Голый король шоу-бизнеса

Марина Серова, 2008

С людьми из шоу-бизнеса лучше не связываться: хлопот с ними не оберешься... Частному детективу Татьяне Ивановой предстояло найти продюсеров, которые то и дело обманывали артистов: возили их на гастроли, а платили гроши. Карпинский и Гольдберг - люди в артистической тусовке известные, но слава у них дурная. Много нечестных дел провернули, многих на деньги кинули. Впрочем, одного из них Татьяна Иванова нашла быстро, только толку - ноль. Вячеслава Карпинского оперативники обнаружили в лесу повесившимся на дереве, однако на самоубийство это мало похоже. Без сомнений, с продюсером разделались враги. А может, Гольдберг решил устранить компаньона?

Глава третья

Тем же вечером, чтобы не откладывать дело в долгий ящик, я собралась к сестре погибшего Вячеслава Карпинского. Время как раз было подходящее: скорее всего, к восьми часам она уже вернулась с работы. Собственно, кроме имени этой женщины и ее адреса, я больше ничего о ней не знала. Не знала, где и кем она работает, не знала, есть ли у нее семья…

Остановив машину у ничем не примечательной пятиэтажной постройки времен Хрущева, я поднялась на третий этаж и позвонила. Вскоре послышалось настороженное:

— Кто?

— Я к вам по поводу смерти вашего брата, — применила я довольно обтекаемую формулировку, чтобы избежать лишних вопросов.

Сестра Карпинского, Марина, выглядела усталой и погасшей. Она была одета в черный обтягивающий топ и красные шорты, и я обратила внимание, что у этой женщины хорошая, стройная фигура. Да и лицо сохранило следы красоты. На вид Марине можно было дать лет тридцать пять, хотя на самом деле, скорее всего, Марина была моложе. Она, наверное, недавно пришла с работы и умылась — на лице отсутствовал макияж, вместо него был наложен густой слой крема, что свидетельствовало о том, что Марина все-таки привыкла следить за собой. Об этом же говорили и модная стрижка, и профессионально выполненное мелирование.

Жилище Марины не отличалось особой роскошью. Видимо, братец не баловал сестру подарками со своих гонораров.

— Проходите, — скользнув по мне безразличным взглядом, пригласила меня Марина в кухню, которая оказалась примерно такой, как я и представляла: маленькой, тесной, со старой мебелью, оставшейся, видимо, еще от родителей. Но, проходя по коридору, я мельком заглянула в комнату и отметила, что в ней обстановка все же гораздо лучше. Там явно недавно делали ремонт, да и мебель была современная, и техника неплохая.

«Братец помог? Или своими силами справилась? А может быть, одинокая женщина нашла спонсора? А собственно, с чего я взяла, что она одинокая?»

Марина предложила мне присеть на табурет и поставила на плиту чайник. Затем достала из пакета ватный тампон и медленными движениями принялась стирать крем с лица. Покончив с этим занятием, она села напротив и вяло сказала:

— Ваши люди уже здесь были.

— Я знаю, — кивнула я, — но мне хочется все же кое-что уточнить.

— Уточняйте, — пожала плечами Марина.

— Скажите, как вы можете охарактеризовать своего брата? — начала я.

Марина чуть подумала, потом поднялась, выключила чайник и достала две чашки. Под жиденький чаек с простым печеньем мы с ней и начали беседу.

— Слава любил рисковать, — качая головой, сказала Карпинская. — Его даже можно было назвать авантюристом. В детстве никого не боялся, постоянно во всякие истории попадал. Это в крови у него было. Причем силой физической никогда не отличался и спортом не занимался никогда. Такой характер был…

— А давно он уехал в Москву?

— Да уж лет пятнадцать как, — махнула рукой женщина. — Я не знаю толком, чем он там занимался. Мне это все незнакомо, непонятно.

— А вы сами где работаете? — поинтересовалась я.

— Я детский психолог. Долгое время работала в детском саду, но там зарплата совсем маленькая. Правда, не так давно подруга помогла устроиться в частную клинику. Там, конечно, гораздо лучше.

— Не жалко было уходить? — спросила я, демонстрируя искренний интерес и стараясь тем самым расположить к себе женщину.

— Жалко, — вздохнула Марина. — Тем более что я, в отличие от брата, не склонна к переменам и рискованным операциям.

— Но что-то о жизни брата вы знаете?

