Школа выживания волчицы

Марина Крамер, 2016

Когда волку угрожает опасность, волчица обязана защитить его своим телом – не дать врагу перегрызть горло вожаку стаи. Этот закон Александра Сайгачева усвоила твердо. Ее дом держится благодаря уму, рассудительности и терпению мужа, но спасти своего Акелу может только она, хрупкая и верная жена самурая. На этот раз охота, кажется, открыта на них обоих: Акелу подозревают в краже дорогого коллекционного меча, а в кабинете Саши в медицинской академии найден труп, к которому она – так кажется полиции – должна быть причастна. Идет облава на волков, и значит, первой неприятеля встретит она, волчица…

Глава 7

Александра

Прошу, не сделай меня глупцом, не способным отличить зерно от плевел. Но прошу, не сделай меня и мудрецом, которому ведомо даже то, откуда придут тучи.

Акутагава Рюноскэ. «Слова пигмея»

Я не люблю, когда Сашка уезжает куда-то до того, как я открыла глаза. Это значит, что и проснулся он раньше, и ходил по комнате на цыпочках, чтобы не потревожить мой сон, и завтракал тоже один. У меня всякий раз остается ощущение, что кто-то украл у меня несколько минут общения с любимым человеком.

Сегодня было то же самое. Проснувшись, я обнаружила, что половина кровати, на которой спал муж, пуста, на балконе проветривается его тренировочное кимоно, в котором он делает упражнения по утрам, а в гардеробной нет одного из костюмов — висит пустой чехол на вешалке. Стало быть, Акела уже уехал. Настроение в такие моменты у меня здорово портилось, и приходилось прикладывать дополнительные усилия, чтобы не выплескивать эмоции на окружающих.

День у меня сегодня намечался относительно свободный. Первых двух пар не было, и я могла бы еще полежать, но нужно проводить в школу Соню и Никиту. Я уже потянулась за халатом, когда зазвонил мобильный на тумбочке. Это оказался один из ассистентов кафедры.

— Александра Ефимовна, не могу дозвониться заведующему, поэтому вас беспокою, извините.

— Что-то случилось, Сергей Юрьевич? — уловив обеспокоенные нотки в его голосе, спросила я.

— Да. Заболела мама в другом городе, ночью соседка ее позвонила — инфаркт. Мне нужно поехать, у нее никого больше нет.

— Конечно, отгулы я вам оформлю и раскидаю ваши группы по свободным ассистентам. Сегодня с утра первый курс у вас?

— Да, пищеварительная система.

— Хорошо, этих я себе возьму. Вы поезжайте и не волнуйтесь, занимайтесь мамой. Только позвоните сразу, как сориентируетесь по времени, сколько дней вам будет нужно.

— Спасибо, Александра Ефимовна! — горячо поблагодарил он и попрощался, а я быстро выбралась из-под одеяла и пошла в душ — придется ехать в академию.

Мы позавтракали с Соней вдвоем, с удивлением выслушали от Гали, что и папа тоже уже уехал.

— А мы точно не проспали? — с сомнением спросила Соня, внимательно глядя на большие часы в простенке кухни. — Тебе-то никуда не надо.

— Нет. Наверное, у папы и деда какие-то дела. Допивай чай, пора ехать, меня на работу срочно вызвали.

— Ты меня повезешь или Никита?

— Я сама отвезу, раз уж тоже еду. Иди одевайся.

Галя только головой покачала, провожая ускакавшую на одной ноге в прихожую Соню.

— Никиту все равно возьми, Санюшка. Скользко сегодня, я вон пока через двор перешла, чуть два раза не растянулась во весь рост, а на дороге-то, поди, еще хуже.

— Никита вчера поменял колеса, так что я в порядке. И потом, Галечка, я же не гоняю, — допивая кофе, сказала я, на что домработница только вздохнула.

— Никитку бы за руль-то посадила, он все же мужик.

— Большое преимущество, — улыбнулась я, зная, с какой скоростью может носиться по трассе мой телохранитель.

Вспомнив, что надо предупредить лаборанта о замене, я набрала номер кафедры.

— Доброе утро, это Гельман. Я сегодня заменяю Новосадского, пусть его группа готовится к занятию в моей комнате. Да, в моей. Лена, вы отлично знаете, что я не работаю с чужими препаратами. Ничего, студентам полезно видеть разные препараты, это тренирует память. Да, все.

Положив телефон на стол, я допила кофе и по привычке забросила в рот кусочек сахара — это помогало мне с утра настроиться на работу.

