Смерть в прямом эфире

Марина Серова, 2017

Телохранитель Евгения Охотникова ввязывается в большую политику. Теперь она круглые сутки сопровождает жену известного телеведущего, который успел насолить всем влиятельным людям в родном городе. В этом сценарии идеального криминального шоу у каждого имеется своя роль. Политики будут выяснять отношения и шантажировать семью журналистов, телевизионные звезды займутся интригами, а супердетектив Женя снова продемонстрирует, на что она способна. Разоблачить пару-тройку опасных преступников, сломать коррупционную цепочку и попутно влюбить в себя обаятельного неженатого француза? Легко!

© Серова М. С., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

* * *

Глава 1

Сегодня вечером я засиделась допоздна. Сначала мы с тетей Милой обсуждали последние новости из мира политики. Дело в том, что в Тарасове должен был смениться мэр, и грядущее событие никого не могло оставить равнодушным. Город большой, проблем много, и не каждый сможет их решить.

В последний тур вышли два кандидата: Ломакин и Рогозин. Первый — выдвиженец от номенклатуры, второй — производственник, по предварительным результатам набравший большинство голосов. Но финальные выборы были еще впереди, и судьба кандидатов не была решена окончательно. Все зависело от того, за кого проголосует основная часть тарасовцев, хотя вероятнее всего было, что кресло мэра займет Рогозин.

Тетя Мила долго рассуждала, что справиться с городскими проблемами может только человек, под руководством которого успешно работала и развивалась такая крупная и технически сложная отрасль, как нефтянка. И что никто из кандидатов, кроме Рогозина, не достоин занять столь высокий пост. Но тетя Мила не знала, какие подводные камни предстоит обойти будущему мэру, прежде чем последнее голосование расставит все точки над «i».

А потом тетя Мила, как обычно, завела разговор о моем замужестве. Как же мне надоели эти разглагольствования о том, что пора сменить образ жизни, научиться готовить и срочно найти того, кто сможет по достоинству оценить мои кулинарные способности. К концу я уже машинально отвечала «нет» на каждый ее вопрос.

Наконец тетя Мила устала и пошла спать, а я полезла в Интернет, чтобы узнать мнение виртуальных друзей о возможных результатах выборов, и надолго зависла ВКонтакте. Было уже за полночь, когда мое занятие прервал бешеный стук в дверь, сопровождаемый истошным женским криком:

— Женя, откройте! Помогите мне скорее! Женя!

Моя реакция была моментальной: я выхватила пистолет из-под подушки, куда обычно кладу его на ночь, и в два прыжка оказалась у входной двери.

— Кто там? — спросила я, заглядывая в глазок.

— Помогите! Они сейчас ворвутся!

И тут я услышала гул — железную дверь подъезда пытались открыть ногами. В глазок было видно, что перед моей дверью стоит молодая женщина с испуганным лицом. Я отперла замок, распахнула дверь и тотчас была сметена в сторону ворвавшейся в квартиру незнакомкой. Она испуганно посмотрела на меня, захлопнула дверь, заперла ее изнутри и только после этого облегченно вздохнула.

— Меня зовут Анна Горенок, я жена тележурналиста Андрея Горенка, а ваш адрес мне дал Стас Климов, — ответила она на мой незаданный вопрос. — Ничего, что я бросила машину прямо у подъезда?

На меня смотрела среднего роста, зеленоглазая, слегка растрепанная особа с рыже-русым каре, одетая в легкую кожаную курточку и новые джинсы.

Так вот как выглядит лучшая половина известного на весь Тарасов ведущего программы «Очевидец», которую по пятницам передает канал «Вторая Садовая». Значит, пока он рассказывает нам с экрана умопомрачительные истории, эта дива лепит на кухне пельмени и вареники, чтобы попотчевать ненаглядного. Теперь еще виднее, что не стоит мне заводить с тетей Милой на ночь разговоры о будущем замужестве.

Я заверила Анну, что с ее машиной ничего не случится, предложила ей гостевые тапки и пригласила на кухню выпить чашечку кофе, приложив при этом палец к губам: тетя Мила давно спала, и мне не хотелось ее будить. Анна изо всех сил старалась успокоиться, но у нее это плохо получалось: сказывался сильный стресс.

Я усадила нежданную гостью за стол, поставила на плиту чайник и достала из холодильника несколько эклеров. Решив, что для позднего ужина этого достаточно, я пристроилась напротив гостьи и стала слушать ее историю дальше.

— Все началось после того, как мой муж поехал на съемки в Донецкую республику.

— В Донецкую республику? Но ведь ее пока не признали государством. — В последнем я слегка сомневалась, потому что новости из этого региона меня мало интересовали.

— Это не важно. Важно то, что он почему-то задерживается, хотя обещал вернуться через пару дней. — Анна посмотрела на меня тоскливым взглядом. — Где он может быть?

На этот вопрос у меня не было ответа, и я пожала плечами. Не говорить же испуганной гостье, что там идут бои и ее муж мог запросто попасть в плен.

— Вот и я не знаю, что с ним. Остается только ждать письма. — Она тяжело вздохнула и продолжала: — Я заметила, что за мной следят.

— Кто?

— Не знаю, — в голосе Анны послышалась дрожь. — Они ездят на вишневой «Ладе» и сегодня попытались меня задержать.

— Зачем?

Анна пожала плечами.

— По-моему, им не понравилось, что я еду к вам, к тебе. Можно мы перейдем на «ты», а то я как-то неловко себя чувствую?

Я была не против перейти на «ты». Она с усилием улыбнулась и стала рассказывать о проделках своих преследователей.

— Их двое. Один высокий, темноволосый, а другой русый, плотный, стриженный под машинку. Брюнет носит кожаную куртку, а этот, колобок, одет в яркий китайский пуховик.

— Ты хочешь сказать, что за тобой все время следят одни и те же люди? — Я выключила вскипевший чайник и стала разливать кипяток в чашки.

— Да! И они с каждым днем становятся все наглее! — Анна отхлебнула кофе. Он оказался очень горячим, и она попросила разбавить его молоком. Я достала из холодильника пакет молока и долила в ее чашку.

— Но они только следят за тобой? Других действий ты не замечала?

— До сегодняшнего дня нет. — Голос Анны снова задрожал. — Сегодня они как с цепи сорвались. Я пыталась уйти от них дворами, но они, похоже, знают в Тарасове все ходы и выходы. И потом, я не так часто езжу на машине. Только когда Андрей в командировке. А когда он дома, то на работу и с работы мы ездим вместе.

— То есть за рулем почти всегда он, — предположила я.

— Да, — созналась она, — я не очень хорошо вожу машину. Вот и сегодня не смогла скрыться от них, когда ехала к тебе.

