Валера

Марина Пермская, 2012

Герои повести живут в Ташкенте, он уходит в Армию, она уезжает в другой город учиться. Повесть о молодых людях, ищущих себя, встречах и разлуках, поиске любви, трудностях понимания, студенческой жизни, нечаянных встречах, о влюбленных, вещих снах.

Никто не получал, чего хотел

И что любил, и если даже тот,

Кому счастливый небом дан удел,

В уме своем минувшее пройдет,

Увидит он, что мог счастливей быть,

Когда бы не умела отравить

Судьба его надежды. Но волна

Ко брегу возвратиться не сильна.

М.Ю.Лермонтов

Сергееву Валерию Яковлевичу (1958-1986) посвящаю

Глава 1

Валера спешил. Ему нужно было успеть в другой конец города — в ВУЗгородок. Он ведь теперь студент. Кинотехникум — это конечно не институт, но это уже так близко к его любимым фильмам! Кино — любое — от французских комедий и драм до его любимых боевиков, особенно с Джеки Чаном! Каратэ, боевые искусства, — вот к чему нужно стремиться! Это была его мечта. Но каратэ под запретом, секций нет. Пока он увлекается футболом, тренируется в молодежной сборной. И это тоже серьезно. Тренировки — почти каждый день, до изнеможения. А днем — занятия в техникуме. И еще в свободное время, которого катастрофически не хватает, мучает гитару — любит музыку и во что бы то ни стало хочет научиться играть на гитаре, да не просто три аккорда, а классно, виртуозно — так, как он музыку слышит, чувствует.

Обо всем этом он размышляет по дороге до учебы — сначала пешком минут 15 по тенистой аллее по его родному массиву ТТЗ — Ташкентского Тракторного завода, потом в автобусе целый час до ВУЗгородка.

Родители приехали в этот солнечный город из Уфы. И город встретил солнцем ослепительным почти круглый год, синим высоким небом без единого облака, темными звездными ночами, теплыми и душными, с открытыми у всех окнами, в которые всю ночь льется музыка журчащего арыка под окном, пение ночных птиц и стрекотание кузнечиков и сверчков, которое не смолкает до утра. И не дает уснуть, хочется стоять облокотившись на подоконник — и смотреть, смотреть в звездное небо, сверкающее, как новогодняя елка.…

И вот долгожданное вручение дипломов. Наконец-то он ступит на порог студии Узбекфильм, где будет работать скромным осветителем, но это не важно. Главное — он приобщится к главной мечте его жизни — кино…

— Молодой человек! Вы куда! У нас вход только по пропускам!

— А где можно получить пропуск?

— В отделе кадров!

— Вот туда-то мне и надо!

С замирающим сердцем Валера открыл дверь с табличкой «Отдел кадров», как и в любом другом скучном учреждении. За столом сидела женщина преклонных лет, она внимательно смотрела на него, изучая с ног до головы и молча ждала его вопроса.

И он решился спросить:

— Вот мой диплом. Меня направили к вам на работу.

Буднично так, как будто он устраивался маляром на стройку. Сердце его бешено колотилось в груди. Женщина взяла его документы, внимательно прочитала. И сказала:-

— Вам повезло, молодой человек, нам как раз нужен осветитель на новый фильм. Приходите завтра. Будете работать в группе Шухрата Аббасова, это павильон 5-ый, там найдете его, Фильм «Огненные дороги», там будет табличка. До свидания.

И уткнулась взглядом в свои бумаги. Валера вышел на ватных ногах из кабинета. Невероятно, вот он и устроился на работу. Мечты сбываются!

