Мистер Игрек Рок

Марина Алиева

Странный город, странные жители. Все доброжелательны и богаты, все готовы признать за своего человека, пришедшего ниоткуда и совершенно ничего о себе не помнящего. Только визитка со странным же именем и указанием на то, что пришелец является доктором… Однако, день за днём таинственный мистер Рок встречается с людьми и обстоятельствами, которые заставляют его думать, что в городе он появился не случайно.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. МЫСЛИ, СОМНЕНИЯ, РАЗГОВОРЫ

1.

Оказавшись на улице мистер Рок немного постоял на пороге магазина. Выслушал голос собственного безрассудства, который подбивал прямо сейчас устроить обзорную экскурсию по городу, потом склонил слух к голосу разума. Тот требовал вернуться в отель, снять комнату, расплатиться с доброй четой Сойедисов и за ужином как следует выяснить, куда в этом Мидегоде следует пойти в первую очередь, а куда без нужды лучше не соваться вообще.

Голос разума победил.

Мистер Рок плотнее перехватил денежный портфель и двинулся назад, к отелю.

На этот раз ему встретились трое прохожих. При виде мистера Рока глаза их удивлённо округлились, а взгляд сделался настороженным и почти испуганным. Неуверенно поприветствовав незнакомца, они потом ещё долго озирались и переглядывались, словно спрашивая друг друга, кто это такой? Из чего следовало заключить, что не до всех в городе дошла новость о незваном госте.

Тоже обернувшись на прохожих, (что их, кстати, заметно напугало), мистер Рок усмехнулся и замедлил шаги, переходя на беззаботный прогулочный аллюр. Последние слова господина Струкропа показались ему лишними во всём том безупречном действии, которое было разыграно в магазине, но в целом не очень удивили и, уж конечно, ничуть не напугали. Подозревать местных жителейв каком-то злом умысле против себя у мистера Рока не было никаких оснований, а про необходимость следить за собой уже говорили и Ленеоппа, и, отчасти, Луисс, который достаточно толково разъяснил, почему доктор, так таинственно появившийся в Мидегоде, должен всем понравиться.

Дело ясное — все более-менее влиятельные жители города знали о навязчивой идее так любимого ими мэра и, конечно же, были заинтересованы в том, чтобы он совсем не свихнулся. Неторопливо прогуливаясь, мистер Рок имел возможность лучше рассмотреть улицы, по которым шёл, и вынужден был признать, что, в чём, в чём, а в этом понять местных жителей можно. Дома выглядели чистенькими, ухоженными, аккуратно обнесёнными заборчиками, за которыми в летнее время наверняка цвели пышные газоны с прячущимися между цветов, где античными скульптурами, а где просто глиняными гномами, утятами и прочей чепухой, которую великодушно выцедил из себя застрявший мешок с памятью. Мостовые были чисто убраны, сметённый снег утрамбован в ровный бортик вдоль проезжей части, на которой, кстати, отпечатался чёткий машинный след. В первую минуту след этот поверг мистера Рока в замешательство — выходит, здесь есть не только самолёты! Но потом он подумал, что от аэродрома до магазинов, ресторанов и кафе привезённые продукты и вещи надо как-то доставлять, и с его стороны было совсем уж глупо думать, будто в Мидегоде нет никаких машин.

Тут же, словно в подтверждение тому, мимо прогрохотало нечто, похожее на хлебный фургон с ярким, живописно разрисованным кузовом. Водитель что-то неразборчиво крикнул и приветливо махнул шляпой. Мистер Рок в ответ приподнял свою.

Фургон весь сиял тщательным уходом, что вернуло мысли к личности мэра и общественной заботе о нём.

Даже при условии, что живут здесь только богачи и люди просто состоятельные один хозяин, следящий за всем был необходим, ибо скопом управлять невозможно. Это мистер Рок понимал даже с потерянной памятью. В любом приличном доме, где существует мало-мальский порядок всегда есть кто-то, кого называют «хозяин», и, к слову, чем хозяин лучше, тем больше в доме порядка. В Мидегоде достаточно было пройти по двум, трём улицам, чтобы понять — тут порядок идеальный! Потому, наверное, так и беспокоятся местные о своём хозяине. Кто знает, каковым окажется новый, если господин Тиффо расстарается и, наконец, загонит себя в могилу? Ради душевного спокойствия мэра тут бы, верно, любого, случайно забредшего бродягу, объявили бы доктором только для того, чтобы подсунуть его, как того самого, ожидаемого, предварительно научив, что и как господину Тиффо следует говорить!..

