Я больше не шучу

Марина Серова

Главе небольшого фермерского хозяйства, Александре Стольник угрожают бандиты. Чтобы отстоять свои владения отважная женщина нанимает профессионального бодигарда Евгению Охотникову. Методы бандитов безжалостны: на фермершу совершено покушение, а ее единственный сын заперт в психушке. Но они еще не знают, с кем связались. С Евгенией шутки плохи. А что будет, если ее разозлят…

ГЛАВА 4

Я тщательно изучила список лекарств, которые должны были улучшить состояние отважной фермерши, в настоящее время прикованной к постели; позаботилась, чтобы все необходимое — ампулы для инъекций, таблетки, одноразовые шприцы — было доставлено из ближайшей аптеки, и заявила, что сама сделаю уколы и прослежу за принятием препаратов.

В шесть часов на дежурство заступила другая смена. Врач — молодой человек в очках с начинающей лысеть головой — зашел в палату и задержался около новенькой.

— Полный покой, и никаких волнений, — веско заявил он мне.

Насчет покоя никто не возражал, а вот волнения исключить не получится — слишком много их было за последнее время.

Тем не менее вечер прошел спокойно. Я подумала, что дня три придется пожить в больнице, пока у Александры не нормализуется самочувствие (относительно, конечно), а потом можно будет перейти на домашний режим.

К нашей соседке по палате пришли родственники: женщина лет тридцати пяти и мужчина приблизительно того же возраста, очевидно, дочь и зять. Они поболтали около получаса и затем распрощались. Было около девяти часов вечера.

Я прикрыла плотнее дверь и, снова усевшись в кресло, стала прикидывать, как защитить ферму Александры Стольник от нашествия бандитов, но ничего стоящего в голову мне не приходило. Объявить неравную войну? Одна я не смогу противостоять вооруженным бандитам, которые позарились на лакомый кусок.

Внезапно дверь открылась, и в палату заглянул какой-то парень с короткой стрижкой. Он огляделся и исчез.

Я напряглась. Что за черт? Это случайность или нет?

Я подошла к двери и осторожно выглянула наружу: кроме двух старичков, медленно прогуливающихся по коридору, там никого не было.

Закрыв дверь, почувствовала сильную тревогу. Но принять необходимые меры, чтобы обезопасить свою клиентку, ее соседку и себя в том числе, я не успела: дверь резко распахнулась, и в палату ворвались двое парней, один из которых минуту назад заглядывал в палату.

— Спокойно, — проговорил высокий, с блуждающим взглядом мутно-серых глаз, амбал, отодвигая меня в сторону.

Другой двинулся к постели Александры Ивановны. Та мирно спала, не подозревая о надвигающейся опасности. Ее соседка, отложив журнал «Здоровье», с беспокойством наблюдала за происходящим.

— Кто пикнет — убью! — прозвучало зловещее предупреждение, отданное хриплым голосом. Видимо, его обладатель сжег свои связки, сутками напролет цедя коньяк из мелкой посуды.

Не теряя ни секунды, я схватила высокого за плечи, рывком пригнула книзу и нанесла в грудную клетку удар коленом, вложив в него максимум силы.

Я отпустила руки и позволила бандиту (я уже не сомневалась в том, что передо мной посланцы мафиозного клана) рухнуть на пол.

Второй злоумышленник — коренастый и плотный, словно пенек, — уже занес над Александрой Ивановной руку с короткой массивной дубинкой, очевидно, с намерением размозжить фермерше голову.

Глаза соседки, онемевшей от ужаса, стали похожи на две спутниковые антенны. В них читалась обреченность и уверенность в том, что следующим кандидатом на удар дубинкой по голове будет именно она. Стоило выживать под скальпелем хирурга, чтобы затем бесславно погибнуть от руки бандита…

Молодому братку не удалось исполнить задуманное — я перехватила его руку… Хруста я не слышала и скорее почувствовала, что предплечье бандита ломается пополам. Парень взвыл, как сарацин, которого насаживают на кол; дубинка его со стуком свалилась на пол и закатилась под кровать соседки. Проснувшаяся Александра Ивановна вздрогнула и закатила глаза, громко вскрикнув.

Парень опустился на колени и стал злобно материться…

С присущей мне сверхчувствительностью я поняла, что на меня готовится нападение сзади. Это длинный наконец-то справился с болью в грудной клетке и решил нанести удар. Он, бедный, никак не рассчитывал, что ему снова придется немного пострадать: я, согнув ногу в колене, сделала резкий мах назад и приложила нападающему сзади придурку прямехонько между двух нижних конечностей.

Надо же, попала! Даже не поворачиваясь к объекту.

Зажав пах волосатыми ладонями, он стал падать на спину, не задумываясь над тем, что при падении может разбить себе затылок.

Я нагнулась над его стонущим товарищем, который зажимал уже начавшую синеть правую руку:

— Вызвать врача?

— Тварь…

Я усмехнулась и нарочито вежливо, с некоторой зловещей интонацией произнесла:

— Я так и не поняла — вам оказать первую помощь или нет? Если вы правильно выбрали направление и не ошиблись дверью, то должны знать, что находитесь в хирургическом отделении, где масса специалистов по сращиванию костей.

— Тебе конец…

Вот и говори с такими по душам!

За своей спиной я почувствовала некое шевеление. Обернувшись, я увидела, что длинношеее животное стоит на четвереньках и трясет головой. Странно, я ударила его совсем в другое место.