Но уходить не хотелось. Он пошел по коридору просто вперед, наугад, смотрел по сторонам, разглядывал таблички на дверях. «Приемная», «Зам. директора», «Гримерная», «Художественный руководитель». Хотелось увидеть студию, где снимается кино. Но коридор кончился, и студию он не нашел. «Придется спросить у кого-нибудь». Навстречу шел молодой человек. «Извините, как можно пройти в студию к режиссеру Аббасову?» Молодой человек улыбнулся широкой, доброй улыбкой. И его лицо осветилось, глаза засверкали. «А зачем он вам нужен?» «Я на работу устраиваюсь к нему»... «А кем?» «Осветителем». Парень улыбался ему, как своему лучшему другу. «Иди вон по тому коридору до конца — там справа студия. Но там никого нет, съемки еще не начались. Завтра приходи». « И тут до Валеры дошло, что он разговаривает с известным артистом Рустамом Сагдуллаевым, он ведь смотрел фильм с его участием раз пять. «Влюбленные» режиссера Эльера Ишмухаметова, главную роль играет Родион Нахапетов, он знал это наизусть. И всех артистов знал. А тут не узнал… В жизни артисты более похожи на простых людей, чем на киногероев. Но Рустам… У него такая обаятельная улыбка. Валера почувствовал, что он попал в какой-то чудесный мир.

Домой он ехал в каком-то забытьи. Перед глазами всплывали лица вахтера, начальницы отдела кадров, знаменитого актера… Он даже закрыл глаза, чтобы не видеть ничего вокруг. — так приятно было все это вспоминать.

Ночью он не мог заснуть, ворочался, курил, смотрел в окно на звезды, маялся. Но потом немного успокоился и немного поспал, даже чуть не проспал. Хорошо, что мама разбудила: «Валера, вставай, ты же просил разбудить тебя. Позавтракай, я тебе приготовила яичницу и кофе сварила. Вставай»

И вот он на студии. Собралась группа во главе с режиссером. Зашел паренек, скромно встал к стеночке. Кучка мужчин склонилась над столом, рассматривая какие-то рисунки.

— Вот этот план мне нравится.

— А вот этот костюм какой-то русский, мы же узбеков снимать будем, нужно поменять.

— А тут народу много — где мы такую массовку найдем?

Они долго обсуждали свои проблемы, на непонятном пока Валере языке, пока в комнату не вошел еще один человек — высокий и худой, в тюбетейке, которая, кажется, прилипла к его черепу. Кажется, он был лысым. «Чего ты тут стоишь? Кто такой» — спросил он Валеру. «Меня из отдела кадров сюда направили — осветителем к Аббасову».

— А…да вот он! — и мужчина показал рукой на одного из тех, кто склонился над столом. Его голос услышали, все обернулись.

— Ассалам алейкум, Берды! А это кто с тобой? — спросил один из них — коренастый и с озабоченным лицом, — мы тебя ждем. Уже обсуждаем. Вот посмотри — эскизы и макеты нам художник принес.

— Это осветитель. Кстати, сколько у нас осветителей будет?

— Кажется трое.

— Как тебя зовут?

— Валера.

— Ты знаешь, что съемки у нас будут за городом? Скоро поедем в Газалкент, готовься на два-три месяца уедем, время дорого. Баха уже уехал, с Тамарой, ищут натуру, ждем от них звонка. Как позвонят — будем оформляться в командировку. Так что всем быть наготове!

— А ты, Валера, где-то работал? Опыт есть?

— Нет, я после техникума.

— Ну, будешь учиться по ходу дела. Оставляй свой телефон. Севара, запиши! Жди звонка! Можешь идти пока домой.

Валера был на седьмом небе — вот это да! Первая работа — и уже в командировку, на съемки! «Натурные съемки», натура, подсветка, тени, ракурс, приближение, и т.д. — все, то, что они проходили на лекциях в техникуме. И теперь все это воплотится в реальность.

И вот они трясутся в маленьком ПАЗике по пыльной дороге. Кругом — холмы, и вдали высятся горы. Кажется — до них рукой подать, вот они — близко. Но они едут уже целый час, а горы — как манили вдалеке, так и манят своей гордой красотой — такой далекой и близкой. Валера любил горы. Они такие загадочные. Не знаешь — что за ближайшим поворотом. И даже когда поднимаешься в гору — не знаешь, где твердая тропинка, а где зыбучий камень попадется или шаткий камешек, готовый выскользнуть из-под ноги. Как было с его другом Сашкой — парнишкой из его же подъезда. Кстати, он тоже поступил в его техникум, был симпатягой-парнем, его любили девчонки. Был… Да, и горы оборвали эту юную жизнь, едва начавшуюся… Валера тряхнул головой, отгоняя дурные мысли.

— Скоро мы приедем?