— Знаю. Он ведь в шоу-бизнесе крутился. Не всегда все у него хорошо получалось. Что называется, то густо, то пусто. Иногда приезжал в обновках, хвалился, что все у него отлично, нам с родителями дорогие подарки покупал… А порой приезжал с поджатым хвостом, денег у родителей просил в долг. Те давали, конечно. Только Слава почти никогда не возвращал. А когда родители умерли, он реже стал здесь появляться. У меня денег просить было бесполезно — что я ему со своей зарплаты могла дать? Он в день, наверное, больше тратил, чем я в месяц зарабатывала. Сейчас, конечно, мне полегче стало, но тут и Слава перестал появляться.

— А что вы знаете про его друга Гольдберга? Они ведь, кажется, работали вместе.

— Про Гольдберга я мало знаю, — отвернувшись в сторону, опустила глаза Марина. — Слава несколько раз заходил с ним ко мне, однажды даже пару дней они здесь жили. Это еще года два назад было.

— Ну а все же? Как вы можете его охарактеризовать? И что вам брат о нем рассказывал?

Марина наморщила лоб.

— Слава говорил, что познакомился с ним в Москве. А сам он, кажется, откуда-то, чуть ли не с Дальнего Востока, я точно не помню. А по характеру… Да такой же, как и братец, — шустрый, авантюрного склада. Вот на этой почве-то они и спелись в Москве. Крутились, пытались вместе деньги зарабатывать, раскручивали каких-то малоизвестных певцов… Но Гольдберг все же посерьезнее Славы, надо признать. Поосновательнее, что ли. Да и постарше немного. Хотя… — Марина махнула рукой. — Слава с возрастом все равно мало бы изменился. Это уж, как говорится, горбатого могила исправит…

Произнеся последнюю фразу, Карпинская вздрогнула, видно, поняла двусмысленность сказанного. Она вытащила из кармана шорт платок и промокнула глаза.

— Извините, — шмыгнув носом, сказала Марина. — Все-таки родной брат…

— Я понимаю, — кивнула, а переждав минуту, спросила я: — Мы можем продолжить разговор?

— Да-да, — заверила меня Карпинская. — Значит, о Гольдберге… Пожалуй, я вам все и сказала. В общем, в отличие от Славы, он не был подвержен всяким там порокам, — она понизила голос. — Во всяком случае, с бабами так не путался и все деньги в казино не спускал.

— А братец спускал? — прищурилась я.

— Еще как, — усмехнулась Марина. — Я же говорю, с молодости был авантюрист.

— И какие же казино он предпочитал? Я имею в виду и местные, и московские.

— Ну, насчет московских ничего сказать не могу, — развела руками сестра Карпинского, — а про тарасовские… Упоминал он как-то казино «Каскад», по-моему. Это еще в прошлый приезд, он Гольдбергу звонил и говорил: «Я буду в „Каскаде“, подъезжай туда».

Казино «Каскад» было мне хорошо знакомо, бывать мне в нем доводилось не раз. Так что проблем с получением информации насчет Карпинского от его сотрудников не должно возникнуть. В крайнем случае можно будет прибегнуть к самому безотказному методу развязывания языков — финансовому поощрению.

— А в этот раз не знаю, был он там или нет, — продолжала Марина. — Мы же даже не общались, он и не позвонил мне, не сообщил, что приехал. Он вообще старался не жить у меня. Ему, московскому хлыщу, эта обстановка в тягость и всегда тяготила, поэтому он и уехал покорять столицу. Я о его последнем приезде и узнала-то только от милиции…

— А почему не заходил и даже не позвонил, как вы думаете? — спросила я. — Ну ладно, остановился в другом месте, но хотя бы позвонить-то можно? Не так ведь часто вы видитесь.

— Не знаю, видимо, прятался от кого-то, — вздохнула Марина и, глядя в сторону, добавила: — Его ведь не только вы ищете.

— А кто его еще ищет? — заинтересовалась я.

— Да приходили вчера какие-то двое, еще до милиции… — неохотно поведала Марина.

— Кто такие? Как выглядели? Чего хотели? — моментально забросала я ее вопросами, почувствовав, что сейчас можно нащупать ниточку в расследовании.

