Света белого не видно

Марина Ивановна Иванова, 2019

Катя попадает с семьей в землетрясение в Армении. В городе Ленинакане ее дом, в котором она живет с тремя детьми и алкашом мужем, полностью разрушен. Катя бежит на юг страны в город Михайловск. Попадает в денежную кабалу. Бандиты требуют у Кати долги мужа, угрожая расправой над детьми. Они не знают, что у Кати в прошлом отец был смотрящий города Ростова, его убивают, но он успевает перед смертью подарить Кате кольцо, которое говорит о том, что она дочь авторитета.

Глава 4

Путешествие в холодном автобусе в феврале месяце было не самым приятным событием в жизни Кати, но ей было не привыкать к трудностям. И, закупив на все кредитные деньги по своему вкусу красивые платья, а к ним в той же цветовой гамме кожаные сумки, кошельки, ремни, Катя, довольная собой и своей новой работой, легла на втором этаже автобуса на свое место и проспала почти всю дорогу до дома. Рук и ног она не чувствовала, потому что с непривычки таскала эти сумки, перевязав их носовым платком и перебросив их через плечо. Плечи болели ужасно, синяки от тяжелых сумок потом долго еще не проходили. Посмотрев, что все люди возят сумки на маленьких таких тележках на колесиках, Катя приобрела и себе такую же.

Долго путалась в резинке, которая должна была держать эти сумки, два раза сломала колесики, едва починила эту китайскую игрушку и все время оглядывалась по сторонам, потому что ей везде казалось, что за нею незримо наблюдает ее муж Сергей. Перед глазами всплывало, как он хватает ее за горло и просит у нее денег на новую дозу. Как хорошо, что она все деньги прятала у Леры дома. Иначе бы у нее вообще ничего не осталось. Сергей в последнее время стал просто невыносим. Он срывался беспочвенно в приступах ревности, в каждом мужчине, глянувшем на Катю, видел ее любовника. А сам продолжал шляться и приползать под утро, издавая женские ароматы стойких французских духов.

А когда он узнал, что она собралась ехать в Москву за товаром, он вообще озверел. Сергей ей устроил такую дикую сцену! Он хватал ее вещи, смотрел, что она с собой берет, в чем поедет, и вообще просто издевался над нею. Он грозился, что вылетит следом за Катей на самолете и будет контролировать каждый ее шаг. Он хвастался, что у него в Москве есть свои кореша, которые сообщат ему, чем она там занимается. Катя с таким трудом уговорила его, что нужно расширять бизнес, что она нечасто будет ездить в Москву. Но его ничего не могло успокоить. Успокоился он только после того, как она пообещала выделить ему некую сумму от полученного кредита, и только тогда он ее отпустил.

Во сне в автобусе Катя то и дело ворочалась и стонала. Ей снился сон, что она рабыня где-то на Востоке и везет неподъемную тачку. Катя, запряженная в нее вместо лошади, тянет эту повозку, а на ней сидят Сергей в костюме и галстуке и трое ее маленьких детей: Настя, Даша и Полина.

«Ради детей я должна выдержать эту жизнь, — говорила Катя во сне, — ради детей. Я хочу, чтобы у них все было хорошо».

— Просыпайся, красавица, — толкнула ее соседка по автобусу. — Я все смотрю на тебя и вижу, что ты первый раз за товаром едешь. Но ты же, по-моему, с нашего рынка? Я тебя там видела, — сказала Валентина Матвеевна.

— Да, с вашего, только я впервые за товаром еду.

— А в аренду ты, по-моему, у жены нашего бывшего мэра магазин взяла, да?

— Да, — ответила Катя и заулыбалась.

— Вот эта мэрша, Машка Тулина, такая барыня, говорят. Он ее сделал редакторшей какой-то газеты, а она такая белоручка. А противная какая, ужас, — продолжала знакомство Валентина Матвеевна. — Вот с наше бы поработала?! Тогда бы поняла, что такое торговля!

Валентина Матвеевна имела вид большого начальника из районной администрации. Но, как выяснилось позже, она начальником раньше и была. И работала у бывшего мэра, жену которого она ругала. Отсюда такая «любовь» к его семье.