— Ты хочешь сказать, что ехала ко мне, потому что решила нанять телохранителя? — спросила я в лоб. А то мы увлеклись рассказом, а о том, что я должна делать с ее проблемами, пока ни слова.

— Да, я хочу тебя нанять.

Я назвала сумму, которую обычно беру. Анна ахнула, но все же согласилась. Только спросила, можно ли нанять меня не на круглые сутки, а на часть дня.

— Как это на часть? — не поняла я.

— Ты будешь провожать меня на работу и встречать, а остальное время можешь быть свободна. — Вместо того чтобы торговаться, Анна решила облегчить мою задачу.

— Хорошо, — согласилась я, — но только до той поры, пока я не сочту нужным охранять тебя столько, сколько это необходимо. Идет?

Анна согласилась, мы оговорили сумму, и она тут же перевела мне на карточку аванс.

— Значит, так, — подвела я итог. — Сегодня мы никуда не поедем: слишком поздно. Ты остаешься ночевать у меня, завтра я отвожу тебя на работу, а твою машину ставлю в гараж. Кстати, где он у тебя?

— В загородном доме, в Поливановке, — она назвала адрес. — Мы там сейчас не живем, там еще не все доделано. Муж говорит, что переедем туда осенью, когда он закончит с отоплением. Туда еще нужно купить шторы, палас в гостиную, напольную вазу, — Анна начала перечислять, чего еще нет в их загородном доме, но я прервала этот разговор. Мы можем сидеть так за чашечкой кофе еще полночи, а мне завтра… нет, уже сегодня, вставать в шесть часов.

— Пойдем, я тебе дам постельное белье, а то у меня в шесть часов пробежка. — Я допила кофе и поставила свою чашку в мойку. Анна, глядя на меня, сделала то же самое и пошла за мной в мою комнату.

Я вытащила из недр стенки надувной матрас, приладила к нему насос, и через несколько минут синтетическая пленка превратилась в пухлый лежак, на который я постелила чистую простыню. Из тумбы для белья достала подушку и одеяло. Потом вынула оттуда же свежие наволочку и пододеяльник и протянула Анне. Та с благодарностью приняла постельные принадлежности, облачила в них одеяло и подушку и села на готовую постель, пробуя ее на мягкость.

— Нравится? — спросила я и, получив утвердительный ответ, выключила в комнате свет. — Спокойной ночи!

— Спокойной ночи желают старикам и импотентам. Молодым людям нужно желать доброй ночи, — пробормотала Анна, накрываясь одеялом и переворачиваясь на правый бок.

— Чего? — не поняла я, но Анна не ответила. После перенесенного стресса она либо очень быстро заснула, либо не хотела продолжать утомительный для нее разговор.

А я, несмотря на поздний час, никак не могла заснуть и прокручивала в уме разные варианты развития событий. Для начала нужно будет узнать у Стаса, как он познакомился с четой Горенок. Если бы он давно был знаком с Андреем, то обязательно притащил бы его к нам или, по крайней мере, попытался бы притащить.

Потом нужно будет познакомиться с преследователями Анны. И желательно очень близко. Настолько близко, чтобы я сумела снять их лица маленькой шпионской кинокамерой размером с небольшую пуговицу, которую я думала прикрепить к своей куртке. Дальше все как обычно: визит к Бодрову на предмет установки личностей бандитов. Нет, я не перебарщиваю! Гоняться за честным человеком, не давая ему шагу ступить, может только бандит. Так что будем честными хотя бы сами с собой и назовем вещи своими именами.

* * *

Утро началось как обычно, в шесть часов будильник сыграл мне «Мираж» ван Бурена, и я, надев спортивный костюм, отправилась на утреннюю пробежку. Неподалеку от дома я заметила вишневую «Ладу». Парни спали в машине. Я пробежала мимо них и направилась в ближайший скверик, где еще оставалось немного снега.

После первого круга по мокрым дорожкам сонное настроение улетучилось, и я почувствовала прилив бодрости. Это радовало. Немного тревожило, что бандиты, гонявшиеся за Анной, знают, где я живу. Но, с другой стороны, я лично им не нужна, поэтому вряд ли они станут тратить время на преследование телохранителя.

Пробежав положенные километры, я отправилась на детскую площадку, чтобы выполнить серию упражнений. Сегодня я занималась особенно тщательно: по всем меркам я недоспала, а сегодняшний день обещал быть насыщенным событиями. Так что хочешь не хочешь, а форму нужно было поддержать.

После занятий я вернулась домой, приняла душ и стала будить свою подопечную. Тетя Мила уже проснулась и с любопытством заглядывала ко мне в комнату.

— Доброе утро, тетя Мила!

— Доброе, Женечка! Кто это у нас в гостях? — тетушка уже приготовила завтрак и вытирала руки полотенцем. Из кухни доносился аромат свежего кофе и немудреной выпечки. «Похоже, творожники», — подумала я, а вслух сказала:

— Сегодня нам нужен завтрак на троих. Это Анна Горенок, моя новая подопечная.

Тетя Мила всплеснула руками и ринулась на кухню. Наверное, приготовила завтрак в расчете на нас двоих и теперь хотела спешно наверстать упущенное.

— Анна, тебе к которому часу на работу? — я слегка встряхнула ее за плечо.

Анна повернулась с недовольным выражением лица. Она не выспалась и после вчерашних приключений была не в духе.

— У меня рабочий день начинается в десять, — сообщила она и плотнее завернулась в одеяло.

Я посмотрела на часы: была только половина восьмого, и моей подопечной можно было поспать еще часика полтора. В этот момент я ей позавидовала, но сразу же справилась с соблазном тоже прикорнуть на часок. Нельзя расслабляться, иначе все мои утренние усилия пойдут прахом. Чтобы вид спящей Анны не действовал на меня усыпляюще, я вышла на кухню, где тетя Мила готовила еще одну порцию творожников.

— Можешь не торопиться, — сказала я ей. — Анна еще спит.

Тетушка немного расслабилась и спросила:

— К которому часу приготовить ей завтрак?

— Пока не знаю, но ей на работу к десяти.

— Везет же людям! — заметила тетя Мила, переворачивая на сковородке дополнительную порцию творожников. — А нам с тобой не мешает перекусить сейчас. Десяти мы вряд ли дождемся, да это и не нужно. У тебя режим, и нужно строго его соблюдать.

