Кого ты видишь? Я жертва. Книга вторая

Марина Зилотина, 2022

Привычная реальность. Наши дни. Лишь медиумы видят скрытую картину – мир сверхъестественных существ с его конфликтом Тьмы и Света, где все решают аномальные способности и выбор каждого адепта.Лука Гордон – резидент с «двойным гражданством» живет под маской бизнесмена и социопата. Наполовину монстр, наполовину человек – он замуровал демона в себе и практически смирился с судьбой вампира, но встречая свою человеческую половину, получает шанс обрести себя и силу.Камилла Бриг не знает ни о духовном измерении, ни о монстрах в человеческом обличии, но трагедия в недавнем прошлом делает ее желанной жертвой для демонов и их адептов.Гордон не исключение. Только связь между ними сильнее, чем физическое притяжение, одержимость и даже здравый смысл.Способен ли хищник защитить ее от всех, но больше – от себя, если для выживания ему необходимо поглотить свою человеческую часть?Вторая книга серии, читается как самостоятельное произведение.

Гордон

Глава 0. Нулевой меридиан

Ночь. Пустынная загородная трасса. Вокруг леса, топкие луга. Ни одного живого огонька. Только август осыпается последним звездопадом.

Я лежу на колючей стерне заболоченного луга, навзничь, смотрю в небо и гадаю: «Сдержит ли мой щит атакующих голодных тварей?»

По поверхности непроницаемого купола на месте их ударов расходятся круги. Утробное рычание прокатывается звуковыми волнами. Пыльный ветер доносит отголоски демонического смрада, забивает носовые пазухи, скрипит на зубах песком, сгоняет тучи. Судя по плотности щита, остатков моего резерва хватит. Гроза заденет по касательной. Твари рассеются. Здесь им поживиться больше нечем.

— Монстр сожрал всю вашу трапезу. — Тело конвульсивно дернулось, отзываясь на сарказм с особым извращенным удовольствием. «Успел», — я подавил издевательский смешок, отстроился от агрессивных призраков острого психоза, возвращаясь к созерцанию карты звездного ночного неба. По астрономическим ориентирам — средняя полоса России. Снова подо мной жесткая, влажная стерня. За контуром бушует ветер, а здесь штиль. Рвано вздрагивает густая темнота. Пульсирует аварийными огнями брошенный на обочине, автомобиль. Я отрешенно провожаю падающие звезды, но вместо мыслей о великом, вечном и прекрасном, отмахиваюсь от глюков и задаюсь риторическим вопросом: «Может ли реальность скрывать изнанку — невидимый духовный мир с его противостоянием добра и зла, куда вхожи сверхъестественные существа да горстка посвященных неудачников, таких как я? Или все это бред моего воображения?»

Я склоняюсь к бреду. Но увы. Дело в том, что я — медиум, и сейчас я в коме…

— Как я стал таким шизофреником?

Еще в юности я бунтовал, пытаясь свергнуть порядок во Вселенной. С возрастом реальность заменяет иллюзии. Но мое иррациональное мышление оказалось доминирующим. Я застрял в мире сверхъестественного, стал медиумом и взял за основу своего существования принцип ментальной диктатуры. Молодой медиум был готов на любые грязные манипуляции и как индивид с незаурядными аномальными способностями без морали и этического кодекса, оказался перспективной вакансией для демонов.

— Тук-тук… Мой мальчик учителя искал? Я — Зверь, — нескромно представился новый суверен, планируя превратить меня из вампира энергетического в фактического монстра.

Кандидат оказался против. Я категорически не собирался становиться марионеткой демона-убийцы. Началась война без правил. Моя — за выживание, для демонов — священная — за мое падение и обращение в послушное оружие.

С тех пор я ношу Зверя в себе. Заключенный в застенках моего сознания, демонический рецидивист рассчитывал быть моим хозяином, а стал узником: опасным, агрессивным, вечным — моим пожизненным проклятием.

За годы жесткого самоконтроля я замуровал монстра в себе, приспособился к раздвоению личности и внутренним диалогам с демоном, существуя в двух мирах: как человек Лука Гордон — авторитарный бизнесмен и социопат, и как преподобный Легион — одержимый медиум.

Я бы мог собой гордиться: выжил тогда, неплохо адаптировался и, угнетая свою сущность серийного убийцы, продумал перспективы неопределенно отведенного мне будущего…

Так было, пока я не увидел ее.

Где-то тревожно ухает сова. Рядом в сухостое шныряют отъевшиеся за щедрое лето, беспечные полевки, стрекочет саранча. За куполом щита — гроза. Безобразные твари огрызаются на голоса. Их тени мельтешат. Горящие глаза-прожектора точечно обшаривают купол в поисках малейшей щели. Мерцает, прокатываясь рябью, защитная стена. Отчетливо видны следы — разрывы аномалий от коридоров, по которым ходят монстры в человеческом обличии. Снаружи роятся блуждающие огоньки и, обтекая контур, слепо мечутся в поисках исчезнувшего маяка…

А в машине, укрытая пологом моего щита, вдали от демонов и настоящего чудовища — меня, спит причина моего существования.