Мистер Рок вдруг резко остановился.

А не слишком ли идеально всё с ним сложилось?!

Конечно, случайности, порой, происходят такие, что нарочно не придумать, но…, с другой стороны, ему-то об этом откуда знать? Он что, много помнит таких случайностей? Нет. Ни одной не помнит. И даже того, что когда-то был доктором не помнит тоже. Зато вполне отчётливо вдруг понял, что не может быть простой случайностью появление доктора, (путь даже и беспамятного), в таком месте, куда в здравом уме просто так не попадёшь, и где ждут доктора, хоть какого-нибудь, лишь бы сказал от своего лица то, что всем очевидно!

Мистер Рок потёр лоб, от чего новая шляпа едва не свалилась с головы.

И богатство это… Как-то очень уж легко и кстати вспомнился номер банковского счёта, по которому, раз-два, и обнаружилось солидное состояние, так мгновенно, без подписей и договоров, переданное другим банком в распоряжение господина Дорша!

Спины противно и коротко коснулся холодок страха…

Хотя, портфель с деньгами.., вот он, в руке, безо всякого обмана… Но всё равно, как-то странно… Мистер Рок, конечно, не помнил всех тех процедур, которые проходил раньше при совершении банковских операций, но из чёртового мешка его застрявшей памяти, который никак не хотел выпустить наружу всё содержимое разом, тянулся тонкий ручеёк смутных ощущений! Они-то и подсказывали, что слишком, слишком всё просто сложилось с господином Доршем, и, возможно, никакого состояния нет в помине, а этот портфель всего лишь докторский гонорар…

Но тогда, что за номер всплыл в памяти сегодня утром, и почему те же самые смутные ощущения сразу подсказали, что это номер его, мистера Рока, банковского счёта?!

Разрешить всё могла бы память. Точнее, её возвращение. Но, когда это ещё случится и случится ли вообще? Поэтому…

Мистер Рок поправил шляпу.

Он зритель! Зритель и только! А таким положено всё принимать на веру и довольствоваться тем, что есть. И у него, чёрт побери, есть далеко не самое худшее — он богат, таинственен, и, на первый взгляд, здесь ему рады!

2.

Вытертый коврик на ступенях отеля днём показался не таким ветхим и утратившим краски, как ранним утром. Мистер Рок вспомнил свои ощущения, удивился, что воспринимает их, как нечто, произошедшее уже очень давно и почти не с ним. Потом едва ли не смущённо поджал губы, представив до чего нелепо выглядел здесь же, на этом самом месте, когда изгибался всем телом, чтобы помочь одеревеневшей руке подняться к звонку! Будто желая поддразнить самого себя, сейчас он неторопливо, с величайшим достоинством поднял руку в новой, безупречно элегантной перчатке и надавил на флюоресцентную кнопку звонка.

На улице уже заметно стемнело. Золотистый свет так же, как и сегодня на рассвете, пробивался сквозь окошко-иллюминатор, одним своим видом создавая иллюзию тепла и уюта. Вторя ему за дверью прошаркали знакомые шаги, после чего на пороге, «уже виденным» возник Луисс, но не в растянутой кофте, так напоминавшей халат, а в обычных брюках и в рубашке, у которой сгибы манжет ещё не были покрыты бахромой старости.

— Мистер Рок! — воскликнул он, отступая назад. — Как я рад, что всё у вас сложилось хорошо! Говорил же, что вы человек непростой, если господин Дорш пожелал иметь с вами дело! Если так дальше пойдёт, к вам вернётся и ваша память, и ваша прежняя жизнь!

Мистер Рок вошёл. Дверь за ним мягко скрипнула, закрываясь.

— Как, однако, быстро у вас расходятся новости, — заметил он без особого удивления. — Мне на ум пришла фраза: «Слухами земля полнится». Это я к месту вспомнил?

Луисс засмеялся, отступил ещё на шаг и выразительно обвёл своего гостя глазами.