— На милиционеров не похожи, разговаривали вежливо, — задумчиво сказала Карпинская. — Один в костюме был, другой в кожаной куртке. Оба такие… широкоплечие, высокие. Волосы короткие. Были на белой машине, иномарка какая-то, я не разбираюсь, — махнула Марина рукой. — Я их потом видела, когда в магазин выходила, они сидели во дворе, ждали. Думали, наверное, что я его прячу.

— И о чем же они вас спрашивали?

— Про Славу расспрашивали, когда приезжал в последний раз, не звонил ли, где бывает в Тарасове, с кем дружит… Вот, примерно, как вы. Только они точно не из милиции, ваши люди по-другому себя ведут.

— А как выглядела машина?

— Я же говорю, белая такая, иномарка…

— Ну, может, какие-нибудь значки или что-то еще?

— Сине-белые какие-то квадратики вроде… — неуверенно проговорила Марина.

— «БМВ»? — сдвинула я брови.

— Да не знаю я! — Марина прижала руки к груди. — Мне что «БМВ», что «Мерседес» — я на таких машинах не езжу. Да мне и ездить-то некуда, я на работу пешком хожу, здесь недалеко. А с работы — в магазин и домой. Вот все мои походы. Правда, на дачу еще езжу летом, так опять же в основном на автобусе, если только… — Она вдруг резко оборвала фразу.

— Что «если только»? — переспросила я.

— Ничего, я имела в виду, если только кто-нибудь из соседей по даче не подкинет на своей машине, но это редко бывает.

И Марина затеребила высветленную прядь на виске.

— А где у вас дача? — сама не зная почему, спросила я, видно, сработала интуиция — слишком уж напряглась Марина при этом невинном эпизоде.

— В Раскатове. Старенькая уже дача, от родителей еще осталась. Они в нее всю душу вкладывали, а мне некогда так за ней ухаживать, да и, признаться, желания особого нет. Так, поддерживаю, что могу.

«Может быть, они из-за этой дачи с братцем спорили?» — подумала я и спросила:

— А Вячеславу эта дача была дорога? Он туда ездил?

— Что вы! — Марина удивленно махнула рукой и даже засмеялась. — Он про нее и слышать не хотел, даже надо мной смеялся. Продай, говорит, зачем она тебе нужна? А мне жалко продавать, все-таки память о родителях. Сколько они труда в нее вложили! Они и дачу-то мне завещали, потому что знали, что Слава там палец о палец не ударит.

— А конфликтов с братом у вас не было на этой почве? — Я внимательно посмотрела Марине в глаза.

— Нет, — ответила она. — Во всяком случае, Слава никогда не высказывал претензий по этому поводу. Занимаюсь я дачей и занимаюсь, он в эти дела не лез. Тем более знал, что мне летом особо и делать-то больше нечего.

В принципе дача действительно вряд ли представляла такую уж ценность, чтобы Марина с братом могли серьезно конфликтовать из-за нее. Не того уровня это наследство. Раскатово — это не Волга, где одно только место под дачу стоит приличных денег. Далеко не у каждого тарасовца найдется такая сумма, не говоря уже о добротном доме на берегу реки. А старенькую дачку в Раскатове вполне можно купить тысяч за пятнадцать. Причем рублей. Несерьезная эта сумма для «московского хлыща», как охарактеризовала братца Марина. И все-таки этот моментик нужно иметь в виду. Чем черт не шутит! Если он иногда даже побирался у сестры, значит, бывали времена, когда и пятнадцать тысяч рублей могли быть нужны позарез.

— Я не очень-то общительный человек по натуре, — продолжала тем временем Марина, — хоть и работаю с людьми. Есть у меня несколько подруг, коллеги по работе, дети-воспитанники… — она запнулась, — в общем, мне хватает.

— А своих детей, простите, у вас нет?

— Нет, — просто ответила Марина. — Был когда-то муж, но мы очень быстро развелись. Слишком ранний был наш брак, незрелый. А сейчас… Не так-то просто выйти замуж женщине после тридцати.

— Ну, у вас есть ряд преимуществ, — польстила я ей. — Вы молодо выглядите, детей нет, квартира опять же отдельная имеется.

— Да, это так, — кивнула Марина. — Но говорю — я мало куда хожу. Познакомиться-то практически негде. Да и мужчины в основном все уже женаты. А влезать в чужую семью не хочется.

— А у кого же останавливался ваш брат в Тарасове, если не у вас? — перевела я разговор на другую тему.