— Да вон за тем поворотом будет кишлак. Там и остановимся. Вы будете жить в школе. А вот и кишлак! Вон нас уже встречают!

— Ассалом алейкум!

— Валейкум ассалом! — Все начали обниматься и целоваться с двумя помощниками, которых выслали «на разведку» — Бахой и Тамарой. Они были энергичными молодыми людьми, видимо, опытными и знающими себе цену. Говорили твердо и безапелляционно.

— Тут чудная натура — речка, горы недалеко, и в степи не видно столбов электропередачи. И ишаки есть, и кони, замученные правда, нужно их подкормить. С рабочими я договорился, согласны работать за рубль 20 в час. Нормально, я бюджет прикинул — должно хватить!

Вся группа, радостная от того, что путь закончился и можно отдохнуть, разбрелась по поселку — кто куда. Кто искупаться в речке, кто попросить молочка у местных, кто осваивать новое жилье. Валера сел на веранде у школы. Тут было уютно, по — домашнему, захотелось достать гитару и что-нибудь сыграть для полноты ощущения покоя и свободы. Он принес гитару из автобуса, начал настраивать струны. Что бы спеть? Сначала просто перебирал струны, наигрывал знакомые мелодии, пробовал, как будет звучать его любимая гитара. В чистом горном воздухе звуки разлетались звонко и казалось, что они отражаются от близлежащих скал. Постепенно стали собираться уставшие сотрудники группы, усаживаться на скамейки веранды. «Валера, спой что-нибудь» «Что бы спеть подходящее?» «что-нибудь из «Машины времени»! «Лица стерты, краски тусклы, то ли люди, то ли куклы…» — неторопливо начал он, и понемногу стали подхватывать его слова, и потихоньку подпевать ему вокруг. Как-то стали роднее, уютнее, ближе все эти люди вокруг. Стали по-доброму смотреть на него, не отчужденно, как до этого, а внимательно и заинтересованно. А Валере было хорошо — он пел, что знал и что просили. Или просто играл, а пели они. Пока холодный воздух, спустившийся с гор, не выгнал их с веранды."Ладно, нужно укладываться, да еще перекусить, давайте у кого что есть", — и все стали доставать свои припасы — кто хлеб, а кто и пироги, кто колбаску, кто помидоры — в общем, дастархан получился на славу. И бутылочка нашлась у самых матерых киношников! А как же без этого? С устатку? С дороги? По 100 грамм боевых! Все шутили и смеялись. Просидели допоздна и спать не хотелось. Но когда режиссер грозным голосом скомандовал: «Ну хватит! Всем спать!» — никто не стал перечить и все почувствовали, что страшно хотят спать. Все разбрелись по своим местам — кто приготовил себе матрас, а кто раскладушку, а кто по двое-трое рядышком устроились и упали и заснули мертвым сном. Сказались и усталость, и доза «снотворного» и команда режиссера, которого все слушались, как главного в группе.

И на следующий день и в другие дни Валера жадно впитывал в себя новые ощущения, изучал людей, присматривался к ним, старался угадать, и понять, из чего складывается кино. Ему казалось, что съемки проходят как-то хаотично, непонятно, что за чем следует, какие-то обрывки сюжета. Думал, что ничего не получится. И помогал усердно. В общем, ему тут нравилось, правда, работа его не всегда требовалась — солнце хорошо освещало место съемки днем, а вечерних съемок было мало. Но он все равно торчал где-то рядом, смотрел, боялся что-то пропустить. И актеры нравились ему — в общем, обычные люди, но они могли перевоплощаться и становиться другими людьми. Правда, играли они тоже людей простых, так что особо перевоплощаться было не нужно, конечно, это другая эпоха, но от них требовалось в основном — выучить текст и придерживаться образа, который диктовал режиссер. И Валера смотрел на это и у него проскальзывала шальная мысль: «а я смог бы также сыграть? « Потом он себя одергивал: «Ой, нет, страшновато — перед публикой, перед всеми этими людьми… нет пожалуй, я растеряюсь…» Но где-то втайне, в уголке его души зрела мечта — стать таким же актером. Просто он понял, что для этого нужно немного измениться, стать посмелей, что ли.