Катя улыбнулась, услышав «глас народа», и подумала: «Вот истину папа сказал:"Все любят разгадывать других, но никто не любит быть разгаданным". Так хочется тоже побыть белоручкой и ничего не делать. И как хорошо, что меня обсуждать некому. Я человек маленький, подневольный. Может быть, эта мэрша вовсе и не плохой человек, но зависть людская заставляет ненавидеть друг друга, злиться на удачи близких и радоваться поражениям знакомых. И почему люди в Михайловске такие озлобленные на жизнь? Мне кажется, я нигде больше злей людей не видела. Ну ничего, я буду другой, я буду доброй, я всем буду улыбаться. Ведь грубость такая заразная штука. Попробую ею не заразиться. Почему люди такие двуличные: в глаза улыбаются, а за глаза кроют друг друга почем свет стоит? Неужели им от этого легче? Отчего это происходит? Кажется, все люди вокруг сыты, одеты, не очень сильно болеют. Но сами себя этой злостью разрушают. Для чего? Неужели их всех так часто обманывали, что они никому не верят? Неужели их часто бросали, что они становятся ревнивыми? Неужели их часто обижали, почему люди становятся злыми? Ведь не рождается ребенок сразу злым? Он такой милый, беззащитный, такой ласковый. А потом, когда проходит вот та самая грань, — между добром и злом? Ну ничего, я попробую изменить мир вокруг себя. У меня будет самый красивый магазин, и я буду самым добрым продавцом. Начну с себя. Попробую разгадать себя сама!»

Магазин и впрямь выглядел прилично. Катя всю ночь развешивала сумки в аккуратные ряды. Торгового оборудования не было, поэтому, натянув железную сетку и прикрутив ее саморезами к стене, она сидела и делала крючки из проволоки. Сумки были развешаны по цветам до самого потолка. Магазин казался профессиональным, по европейским стандартам. Только одну боковую стену занимали сумки. А перед нею Катя поставила столы-витрины, на которых разложила кошельки, ремни и украшения. И сделала себе ресепшен.

Основное торговое оборудование в магазине осталось от бывших хозяев, Катя его выкупила и развешивала на нем платья по размерам, начиная от тридцать восьмого до шестидесятого. Красотки ведь тоже разными бывают: и толстенькие, и худенькие, и высокие, и маленькие. В углу была дверь в подсобку. Там тоже было уютно — стояли диванчик и столик для обеденного перерыва.

— Завтра должны привезти рекламную вывеску, — сказала Лера, забегая в магазин. — И можно уже начинать работать. Классная у тебя получилась «Красотка»! Я даже не ожидала.

— Лера, а вдруг у меня не получится? — испуганно спросила Катя. — Смотри, какой объем продаж.

— У тебя — и не получится?! Ты это брось! Языком болтать и убалтывать да расхваливать ты всегда умела. Справилась же с этими — «трусиками, маечками». А здесь теток нарядить да сумку подобрать в тон платья — проще простого. Только не забывай деньги собирать за товар. А то я тебя знаю, начнешь дарить всем направо и налево красивые платья, как в институте нам все отдавала.

— Да, я люблю дарить подарки! — сказала Катя весело. — Ты знаешь, даже больше люблю дарить, чем самой их принимать.

Катя поежилась, переступила с ноги на ногу и заметила:

— А здесь, между прочим, холоднее, чем на улице, нужно завтра валенки купить.

— Да пол же бетонный. Ну и магазин! Из одного железа сделан! Посмотри, каркас у него железобетонный. Вот тебе и мэр, не мог подороже магазин построить жене? — возмущалась Лера.

— Ничего, я потом заработаю денег, куплю потолочные обогреватели. Я уже такие себе присмотрела на опторге.

— Вот еще работать не начала, а уже одни затраты на уме. Ты еще не знаешь, когда кредит этот погасишь и будет ли вообще толк с этой торговли, — запротестовала Лера.

— Ты же сама мне сказала, чтобы я кредит брала и расширялась.

— Правильно, что сказала. Все ж живая копеечка. А то нам зарплату в школе не платят, мы еле концы с концами сводим. Может, чуть легче станет, место в школе освободится, и пойдешь учительницей за гроши работать, ты это хочешь от меня услышать?