— Да так, по друзьям, по знакомым, — пожала плечами Карпинская. — По ночным клубам любил ходить, там же до утра можно тусоваться. По гостиницам, видимо. У меня же его в первую очередь начнут искать. Это же не единственный раз.

— То есть его часто искали?

— Да уж не редко. Он же у нас парень бедовый. Я всегда его предупреждала, что это добром не кончится, — вздохнула Марина. — Только Слава никогда никого не слушал, шуточками отделывался. — Она помолчала какое-то время, потом подняла на меня темно-синие глаза: — Скажите, вы ведь думаете, что его убили?

— Почему вы так решили?

— Да разве с самоубийством стали бы так возиться? Приходить, расспрашивать… Вы мне скажите, есть хоть шанс, что найдут того, кто его убил? — спросила она.

— Работаем, — оптимистично заявила я. — А вы, значит, не верите, что ваш брат мог покончить с собой?

— Да господь с вами! — усмехнулась Марина. — Кто угодно, только не Слава. Он любил жизнь.

— Ну, а если бы он, скажем, крупно проигрался, а деньги отдавать нечем? Если выхода не было?

— Да что вы! — Марина замахала руками. — Он и не в такие передряги попадал! Он уж привык, ему и жизнь-то без передряг скучной казалась.

— А вы откуда знаете? Он что, с вами откровенничал? — прищурилась я.

— Ну, не то чтобы так уж откровенничал… Но кое-что говорил. Да я и сама не идиотка. Зря, что ли, он скрывался периодически? Мне звонил, говорил, чтобы, если его будут спрашивать, отвечала, будто не общалась с ним уже несколько лет. Мне все это очень не нравилось, очень… Я не люблю таких дел.

— А что вы знаете о его отношениях с девушками? — задала я довольно важный вопрос.

— Ой! — Марина поморщилась. — У него их, кажется, столько было, этих отношений. Слава легкомысленно к таким вещам относился, жениться не собирался. Я ему говорила не раз: «Тебе тридцать седьмой год пошел, пора семью заводить, детей!» А он только отмахивался да смеялся. Я, говорит, Мариша, несемейный человек. Или говорил, что, мол, вот заработаю достаточно, чтобы семья ни в чем не нуждалась, тогда и женюсь. Но только вряд ли бы он женился. Такие люди не любят однообразия и стабильности. Для них это рутина. Я же все-таки психолог, хоть и детский. Прекрасно понимала натуру брата.

— А о девушке по имени Ася или Аня вы никогда не слышали?

Марина посмотрела на меня, как на сумасшедшую.

— Да у него небось одних Ань было человек десять! Весь телефон забит номерами, и звонили ему часто женщины. Я и не спрашивала никогда про кого-то конкретно, потому что знала, что ничего серьезного у него ни с кем нет. Зачем же мне голову себе забивать? Это он пускай их всех по именам запоминает, разбирается с ними.

— Понятно, — вздохнула я, чувствуя, что разговор пора заканчивать.

— Так хотя, когда бы примерно, можно узнать, нашли убийцу или нет? — провожая меня в прихожую, спросила Карпинская.

— Когда найдут, вам обязательно сообщат, не сомневайтесь, — заверила я ее и стала обуваться.

Когда я выпрямилась, взгляд мой упал на тумбочку, на которой лежали женская шапочка и перчатки. Из-под них выглядывал мужской шарф.

— Это брата? — спросила я, кивая на шарф.

— Да, — сказала Марина и убрала шарф в шкаф. — Забыл еще с прошлого раза. Теперь на память останется.

Уже сидя в машине, я прокрутила в голове разговор с сестрой погибшего. Самым важным фактом, сообщенным ею, явилось то, что Вячеслава Карпинского разыскивали двое парней на белой иномарке. Кто такие? Почему искали? И где найти их самих? Эти вопросы оставались без ответа, поэтому данную информацию я пока «записала» в разряд невостребованной. А вот казино «Каскад»… Это, пожалуй, то место, куда следовало направиться в первую очередь, тем более что и время как раз было подходящее — скоро десять часов вечера.

Однако перед тем, как отправляться в «Каскад», я все же решила метнуть кости. Выпала следующая комбинация:

36+20+5 — Вы успешно разрушите хорошо продуманный заговор, составленный против вас вашими соперниками.