Дни шли за днями, и пролетело лето — пора натурных съемок в горах. Стали поговаривать о том, что доснимать будут в павильонах Узбекфильма. И вот настал последний съемочный день. Все ходили вялые, уставшие, всем хотелось домой, в цивилизацию, к домашним супам и котлетам. К душам и ванным, к мягким креслам и домашним тапочкам. Все устали от полевой жизни. И старались все сделать правильно в этот последний день, боясь, что режиссер заставит их переснимать сцену. В последний день снимали сцену, когда главный герой падает в горную речку и переплывает ее. Режиссер отложил это на последний день, боясь, что если главный актер простудится в холодной горной речке, то могут сорваться все запланированные съемки. А это была ключевая сцена, и трудная для всех — все собрались на берегу — и артисты и рабочие сцены. «Мотор!» — и тут пошла драка, все было натурально, постепенно главного героя (Хамзу) оттеснили к реке и ему пришлось прыгнуть в ледяную воду. Все наблюдали, как он справится с волнами. Но тот стойко держался над водой, старательно греб, хотя ему было тяжело в одежде, но он выплыл и режиссер был доволен. Все кинулись с одеялами к герою, кто-то наливал «для сугреву», тот смачно выпил. И все сразу засмеялись. «Ну ты герой! Молодец! Как все чисто сделал! Профессионал!» Все были довольны. И режиссер тоже:

— Ну все, братцы, отбой! Завтра по домам!

— Ура! — закричали все вокруг. И опять все обнимались и целовались. Спало напряжение последних дней. Все заговорили о доме, о своих планах. Про Валеру все забыли. «А что меня ждет дома?» — подумал он. Ждет ли его та девчонка, с которой он недавно познакомился?

Глава 2

Девчонку звали Марина. Его это немного смущало. Дело в том, что у него уже было несколько знакомых Марин. И все они были разные. Это просто какие-то совпадения удивительные. Сплошные Марины! Сначала Марина была в техникуме. Подружка, которая запала на него еще в колхозе, куда их отправили собирать хлопок на 1 курсе. Ему казалось, что она была самая симпатичная из всей их группы. И почему-то она выбрала именно его. Валере это льстило. Было приятно с ней общаться. Правда, та Марина была несколько грубовата, и они часто ссорились. Но их дружба не выходила за рамки техникума, они общались во время переменок, курили вместе, выходя на крыльцо и стоя в тени айвового дерева. Это было из разряда школьной дружбы.

Другая Маринка была сестренка его друга. Он жил неподалеку от него, раньше они вместе учились в школе и частенько встречались, делились своими впечатлениями. Он от учебы в кинотехникуме, а Серега — от учебы в машиностроительном техникуме при заводе. Девчонка бегала за ними как хвостик — она была еще мала, но что-то было в ней трогательное. Потом, когда он освоил игру на гитаре и приходил к ним во двор, он смотрел на ее реакцию, она все-таки училась в музыкальной школе, играл, пел, а девчонка, затаив дыхание, слушала — ей явно нравилось его музыцирование. Так он проверял — хорошо ли он играет.

Еще была Марина из дома напротив. Она была на год-два младше него, но вырисовывалась интересная внешность и фигурка, длинные волосы, она бросала на него томные взгляды, и всегда выходила во двор, если слышала под окном звуки его гитары и голоса мальчишек и девчонок. В общем, он знал ее давно, но особого интереса она у него не вызывала, непонятно почему.

Но вот недавно…

Как-то он слонялся вечером по двору как всегда в поисках друзей и развлечений. Друзья его были дворовые мальчишки, а проще сказать — дворовые хулиганы. Мама всегда переживала за него, все боялась, что он попадет из-за них в какую-нибудь нехорошую историю. Из развлечений были выпивка, в основном, пили вино, благо, в Ташкенте его было завались и дешевое, т.к. местного производства. После вина тянуло на подвиги. Они собирались шоблой и шли,занимая весь тротуар, и если кто попадался им по узкой дороге, то ему было несдобровать — толкнут и начнут приставать и доведут дело до драки. Драка — это весело! Особенно, когда нас много, а противник один. Вот тут можно покуражиться. Так появился у Валерки авторитет среди его друзей, да и слава о его подвигах быстро разлетелась по массиву и окрестностям. Его стали побаиваться и уважать. И свои и чужие. Если его не знали в лицо, но все знали его кличку — Пэдро. Кличку эту он получил в своей футбольной команде, когда на поле они перебрасывались короткими фразами — «мяч», «прикрой» «гони» и вот родилось это короткое и похожее на имя какого-то футбольного игрока прозвище и так и прилипло к нему. У других тоже были прозвища. «Джеки», «Длинный», «Утюг» и т.д.