— Угу, — буркнула я, вспоминая ночные приключения. Недосып давал о себе знать, несмотря на интенсивные занятия. Неужели я весь день буду хотеть уткнуться в теплую подушку и задремать на пару часов? Я села за стол и, чтобы отвлечься, стала думать о бандитах. Они наверняка уже проснулись и теперь следят за подъездом. Кстати, а где Анна оставила машину? И какой она марки? Я вчера не догадалась у нее спросить. У подъезда я заметила только одну незнакомую машину — «Форд Чероки», но не может же такая дама, как она, ездить на внедорожнике! Может, она оставила машину на платной стоянке? Но как тогда она сумела уйти от преследователей? Нужно обязательно спросить ее об этом, когда проснется.

Тем временем тетя Мила поставила на стол блюдо с творожниками и две маленькие тарелочки. Потом сняла с плиты джезву и налила мне целую кружку крепчайшего кофе. Вот это было очень кстати! Я взяла кружку и принялась медленно поглощать ароматный напиток.

— Поешь сначала, — тетушка не удержалась от замечания. — Ты во сколько вчера легла?

— Поздно, — призналась я и рассказала ей о своих ночных похождениях.

— Ты теперь Анну будешь держать у нас дома? — тетя Мила не на шутку встревожилась. Не знаю, что она подумала, но весть о бандитах, ночующих у нашего подъезда, ее не обрадовала.

— Нет. Она будет жить у себя, а мне, возможно, придется перебраться к ней.

Это известие немного успокоило тетю Милу, и она принялась за творожники. Я тоже съела один, но больше налегала на кофе. Когда мы заканчивали завтрак, проснулась Анна и пошла в ванную умываться. Тетя Мила вскочила с табурета, намереваясь снабдить мою подопечную чистым полотенцем, но та уже закрылась на задвижку, и тетушка, повесив полотенце на руку, вернулась за стол.

— Ты говорила, что ей к десяти?

— В гостях всегда плохо спится, — заметила я.

— Тебе лучше знать, — тетя Мила подошла к двери ванной и тихо позвала: — Анна, я принесла вам чистое полотенце.

Дверь открылась, и из ванной высунулась рука. Рука взяла полотенце, и дверь опять закрылась на задвижку. Довольная собой, тетя Мила вернулась на кухню и уселась за стол, на котором сиротливо лежал недоеденный мной творожник.

— Тетя Мила, можно еще кофе?

Тетушка пытливо посмотрела мне в глаза.

— Я чувствую, что после визита Анны ты еще бродила по Интернету. Правда, Женя?

— Нет, я сразу легла спать.

— А вот не верю, — сказала тетя Мила с нажимом, но ополоснула джезву и налила в нее чистой воды. — Сейчас будет тебе кофе, — пообещала она, ставя джезву на огонь. — Иди, спроси Анну, какой кофе она любит.

— А у нас есть что-то еще, кроме мокко?

— Для гостей у меня все есть, — ответила тетушка, хитро прищурив глаза. — Я и тебе налью, не волнуйся.

Тем временем Анна вышла из ванной и отправилась было в мою комнату, но я позвала ее завтракать, и она появилась на кухне, завернутая в простыню. Я взяла ее под руку и исправила свою оплошность: дала гостье банный халат, после чего отвела обратно на кухню и усадила за стол.

— Анна, вы творожники любите? — спросила тетя Мила.

Анна сказала, что любит и творожники, и вообще все, что можно приготовить из молочных продуктов. Пока моя подопечная и тетушка разбирались с завтраком, я ушла к себе, села за компьютер и внимательно просмотрела список последних программ, подготовленных Андреем Горенком. Ведущий «Очевидца» затрагивал самые горячие темы, не щадя никого: ни руководителей крупных фирм, ни номенклатурных работников. Это могло означать только одно: у Андрея было множество врагов, и устроить охоту за его женой мог кто угодно. Мне же предстояло выяснить, кто именно решил отомстить журналисту за публичный выпад.

Я записала адреса нескольких организаций, о руководителях которых планировала расспросить знакомых. Это нужно было сделать в ближайшее время, хотя изучать их деятельность более подробно не просто так. Попробую заняться этим чуть позднее, когда отвезу Анну на работу. Нужно выявить круг лиц, наиболее резко настроенных против ведущего «Очевидца», и только после этого начинать поиски. В противном случае я рискую закопаться, и расследование не удастся.

Тем временем Анна позавтракала и пришла ко мне в комнату, чтобы одеться.

— Какая заботливая у тебя тетушка, — заметила она. — Весь завтрак просидела со мной.

— Личной жизнью интересовалась? — спросила я невозмутимым тоном.

— Да. А откуда ты знаешь? — Анна была удивлена моей осведомленностью.

— Она всех расспрашивает о личной жизни, потому что больше всего на свете хочет выдать меня замуж. — Это была жалоба на несправедливость, но моя подопечная восприняла это как руководство к действию.

— Женя, не расстраивайся, у нас на студии полно неженатых мужчин. Да еще какие! Цвет тарасовского телевидения!

О боже, только не это!

— Я познакомлю тебя со всеми, а ты сама выберешь, кто тебе подходит больше всего. Я вот выбрала Андрея за то, что он такой неординарный, и теперь ни капельки не жалею. Он оказался не только хорошим мужем, но и изумительным любовником. А какие цветы он дарит мне к каждому празднику!

— Анна, а кем ты работаешь на телевидении? Я сколько смотрю канал, но тебя в кадре никогда не видела, — я постаралась перевести разговор на другую тему, и мне, кажется, это удалось.

— Я редактор и монтажер, — скромно ответила моя подопечная. — Пишу тексты и собираю фильмы из отснятого материала. Об этом можно долго рассказывать, но, чтобы ты поняла, я возьму тебя с собой и все покажу. Тогда сама все поймешь.

— Идет! — согласилась я, радуясь, что разговоры о замужестве закончились. — Когда поедем на работу?

Анна посмотрела на часы.

— Уже можно. Я тогда раньше закончу. Понимаешь, у меня есть своя дневная норма, и когда я ее выполню, могу быть свободна.

— То есть забирать тебя из студии тоже можно чуть раньше? — Я пока не до конца поняла режим работы на телеканале.

— Я тебе позвоню, и ты за мной заедешь, — пообещала моя подопечная.

— Хорошо, — согласилась я. — Остается только решить, на какой машине мы будем передвигаться. Ты, как я поняла, водишь плохо, и за рулем всегда буду я.

Анна согласно кивнула.

— Какая у тебя машина?

— «Форд Чероки».

— Я видела ее сегодня утром. — Так это она приехала на внедорожнике? Рисковая дама, нечего сказать. — Тяжеловата для девушки, особенно для той, что плохо водит, — заметила я. — Давай будем передвигаться на моем «Фольке». Он не капризный, ест мало и мне привычнее. А твой «Форд» мы поставим в гараж. Идет?

Моя подопечная немного подумала, но согласилась.