— Поздно вернешься? — принимая из моих рук пустую чашку, спросила Галя.

— Не знаю. Вроде как задержаться не должна, у меня пары до пяти. Правда, нужно один из препаратов обновить, но сегодня что-то нет настроения в прозекторской возиться.

Я выбралась из-за стола и направилась в прихожую, где уже застегивала длинный бордовый пуховик Соня. На обувной стойке примостился ее ранец и яркий мешочек со сменной обувью.

— Все, мам, я собралась, — сообщила дочь, набрасывая на плечи лямки ранца.

— Да и я, в общем-то, готова. Можешь идти в машину.

Соня вышла на улицу, а я еще на секунду задержалась у зеркала, решив подкрасить губы помадой, что делала довольно редко. Но сегодня настроение было какое-то странное, хотелось выглядеть иначе, чем обычно. Студенты, конечно, будут удивлены — на занятиях я никогда не появлялась с накрашенными губами и вообще имела репутацию женщины железной и нечувствительной ко всяким бабским штучкам вроде помады. Ничего, пусть удивятся, а то совсем я в глазах студентов синим чулком выгляжу.

Соня уже сидела в машине, пристегнутая ремнем безопасности специального детского кресла, а на водительском сиденье неожиданно обнаружился Никита.

— А ты чего здесь? — удивленно спросила я, усаживаясь рядом.

— Вроде как я на работе, — пожал плечами телохранитель, поворачивая ключ в замке зажигания.

— Не припомню, чтобы я вчера говорила, что ты мне с утра нужен.

— Вы, может, и не говорили, а вот Акела вполне ясно выразился — из поля зрения вас не выпускать.

Все ясно, вчерашняя встреча с микроавтобусом не понравилась моему супругу, и он на всякий случай напомнил Никите, за что тот получает зарплату. Ладно, Никита — скорее союзник и друг, чем телохранитель, и его присутствие меня никогда не напрягало, даже наоборот. И потом, с ним всегда можно договориться, если будет очень уж нужно.

— Что-то вы притихшая какая-то, — заметил Никита, когда мы выехали за ворота.

— Что, заорать? — мрачно поинтересовалась я, сама не понимая, что со мной происходит.

— Орать не надо, но вид у вас какой-то… Может, Соню довезем и в кафе? У вас ведь нет первой пары, — предложил Никита.

— Так бы и сказал, что позавтракать не успел. А первая пара уже есть — попросили подменить.

— Почему? Успел. Но вам не помешает чашка кофе и что-нибудь сладкое, время есть еще.

— Вот вы хитрые, — пробурчала на заднем сиденье Соня. — Меня, значит, в школу, а сами пирожные есть поедете? Где справедливость в жизни?

Никита фыркнул.

— Какую тебе справедливость надо, мелкая? Кому из нас троих Галя в портфель коробочку с плюшками положила? Не тебе ли?

Соня умолкла — Галя, зная любовь девочки к сладкому, обязательно совала в ее ранец небольшую коробочку-бэнто, привезенную Сашкой из Японии, в которой непременно находились булочки, плюшки или сладкие пирожки, и Соня с подружками жевали их на переменках.

— Вам не кажется, что за нами кто-то едет? — вполголоса спросил Никита, чуть наклонившись в мою сторону.

Я бросила взгляд в боковое зеркало — и точно. Следом неотступно двигалась старая белая «Мазда», в которой угадывались силуэты водителя и пассажира.

— Думаешь, за нами? Может, просто едут?

— Ага, — кивнул Никита, чуть добавляя скорость и потом резко ее сбрасывая, в результате чего следовавшая за ними машина в попытке не отстать едва не въехала им в бампер. — Видали?

— Н-да, — неопределенно пробормотала я, стараясь понять, с чем или с кем может быть связан этот непрошеный эскорт.

— Что делать будем? Не надо бы, чтоб до школы провожали, ну их, — сказал Никита, и я вздрогнула — воспоминания о том, как Соню увели прямо из школы, до сих пор были свежи в памяти. Тогда все обошлось, но ведь во второй раз может и не повезти.

— Отрывайся, — решительно сказала я, проверяя, хорошо ли пристегнут ремень безопасности. — Соня, возьмись крепко за ручки и держись, сколько есть сил, поняла? Сейчас поедем очень быстро. Никита, там чуть дальше слева будет поворот на Власово, мы через него быстро выберемся на объездную трассу. Я в поселке скажу, куда поворачивать, там, если не знать дороги, запросто в тупик уедешь. Их штук семь, так что шанс скрыться у нас хороший.