— Нет. Я справлюсь. Просто страшновато, новый товар ведь. С ассортиментом таким я еще не работала. Да и посоветовать взрослым женщинам смогу ли?

— Сможешь, конечно. Дамы они, конечно, в Михайловске капризные. Но ничего, хвали их побольше, восхищайся их фигурами. Вот и все, что нужно им для счастья. И все-таки хорошо, что ты перешла работать на Центральный рынок. Здесь проходимость лучше, да и от ветра закрыта, так что не ной! Я чувствую, что ты сможешь заработать здесь хорошие деньги!

На следующее утро, в свой первый рабочий день Катя, счастливая, приехала на рынок. В этот день выпало столько снега, что за всю историю юга столько никогда не выпадало. Дверь в магазин замело почти наполовину. Катя в ужасе смотрела на этот кошмар и думала: «А как я теперь попаду в помещение и буду работать?»

У всех людей были совковые лопаты, и каждый расчищал снег возле своего магазина. Все прокапывали свою личную дорожку.

— Извините, пожалуйста, — обратилась Катя к хозяину соседнего магазина. — Вы не одолжите мне лопату?

— Нет, они дают лопату под личную роспись, — ответил с усмешкой сосед напротив.

— А где выдают?

— Ты что, первый раз на рынке? — спросил высокий мужчина, проходивший мимо. — Первый раз, и в такую погоду выперлась? — громко захохотал он. — Иди в контору, вон туда, к директору рынка, Ирине Васильевне, она и выдаст.

— Сисяс плинису, опата уна, да? — спросил подошедший мужчина лет сорока, подозрительного вида и не умеющий совсем говорить.

— Васек, отведи гражданку к начальнику, — сказал высокий мужчина, обращаясь к странному человеку.

Этот странный человек вообще очень плохо говорил. Глаза были умные, а говорил что-то несвязное, словно ребенок. Сначала Катя посмотрела на странного мужчину и увидела, что на рынке он самый добрый. Он подбегал и всем помогал. Кому сумку поднести, кому лопату, кому воду.

— Да ты его не бойся! — толкая Катю в плечо, сказала та самая попутчица из автобуса, что жену мэра ругала. — Катюха, он дурачок местный, но незлобливый и очень услужливый. Все сделает, что его попросишь, а за это ему кто рубль, кто десять дает, и он все деньги собирает, а потом покупает что-нибудь на них вкусненькое и несет маме своей. Он не пьет и не курит. Только в развитии остановился. Вот спроси у него, сколько ему лет? — предложила Валентина Матвеевна, — и тут же задала вопрос сама.

— Вася, а сколько тебе лет? — спросила она у странного Васька.

— Осемь, — сказал мужчина сорока лет.

— Вот видишь, восемь лет, говорит. Ему уже лет пятьдесят, как восемь лет, — смеясь, сказала Валентина Матвеевна. — А это, говорят, у него оттого развитие умственное прекратилось, что у него на глазах поезд отца переехал. Вот он на этой почве и свихнулся. И ходит теперь дурачком по рынку.

— Ну не знаю, — сказала Катя. — Может, он на самом деле и есть нормальный, а мы все — дурачки. Тут же не знаешь, как вообще нормальный должен себя вести. А Вася, какой молодец, — маму кормит, всем помогает, не пьет, не курит, любит всех. Может, и правда он и есть тот самый нормальный, — философски заметила Катя. — А мы все непонятно что: злые вон все, каждый за себя, лопату под роспись. А вот такие, как Вася, и есть «святые»! Они ведь ближе всех к Богу, и не зря их «убогими» называют. «У Бога» они. Вот смотрите, лопату несет, ему что, тоже под роспись дали? — засмеялась Катя, весело показывая в сторону Васи.

— Нет, он никогда не врет, и ему полностью доверяют. Деньги в кассе лежат полным-полно. Ему ящик открывают и говорят: посторожи. И что ты думаешь? Копеечки никогда не взял. А лопату — если взял, значит, вернет. В целости и сохранности. Смотри, Катя, он тебе дорожку к магазину чистит, видно, ты ему понравилась, — сказала бывшая начальница Валентина Матвеевна.

— Он мне тоже нравится, — ответила Катя, улыбаясь, и пошла за лопатой под роспись.