— Если только ты будешь приезжать за мной всегда, когда нужно, — сказала она, вертя в руках ключи от машины. Я еще вчера заметила за ней привычку постоянно вертеть что-то в руках. Не очень хорошая привычка. Если честно, раздражает.

— Это обязательное условие, — заверила ее я. — А иначе как я смогу обеспечить твою безопасность?

Последний довод окончательно убедил Анну, что «Фольксваген» будет удобнее для передвижения, и она отдала мне ключи от «Форда».

— Поставь его в гараж в нашем загородном доме. Тогда я буду спокойна. А то, если с ним что-то случится, Андрею не на чем будет ездить на съемки.

Я записала адрес и взяла у Анны ключи. Потом мы обе оделись, вместе спустили воздух из матраса, что нас немного развеселило, убрали постели и приготовились к отъезду. Я надела на себя кобуру и прикрепила к куртке миниатюрную видеокамеру. Анна заметила это и спросила:

— Ты что, тоже журналистка?

— Да, что-то в этом роде, — ответила я, маскируя блестящий глазок. Помучившись минут пять, я бросила это занятие, решив, что у бандитов вряд ли возникнет подозрение, что их снимают. — Что, пошли?

— Пошли, — ответила Анна, беря в руки сумочку.

— Тетя Мила, мы ушли! — крикнула в сторону кухни, и мы с моей подопечной вышли из квартиры. — У тебя машина на сигнализации? — спросила я, когда мы спускались вниз. Этот вопрос вызвал у Анны плохо скрытое беспокойство.

— Нет. Я не успела поставить ее на сигнализацию, за мной гнались эти двое, — прошептала она, бледнея.

— Не волнуйся, у нас многие оставляют машины на ночь, не ставя на сигнализацию. Самое худшее — сольют бензин, — сказала я, желая успокоить Анну, но получилось наоборот.

— Если что-то случится с машиной, я себе этого никогда не прощу. Но мне нужно было удирать от этих… — она не договорила и принялась теребить ручки сумочки.

— Да не волнуйся ты так. Я утром бегала тренироваться в скверик и видела твой «Форд» целым и невредимым. — Мы уже выходили из подъезда, и в дверной проем было видно, что машина Анны стоит прямо напротив выхода. — Вот видишь, — сказала я, осматривая машину со всех сторон, все на месте. — Я открыла дверцу и заглянула внутрь. — Садись!

Анна с облегчением вздохнула, села на пассажирское сиденье и сложила руки на коленях, предварительно водрузив на них сумочку.

— Женя, а ты куришь? — спросила она.

— Курю, — ответила я, забираясь на место водителя.

— Давай покурим, пока эти не сообразили, что происходит, — предложила она, вынимая из сумочки пачку суперслим.

— Давай, только я свои, — я вынула из пачки сигарету, прикурила сама и дала прикурить Анне. Та, не найдя применения своей зажигалке, вертела ее в руках.

В это время мимо нас проехала вишневая «Лада».

— Решили посмотреть, пришла ли хозяйка, — сказала я. — Нужно уезжать.

— Не торопись, они без нас никуда не уедут, — горько улыбнулась Анна и стряхнула пепел в окно. — Узнать бы, чего они хотят, — мечтательно проговорила она и выбросила сигарету. — Ладно, поехали, — скомандовала она, и я нажала на газ.

* * *

Здание, где работали тележурналисты канала «Вторая Садовая», стояло особняком у пересечения улиц Второй Садовой и Шелковичной, неподалеку от Городского парка культуры и отдыха. Летом оно утопало в зелени, а сейчас о былой роскоши напоминали только голые остовы деревьев да похожие на метлы подстриженные кусты боярышника. Тем не менее наличие собственного скверика давало возможность удобно расположить в глубине двора стоянку для транспорта. Кроме того, от непрошеных посетителей можно было избавиться уже у ворот, служивших одновременно проходной.

К этим воротам мы и подъехали с Анной. Она посигналила охраннику, и ворота медленно, словно нехотя отворились. Я посмотрела на Анну, задавая немой вопрос, заезжать мне или нет. Моя подопечная махнула рукой вперед, мол, заезжай. Но у меня на этот счет были свои соображения.

— Анна, я ведь сейчас поеду в Поливановку, чтобы поставить в гараж «Форд». Ездить на нем я не буду, да и тебе не советую, учитывая твои водительские навыки. Зачем мне заезжать на территорию, с которой меня могут просто не выпустить?

— Да, действительно. Прости, я об этом не подумала. Что ж, тогда я пошла в офис, а ты езжай в гараж. Вечером созвонимся, ты приедешь, и тогда я покажу тебе, чем занимаюсь, — она вылезла из машины и пошла к центральному входу, на прощание махнув мне рукой.

Я сдала назад и вырулила на Шелковичную. Отсюда напрямую можно было попасть в Ленинский район, а потом и в Поливановку. Отъезжая от телецентра, я заметила в зеркале заднего вида вездесущую вишневую «Ладу», неотступно следовавшую за «Фордом», куда бы он ни ехал. Вот и сейчас «Лада» пристроилась мне в хвост, намереваясь продолжить путь вместе со мной. Черт с ней! Пусть едет куда хочет. Анна в здании канала, а значит, в безопасности, а я с этой сладкой парочкой слажу, не впервой.

Пока я ехала в Ленинский район, я периодически посматривала на них, но потом перестала обращать внимание на преследователей и сосредоточилась на дороге. Уже в самой Поливановке пришлось несколько раз останавливаться, чтобы спросить у местных, правильно ли я еду. И только после того, как один старик показал мне дом, я сориентировалась.

Дом стоял торцом к дороге, в стене были видны ворота гаража, устроенного на западный манер — прямо в цоколе. Я остановила машину, нашла нужный ключ на связке, которую оставила мне Анна, и вышла, чтобы открыть ворота.

Управившись с машиной, я снова заперла все замки и обернулась, ища глазами какой-нибудь автомобиль, чтобы добраться до дома. И тут снова увидела их. Они стояли метрах в тридцати от дома и чего-то ждали. Я вспомнила о камере, незаметным движением включила ее и пошла прямо к нашим преследователям.

— Ребята, не подбросите до центра? — спросила я их, стараясь встать так, чтобы их лица попали в кадр.

— Мы что, похожи на таксистов? — с наглым видом спросил чернявый верзила, сидевший на пассажирском месте.

— Я подумала, что вам тоже нужно в город, вот и подошла. А вы не знаете, кто бы мог меня отвезти? — с невинным видом продолжала я. — Я бы хорошо заплатила.

Верзила заржал, а колобок, стриженный под ежика, высунулся в окно и послал меня так далеко, как только мог. Но я уже получила нужные кадры и могла спокойно идти, куда вздумается.