— Ошибка? Насмешка? Наказание? — Нет. Вмешательство свыше в мою судьбу и проклятое настоящее. Я готов отдать ей все, больше — самого себя. Лишь бы чувствовать себя мужчиной. Ее Мужчиной, а не монстром.

Но год назад…

В мой коттеджный поселок переехала семья, и их дочь стала идеальной провокацией для спящего в анабиозе монстра. Юная художница Камилла Бриг отрицала мистику, но принципиальность не сделала ее менее желанной жертвой для представителей демонического мира. Мое тайное, болезненное влечение к ней эволюционировало в зависимость и превратилось в настоящее преследование.

— Эта закрытая южная звезда начисто снесла мои контроль и самообладание, которые вампир строил в себе столько лет! Даже не подозревая о смертельной опасности, заставила «великого ужасного» меня корчиться в агонии… — сейчас я вспоминал те ломки монстра с горьким умилением. — Вампир был готов ее убить, лишь бы освободиться от наваждения. Ее зовущее тепло, запах… — даже в коме моя хищная натура начинала заводиться. Но в тот момент, спятивший от жажды, голода и ненависти, монстр смог остановиться буквально в шаге от ее убийства и, только оказавшись на грани превращения, понял значение своей потенциальной жертвы.

Я видел перед собой удивительные, мерцающие жидким золотом, глаза — серьезные и проницательные не по годам, — и до сих пор не верил: «И это — часть меня?! Часть моего одержимого уродливого естества? Нет! Она — осколок. От души. Того Гордона, человека. Ничтожный, давно утерянный фрагмент, который вобрал в себя все светлое, что предназначалось нам двоим».

Камилла — моя человеческая вторая половина.

Внутри ржавой гадюкой очнулся демон:

— Она — твое недостающее звено! — бессмертный оппонент разразился гневным кашлем. — Не возьмешь ее — ты вымрешь. Семнадцать лет ты вне закона. Беспрецедентно долгий срок. Ты был молод, нестабилен. Но сейчас выстроил свою империю. И у тебя появились явные враги. Скоро они поднимут голову. Вот тогда нужна будет вся сила, весь потенциал, чтобы прогнуть их. Либо ты подчинишь врагов, либо поглотят тебя. Тебе необходима ее кровь! Возьми, убей ее…

Мой «тренер по личностному росту» хоть и не лгал, но был вынужден заткнуться. Помимо внутреннего конфликта и сомнительных моральных принципов с его непокорным симбионтом случилось беспрецедентное или… предопределенное:

— Влюбиться? В свою жертву?! Смертный приговор. И для жертвы, и для самого диктатора. — Зверь возмущался.

Я саботировал и демона, и свои чувства, пока не сдался:

— Да, ее кровь даст мне, как вампиру, неоспоримое аномальное преимущество, а любовь… — Сердце затроило, отдаваясь сбивчивой пульсацией в висках. Я поймал росчерк падающей звезды, по-человечески, беззвучно заклиная запекшимися губами. — А любовь к ней помогает удержаться на зыбкой грани превращения в чудовище и еще оставаться сумасшедшему убийце человеком.

— Ты ей не нужен. Даже как человек не интересен. Вы люди разных поколений. Какие между вами отношения? Только под видом хищничества. Ты — одержимый, она — жертва. У вас нет будущего. — демон презрительно цедил.

Я не спорил. Вампиру следовало быть в тени. В идеале — поступить благородно и уйти. Но выбора мне не оставили. Не я один так реагировал на леди Бриг. Появление соперников ревнивый монстр пережил бы, незаметно избавившись от трупов.

Зверь зло подтвердил:

— Ты обнаружил свое сокровище для теневых адептов и втянул ее в свой мир.

Неизвестный враг — гибрид и его группировка из аномального отребья бросили вызов не только моему криминальному авторитету. Покушение на мою пару ударило по инстинктам, сорвало все предохранители и определило смысл дальнейшего существования серийного убийцы.

Жизнь властного, закостенелого вампира превратилась в квест под названием «Молодая, независимая человеческая половина».

В охранных агентствах и телохранителях я разочаровался. Чтобы обеспечить ей защиту: физически, фантомом — неважно, я должен был сам находиться рядом, а значит, выяснить причину, с чего меня так плющит и выработать иммунитет к ее провокативности.

«Еще та задача», — с леди Бриг прессинг и внушение теряли смысл, мои способности на нее не действовали, мало того — были опасными для нас обоих. Я был вынужден на любое вмешательство иметь хотя бы ее условное согласие. Выход был один — я отказался от ментального влияния, завоевывая ее доверие как человек.