— Мне не нужны слухи, мистер Рок. Я вижу, что на вас новая шляпа, на руках новые перчатки и в них очень дорогой портфель. Надо полагать, господин Дорш выдал вам ссуду?

— Нет, — в тон ему ответил Рок. — После сна в вашем замечательном отеле мне вспомнились кое-какие цифры. Я их записал, и оказалось, что это номер моего банковского счёта, который господин Дорш любезно отыскал и даже сумел перевести сюда.

На приветливом лице Луисса появилось странное выражение. Он раскрыл рот, несколько раз хлопнул глазами в полной растерянности, но быстро опомнился и кое-как вернул себе улыбку, хотя уже и не такую широкую.

— Что ж…, в таком случае вам повезло самым невероятным образом… поздравляю, мистер Рок… Господин Дорш воистину творит чудеса… Выходит, Ленеоппа зря искала ящики для амфор.

Он поспешно отвернулся и засеменил за свою стойку.

Мистер Рок последовал за ним.

— Я хочу снять у вас комнату, дорогой господин Сойедис, — сказал он и выложил на стойку деньги, наобум вытащенные им из портфеля. — Не знаю, что и сколько у вас стоит, но, если мало, скажите, я заплачу сколько нужно.

Луисс глянул на деньги и сглотнул.

— Этого очень много, мистер Рок!

— Ничего страшного, я ведь не знаю, сколько придётся у вас прожить.

— Но этого всё равно очень много!!!

Мистер Рок подвинул к нему деньги и демонстративно застегнул портфель.

Луисс снова сглотнул.

— Тогда сделаем так.

Он нагнулся, пошарил где-то в недрах своей стойки, вытащил металлическую коробку с пластиковым окошком и вставленной в это окошко, чистой пока, карточкой. Ловко выдернул белый прямоугольник, написал на нём «Мистер Рок», потом пересчитал деньги, что-то отложил, остальное сунул в коробку, запер и, дописав на карточке сумму, вернул её на место.

— Если память вернётся к вам быстро, — сказал, протягивая ключ, но при этом не глядя мистеру Року в глаза, — я верну остаток.

— Договорились, — кивнул мистер Рок. — А что у нас с ужином? Я не опоздал?

— Нет, нет! — суетливо, и по-прежнему не поднимая глаз, ответил Луисс. — Ленеоппа ждёт вас.., там всё готово…

Он нырнул под стойку, чтобы спрятать коробку с деньгами и завозился там, что-то передвигая и чем-то хлопая.

Мистер Рок не стал дожидаться, когда хозяин вынырнет. И без того было ясно, что милейший Луисс чем-то крайне смущён и изо всех сил старается это скрыть. Расспрашивать его о причине смущения мистер Рок посчитал глупым. Если бы Луисс захотел, сам бы сказал, что не так, а раз молчит и прячется, то спрашивай, не спрашивай, всё одно ничего не узнаешь. Или узнаешь совсем не то, что есть на самом деле. К тому же, мистер Рок дал себе слово всё принимать на веру. В худшем случае, попытаться путём логических рассуждений разобраться во всём непонятном своими силами. «Луисс мог испытать смущение от того, что я оказался богат, — рассудил он. — Известие это явно застало его врасплох, и, кажется, немного испугало. Разве не может это быть потому, что здесь к богатым людям принято относиться как-то по-особенному, а они с Ленеоппой настроились, скажем, на покровительственный лад, или что-то в этом роде. Теперь надо перестраиваться, и Луисс сознательно отгораживается от того панибратства, которое между нами начало складываться… Это возможно. Но будет жаль, если так, потому что они милейшие люди, и мне совсем не хочется жить здесь на правах господина. Хотя, с другой стороны, коли тут так заведено, то не мне и менять…»

С этими мыслями мистер Рок поднялся в свою комнату. Всё в ней было чисто прибрано, постель аккуратно застелена, шторы задёрнуты не до конца, так что оставался заметен чудесный вид за окном, позолоченный вечерним светом из окошек уютных маленьких домиков внизу. Дальний лес к этому времени уже слился темнотой с небом и стал всего лишь беззвёздной полосой на горизонте. Совсем не страшной.