— Спасибо, — сказала я рыцарям и, помахав на прощание рукой, выключила камеру. Теперь предстояло найти такси, чтобы дома в спокойной обстановке просмотреть то, что я отсняла. Наверняка я увижу намного больше, чем удалось рассмотреть невооруженным глазом.

Я выбралась на большую дорогу и подняла руку перед первой же машиной. На мое счастье, это было такси, возвращавшееся из Поливановки. Шофер был просто счастлив, что на обратном пути у него есть пассажир, и всю дорогу рассказывал, как неудобно ездить с клиентами в отдаленные районы Тарасова. Я соглашалась со всеми его доводами, и, подъезжая к центру, мы были уже на «ты».

— Ты кем работаешь? — спросил он, объезжая очередную пробку.

— Я телохранитель, — сказала я будничным тоном.

— Телохранитель? — переспросил он, оглядывая меня с головы до ног. — Не может быть!

— Не может, но так и есть.

— И кого же ты охраняешь? — таксист не поверил мне и пытался задать вопрос, который поставил бы меня в тупик, если я лгу.

— Анну Горенок, жену известного тележурналиста.

— Анну Горенок? — переспросил таксист. — А где она?

— В данный момент на «Второй Садовой», а что? — Мне не хотелось рассказывать первому встречному о чужих проблемах. — Есть вещи, о которых я не имею права рассказывать.

— Если только так, — водитель помолчал, потом добавил: — В принципе мне это и неинтересно. А пистолет у тебя есть?

Я молча откинула полу куртки и показала кобуру.

— Ничего себе! И он стреляет?

— Нет, я держу там соленый огурец, — пошутила я с серьезным видом.

Таксист больше ни о чем не спрашивал, только иногда косился на то место, где у меня была пристегнута кобура. Когда мы подъехали к моему дому, он остановил машину неподалеку от подъезда. Я расплатилась, и он протянул свою визитку.

— Женя, если тебе куда будет нужно, только звякни, и я тут же приеду, — похоже, водила поверил, что я действительно телохранитель, и проникся уважением.

— Договорились, — я махнула ему рукой и спрятала визитную карточку в пистончик джинсов.

Дома я подключила камеру к компьютеру и просмотрела отснятые кадры. Лица преследователей Анны получились довольно четко, только из-за плохого освещения в салоне машины нельзя было понять, где блондин, а где брюнет. Хотя «блондин» — слишком громко сказано. «Колобок» в полутьме салона казался серым как мышь.

— Женечка, ты уже освободилась? — тетя Мила зашла в мою комнату с газетой.

— Да, до вечера я свободна, а что? Ты что-то мне принесла?

— Нет-нет, — спохватилась тетушка. — Просто звонил Стасик и обещал заехать, — тетя Мила вся светилась от предвкушения встречи с нашим рекламщиком.

С недавних пор он повадился ходить к нам обедать, а заодно развлекать тетю Милу. Я смотрела на это сквозь пальцы: рекламщик иногда был мне нужен. Точнее, мне иногда были нужны его связи. А тетя Мила души в нем не чаяла и норовила угостить чем-нибудь вкусненьким. И все из-за его манеры вежливо интересоваться ее здоровьем.

Стасу она рассказывала о визитах к врачам, о прописанных лекарствах и жаловалась на давление и боли в спине. Он все это выслушивал, вставлял замечания и поддакивал, когда тетя Мила ругала врачей. В общем, они нашли общий язык, и я в их отношения не вмешивалась. Но сегодня приход Стаса в наш дом был очень кстати: я хотела задать ему несколько вопросов о связях с телевизионщиками. Наверняка кутерьма вокруг выборов не обошла его стороной. А если так, он заказал на «Второй Садовой» уже не один рекламный ролик.

Короче говоря, Стас Климов, этот неугомонный оптимист, был нужен и мне. И если бы тетя Мила не сказала, что он приедет, я бы сама ему позвонила.

— Во сколько он обещал быть?

— Часам к двенадцати, а может, и раньше. — Тетушка вся светилась от предвкушения.

— Очень хорошо. А то мне сегодня нужно заехать к Павлу сменить резину.

— Не рано, Женя? В конце недели обещают снег, — тетя Мила как всегда перестраховывалась.

— Тетя Милочка, ты же знаешь наших синоптиков! Обещают солнце, а идет дождь, и наоборот. Так что будет снег или нет — неизвестно, а переобувать «Фольк» пора. Дороги уже сухие.

— Хорошо, делай, как знаешь. Здесь я тебе не советчик, — проворчала тетушка и ушла к себе в комнату. А я взяла телефон и набрала номер Павла. Никто, кроме него, не знает, когда лучше менять резину. И никто, кроме него, не мог добиться, чтобы мой «Фольк» бегал как спортивная машина и при этом не перегревался. Ко всему прочему, с ним можно было посоветоваться и даже посекретничать на такие узкие темы, как уход от преследования тарасовскими дворами.

— Алло! Павел? Это Женя. Ничего не случилось. Просто хочу заехать поменять резину. Подождать до конца недели? Ты так считаешь? Снега не будет, я тебе говорю. Ладно-ладно, я все поняла. Ты просто не хочешь меня видеть. Хочешь? Но не раньше понедельника? Все с тобой ясно. Хорошо, буду.

Я положила трубку и задумалась. Может, действительно тетушка права и не стоит торопить события? Резина, она и в Африке резина, поезжу пока на зимней. В конце концов, если я переобулась в легкие кроссовки, еще не значит, что машину тоже нужно переобуть.

С Павлом тоже все ясно. Поездка в гараж отменяется. Зато у меня теперь есть время поработать с отснятым видео и привести его в порядок перед тем, как показать Бодрову. Я села за компьютер и не заметила, как в нашей квартире появился Стас. Оторвалась от программы только тогда, когда услышала рядом с собой его дежурное: «Привет! Как дела?».

Я обернулась.

— Привет! Я так увлеклась, что не заметила, как ты пришел.

— Так увлеклась работой с видео? — Стас сунул свой длинный нос в монитор.

— Это не то, что ты думаешь.

— А что? Я вижу любительское видео, которое ты приводишь в порядок. Это кто? — Он ткнул пальцем в лицо «колобка».

— Пока не знаю, — честно ответила я.

— Как не знаешь? — удивился Стас. — А зачем ты его снимала?!

Я не стала посвящать нашего рекламщика в чужие тайны.

— Так, несколько кадров для городского отдела по борьбе с организованной преступностью.

— А-а-а, как же я сразу не догадался! У тебя никогда не было знакомых с такими лицами, — наш менеджер по рекламе понял, что дальше пытать меня бесполезно, и перешел к дежурным вопросам. — Как твои дела? Как работа?