И вот он с дворовым пацаном Миней — маленьким и юрким, пришвартовались на скамейку в подъезде соседнего дома. Был вечер, уже стемнело. В Ташкенте темнеет очень быстро — буквально 15 минут — и вот уже темным-темно. Это происходило как раз в 9 часов, когда начиналась программа «Время» по ящику. И с темнотой на улицу начинала выходить потихоньку молодежь. Кто прогуливался по тротуару, вдыхая запах роз на клумбах под окнами домов, кто рассаживался на свободных скамейках в подъездах. У всех были свои любимые скамейки, где им казалось лучше, чем на других. Но тут две девчонки заняли их любимую скамейку, а они по привычке зарулили сюда же.

— Оба-на! Девчонки, можно к вам присоседиться? — Миня весело хлопнулся на свободное место. Девчонки молчали, настороженно приглядываясь к наглецам. Но не ушли, т.к. опасности особой не было — дом рядом, и пацаны вроде не вредные. Наоборот, один постоянно что-то говорил, и смеялся, другой наоборот, все время молчал. О чем говорил маленький шкет, понять было сложно, т.к. он говорил на каком-то ему одному ведомом языке — на каком-то жаргоне, который не до конца был понятен девчонкам. И не совсем ясен был восторг, с которым тот описывал свои похождения — «Да вот я да встретил одну тачку да угнал ее покататься» Девчонки, хотите покататься? Да мы вчера как забабахали три бутылки водки да сели покататься да мусора нас замели да мы гоняли по городу да пока не оторвались ха ха ништяк весело было да зафигачили еще по одной да встретили таких дон-дон ха ха ништяк мы их а они от нас убежали ха ха весело!» — казалось, он может нести такую ахинею бесконечно. Потом подошел какой-то парень с синюшным лицом. «У него порок сердца», — на ушко сказал Марине тот парень, что все время молчал. «Ему жить три года, так врачи сказали». Потом подошел еще один высокий парнишка, похожий на узбека, но как оказалось — он не мог говорить нормально, что-то мычал и все время улыбался. «Халера, халера, гы-гы», — хрипел он и тыкал пальцем в Валеру. Валера разговаривал с ним по-доброму, видно было, что он жалеет этого больного парня. Он подшучивал над ним и старался всех развеселить. Но что-то девчонкам было невесело. Наконец они не выдержали и убежали.

Валера стал расспрашивать своих знакомых, кто это был, что за девчонки. В основном, никто не знал, кто это. Только один парень сказал «да это Маринка, она живет в моем доме в первом подъезде на четвертом этаже. Она во двор не выходит, дружит со Светкой из четвертого подъезда». Да, вот задача — как же ее встретить вновь? Валера стал чаще ошиваться у дома № 21 в 4 подъезде, Свету то он знал, стал расспрашивать, кто да что. Оказалось, что Марина ни с кем из парней не дружит. Ребята говорят — да она шибко гордая, с нами не ходит, в подъездах не сидит по вечерам. Тут Валера загорелся. «А давайте на-спор — со мной она будет ходить!» «Давай, на чо спорим?» «На бутылку шампанского!»

И вот началась охота — он целый день дежурил в 4 подъезде, ждал Свету. И вот он ее застал выходящей с мусорным ведром.

— Свет, привет!

— Привет! О, Пэдро! Ты что здесь делаешь? Кого-то ждешь?

Валера набрался смелости.

— Выходи вечером. Мы тут с ребятами будем тусоваться. Можешь подружку свою привести. Мы тут винишко пить будем. Придешь?

— Приду, — на удивление быстро прореагировала Света. И пошла выносить ведро мусора.

Конец ознакомительного фрагмента.