Ржавый эксперт глумился, давая неутешительную и очевидную прогностику:

— Ты же циник, эгоист, садист… Как из темной триады выжать хотя бы друга?

Между нами пропасть: одержимости, жизненного опыта, мировоззрения. Я беспринципен, расчетлив, деспотичен, старше на семнадцать лет, но именно мои аномальные особенности избавляли недоверчивую девочку от негативных эмоций, природу которых мне еще предстояло выяснить.

— На эту загадку твое хищное нутро и реагировало. — демон плевался за двоих, вспоминая, каких трудов мне стоило контролировать натуру монстра. Я терпел. Главное, она тянулась ко мне за облегчением, прощая необоснованную ревность странному соседу по поселку, возомнившему себя ее опекуном. — Ты лжешь ей. Но настолько органичен, что твой завуалированный вампиризм считают рыцарством!

— Да, лгу. Хожу под риском полного разоблачения. — Я запретил себе надежду на взаимность, сблизился с ней на правах друга и, ограждая от нападений, пытался выяснить причину ее опасного магнетизма, обалдело открывая особенности наших отношений: ментальную связь и корреляцию — аналог мгновенной кармы.

— Да ты образец самообладания! — демон высмеивал меня не без основания.

Мой тяжелый характер, наши тайны и ссоры отражались на здоровье обоих. Мы взаимосвязаны. Она страдала от вспышек моей агрессии, я огребал отдачу.

— Я не контролирую себя, потому что люблю до помрачения. Это нормально для мужчины. Но я вампир. — Последний срыв обернулся инфарктом миокарда для меня и угрозой инсульта для нее. Объективно понимая, что неприлично себя переоценил, я уже готов был попрощаться с ней — уйти, но малодушно медлил.

Ночную мглу разрезал стример молнии. Небо возмутилось гневными раскатами. Отзываясь бурлящим чревовещанием, застонала топь. Ветер свирепел. Мир физический реагировал на вторжение чужеродных тварей.

Сам виновник был поленом, но клыки пробили нижнюю губу.

— А ведь у меня были совсем другие планы на сегодня… — Медиум так стремился узнать ее тайну, но когда Камилла неожиданно открылась, словно подорвался на минном поле. Не знаю, что шокировало больше: сама причина, из-за которой к ней все липнут, или осознание, что я оказался банальным паразитом?

— Боль утраты, отчаяние, вина — опиум для бесов и пища монстров. В том числе и для тебя. — Ее разрушала скорбь, связанная с трагической смертью брата близнеца. Все встало на свои места — и всплески моей жажды, и стихийная активация способностей, и ее роковой магнетизм. Пока я примирялся с правдой, демон перебирал мои триггеры. — Ты испорченный, больной, с извращенными мозгами. И любовь твоя больная. Да и не любовь это вовсе, а зависимость. Ты всего лишь подсел на ее сильные негативные эмоции, вампир, и питаешься ими. Один…

Абстрагируясь от скрытой угрозы и внутреннего конфликта, я рассуждал:

«Зачем-то она демонам нужна. Но через брата — такого же медиума, как я, заполучить ее не удалось. Они выбрали другую тактику — ее ломают, навязывая вину. Самоосуждение — демонический патоген. Своими вспышками агрессии я только подорвал ее сопротивляемость. Она снова начала транслировать информацию внутренней трагедии», — я стиснул зубы, и демон озвучил мои мысли:

— Сломленный дух — ее маяк в духовном мире. С таким бэкграундом малышка смертница… — Зверь ждал роскошной трапезы, а я протестовал, корчась на траве.

«Даже в сухом остатке, исключая тот ажиотаж, который Камилла вызывает в демоническом сообществе, инфицирование виной уже переключилось на органику. Мигрень отражала начало разрушения на уровне физиологии. Дальше последуют аномалии в сосудах с летальным исходом», — разве я мог с этим смириться?

Я должен был заставить ее жить. Любой ценой.

Традиционно, в силовой манере я попытался разрушить это заблуждение, задать ее жизни правильное направление: не замыкаться в скорби, в одиночестве…

Не рассчитал. Непосредственный очевидец иронично комментировал:

— Суровый ты парень, преподобный. Даже по человеческим меркам друзья так не поступают. Не утешил, не поддержал, не позволил ей выплакаться на плече.

Перед глазами стояли ее робко протянутые ко мне руки. В тот момент блуждающий, измотанный скитаниями, хищник находился перед раскрытой дверью родного дома, и меня в нем ждали…

— Нет, я в этом дерьме не участвую. — Тогда я смог победить себя: оттолкнул, развернулся, растворился в темноте. Сейчас я лежал трупом на стерне. Сердце сковало льдом. Во рту растекалась горечь от собственных слов. — Я идиот.