— Стасик, спроси лучше тетю Милу, как ее здоровье. Ты же знаешь, что я не имею права посвящать тебя в подробности своей деятельности.

— Секреты, секреты, кругом одни секреты, — с хитрой улыбкой пропел менеджер. — Когда же у нас Женя напишет книгу о работе телохранителя?

— Книгу? — переспросила я удивленно. — Никогда об этом не думала.

— А зря. Найдется немало охотников почитать о твоих приключениях.

— Что-то мы с тобой не о том говорим, — я как раз подумала, что пришло время спросить у Стаса, нет ли у него знакомых на телеканале. — Стасик, ты когда последний раз бывал на «Второй Садовой»?

— В телецентре? — переспросил он. — Сегодня утром, просматривал заказанный ролик.

— О чем?

— Это будет один из рекламных роликов Ломакина, но об этом пока знаешь только ты, — он приложил палец к губам.

— Не шифруйся, я ролик все равно не видела. Кстати, кто его редактор? Не Горенок?

— Пока не знаю, честно. — Стас смотрел на меня невинными глазами, по его виду нельзя было определить, говорит он правду или что-то скрывает. Но я по опыту знала, что такое выражение появляется у Стаса именно тогда, когда он не хочет выкладывать все начистоту.

— А откуда ты знаешь Анну Горенок? Она пришла сюда вчера вечером и сказала, что это ты дал ей мой адрес.

— Да, дал. Она монтировала ролик, мы разговорились. Она рассказала, что после отъезда Андрея за ней стала ездить незнакомая машина, вот я и посоветовал обратиться к тебе.

— Это похвально, но ты всегда что-то недоговариваешь. Скажи мне лучше вот что: у тебя на канале «Вторая Садовая» есть свои люди? Такие, чтобы знали все и обо всех.

Стас поднял глаза к потолку и наморщил лоб. Я внимательно наблюдала за ним. Наконец ему надоело дурачиться, и он ответил:

— Есть у них на канале один кадр, редактор. Он всегда в курсе всех дел. Зовут Илья Луговой. Можешь подойти к нему, скажешь, что от меня. Для меня он сделает все. Обязан. — Стас говорил короткими фразами, по-деловому чеканя каждое слово, будто хотел придать им весомость.

— Спасибо, Стасик, ты, как всегда, меня выручил, — я записала имя редактора и вопросительно посмотрела на нашего менеджера. — А телефон?

Он продиктовал мне его сотовый и обернулся, потому что из кухни уже пахло свежеиспеченными блинчиками. Это тетя Мила постаралась угодить своему любимчику. Я тоже принюхалась и поднялась из-за компьютера.

— Пойдем на кухню? — спросила я Стаса.

— Пойдем, — обрадовался он и вышел из комнаты, опередив меня на несколько шагов.

* * *

Часа в четыре позвонила Анна.

— Женя, ты интересовалась, чем я занимаюсь на студии. Можешь приехать ко мне и сама посмотреть. Запиши мой внутренний, — она имела в виду телефон, — и возьми с собой паспорт. На проходной у тебя его спросят, ты покажешь документ, и тебе дадут телефонный аппарат. Наберешь мой внутренний номер, я возьму трубку, после чего ты передашь ее контролеру. Я скажу ей, что жду тебя, и она пропустит внутрь.

Вот это система пропуска! Неужели попасть на канал «Вторая Садовая» столько желающих, что отбою нет? Конечно, канал популярный, у ведущих программ масса поклонников, которым может взбрести в голову посетить своего кумира лично. Но есть что-то еще. Наверное, недаром средства массовой информации называют четвертой властью. Иначе как объяснить детально отработанную схему контроля на проходной? Человек с улицы при таком режиме не имеет ни малейшего шанса попасть внутрь. Вот почему Анна предложила мне охранять ее только в нерабочее время.

— Хорошо, я поняла. Мы сразу поедем к тебе домой?

— Нет, у нас сегодня небольшая вечеринка, но я не останусь до конца. Просто поздравлю Лайзу, выпью бокал шампанского, и ты отвезешь меня домой.

Вечеринка так вечеринка. Я уточнила еще несколько моментов и положила трубку. Нужно надеть что-то соответствующее, но в подъезде, где живет Анна, я могу встретиться с ее преследователями. Поэтому отказываться от удобной одежды смысла нет. Я открыла шкаф и критически осмотрела свой гардероб. Можно надеть брючный костюм с жилетом, тогда я буду выглядеть достойно, но некоторые предметы придется переложить в сумочку.

Я со вздохом достала костюм, надела и посмотрелась в зеркало. Выглядела я на пять с плюсом, но сюрикены положить было некуда, а из сумочки их доставать неудобно. Жилетные карманы? Не вариант. Придется переложить в куртку, благо на ней карманов достаточно. Кобуру я спрятала под жилетом, но она выпирала, потому что жилет облегал фигуру, и я его сняла.

Теперь вид у меня стал менее импозантным, зато удалось спрятать кобуру под жакетом. Осталось повязать галстук, и можно ехать на вечеринку к телевизионщикам. Довольная своим внешним видом, я взяла ключи от машины, надела кожаную куртку и вышла из квартиры, крикнув на пороге обычное:

— Тетя Мила, я ушла!

Я быстро сбежала вниз по лестнице, выгнала из гаража «Фольк» и поехала в сторону Заводского района окольными путями. На центральных улицах могли быть пробки, которые ненавидит любой водитель, а мне они были и вовсе ни к чему: характер моей работы не позволяет опаздывать. В противном случае я рискую жизнью клиента.

Минут через двадцать я подъехала к зданию телеканала и припарковала машину неподалеку от ворот. На проходной сидела опрятного вида женщина лет сорока. Она спросила у меня документы, потом поинтересовалась, к кому я иду. В общем, все было так, как описала Анна в телефонном разговоре. Потом я пошла по асфальтированной дорожке к зданию телестудии, вошла в фойе и огляделась по сторонам. Ко мне тут же подошел охранник и объяснил, как найти нужный офис.

Я поднялась на третий этаж, прошла по коридору и в самом конце увидела дверь с надписью «А. Горенок». Открыла ее и увидела небольшую комнатку с одним окном, у которого за столом с погасшим компьютером сидела Анна и пила кофе. В комнате был еще один компьютерный стол, а на стене висел огромный плоский телевизор, на котором, как я поняла, просматривали готовый материал. Кроме этого в комнате находились какие-то шкафы, сейф и множество аппаратуры, о назначении которой я не имела представления.

Когда я вошла, Анна поставила чашку на стол и поднялась с кресла.

— Проходи, не стесняйся, — сказала она. — Сейчас мы еще немного подождем и пойдем в комнату отдыха. Сегодня у Лайзы день рождения, и поздравлять ее придет секретарь французского представителя в Тарасове. Народу будет! — Анна, улыбаясь, в шутку схватилась за голову, но тут же посерьезнела.