Вдвоем с новым другом Катя быстро расчистила не только дорожку к магазину, но и всю площадку рядом. Зайдя в магазин, Катя дала новому другу пятьдесят рублей, Вася аккуратно положил деньги к себе в торговую сумочку и спросил, как ее звать.

Катя все понимала, что он говорит, и ей легко было с ним общаться. А ему было странно, что его сразу понимают и не переспрашивают по несколько раз.

— Вася, сейчас я сбегаю куплю чайник и к чаю что-нибудь. И мы с тобой отметим открытие магазина, хорошо? — спросила Катя. — Постой, пожалуйста, здесь, я быстро, — добавила она. — Вася, а что ты любишь? Что купить? — поинтересовалась она у нового друга.

— Оньчики гусенка.

— Поняла, поняла, — пончики со сгущенкой. Окей, я мигом, — сказала Катя и выбежала из магазина.

В первый день Катя даже продала одну сумку и платье. Очень удивилась, что выручка была в десять раз больше, чем за носочки и маечки. Катя счастливая поехала домой. Она сама выбирала все эти сумки, и они ей действительно нравились. И она с такой любовью предлагала их покупателям, что они не могли отказаться от новой вещи. Катя всегда знала, что вещи очень хорошо впитывают энергетику настроения. Если люди ругаются, то вещи обязательно возьмут все на себя. А потом мы удивляемся, как это от человека сыплются искры злости. Так это же его одежда впитала зло. Это неоспоримый факт. И поэтому в один магазин хочется заходить, а из другого — выскочить, едва переступив порог. Покупатели в магазине у Кати задерживались надолго. И почти всегда выходили с покупкой. Но в этот первый день на новом месте она так разволновалась, что, когда брала деньги у покупателя, почему-то спросила:

— Извините, а сколько я вам должна сдачи дать?

Покупательница удивленно посмотрела на Катю и произнесла сумму.

— Спасибо большое, а то я боюсь, вдруг неправильно дам сдачу. Деньги ведь большие.

— Ну тогда вы не на своем месте! — жестко ответила посетительница магазина.

— Это точно, что не на своем, — улыбаясь покупательнице, сказала Катя. — А кто его знает, где наше место вообще? — И услужливо добавила: С удачным приобретением! Приходите еще, будем всегда рады вас видеть!

— Спасибо, — медленно и тоже улыбаясь сказала посетительница, растаяв. — Обязательно зайду. Мне нравится, как вы обслуживаете. Приятно иметь дело с такими продавцами, а то все грубят вокруг, как будто я им что-то должна. Но вы сдержались, когда я вам нагрубила, и цепной реакции не произошло. А другой продавец меня в соседнем магазине сейчас так оскорбила, что я точно знаю, что больше туда не пойду. Чем человек ниже, тем выше себя ставит, как говорит Лерка, это парадокс!

— Да нет, просто они не понимают, что мы, продавцы, работаем в сфере обслуживания. Мы — слуги! И в этом нет ничего унизительного. Мы должны вас обслужить, посоветовать. Ведь шопинг — это тоже своего рода лечение. Это терапия и спасение от стресса. Мы, продавцы, на данный момент еще и психотерапевты, — добавила Катя мягко.

— Вот были бы все продавцы такими, и жизнь была бы лучше. А то устанешь в школе, придешь на рынок, тебя оскорбят, что жить не хочется. Вам бы в школу. Вы прям похожи на учительницу! Видно сразу, что жизнь у вас была легкой. Вы такая добрая женщина, на жизнь не озлобленная, как мы все. Мне и впрямь полегчало, — сказала первая покупательница Катиного магазина «Красотка».

Но Катя знала точно, что и не последняя, ведь с нею был Вася — Ангел-Хранитель рынка! А то, что она учительница, Катя решила не говорить.

Новые знакомые появились у Кати на рынке сразу. Товар потихоньку убавлялся. Нужно было ехать за новым товаром. Валентина Матвеевна посоветовала Кате съездить с нею в город Пятигорск на оптовый рынок, раз муж устраивает такие припадки ревности. Все же ближе, чем в Москву. Катя стала ездить на маршрутке вместе с другими предпринимателями в Пятигорск. Они ездили ночью, а к утру уже были в магазине. Потихоньку Катя втянулась в работу и уже легко справлялась с таким большим ассортиментом. Мужу денег за поездки в Пятигорск не давала. Говорила, если не верит, может ездить с нею за товаром тоже. А Лера обещала присмотреть за детьми. Но Сергей находил массу дел, только бы не ездить с нею в Пятигорск.

