Беззубая девушка за тыщу восемьсот

Марина Ясинская, 2022

Вы любите смотреть полицейские и судебные сериалы? Вам интересны документальные истории о шокирующих преступлениях? Хотели бы узнать, что на самом деле представляет собой западный мир уголовного правосудия? Если да – то это книга для вас. В ней – исключительно непридуманные истории, но некоторые настолько невероятные, что в них даже трудно поверить. И всё же все эти истории – настоящие, и записаны для вас юристом из России, работающим в канадской прокуратуре.

Сама виновата

Домашнее насилие в Канаде называют"silent crime" — тихое преступление. Тихое, потому что оно всегда находится словно в тени, будто оно не самое серьёзное, не заслуживающее особого внимания. И ещё оно"тихое"потому, что крайне редко выходит"наружу"и обычно так и остаётся за закрытыми дверьми.

О домашнем насилии не особо говорят, а если говорят, то, увы, зачастую лихо, с плеча судят эту ситуацию, обвинительно заключая:

— Сама виновата, раз от него не ушла — зачем терпела?

Когда-то очень давно и я тоже задавалась таким вопросом и тоже не понимала, почему же женщины не уходят от своих мучителей. Это же так просто и понятно!

А потом я начала работать с делами о домашнем насилии и набираться потихоньку ума-разума.

Помнится, окончательное понимание этой ситуации ко мне пришло после одного семинара, на котором психолог, специализирующийся на реабилитации жертв домашнего насилия, привела нам очень наглядную аналогию.

Внутренний мир обычного человека похож на салон автомобиля. Вот кресло, вот руль, вот педали газа и тормоза, вот зеркало заднего вида, вот чистое лобовое стекло, вот приборная панель, показывающая тебе всё необходимое. Словом, есть всё для того, чтобы ехать по дороге.

А внутренний мир жертвы домашнего насилия — это салон автомобиля после аварии. Руль взорвался, и из него торчит сдувшаяся подушка безопасности, лобовое стекло разбито, приборная панель не работает…

Если жизнь — это дорога, то в первом случае человек может избежать аварии, потому что у него есть всё для того, чтобы управлять машиной, и всё — в рабочем состоянии; он прекрасно видит, что происходит, и может адекватно реагировать — перестраиваться в другую линию, тормозить, съезжать на обочину.

Во втором случае человек этого сделать не может чисто физически, потому что руль сломан, педали не работают, а лобовое стекло всё в трещина, и сквозь него ничего не видно. Его машину — его личность разрушили изнутри.

Домашнее насилие идёт куда глубже, чем крики и побои; преступник наносит своей жертве куда более серьёзный вред — ежедневно, ежечасно разрушает её личность. Женщина (уж простите, что сразу так гендерно распределяю; мужчины тоже бывают жертвами домашнего насилия, но подавляющее большинство жертв — это всё же женщины) находится в постоянном напряжении, ежесекундно боится сделать что-то не так; жизнь для неё в такого рода отношениях похожа на путешествие по минному полю. Каждый шаг может спровоцировать детонацию, каждое движение может закончиться взрывом. Наступает момент, когда личность становится настолько разрушенной, что не может самостоятельно принять даже самых простых решений. Выбор между выпить чай или выпить молоко, элементарный для любого другого, становится для неё невозможным. Она будет стоять в магазине перед витриной и мучительно размышлять над тем, купить яблоки красные или жёлтые. А потом, купив одни, остаток дня обмирать от ужаса, гадая, правильно ли она выбрала, и что скажет её мучитель…

Человек, низведённый до такого состояния, просто не способен увидеть выход. И уж тем более воспользоваться им.

Человеку, настолько разрушенному изнутри, стоит сочувствовать и помогать.

Не осуждать.

И уж тем более не упрекать её в том, что это она сама виновата, раз от него не ушла. Она и так уже давно во всём на свете виновата, её мучитель давно её в этом убедил, и она в это искренне верит. Верит, что она заслужила такое к себе обращение. Упрекая её, мы только вносим свою лепту в дальнейшее разрушение и без того разрушенной личности.

Когда-то тоже говорили: раз не бросает пить, значит, просто не хочет. И только много позже пришли к пониманию, что алкоголизм — это болезнь, что её надо лечить. Очень хочется верить, что аналогичный сдвиг в осознании произойдёт когда-то и в отношении жертв домашнего насилия.