Кошкин дом

Марина Орлова, 2018

В пансионате Томазины проживают милые леди, обожающие внимание мужественных констеблей из отделения неподалёку. Марта Харрис, одна из старейших обитательниц пансионата, считает себя местной покровительницей влюблённых. Однако новенькая, мисс Фрэмптон, кажется, не заинтересована в романтических отношениях. Или она просто слишком скромная? Миссис Харрис решает взять дело в свои руки.

Персонажи и их отношения:

миссис Марта Харрис (главная героиня) — Стивенс (начальник отделения)

миссис Агата Спунер (дама во всех отношениях фривольная) — Вулнер и Хант

* Харрис и Спунер — старейшие обитательницы пансионата (в смысле, живут тут уже давно, а не самые старые), из-за чего немного «спорят за власть»

мисс Элизабет (Лизетта) Фрэмптон (поклонница Лейбница) — одинока

мисс Одетта Филпот (полагает, что «филистер» — это комплимент) — Коллинсон

мисс Гриффит-Джонс (дама строгих взглядов) — Тёрнер

миссис Триклбэнк (кулинарка) — одинока

миссис Ален-Бакли и мисс Марш — персонажи без слов

***

Некоторые зануды называли Марту Харрис досужей сплетницей. Она предпочитала думать о себе как о собирательнице полезных сведений.

Миссис Харрис неизменно была в курсе — кто в округе вкуснее всех готовит йоркширский пудинг (конечно, миссис Триклбэнк), у кого под подушкой лежит затёртый томик Маркса (у Агаты Спунер, само собой) и почему мисс Гриффит-Джонс столь рьяно придерживается поста (из-за язвы она и вне поста мало что ест).

Безусловно, миссис Харрис всегда была осведомлена, у кого из соседок лежит на сердце бубновый или трефовый король — в её глазах это была самая ценная информация. Харрис видела себя покровительницей влюблённых и прикладывала много усилий, чтобы устраивать счастливые единения сердец в пансионате Томазины.

Однако с новенькой, мисс Фрэмптон, возникли затруднения. Миссис Харрис дала ей время обвыкнуться в их доме, познакомиться с соседями и патрульными… и всё застопорилось! Обычно дамы легко находили себе «милого друга» и так же легко сообщали об этом всем «по секрету». Но мисс Фрэмптон молчала — и за завтраком, и за обедом, и даже за пятичасовым чаем.

Сегодня утром миссис Харрис твёрдо решила положить конец этой неопределённости. Весь завтрак она сверлила мисс Фрэмптон пристальным взглядом, мысленно набрасывая план действий. К полудню план был полностью готов.

В этот день обед в пансионате выдался многолюдным. Миссис Ален-Бакли вернулась от родных, мисс Марш наконец-то выздоровела, и за столом собрались все обитательницы — восемь человек. Миссис Спунер всё причитала, что бергамота к чаю на всех не хватит, так что миссис Харрис пришлось пообещать отдать ей свою порцию.

— Ох, милочка, спасибо! Это так щедро с вашей стороны! — ещё более сладко, чем обычно, пропела миссис Спунер.

— Всё — на благо других! Вот о чём мы должны думать неустанно, — миссис Харрис чинно склонила голову.

— Конечно, конечно! И именно вы думаете о других больше всех! — миссис Спунер улыбнулась так широко, что её фарфоровые зубы сверкнули в свете лампы, висящей над столом.

Харрис несколько раздражённо улыбнулась в ответ, но тут её внимание привлекла несравнимо более важная проблема.

— А где господин Стивенс? Он обещался быть к обеду.

И снова миссис Спунер подала свой тоненький голосок откуда-то сбоку:

— Может быть, констебль несколько утомился нашим скромным обществом? Ведь он обедает у нас каждый божий день! Недолго и заскучать!

Миссис Харрис нахмурилась в направлении Агаты Спунер и строго промолвила:

— Мы обязаны подождать господина Стивенса. Домашний обед лучше всего прочего выражает ту признательность, которую мы испытываем по отношению к нашим доблестным защитникам порядка.

— Днём, — многозначительно добавила неугомонная Агата.

— Что вы хотите этим сказать? — Харрис раздражённо повернулась к ней.

Дамы за столом все как одна уставились в стоящие перед ними пустые тарелки.

— О, ничего, совсем ничего, — масляно улыбнулась Спунер. — Днём уместнее всего накормить нашего героического констебля обедом. Но ночью ведь обеда нет?

— Не понимаю, что за глупости вы сегодня говорите, милая Агата, — в слова «милая Агата» миссис Харрис вложила все свои чувства. — Вам стоит сходить к доктору Смиту — уж не заразились ли вы горячкой от мисс Марш?