Деньги, как всегда, заканчивались быстрее, чем зарабатывались. На оптовом рынке Катю встречали с распростертыми объятиями: всегда давали в долг товара и на триста тысяч, и на пятьсот. Товар продавался не всегда, так как этого хотелось. А долги нужно было отдавать вовремя.

— Катюха, вези деньги, нам нужно лететь в Турцию, — звонили ребята с оптового рынка.

«Господи, где же взять денег? Нужно занимать срочно, хоть под проценты, — думала Катя. — Нельзя подводить людей, нужно выходить из положения».

Новые друзья Кати с рынка, Александр и Нина, одноклассники Леры, пришли на рынок давно. Начинали когда-то с лотка, потом скупили все магазины в округе и были очень даже дружелюбные и веселые ребята. Они полюбили Катю и всегда по-соседски приходили к ней в магазин попить кофе. Катя очень их уважала, потому что ребята от лотка и до хозяев магазинов всего достигли в этой жизни сами. Да к тому же Лерины одноклассники — это все равно что ее.

— Катюха, ты почему такая грустная? — спросил как всегда весело и непринужденно Александр.

— Ты знаешь, я только что отправила долг в Пятигорск, а мне нужно срочно отправить еще триста тысяч новым оптовикам за товар в Португалию. Я нашла своих однокурсников, вернее, Лера нашла наших однокурсников за границей. Сегодня пришел товар, и мне нужны срочно деньги, им отдать. Они завтра улетают домой. А у меня их нет.

— Я понял. Не переживай, я тебе помогу. У нас есть один знакомый, он дает деньги под маленькие проценты. Я его попрошу, он тебе даст.

— Ой, спасибо большое, Саша, я никогда не забуду, что ты меня выручил. Мне нужно где-то на три месяца. Я буду проценты вовремя отдавать, а через три месяца подсобираю денег и отдам всю сумму.

— Лады, — сказал Александр и через полчаса принес деньги.

— Как хорошо, что есть такие друзья, которые могут выручить! — сказала Катя, обнимая нового друга.

— Да о чем ты, Катя?! Мы всегда друг друга выручаем, не переживай. Только я тебе посоветую: гони ты этого дурачка Васю от себя. Из-за него у тебя все покупатели разбегаются. Поверь мне, вон Лерка его матом постоянно гоняет. Мы прямо ее приветствуем за это.

— Спасибо, Саша, за помощь. Но я, наверное, денег не возьму. Я сама что-нибудь придумаю, — сказала Катя, протягивая Александру деньги обратно.

— Да ты че? Из-за этого дурака, что ли, обиделась? Ты это зря. Я, например, им брезгую. Он же не человек, а так, полчеловека.

— Саша, прекрати его обзывать. Он ведь ни в чем не виноват, что ты — нормальный, а он — «святой», — сказала Катя, смотря прямо в глаза Александру.

— Кто святой?! Наш Васек? Ты что, какой он святой?

— Саша, а знаешь, почему даже цари убогих держали у себя в доме? Потому что они ближе всех к Богу были. У Бога они, понял? И от скольких бед людей спасали все эти святые, в которых камнями тогда бросали благочестивые граждане, а теперь ездят и на коленях стоят перед их мощами и просят у них то, от чего те в свое время отказывались.

— Ну ладно, может, ты и права, — сказал Александр. — Я, в общем-то, не против всех этих дурачков. Просто мне Лерка всю плешь проела, что он опасен и что с рынка его нужно убирать.

— Да Лера просто боится с такими общаться. Она у нас благородных кровей девушка.

— Кто, Лерка? Да брось ты. В школе она была дура-дурой. Мать у нее в жизни нигде не работала. Отец — пастух. Откуда у нее благородная кровь?

— Нет, Саша, ты не прав. И пастух может быть очень интеллигентным человеком и благородных кровей.