— Ну ладно, — я выпрямилась во весь рост, — пошутили, и будет. Сколько времени я на вас потратила! Давай поднимайся, не то я вторую руку тебе сломаю!

Моя правая ступня зависла в воздухе в опасной близости от другой конечности бандита; первая к этому времени уже приобрела цвет спелой сливы.

— Я больше не шучу.

— Ты сдурела, что ли, блин?!

Коротышка с трудом поднялся на ноги; рывком заставив длинного принять вертикальное положение, я схватила его за грудки.

Можно начинать разговор.

— Александра Ивановна, — я повернулась к женщине, мужественно пережившей сцену насилия, которую кинопленка жизни прокрутила перед ее глазами, — они в ваших руках. Что с ними сделать?

— Отпустите их, Женя. Они всего лишь исполнители.

Я усмехнулась:

— Это я прекрасно понимаю, но дело в том, что здесь только что имела место попытка убийства, причем при наличии двух свидетелей. Надеюсь, вы нас поддержите, Марина Васильевна?

Мои последние слова предназначались для ушей соседки по палате.

— Я даже не знаю… — пискнула та, натягивая одеяло на подбородок.

Все понятно, свидетельствовать женщине совсем не хочется. Запуган народ, вот в чем беда!

— Ну хорошо, один свидетель в моем лице. Мы вполне сможем их посадить на нары, и надолго.

Коротышка, по лицу которого стекали грязные струйки пота, вперил в меня взгляд затравленного зверя и изрек:

— Мы тебя посадим на…

Я взялась за его пухлый, мокрый от пота подбородок и произнесла:

— У тебя это уже не получится, малыш. А теперь ты и твой дружок будете слушать, что я скажу. По законам военного времени это справедливо.

Если бы вся ненависть, которая диффузировала в глазах бандитов, могла превратиться в конвертируемую валюту, то я бы ушла домой с целым состоянием за пазухой.

— Так вот, — продолжала я, — ваши рожи я запомнила и теперь смогу за шесть секунд составить на вас словесный портрет. Ориентировка будет разослана по всем отделениям милиции.

— Ты уверена?

Какие злобные интонации!

— Да, уверена. Поэтому советую вам найти нору и закопаться в ней, потому что если я увижу ваши рожи на расстоянии ближе чем десять километров, то буду вести огонь на поражение. Кстати, с оружием я обращаюсь совсем неплохо, а пачкаться в дерьме мне не привыкать. Своему боссу передайте вот что: Александра Стольник находится под надежной охраной. В моем лице вы всего-навсего видите передовой отряд. А за моей спиной — более мощные силы, которые сметут вас с трассы к чертовой матери.

Это был, разумеется, блеф. Просто я хотела, чтобы моя речь проняла мальчиков до самой поджелудочной железы и вся эта гоп-стоп-компания засуетилась. Вот тогда они начнут делать ошибку за ошибкой, которыми я не премину воспользоваться.

— Если отныне хоть один волос упадет с головы Александры Ивановны, — продолжала я, — то я начну бить тревогу, и в первую очередь найду вас. Как? Не скажу, но я это сделаю. За столом следователя вы начнете колоться и постепенно сдадите всех, кто стоял рядом, и с вами, и поодаль. Так что советую подумать. Ее смерть — это ваша погибель. Имейте это в виду. А теперь пошли вон! И без угроз в мой адрес — я этого не люблю.

Открылась дверь, и в палату снова заглянул дежурный врач.

— Как самочувствие вашей пациентки? — осведомился он. — Э, да у вас посетители…

— Они уже уходят, — сказала я, глядя в глаза длинному, который благоразумно молчал во время моей проповеди. — Доктор, одному из них нужна помощь, парень упал в обморок от жары и случайно сломал себе руку.

— Серьезно? — очки повернулись в сторону коротышки. — Ну-ка, что там у вас?

Я с удовлетворением отметила, что этот человек, как врач, на своем месте: он не послал беднягу в приемное отделение, а прямо на месте стал осматривать руку.

— Да не надо мне ничего! — начал ерепениться плотный.

Я покачала головой:

— Не будь дураком, пусть тебе наложат гипс. Все равно придется обращаться к врачу, так лучше сделать это прямо сейчас.

— Пошла ты…

Врач захлопал глазами и взглянул на меня, словно говоря: «Однако отношения у вас…»

— Ему больно, — улыбнулась я. — Еще и не так заругаешься, когда у тебя рука сломана. Сколько стоит анестезия? Я заплачу…

— Идите за мной, молодой человек! — приказал врач.

Парень перестал ерепениться и молча вышел. Длинный кинул на меня недоуменный взгляд и последовал за своим дружком, едва не вписавшись рожей в дверной косяк.

За моей спиной послышался шорох. Обернувшись, я увидела, как Марина Васильевна, наша соседка, извлекла из прикроватной тумбочки свои вещи и разложила их на кровати.

— Лучше я поеду домой, — запричитала она, — здесь не больница, а вертеп какой-то!

Я подошла к ней и ласково произнесла:

— Зря вы так волнуетесь, — пока я здесь, вы тоже под моей защитой. К тому же вам нельзя домой — шов еще свежий.

— И не уговаривай ты меня! Лучше дома загибаться, чем от ножа бандита в больнице помереть! — стояла на своем соседка по палате, укладывая нехитрые пожитки.

В конце концов, личная безопасность — это дело каждой отдельно взятой личности.

По-моему, так.