В ту же самую секунду раздался звонок в дверь, вызвавший переполох и всеобщее волнение. Отовсюду летели фразы: «Ах, это он!», «Откройте, скорее же!», «Подогрейте жаркое!» и прочие, обычно сопровождающие появление дорогого гостя.

Констебль Стивенс отличался плотным телосложением и роскошной тёмной шевелюрой. Аккуратно протиснувшись мимо цветочных горшков, украшающих прихожую, он немедленно повёл носом и произнёс:

— Чудесный денёк! И, никак, у вас на обед жаркое? Надеюсь, готовила миссис Триклбэнк?

Дамы расступились, являя взору констебля заслуженную кулинарку пансионата, которая зарделась и присела в книксене.

— Да, господин констебль.

— Ох, ваше жаркое — это нечто! Да, это нечто! Расскажу потом ребятам — все будут завидовать!

Миссис Харрис, пользуясь удачным поворотом беседы, тут же ввернула:

— Господин Стивенс, а вы бы, может, завтра пригласили с собой ещё кого-нибудь? Мы всегда рады видеть в этом доме наших доблестных стражей порядка, правда, дамы?

Все жительницы пансионата согласно кивнули, а миссис Триклбэнк выдала томное «Ах!», вызвавшее недоуменные взгляды.

Покряхтев, констебль отряхнул ноги, прошёл на кухню и уселся на почётное место во главе стола. Дамы заняли свои места вокруг. Миссис Харрис сегодня специально села напротив мисс Фрэмптон.

— Так что, господин Стивенс? Как насчёт гостей? — миссис Харрис не собиралась отступать от своего плана так легко.

Стивенс пожевал губами, разглядывая на свет зубцы вилки.

— Неужто, дорогая миссис Харрис, вам не хватает одного меня? Смотрите, как бы я не начал ревновать! — и констебль настороженно хохотнул.

Миссис Спунер фыркнула в пухлый кулачок, изображая кашель. Марта на мгновение потупилась.

— Нет, как вы могли подумать такое, господин Стивенс! Я просто хотела сказать, что, может быть, кто-то ещё составит компанию нам, одиноким дамам… Например, господин Вулнер… Или господин Моррис… — произнесла Харрис, пристально наблюдая за выражением лица мисс Фрэмптон.

— От компании констебля Вулнера я бы не отказалась, — протянула Спунер, загадочно улыбаясь себе под нос. — Хотя иногда он ведёт себя совершенно неподобающе для общества благовоспитанных дам.

Стивенс тщательно прожевал свою порцию жаркого и, протянув тарелку за добавкой, солидно изрёк:

— Да, пожалуй, это можно. Морриса я отправил в соседний квартал охранять раздатчик мотилена, а Вулнера можно позвать.

— Или господина Тёрнера, — продолжила миссис Харрис, не отрывая глаз от мисс Фрэмптон.

— Можно и Тёрнера. Спасибо, миссис Триклбэнк, — и помрачневший констебль вновь уткнулся в свою тарелку.

К глубокому разочарованию миссис Харрис, за время обеда перебравшей фамилии доброго десятка констеблей, ни один мускул в лице мисс Фрэмптон не дрогнул ни при упоминании Морриса, ни Тёрнера, ни Коллинса, ни даже красавца Гейнсборо, чей безукоризненно выглаженный мундир не давал покоя многим дамам. Марта не знала, что и думать. Однако вдова генерала Харриса была не из тех, кто легко сдаётся. Поэтому вечером, когда все остальные жительницы пансионата отправились на прогулку в парк, миссис Харрис, пробормотав себе под нос: «Сейчас время дерзать и выстоять», тихонько открыла дверь в комнату мисс Фрэмптон.

Как много книг! Марта взяла это на заметку. И, однако, среди всех этих стопок не оказалось явных подсказок, на которые она надеялась. Ни справочника «Знай своего констебля в лицо» с загнутым уголком страницы, ни номера журнала «Модница», привычным образом распахивающегося на портрете одного из списка «Мы бы хотели, чтобы они нас спасли». Ничего! Не ожидая многого, Харрис приподняла несколько книг из последней стопки и вдруг заметила уголок листа, торчащий из томика Лейбница. Достав лист бумаги, миссис Харрис довольно улыбнулась. Это был изящный рисунок пером — набросок лица, в котором словно бы угадывались черты констебля Эдмунда Рейнольдса. Догадку подтверждала ажурная литера «Р», выведенная в углу.

Конец ознакомительного фрагмента.