— Ага, а на дороге двойная сплошная. Вы меня под лишение подписать хотите?

— Там нет ни камер, ни гайцев, никто не узнает. Главное, чтоб по встречке никто не ехал, — процедила я, берясь за ручку. — И двери заблокируй на всякий случай.

Никита щелкнул кнопкой и вдавил педаль газа в пол. Машина дернулась и понеслась, отрываясь от преследователей. Я смотрела в боковое зеркало и видела, как водитель «Мазды» пытается не отстать. Тягаться с полугодовалой «бэшкой» с хорошим двигателем и шипованными колесами, прекрасно державшими чуть заледеневшую трассу, он, конечно, не мог. Мы долетели до поворота, и Никита резко взял влево практически в трех метрах перед движущимся на нас рефрижератором. Я закрыла глаза на секунду, хотя чувствовала, что этого зазора нам как раз хватит, чтобы проскочить и скрыться из поля зрения преследователей.

— Уф, — выдохнул телохранитель, чуть сбрасывая скорость в поселке, — пронесло вроде. Говорите, куда ехать, я здесь ничего не знаю.

— Будем надеяться, что и они тоже здесь ничего не знают, — пробормотала я, открывая глаза. — Прямо по этой улице и возле кирпичного дома с зеленой крышей сверни налево.

Никита послушно вел машину в указанном направлении, а я напряженно думала, кто бы мог быть заинтересован в том, чтобы преследовать нас. Соня сзади сидела тихо, как затаившаяся в норке мышка, и мне пришло в голову, что придется просить дочь обманывать Акелу и не рассказывать ему о наших пируэтах перед рефрижератором. Черт подери, с таких лет вынуждаю ребенка врать отцу.

Никита свернул на узкую улочку и вопросительно посмотрел на меня.

— Прямо. Там будет перекресток, дальше направо.

— Вы откуда этот поселок знаете?

— В пору моей бурной молодости любила с байкерами погонять. Иной раз приходилось от правоохранителей скрываться, вот и изучила все близлежащие поселки, чтобы успевать делать это быстро и без последствий. Видишь, когда пригодилось.

— Что вообще происходит, как вы думаете? — поворачивая на перекрестке направо, тихо спросил Никита, и я вздохнула:

— Знал бы прикуп — жил бы в Сочи. Акела куда-то с утра сорвался, а вчера даже разговоров не было, что он в такую рань уедет. Может, в банке что-нибудь?

— Да вряд ли. Если в банке, то какой смысл за вами-то хвост пускать? — с сомнением в голосе возразил Никита. — И потом, вам не кажется, что это его личные неприятности? Вон и в клубе все вверх дном перевернули, сам же рассказывал.

— Там деньги пропали, — я сказала это скорее для информации, потому что сама не особенно верила в то, что люди, разгромившие клуб Акелы, искали жалкие несколько тысяч.

Никита, как выяснилось, так тоже не думал.

— Ой, да перестаньте! Сколько там было тех денег? Из-за такой мизерной суммы такой погром? Нет, деньги взяли попутно, а вот все остальное — как предупреждение о чем-то. И тогда вполне логичны вот эти зайчики в трамвайчике, что за нами ехали.

Я молчала. Скорее всего, телохранитель прав, но как выяснить причину? Что именно происходит у мужа и почему он не говорит об этом мне? Опять боится, что я влезу? Так теперь я гарантирую ему свое участие в чем бы то ни было. И сама выясню, что именно происходит.

Мы вывернули на трассу, и я с опаской посмотрела назад. Никакой «Мазды», разумеется, не было — если они поехали за нами в поселок, то неминуемо уткнулись в один из тамошних тупиков, а то и в несколько по очереди. Можно расслабиться.

До школы доехали молча. В холле я присела на корточки перед Соней и внушительно сказала, глядя снизу ей в глаза:

— Соня, я очень прошу тебя быть внимательной. Ни с кем и никуда не выходить, никому ничего не рассказывать. И запомни, никто, кроме меня, папы и Никиты, за тобой в школу приехать не может. Даже дед, даже его водитель — никто. Это понятно?

— Да, — серьезно сказала дочь, — я это знаю и ни с кем никуда не пойду.

— Запомни это, Соня. Я могу рассчитывать на то, что ты умная и взрослая?

Конец ознакомительного фрагмента.