Спасибо, родные мои, за поддержку! Только пока что у меня не просматривается ни соперников, ни заговоров, которые они могут составить против меня. Но раз кости предупреждают, значит, так оно и будет, ибо мои помощники никогда меня не обманывают.

* * *

«Каскад» стоял на Набережной, почти у самой воды, и искрился неоновыми огнями. Строгое здание завораживало четкостью и завершенностью форм, а сверкающе-синяя вывеска только подчеркивала прелесть архитектуры. К этому времени стоянку уже заполнили автомобили всех марок и моделей. В основном здесь красовались зарубежные элитные машины, но было несколько «десяток» и «Волг». Я оставила машину на стоянке и подошла к массивным дверям казино.

Мне было достаточно хорошо знакомо это место, еще с тех времен, когда здесь располагалось не казино, а обычное кафе. И дизайн здания был совершенно иным, и обстановка внутри, к сожалению, оставляла желать лучшего. Посетителей далеко не всегда встречал услужливый метрдотель, и народу было столько, что, как говорится, яблоку негде было упасть. И публика была разношерстной и разноуровневой. Работники торговли и труженики ненавязчивого советского сервиса приходили сюда под вечер отдохнуть от праведных трудов и обмыть дневной навар. Заглядывала сюда и интеллигенция, а также военные офицеры, подчеркнуто демонстрировавшие знание правил этикета и аккуратность перед своими дамами и друг перед другом. Были и дамы, приходившие без мужского эскорта. И конечно, гости города, командированные, обосновавшиеся в гостинице по соседству. Сервис был на уровне чуть выше столовского общепита. И где теперь все это? Да понятно где — прошло вместе с эпохой.

Двери тут же распахнулись, повинуясь руке молодого человека, одетого в ярко-синюю с золотыми пуговицами униформу.

— Добро пожаловать в «Каскад»! — хорошо поставленным голосом произнес парень, склоняя передо мной голову.

Я прошла, улыбнувшись, — в последнее время стараются возродить казино в первозданном виде, с ливрейными лакеями и швейцарами. Для этих ролей нанимают бедствующих студентов, которые рады поработать за неплохие деньги…

Меня проводил до столика розовощекий молодой человек, весивший, по моей оценке, никак не меньше центнера. Он был облачен в строгий черный костюм, к которому прилагался не менее строгий галстук.

«Ни дать ни взять дежурный инструктор горкома комсомола на своем боевом посту», — подумала я.

«Комсомольский вожак» подозвал официанта, и тот вручил мне меню. На эстраде тем временем небольшой смешанный ансамбль демонстрировал модерновый балетно-гимнастический этюд под звуки синтезаторов, со всей широтой и размахом, на которые только был способен провинциальный балетмейстер-постановщик.

Я была не голодна, к тому же мне следовало поскорее перейти в игровой зал, поэтому я ограничилась салатом и кофе с пирожным. Нужно отдать должное — качество еды в «Каскаде» было на уровне, кофе был крепким и сладким ровно настолько, насколько нужно.

Осмотревшись, я отметила, что никого из знакомых в обеденном зале не было. Поэтому я решила действовать.

Покончив с кофе, я прошла в игорный зал. Единственное, что объединяло здесь разношерстную публику, — это желание разбогатеть. Ни у кого не было стремления потратить лишние деньги — лишних просто не бывает.

Наблюдать за игроками было даже забавно, но я сюда пришла не за этим. Я подошла к стойке бара и взобралась на высокий табурет.

— Мартини, пожалуйста! — попросила я бармена.

Незнакомый молодой человек поспешил выполнить заказ. Поблагодарив его, я поинтересовалась:

— Скажите, вы постоянно здесь работаете?

— Конечно, — снисходительно кивнул бармен, которому гораздо больше подошло бы место на ринге — мускулатура так и переливалась под форменной одеждой, а нос на мужественной широкой физиономии казался сломанным неоднократно.

— Вы, наверное, помните всех посетителей?

— Постоянных — да, — в глазах бармена сверкнула алчность — он понимал, к чему я клоню.

Я этот его взгляд угадала сразу же и выудила из сумочки нежно шелестящую купюру.

— А кто вас интересует? — уловив мой жест, осведомился бармен.

— Некто Вячеслав Карпинский.

— Ага, московский гость, — кивнул бармен, и купюра ловко перекочевала из моих рук в его карман. — Он здесь постоянно играет, почти всегда проигрывает.

— А в последний раз он когда здесь был?

