, он сам выбрал её в хозяйки своего дома, а значит, это её поле, и она имеет полное право делать такие перестановки!

Она решила, что не спустит ему с рук попытку поставить её на место, поэтому напомнила о своём статусе при нём:

— Тем более, без этой шкатулки и свадьбы не будет!

Новый пассаж её логики был столь неожидан, что Михар даже выразительно всплеснул кистью той руки, которая лежала поверх другой на его груди. Невольно получилось в такт мелодии.

— Не припомню в нашем брачном контракте такого условия, — насмешливо возразил он.

Магрэнь припомнила, что, в самом деле, не внесла в контракт — не шкатулку, конечно! — а своё право заниматься интерьером их дома. Это было настолько очевидно — такими делами всегда занимается хозяйка, а не хозяин, — что она не предвидела конфликтов на этом поле и не подготовилась.

Она решила сменить тактику.

— Вы вообще знаете, сколько я за неё отдала?! — в показном гневе взмахнула она руками — вуаль снова красиво заколебалась, вот только музыка уже сходила на нет и замирала, а паузы между нотами становились всё дольше.

Решив, видимо, продолжить атаку по этому фронту, Магрэнь назвала сумму.

Михар неловко кашлянул, скрывая растерянность, и посмотрел на умолкнувший шкаф с отчётливым недоумением. Затем решительно подошёл к нему вплотную — не по прямой, а чуть уклонившись, чтобы по дороге пройти мимо Магрэнь.

Персик, жасмин, и, кажется, едва уловимые нотки белого чая. Что ж, сегодня леди решила брать очарованием!

Подойдя к шкафу, Михар выразительно поколупал его угол ногтем. Красивая и тонкая резьба на проверку оказалась приклеенными поверх довольно грубой деревянной коробки панелями. Само дерево, впрочем, было хорошей породы, и сделан шкаф оказался добротно и качественно, да и разглядеть, что панели приклеены поверх, можно было, только подойдя вплотную. Но, в любом случае, этот ширпотреб явно не стоил и одной десятой от заявленной суммы.

— Не вижу инкрустацию сапфирами или, на худой конец, золотого декора, — сухо отметил Михар, поворачиваясь к Магрэнь с недовольным видом. — Вас, определённо, провели, мадам!

Она без переигрываний, слегка, закатила глаза и нежным голоском уведомила:

— Напротив, мне очень повезло взять её со скидкой, и только потому, что райанский король, для которого её делали, завяз в войне и не смог её выкупить.

Лицо её отражало самодовольство. Она узнала о факте простаивания этой вещицы совершенно случайно, буквально сегодня с утра, когда решила сгладить предсвадебную нервозность приятными покупками, и была весьма рада, что успела перехватить диковинку первой. Как она будет объяснять это Михару, она толком придумать не успела, решив, что справится импровизацией. В конце концов, это была уникальная статусная вещь! Ни у кого в столице такой ещё не было! Редкостная удача!

Михар прикинул в голове стоимость шкафа без скидки и мысленно согласился, что даже для короля сумма выходит значительная, и такая статья расхода бюджета, как война, в самом деле, может сорвать покупку.

Тут же у него незамедлительно возникли вопросы, откуда такие деньги достала Магрэнь — она, конечно, была весьма состоятельна, но…

Считав подозрительное недовольство с его лица, Магрэнь поспешила объясниться:

— Я немного заняла у вашего управляющего.

Снова сложив руки на груди, Михар опёрся плечом на шкаф и посмотрел на дорогую невесту весьма мрачно. Мрачность его, однако, была сглажена мыслью, что она по определению не могла получить от его управляющего сумму больше, чем была указана в их брачном контракте.

— Мне не хватило совсем немного! — ласково пропела она, заводя руки за спину и крутясь на носочках, отчего вуаль за её спиной красиво пошла волнами. Настроение у неё было самое изумительное — она уже предвкушала, как поразит общество своим новым приобретением, и фантазировала внутри своей головы светские мероприятия, которые будет проводить в этой гостиной.

Она была, конечно, изумительно хороша, и казалась теперь благодаря своему светлому летящему наряду и умелому макияжу совсем юной. Только изрядно приглядываясь, можно было бы заметить морщинки вокруг глаз и складку у губ — но Магрэнь и эти черты возраста умело скрывала выверенной и тщательно отрепетированной у зеркала мимикой, из-за чего казалось, что это не признаки старения, а часть улыбки.

Михара это скорее раздражало. Он не хотел приобрести репутацию стареющего мужчины, которого тянет на юных девочек: это характеризовало его не лучшим образом.

Магрэнь моментально считала его раздражение и столь же быстро догадалась о его причинах. Миг — и вся ребяческая манера слетела с неё. Она распрямилась и расправила плечи, перевела наклон головы и даже, когда заговорила, изменила голос, отчего он стал звучать более глубоко:

— Аренсэн, но ведь это было совершенно необходимо! — пошла она в новую атаку и привела странный аргумент: — Вы ведь совершенно не умеете танцевать!

