Неевклидова геометрия

Марина Шугаева (2024)

Пересечение двух миров, грозившее катастрофой, привело к появлению и расцвету новой цивилизации.

Часть первая

Пересечение параллельных прямых

Отзывчивых людей сравню я с зеркалами.

Как жаль, что зеркала себя не видят сами!..

Чтоб ясно разглядеть себя в своих друзьях,

Вначале зеркалом предстань перед друзьями.

Омар Хайям

Глава 1

Гленвэр сидел, развалившись в кресле пилота, и скучал. Самое плохое, что есть в мире, — это, наверное, одиночество. Но так как звездолёт был рассчитан только на одного члена экипажа, то одиночество — участь всех пилотов дипломатической почты. Полет подходил к концу, корабль сам прекрасно справлялся с проверенным годами маршрутом. Гленвэр, хотя и называл его в компании пилотов межгалактических линий ржавым корытом, очень любил этот звездолёт и доверял его системам на все сто. Стыдно сказать, иногда он даже его одушевлял. Собственно говоря, грех было жаловаться. С учетом того, что Гленвэру с его врожденным дефектом конечностей вообще не светило пилотирование, то этот корабль старой серии, повидавший на своем веку многое, почти списанный, был единственным вариантом для него работы в космосе, поэтому Гленвэр и этому кораблю был рад. Да и достался он ему, можно сказать, по блату. Старый дядюшка, сделав головокружительную дипломатическую карьеру, выйдя на пенсию, пожалел племянника, похлопотал.

Но всё в прошлом. А сейчас было скучно. Так хотелось домой на родную Колиопту. Невыносимо хотелось пообщаться с Глендой. Каждый раз перед очередным полетом, строя ему, как он выражался,"глазки", она просила его"быстренько"слетать и обещала подготовить сюрпризец. Он любил ее «сюрпризики».

Теперь оставалось ждать недолго. Сезон полетов заканчивался. Наступал период метеоритных дождей. Можно целый триместр побыть дома, отдохнуть, развлечься. Правда, он в пути несколько задержался. Это всё"корытце", так он ласково называл про себя корабль, который регулярно в пути ломался. На каждой транзитной остановке Гленвэр сам его ремонтировал, искал запчасти и сам их устанавливал. Это было непросто. Во-первых, корабль был старой серии и детали к нему были в дефиците, а во-вторых, на многих планетах сам корабль был чем-то диковинным. Гленвэру приходилось изощряться, искать точки контакта, находить понятные аборигенам аналоги и необходимые для бартера вещи или продукты. По этой причине трюмы корабля всегда содержали большое количество совершенно чудных вещей. За десять лет службы в дипломатической почте Гленвэр открыл в себе талант дипломата и мог договориться с кем угодно и о чем угодно. Судя по всему, он, сам не осознавая это, был врожденным эмпатом.

Да, он во всем походил на живое существо — этот старенький кораблик. Взглянуть хотя бы на экран монитора, отражавшего характеристику двигателя. Чередование этих зубцов так и напоминало кардиограмму. А как он вел себя на подготовке к старту: весь дрожал и вибрировал на этапе продувки кислородных систем и закачки топлива, а при старте буквально срывался в полет, как в последний раз. А когда Гленвэр чинил и латал его — скрипел так, как будто стонал. А вот мозг, то есть, искусственный интеллект, созданные по принципу нейросети, были"что надо".

Очень часто корабль, не дожидаясь запроса Гленвэра, сам принимал решение о полетной траектории по маршруту. Причем, всегда это было самое точное, аналитически — выверенное решение. Но если Гленвэр в силу каких-то соображений, правда, чаще всего из"вредности"характера, не соглашался с этим планом движения, то звездолёт смиренно принимал к действию, порой не всегда точный расчет Гленвэра.

Так случилось и сейчас. Поток метеоритного дождя пересек их траекторию движения. Гленвэр только успел подумать о том, что все-таки с этим последним ремонтом он сильно отстал от графика полета, что противометеоритная защита — это, пожалуй, самая слабая функция в конструкции корабля, как звездолёт буквально влетев в этот поток, опередив Гленвэра, за считанные секунды принял, как выяснилось позже, судьбоносное решение. Видимо,"ожог"от метеоритов, всё же попавших в него, был до такой степени неожиданным и разрушительным, что корабль,"не раздумывая", совершил мгновенный, нерасчетный гиперпрыжок куда-то в сторону, ни много ни мало — на миллионы парсек.

Когда Гленвэр пришел в себя, первой мыслью было:"Что этот корабль творит?"Потом пришло осознание случившегося. Обычно, гиперпрыжок без должной подготовки, мог закончиться для биологической особи смертельным исходом. Поэтому опытные пилоты таких прыжков старались избегать, применяя их только в крайнем случае.

Гленвэр огляделся вокруг и осмотрел себя. Из глаз текли слезы, из носового отверстия что-то тоже текло, но не кровь, всего лишь слизь, да и в ложементе кресла что-то стало мокро и тепло."Слава всем высшим силам! Обошлось!" — подумал Гленвэр, — правда, придется принять душ и переодеться. Но всё же, что этот корабль творит? И куда нас занесло?"