— Несколько дней назад.

— И тоже проиграл?

Бармен снисходительно кивнул.

— И много? — поинтересовалась я, но бармен, извинившись, отошел.

Я посидела некоторое время одна, раздумывая, пообщаться мне с крупье или сразу отправиться к управляющему казино, но тут вернулся бармен.

— Вот, кстати, — усмехнулся он и перевел взгляд на игровой зал. — Видите, за дальним столиком рыжеволосый мужчина в синей рубашке играет? Это его постоянный партнер, Гена. Только, разумеется, вы об этом узнали не от меня…

Я посмотрела в указанном направлении и встретилась взглядом с молодым человеком лет двадцати пяти — двадцати восьми. Темно-рыжие волнистые волосы небрежными вихрами спускались на виски. Черная джинсовая рубашка подчеркивала его молодость, глаза блестели, а рука напряженно зависла над столом, пока крутился шарик рулетки. Но взгляд рыжего приобрел заинтересованность, остановившись на мне.

— Благодарю вас, — сказала я бармену и, подхватив бокал, с небрежным видом прошлась по залу казино.

Словно бы случайно я остановилась именно над тем диском рулетки, за которым играл рыжеволосый. И, обменяв деньги на фишки, поставила на то же число, что и Гена. Рыжий ответил заинтересованным взглядом.

Через несколько минут, за которые я умудрилась даже выиграть некоторую сумму, мы с рыжим разговорились.

— Ну что, партнер, позволите вас пригласить на ужин? — поинтересовался Геннадий.

— С удовольствием принимаю приглашение, — улыбнулась я, и мы прошли в ресторан.

Сев за столик и заказав закуску, разговорились.

— Я вижу, вам везет, — заметила я, закуривая. — Неужели так всегда?

— Нет, конечно, это же фортуна, — глубокомысленно откликнулся Геннадий. — Но я редко остаюсь в проигрыше.

— Это замечательно. А один мой знакомый, напротив, редко выигрывает. Он тоже здесь играет — может быть, вы его знаете.

В этом местечке царила умиротворенная обстановка. В огромных аквариумах, расположенных по периметру стен, лениво плавали пестрые рыбы.

— И кто же этот ваш знакомый? — полюбопытствовал рыжий мужчина. — Возможно, я и в самом деле с ним встречался.

— Вячеслав Карпинский, — назвала я имя.

И лицо моего собеседника сразу помрачнело. Однако Геннадий не выразил больше никаких эмоций.

— Как же, отлично знаю Славу, — с непринужденным видом произнес он. — Он, кстати, на днях взял у меня взаймы деньги, только до сих пор не вернул.

— Да вы что? — пораженно воскликнула я.

— Но это без передачи, — поднял указательный палец вверх Геннадий. — Просто странно — сумма-то плевая совершенно, а он не появляется здесь уже несколько дней. Как будто боится, что ли? Или двух тысяч найти не может? Причем, заметьте, не долларов, а рублей! Представляете? — Геннадий засмеялся.

Я тоже улыбнулась, не в силах скрыть удивления. Действительно, сумма была смешной.

— А на днях — это когда? — осторожно уточнила я. — Понимаете, я тоже его ищу, а он словно сквозь землю провалился.

— Он и вам должен денег?! — изумленно воскликнул Геннадий.

— Нет-нет, что вы, — улыбнулась я. — Мне он нужен совсем по другому вопросу.

Геннадий внимательно посмотрел на меня, потом усмехнулся. Видимо, решил, что я одна из многочисленных подружек Карпинского, которую ветреный продюсер кинул не на деньги, а на любовь. И теперь несчастная брошенная мадемуазель ведет поиски коварного любовника, обходя его насиженные места.

— Я сейчас точно не вспомню, — наморщил он лоб. — Где-то около недели прошло.

«Не сходится, — подумала я. — Смерть Карпинского наступила три дня назад. Интересно, а после того, как он занял деньги у Геннадия, он появлялся здесь?»

— А вы сами каждый день здесь бываете? — поинтересовалась я.

— Нет, — покачал головой Геннадий. — После той встречи с Вячеславом я не появлялся здесь несколько дней. Пришел вчера, сегодня вот снова здесь… А его нет! Я уже думаю, что он уехал обратно в Москву и ждать своих денег мне придется теперь долго — пока он не явится снова.

Конец ознакомительного фрагмента.