Её весьма задело, что он не оценил её стараний и не разделил её радость от такой редкостной удачи, а ещё от того, что он покушается на её право быть хозяйкой в доме, и теперь ей хотелось уязвить его в ответ.

Заподозрив, что дело пахнет не только потерей значительной суммы, Михар осторожно отошёл от опасного шкафа и настороженно уточнил:

— А это тут причём?

Оно, впрочем, и так прекрасно сходилось: получается, она предполагала, что он будет танцевать… под вот эти вот мягкие перезвоны диковинного дорогого механизма?

Поворот беседы Михару не понравился. Он не собирался танцевать в принципе, и тем более — под звуки этой… шкатулки. Однако, как вежливо отделаться от предприимчивой невесты, он пока не знал.

Магрэнь не разочаровала. Всплеснув руками, она с огорчением в голосе воскликнула:

— Но как же вы тогда будете танцевать на нашей свадьбе?

Михар сделал ещё пару осторожных шагов от неё.

— Я не планировал танцевать на нашей свадьбе, — сухо уведомил её он.

В самом деле! Они уже танцевали однажды, и хватит! Тогда это, во всяком случае, было обусловлено необходимостью выбить почву у неё из-под ног, деморализовать её и добиться большей покладистости; но теперь-то что!

— Как — не планировали?.. — потерянным голосом переспросила она, безвольно опустив руки и беспомощно хлопая ресницами.

— Переигрываете, — недовольно отметил Михар, отходя ещё на пару шагов. Ситуация изрядно действовала ему на нервы. Он видел в поведении Магрэнь лишь череду манипуляций, направленных на то, чтобы выбить из него то, чего ему делать не хотелось.

Она сморщилась, признавая его правоту.

— Но это же будет грандиозный скандал, Аренсэн! — капризным голосом протянула она, усугубляя его недовольство этой попыткой надавить. — Подумать только! Вы, наконец, женитесь — и в день вашей свадьбы ваша новоиспечённая жена танцует с кем угодно, но только не с вами! Что о нас и о нашем браке будут говорить после этого! — осуждающе покачала она головой.

Михар мысленно выругался.

Он исходил из постулата, что, раз не будет танцевать он, то и она, естественно, не будет танцевать тоже. Однако Магрэнь, кажется, была в настроении ставить жёсткие ультиматумы: либо с ней танцует он — либо она танцует с другими.

— Давайте договоримся, что и вы не будете танцевать, — мягко предложил он.

Она оценила неожиданно мягкий — даже ласковый — тон насмешливо приподнятыми бровями.

— Я даже готов оплатить этот… эту шкатулку полностью, — сделал щедрый жест Михар, готовый скорее расстаться с деньгами, чем тратить время на такую чушь, как репетиция танцев.

— Ах, какие роскошные подарки, дорогой! — откликнулась она, обмахивая щёки ладонями в стиле «я вся горю от смущения!»

Однако её лукавый дерзкий взгляд не оставлял сомнений в том, что она от своей идеи не отказалась.

Он отобразил лицом свой любимый вид «вы испытываете моё терпение».

Она смиренно вздохнула, но покачала головой: мол, да, испытываю, но от своего не отступлюсь.

Некоторое время они мерились взглядами.

— Магрэнь, вы надо мной издеваетесь, — наконец, устало обличил он её.

Передёрнув плечами, она изволила, наконец, раскрыть суть той обиды, за которую теперь ему мстила:

— Я вам того танца никогда не забуду!

Магрэнь обожала танцевать и была в этом весьма умела. Их единственный танец, в которым Михар, ведя её, умудрялся делать столько ошибок и так жёстко мешал ей эти ошибки исправить, до сих пор отдавался в её памяти возмущением и унижением. Подумать только! Это был, решительно, худший танец в её жизни, который было бы так легко исправить, если бы только он позволил ей вести! Но нет, ему, видите ли, нужно было показать, кто тут главный, и заставить её чувствовать себя нелепо и жалко!

Нет, она, разумеется, никогда не спустила бы мужчине с рук такую грубость, и тем паче не планировала спускать это с рук мужчине, за которого согласилась выйти замуж. Поэтому, с её точки зрения, она позволяла жениху выйти из конфликта изящно и загладить свою вину перед ней, закрыв, тем самым, долги между ними.

Осознав суть её недовольства и догадавшись, что так просто он от неё не отделается, он прикрыл лицо ладонью и безнадёжно переспросил:

— Деньгами не возьмёте?

Ответом ему был лишь лёгкий смешок. Конечно, она ни за какие деньги не отказалась бы от возможности поизмываться над ним.

— Что ж, — смирившись с неизбежным, Михар решил притворно уступить, чтобы она уже от него отстала, и перешёл к тону деловому и жёсткому, — тогда заводите ваш шкаф и не жалуйтесь потом!

— Шкатулку! — гордо вздёрнув носик, поправила она и подошла к шкафу. Настроение её было столь прекрасным, что она проигнорировала опасные нотки в его голосе, посчитав их всего лишь выражением его недовольства.

Конец ознакомительного фрагмента.