— Нет, преподобный, не идиот. — демон по-отечески отчитывал мятежного адепта. — Ты — варвар.

Монстр не сдержался. Гнев вылился в нечеловеческий протяжный рык, привлек слепых уродцев, но выбил ржавый голос из разума. Снова вздрогнула живая темнота. За куполом — там, где обрывалась переходная полоса к болоту, завозилась голодная рогатая орда. Вылизывая блуждающими языками пламени непроницаемую стену, змеилось призрачное свечение. Морщась от омерзительного ощущения, периферийным зрением я следил за щитами, а на внутреннем экране, прячась от всего мира среди дремучей сосновой чащи, беззвучно плакал мой обманутый, одинокий ангел.

Она закрылась. Память детально воспроизводила, ставший чужим, красивый низкий голос:

— Твоя жалость мне не нужна. Всего два вопроса, господин Гордон: кто ты и почему отказываешься от меня?

Я не ответил, не смог, растерял слова от шока и только обострил ее отчаяние. Камилла разрушила все связи хрупкого доверия и запретила мне любое участие.

Зверь вынырнул из подсознания:

— Ты заставил ее снова проходить через прошлые страдания, вывернул душу и наплевал в нее. Ее боль вырвалась наружу. В духовном измерении для нас она пылает как сигнальная ракета. Но ты не просто унизил ее, ты уничтожил девочку морально. То, что она устояла на ногах — это внешне, привычка достойно держать удар. Но внутри… Сломалась.

Да, теперь, зная причину, жажду я мог контролировать, но что делать с последствиями лично спровоцированного срыва — я не знал.

Демон дожимал:

— Вслушайся в эфир. Нам крупно повезло, что мы на захолустной трассе. Сейчас здесь будет жарко: демоны, паразиты, падальщики. Ты сделал ее объектом демонической атаки и полномасштабного вторжения.

Менялась погода в мире физическом. Темнело. У горизонта клубились не тучи — сюда слетались демоны. Прокладывали маршруты в подпространстве их адепты. Ведомые чутьем, сбивались в стаи тени. Голодные чудовища искали цель.

Их жертва сейчас находилась без сознания. Я же оказался удаленным игроком: под ее запретом, с волчьим билетом и без тормозов.

Монстра ломало: «Я знал, родная, времени у нас мало. Но не думал, что оно закончится так скоро».

Демон уже предвкушал мое долгожданное «воссоединение» с половиной:

— У тебя нет выхода, сынок. Если ты не возьмешь ее, то любой адепт… Тот же гибрид ее убьет. Так соверши акт милосердия — сделай это быстро, безболезненно. Она не будет мучиться. А ты станешь совершенным. Оружием.

Я смотрел на беззащитную спящую девочку, зачарованно следил за пульсом на сонной артерии своей идеальной жертвы, превращался в четырехметровое чудовище, но через хаос жажды, мутации и демонического штурма все больше убеждался, что никогда ее жизнь не оборвется по моей вине.

— Глупец! Мало тебе инфаркта? — Наблюдая, как обнадеженный паразит чертыхается в застенках моего сознания, я бы рассмеялся. Если смог.

Выход был. Сквозь багровую дымку помню, как определил координаты первых материализующихся симбионтов. Встретил фары нескольких машин, две вспышки червоточин, и осатанел: «Гибрид?!»

Медиум взломал ее ментальную броню, поглотил весь негатив, закрыл собой. Сигнал Камиллы исчез с демонических радаров. Вся энергия ушла на щиты. Гибрида и всю его криминальную братию выбил в подпространство. Уже вываливаясь из машины, автоматически регистрировал: задние фонари отъезжающих автомобилей, следы исчезающих туннелей — аномалии закрыты.

Зверь не блефовал. Захватывая цель, я иронично оценил степень разрушения: «Пропал», рухнул на колени, но упорно полз к болоту, чтобы увести их от нее и сгинуть вне.

«Главное, она жива, под моим щитом, недоступна и невидима для демонов и их адептов. А с собой я разберусь… Должен», — успел ухватиться за ускользающую здравую мысль. Подчиняясь инстинкту самосохранения, тело стало раздаваться. Разворачивался протокол мутации. Я боролся… Проиграл.

Свежие порывы ветра. Пустая трасса. Топкая стерня. Заболоченный луг с кустами ивы. Одинокий шершавый ствол. Колючая трава. Голова, как трансформаторная будка. Время остановилось. Кома.

Единственное, что мне удалось на последних секундах гаснущего сознания — блокировать жажду. Последний вдох, и вампира прошило.

— Люк! — На внутренней стороне сетчатки отпечаталось ее напуганное лицо.

Мой узник ржаво предупредил:

— Насчет твоих хищных инстинктов я бы не был так уверен…

Камилла