— Катька, ты, сразу видно, из породистых будешь. Кожа бархатная, а главное — это щиколотка и запястья. Я передачу смотрел. Вот если они тонкие, значит, порода есть, — загоготал Александр. — Вот видишь, у тебя они тонкие. А у Лерки — широкие. Одно слово, Уздечкина она. Ладно, вон моя жинка бежит, уже ревнует. Вот тебе триста тысяч, и я побежал. Смотри, через три месяца отдашь. Проценты платить будешь вовремя, а Васю не буду трогать, обещаю.

Прошла неделя, Катя забежала в магазин к Александру и Нине и сказала:

— Привет, ребята, как ваши дела? Вы что, поссорились? Почему такие грустные?

— Да, поссорились. Вчера приходила к нам Лерка, мы так дружно посидели, выпили. Пьет она, конечно, как лошадь, да и здоровая она. А потом как-то сами не поняли, как стали драться. Саша как накинулся на меня и говорит: «Ты когда рот закроешь? Ну и что из того, что я выручил Катю и денег ей занял у соседа?», а Лерка говорит: «Молодцы, что выручили. Но у нее же кредит еще один есть. Боюсь, что она не отдаст долг». У тебя что, правда еще кредит есть?

— Саша, Лера правду сказала, у меня есть кредит. Но я все подсчитала, я справляюсь. Лера просто не понимает, как мы здесь все друг друга выручаем. Ты же сам говорил — на три месяца. Я насобираю за три месяца и отдам, не переживай. Просто очень хороший товар пришел из Португалии. Спасибо Лере, что нашла наших однокурсников там. Я ребятам поменяла эти триста тысяч на евро и отдала. Спасибо им большое! Такого товара точно нет ни у кого. Знаешь, как у меня торговля сейчас хорошо идет! Я не люблю, когда у всех одно и то же продается. Люди не должны ходить, как детдомовские, правильно?

На следующий день после их разговора пришел Александр в Катин магазин и сказал:

— Человек, который одолжил тебе денег под проценты, просит срочно их отдать, и проценты тоже. Он сказал, чтобы ты все отдала сегодня.

— Саша, ну мы же договаривались на три месяца? — напомнила Катя.

Она всем видом держалась спокойно и не хотела показывать, как ей плохо на душе от такого предательства. Мысль, одна только мысль била сильной болью в висок: «Где брать деньги?»

— Хорошо, Саша, я найду деньги и сегодня же верну их тебе. Только одна просьба: не говори Сергею, не расстраивай его.

Александр дружил с Катиным мужем, и они часто ездили с ним в баню по выходным. Как они говорили — попить пивка!

Катя смотрела вслед уходящему Александру, который вышагивал уверенной и счастливой походкой. Она, закрыв магазин изнутри, упала на прилавок и зарыдала так, будто кто умер. Она и не догадывалась, что будет еще «контрольный выстрел» в голову!

Раздался телефонный звонок, и злой голос Сергея заорал в трубку:

— Ты что наделала? Зачем ты денег взяла у Санька? Он мне позвонил и сказал, что ты не хочешь возвращать деньги. Я за себя не ручаюсь, я тебя убью! — орал Сергей. — Быстро отдала ему деньги!

Катя ничего не могла произнести и только рыдала в трубку. Она заливалась слезами не оттого, что муж накричал, она плакала оттого, что ее окружают очень подлые люди.

В дверь магазина постучали, Катя еле подошла к двери, открыла, перед нею стояла растерянная Лера: она заметила, что Катя плачет и бросилась утешать ее.

— Не переживай, я нашла деньги. Сергей так орал на всю улицу, что тебя убьет, что я даже в школе услышала. Правда, я нашла только под очень большие проценты, больше ни у кого нет. Это Лидка, наша однокурсница, занимается этим бизнесом. Сейчас она тебе их принесет. И ты отдай этим сволочам сейчас же. Я больше никогда к ним в гости не буду ходить. И ты чтобы забыла дорогу к ним, поняла? Они мне еще в школе не нравились. И зачем я тебя с ними познакомила? Ты меня прости.

Катя отдала все деньги и с радостью забыла, что у нее когда-то были такие знакомые. В жизни человеку даны друзья для того, чтобы он понял, насколько он плох или хорош сам. Катя все время думала, что она не прошла испытание друзьями, которые дружили только в одни ворота. В свои собственные.