— Даша будет разговаривать с французом во время съемок, а мне поручили монтаж материала. Ты не обижайся, но тебе на некоторое время нужно будет спрятаться на кухне, чтобы случайно не попасть в кадр.

У меня не было желания попадать в кадр, и я сказала об этом Анне.

— Вы будете снимать фильм о нем?

Анна рассмеялась.

— Ты никогда не охраняла работников телевидения?

— Нет, никогда, — честно призналась я.

— Тогда тебе простительно, — смягчилась моя подопечная. — Мы снимем небольшой сюжет для новостей. Здесь участие телерепортера практически не требуется. Достаточно редактора, то есть меня. Завтра можешь посмотреть этот сюжет в новостях.

— Здорово! Главное быстро! — Я была приятно удивлена.

— У нас так, — сказала Анна, посмотрела на часы и залпом допила кофе. — Пойдем в комнату отдыха, там, наверное, уже начали собираться. — Моя подопечная вышла из офиса и поманила меня за собой в комнату без надписи на двери, в которой стояли несколько низких столиков. Вокруг в творческом беспорядке были расставлены кресла, а в углу висел огромный плоский телевизор.

В комнате уже собрались несколько девушек, хлопотавших вокруг закусок и расставлявших бокалы. Пошептавшись о чем-то, две из них выдвинули один из столов в центр комнаты и водрузили на него торт со свечками. Рядом с главным столом была поставлена принесенная из маленькой кухоньки тумбочка. На тумбочке разместили художественно оформленную корзину с цветочной композицией, центром которой служили три белые розы.

Тем временем Анна сходила куда-то и вернулась с оператором, при котором были небольшая камера и микрофон. Моя подопечная и парень с телекамерой о чем-то поговорили, и Анна подошла ко мне.

— Женя, тебе пора на кухню. Сейчас придет Ален. Он уже на проходной. Мы быстро отснимем сюжет и поедем домой. — И она отвела меня в помещение, называемое кухней, с холодильником, тостером и микроволновкой. Во всем остальном кухня походила на маленький офис супругов Горенок, только без компьютеров и телевизора.

Я осмотрелась и присела на стул рядом с холодильником. Отсюда было хорошо видно, что происходит в большой комнате. А происходило там вот что: оператору, который принес камеру, пришли помогать еще двое. Они расставили софиты, водрузили камеру на штатив и повернули в сторону двери. Как раз к этому моменту в комнату отдыха вошел молодой брюнет в синем костюме и стального цвета плаще на меховой подкладке.

Навстречу брюнету походкой манекенщицы вышла пышноволосая блондинка и поприветствовала его почему-то на английском. Брюнет удивленно посмотрел на нее, но на приветствие ответил, тоже по-английски. Потом блондинка рассказала в камеру о дне рождения Лайзы Пресняковой, ведущей телешоу «Вечерний Тарасов», и спросила брюнета, который оказался тем самым секретарем французского представителя в Тарасове, что он думает о творчестве Лайзы.

Ален Матье рассыпался в комплиментах Лайзе. Ее с моего места не было видно, так что сами комплименты я не смогла по достоинству оценить. Оставалось надеяться, что, когда закончат снимать сюжет, я смогу выйти из своего укрытия и увидеть воочию объект восхвалений. Словом, в комнате отдыха происходило то, что происходит ежедневно на экране телевизора: кто-то с кем-то встречается, а телевизионщики показывают это событие широкой публике, комментируя чужие действия на свой лад.

Наконец, съемки закончились, парни из съемочной группы убрали аппаратуру, и началась неофициальная часть. Анна за мной почему-то не приходила, зато француз заглянул в кухню и сказал на чистейшем русском:

— Добрый вечер!

От удивления я не смогла сразу ответить на его приветствие.

— Я что-то не то сказал? — спросил он извиняющимся тоном.

— Нет-нет, — поспешила заверить я. — Просто я не ожидала, что вы говорите по-русски.

Француз невесело усмехнулся.

— Они тоже не ожидали, что я знаю русский. Только вы, пожалуйста, никому об этом не говорите, а то получится конфуз, — Ален приложил палец к губам и улыбнулся улыбкой заговорщика.

Я пообещала, что никому ничего не скажу, а если в кухню войдет кто-то посторонний, мы с ним можем с легкостью перейти хоть на английский, хоть на французский. На том и на другом языке я разговариваю свободно.

— Но это же чудесно! — воскликнул он и осекся. В кухню заглянули две девушки: та самая, которая задавала французу вопросы во время съемки, и высокая рыжеволосая в коротком блестящем платье.

— Ален, что вы здесь делаете? — спросила рыжеволосая по-русски. — Даша, переведи! — она повернулась к блондинке с пышными волосами.

Даша перевела. Ален ответил на английском, что искал на кухне прохладительные напитки, которых не нашел на столе.

Даша перевела фразу до половины и запнулась. Я без задней мысли помогла ей, переведя вторую половину. Обе девицы воззрились на меня, и Даша спросила по-русски:

— Ты кто?

— Евгения Охотникова, телохранитель Анны Горенок.

Мой ответ вызвал у девушек еще большее изумление.

— Телохранитель? Лайза, — обратилась Даша к рыжеволосой, — с каких это пор у нашей Аннушки завелись телохранители? Или это шутка? Это шутка? — девушка повернулась ко мне.

— Нет, как раз все очень всерьез, — ответила я и показала спрятанную под пиджаком кобуру. Девушки ахнули и сразу забыли о французе. Они повернулись так, что визуально исключили его из круга общения и занялись мной вплотную. Мне пришлось ответить на добрый десяток вопросов, касающихся моей подготовки и образа жизни. Пока они удовлетворяли свое любопытство, Ален открыл холодильник, нашел там бутылку спрайта, налил два стакана и протянул мне один, игнорируя увлеченных разговором теледив.

Я взяла стакан и поблагодарила Алена по-французски.

Он ответил, что его внимание не стоит благодарности, и спросил, когда пришедшие закончат задавать мне вопросы. Я ответила, что это, возможно, надолго, на что он спросил, не хотят ли они снять сюжет со мной.

— Это исключено, — сказала я по-французски и снова повернулась к Даше и Лайзе.

— Вы мне нравитесь, Эжени, — сказал француз на родном языке. — Можно я как-нибудь приглашу вас посидеть в кафе?

— Конечно, можно, — ответила я также по-французски.

Он попросил у меня номер телефона и протянул мне визитную карточку. Я вынула свой аппарат, набрала номер его сотового и подождала, пока он внесет мой номер в список адресов.