Открыв обзорный иллюминатор, Гленвэр увидел, что корабль оказался на орбите загадочного небесного тела. Это была одна из семи планет неизвестной ему звездной системы. Планета располагалась от убийственного Красного карлика в зоне потенциальной обитаемости, так называемой"Зоне Золотовласки". Из космоса планета была похожа на божью коровку — такая же оранжевая и в пупырышек. Гленвэр успешно учился в Академии космофлота на курсе пилотирования. В связи с его физической проблемой, курс его был сокращенный: вместо интенсивной физической подготовки он в основном изучал космическую лоцию и поэтому хорошо знал ближний и дальний освоенный космос. Но эта звездная система ему была совершенно незнакома."Ладно, — подумал Гленвэр. — Посмотрим в межгалактический атлас, но это после, а что с самим кораблем?"

Гленвэр отдал нейросетям звездолёта команду проанализировать состояние систем, но нейросети не отвечали."Да, это уже хуже, это уже проблема", — приуныл Гленвэр, самостоятельно изучая показания датчиков. Просматривая внешние видеодатчики, он выяснил, что в местах, где по звездолёту хлестнул метеоритный хвост, образовались вздутые пятна обшивки, точь-в-точь, как волдыри на коже от ожогов у живого существа. Требовался точечный небольшой ремонт: в этих местах необходимо было поставить заплатки из титанового композита. Без этого обшивка могла лопнуть, что повлекло бы за собой катастрофу. Корабельный принтер мог бы напечатать заплатки в два счета, но для этого нужен был титан и естественно, космический или, в крайнем случае, земной ангар. А вот металла-то на корабле и не осталось, расходники закончились давно, заправить принтер было нечем.

Сделав спектральный анализ атмосферы планеты, Гленвэр обнаружил в нем присутствие кислорода, метана, диоксида азота и хлорфторуглеводы — маркеры существования сложной жизни, что являлось явным признаком наличия на планете техносферы.

"Всё же придется посетить эту"Божью коровку", — подумал Гленвэр, — есть вероятность наличия цивилизации, а значит, можно будет добыть металл и починить корабль".

Его один из двух многоразовых посадочная модулей очень отличался от стандартных, малогабаритных, каплевидных капсул. Он был специально сконструированный для исследовательских звездолётов. Этот необычный шаттл был подарком от братьев к его первому полету. Все его братья (а было их у Гленвэра семь) стали пилотами межгалактических лайнеров. Они тогда очень гордились им, ведь он всё-таки стал космопилотом, несмотря на увечье. Гленвэр всегда удивлялся и недоумевал: почему при таком высоком техническом уровне, которого достигло их общество, имеют значение физические особенности пилота? Но таковы были исторически сложившиеся на Колиопте правила приема в школу космопилотов. При поступлении в эту школу все его братья прошли жесткий отбор по физическим параметрам, а он вначале не смог. Из них получились отличные пилоты. Все они пошли по специализации в"Искатели". Один из важнейших законов исследователей и искателей дальнего космоса гласил:"Изучай, но не вмешивайся в развитие цивилизации". Вот почему посадочные капсулы искательских звездолётов из конспиративных соображений имели замысловатую форму. При случайном обнаружении капсулы аборигены должны были принять её за огромный камень. У этих конструкций было еще одно преимущество перед стандартными капсулами-повышенная прочность обшивки. Искатели не всегда могли проанализировать из космоса плотность атмосферы новой планеты, поэтому повышенная прочность стенок капсулы гарантировала им жизнь при вынужденной посадке на поверхность. Но была в связи с этим и одна проблема: при входе в атмосферу с большой скоростью обшивка капсулы, сильно нагреваясь, начинала ярко светиться, так что редко посадка капсулы проходила со стороны аборигенов незамеченной. Их реакция, в зависимости от уровня развития общества, могла быть разной: от панического страха и ужаса, до обожествления и поклонения. Иногда, второе, рождало у Искателей желание вступить с ними в контакт, что категорически запрещалось. Решение о контакте принималось только на Колиопте, на очень высоком межгосударственном уровне, после анализа всех полученных данных. Поэтому понятно, почему Гленвэр из двух капсул, находящихся на борту, выбрал капсулу, подаренную братьями, напоминавшую по форме огромный булыжник.

Подготовка к высадке длилась недолго. Гленвэр ещё раз проверил все технические характеристики шаттла и скафандра. Скафандр у Гленвэра был самый новехонький, самый, как говорили друзья, продвинутый. По существу, он был как вторая кожа, плотно облегающий всё тело, бронированный и со всеми функциями жизнеобеспечения. Гленвэр себе очень нравился в этом скафандре: блестящий, гладкий, стройный и даже, пожалуй, могучий. Проанализировав все данные, которые он получил от компьютера, просканировавшего физические параметры планеты, Гленвэр задумался только об одном: брать ли оружие? Всё-таки данных о планете оказалось недостаточно, чтобы спускаться на поверхность без подстраховки — Гленвэр так и не нашел её в галактическом атласе. Но сможет ли он применить оружие? Он так давно его не использовал. Сказать по правде, вообще никогда. Может, и теперь не брать?

Температурный спектроанализ показал несколько повышенную температуру на поверхности. Планета была засушливая. Хотя наклон оси планеты, составлявший 2,3, свидетельствовал о наличии и смене сезонов. Из космоса хорошо просматривались континенты и океаны."Почти как на родной Колиопте. Вряд ли такие условия могут породить агрессивную флору или фауну. А оружие — такая ответственность, в первую очередь, перед собой. Все же, если что, скафандр справится, не зря за него такие деньжищи были уплачены. Целых четыре тысячи гульдберов", — подумал Гленвэр и окончательно отказался от мысли брать оружие. Поручив нейросетям пилотирование корабля на дальней орбите планеты, разместившись в капсуле, Гленвэр ввел посадочные координаты и отдал команду"Пуск".