Все это время Лайза и Даша наблюдали за нами, приоткрыв рты. Потом Лайза сказала:

— Даша, пойдем отсюда, нашего француза, похоже, увели, — и повернулась к выходу из кухни.

В этот момент в кухню вошла Анна, успевшая хлебнуть шампанского, и потому веселая и разрумянившаяся.

— Все, Женя, нам пора домой.

— Уже уходите? — спросил Ален по-французски.

— Да, нам пора, — ответила я, поставила пустой стакан на стол и пошла вслед за Анной к выходу.

— До встречи, Эжени, — сказал француз, вливаясь в компанию телевизионщиков.

* * *

Как хорошо было ехать по городу, зная, что преследователи нас потеряли. Еще бы! Они даже не догадывались, что Анна теперь передвигается на моем «Фольке». Хотя, некоторые подозрения у них должны были остаться: они видели, что я поставила «Форд» в гараж, а сама уехала на такси. Завтра они возобновят слежку, но это будет завтра. А сегодня я могла расслабиться, пока в зеркале заднего вида не просматривается грязный капот вишневой «Лады».

— Анна, почему такой ажиотаж вокруг дня рождения Лайзы? И вообще, почему Лайза? У нее есть русское имя? — вечеринка телевизионщиков произвела впечатление, которое я никак не могла охарактеризовать. То есть впечатление было, и в то же время я не чувствовала обычного подъема, который испытывает человек, соприкоснувшийся с чужой радостью.

— Ее зовут Лиза, Елизавета. Но в титрах она Лайза, так решил режиссер. — Анна отвечала неохотно, видимо, подобные вопросы задавали постоянно, и ей надоело на них отвечать. — А ажиотаж из-за того, что Лиза-Лайза — дочь министра культуры, Евгения Михайловича Преснякова. И ведущей «Вечернего Тарасова» она тоже стала именно поэтому, — у моей подопечной настроение было тоже отнюдь не радужным. Может, она думает о своих преследователях?

— Анна, а ты заметила, что за нами сегодня нет хвоста?

— Хвоста нет, потому что они не знают, что я еду с работы на другой машине. Наверняка они ждут нас около дома, а завтра опять будут нас пасти, — моя подопечная не испытывала иллюзий насчет бандитов.

Тем временем мы подъезжали к дому Анны. Я припарковала машину неподалеку от подъезда, обошла ее и открыла дверь со стороны пассажира. Анна вышла, захлопнула дверцу, подождала, пока я поставлю машину на сигнализацию, и в моем сопровождении вошла в подъезд.

— Подожди, я проверю почту, — бросила она, взбегая по лестнице к почтовым ящикам. Она вынула ключи, отперла маленький висячий замочек и застыла, вынув из ящика большой, вчетверо сложенный листок. Развернув его, она повернула листок так, чтобы я видела его лицевую сторону. На листке крупными буквами было написано: «Никуда не ходи!».

— Что это может означать? — Анна повертела листок в руках и машинально сложила в несколько раз. — Чего они хотят?

— Они хотят, чтобы ты никуда не ходила, а что это означает, мы, я думаю, очень скоро разберемся, — мне не понравилось это категоричное «никуда не ходи». Куда не ходи? Вообще никуда? А как же работа? Но мог быть и другой вариант: нас ждал какой-то сюрприз, увидев который мы могли захотеть обратиться в полицию. — Ну что, так и будем здесь стоять? — спросила я оторопевшую Анну.

— Да, что-то я сегодня торможу. Пойдем пешком? — спросила она. — А то я в последнее время стала бояться лифта, — и она стала подниматься по лестнице.

— Ладно, пошли, — сказала я и, обогнав ее на пару ступеней, пошла впереди. Так, на всякий случай. Когда мы подошли к дверям квартиры, оказалось, что кто-то там уже побывал: замок был взломан, а дверь аккуратно прикрыта.

— Нас обокрали, — ахнула Анна и прикрыла рот рукой, чтобы не закричать.

— Спокойно, я войду первая, — сказала я, вытаскивая пистолет. Потом осторожно открыла дверь и медленно вошла, прислушиваясь к каждому шороху. С минуту послушав тишину, я поняла, что квартира пуста. Я на всякий случай прошлась по комнатам, заглянула в открытые шкафы и за занавески. В квартире царил ужасный беспорядок: на перевернутых стульях висели вытащенные из шкафов вещи, мелкие предметы были разбросаны тут и там, из компьютерного стола выдернули ящики, а их содержимое рассыпали на полу. Хаос был повсюду, даже в туалетной комнате. Я проверила квартиру и вышла в подъезд, где меня ждала моя подопечная.

— Анна, иди проверь, все ли на месте, а потом я вызову полицию.

— Не надо полицию, — прошептала она. — У нас в квартире не было ничего ценного. Деньги мы храним в банке, а дорогих украшений у меня нет. — Она посмотрела на свою руку с единственным перстнем и потрогала цепочку на шее. — Это все, что у меня есть. Мы долго строили дом в Поливановке, и все наши деньги шли туда. Замок придется новый покупать. — Она потрогала сломанный замок и заплакала: — Андрей приедет, я на работе, а у него нет ключа!

Я обняла Анну за плечи и притянула к себе.

— Ты лучше подумай, как мы будем все это приводить в порядок.

Анна зарыдала в голос и уткнулась мне в плечо.

— Пойдем в дом, — сказала я, отстраняя от себя подопечную. Взяла Анну за руку и ввела в квартиру. Увидев царящий там беспорядок, Анна зарыдала еще сильнее.

— Что они искали? Деньги? Драгоценности? Они столько времени за мной следят! Как же они мне надоели! — У нее начиналась истерика, и я, как могла, постаралась ее прекратить. Сходила на кухню, нашла в холодильнике минеральную воду, налила полстакана и принесла Анне. Та приняла стакан и выпила его залпом, стуча зубами по краю.

— Я сварю кофе, а ты посмотри хорошенько, что пропало, — сказала я, прикрывая входную дверь, — и вызови слесаря. Может, замок можно починить. А если он скажет, что нужно менять, я успею съездить в Сити-молл. Там есть отдел, где торгуют замками и прочими дверными запорами.

— Хорошо, — сказала Анна, вытирая слезы подобранным с пола платочком. — Только ты меня сегодня не бросай, а то я одна боюсь.

Я пообещала Анне, что останусь у нее ночевать, и мы вместе будем приводить ее квартиру в порядок. Она обрадовалась, как ребенок, а я, к своему стыду, пожалела о том, что предложила помощь. Разбирать учиненный беспорядок придется до глубокой ночи, раньше не управимся, и завтра я опять буду чувствовать себя невыспавшейся. Но что поделаешь, такова жизнь.