Мистер Рок смотрел в окно не дольше минуты, потом решил, что не плохо было бы принять душ перед ужином. Портфель он зачем-то сунул под кровать, но, уже в дверях ванной передумал и забрал с собой. Ему смешно было ощущать, как трусливо и скаредно он носится с этим портфелем, чем дальше, тем больше опасаясь выпустить из поля зрения его раздутые кожаные бока и золотые замки. Но, даже смеясь над собой и наблюдая, словно бы со стороны, мистер Рок всё же занёс портфель в ванную, где поставил на видное место, а моясь, не закрывал двери душевой кабинки.

Назад он вернулся тем же манером, только портфель нёс уже будучи не в костюме, а замотанным в полотенце. И первым делом увидел стоящие возле кровати пакеты, на которых скромным шрифтом было набрано: «Магазин господина Струкропа».

— Очень кстати, — пробормотал мистер Рок.

С величайшим наслаждением он оделся, чувствуя, как ласкают тело отменного качества ткани белья, рубашки, брюк.., как мягок и податлив в его руках ремень, как весомо охватили запястье часы.., как весь он будто вошёл в тесную кабинку, где больше никто не поместится, ибо всё создано для него и только под его, мистера Рока, личное пространство! Он подошёл к зеркалу, чувствуя себя удивительно обновлённым. Напротив стоял человек, одетый во все оттенки чёрного, такой же таинственный и отдалённый, как лес по ту сторону поля. Его ещё предстояло создать… Или узнать? Но, как бы ни было потом, сейчас он был чист в своей глухой черноте и благодарен прозорливому господину Струкропу за совет. Даже наедине с собой, глядя в зеркало на себя же, мистер Рок чувствовал острое желание расположить к себе того, кого видел в отражении. И в то же время, понимал, что любой шаг навстречу упростит этого чёрного человека и лишит его привлекательной таинственности!

«Ну вот, выходит, все мне здесь дают исключительно дельные советы! — думал мистер Рок, когда спускался. — Ленеоппа советовала держаться отчуждённо, а Струкроп снабдил необходимой для этого материальной составляющей. Одно дополнило другое, и результат мне очень нравится. Если так пойдёт дальше, то мэру меня подадут на золотом блюде, посыпанным пряностями, чтобы ещё и пах хорошо, и буду я к тому моменту абсолютным совершенством!»

Мистер Рок задержался в тёмном коридоре, чтобы усмехнуться этой мысли, потом придал лицу то выражение, с которым смотрелся в зеркало, и вошёл в столовую.

3.

На сей раз там была не только Ленеоппа. Точнее, присутствие хозяйки обозначалось перезвоном посуды на кухне, а в самой столовой находился всего один человек.

Сосед-художник, который так и не дождался мистера Рока во время обеда, сидел за своим столиком с кружкой чего-то горячего. Он задумчиво смотрел в тёмное окно, отражался в нём, словно в зеркале, и казалось совсем растворился в одному ему видимом пейзаже, где не оставалось уже ничего материального, а только призраки плясали под взошедшей луной. Всклокоченные волосы, свёрнутая на бок жидкая бородёнка, лицо с аскетично проваленными щеками и его самого превращали в призрак. Но, когда, на шаги мистера Рока, человек обернулся, глаза его оказались живыми и внимательными. В них блеснул интерес, граничащий с радостью, и человек приподнялся.

— Мистер Рок!? — сказал он полу вопросительно. И тут же сам себе ответил: — Ну, конечно!

Быстро вылез из-за стола, подошёл и протянул руку.

— Я Хирон Мебис, местный художник. Простите, что вот так.., почти навязываюсь, но вы мне ужасно интересны! Не обижаетесь?

Мистер Рок пожал протянутую руку.

— Я вас заочно уже знаю. И никакой обиды не чувствую, только приятность от знакомства и участия.

Рука была плотной, совсем не призрачной, а наоборот, очень крепкой. Средний палец и прилегающая к нему сторона указательного сначала показались грязными, но это была всего лишь краска, то ли не до конца отмытая, то ли уже безнадёжно въевшаяся в кожу. Господин Мебис крепко тряс руку нового знакомца и при этом широко улыбался, являя то немногое, что осталось у него от зубов.

— Я ждал вас сегодня днём, мистер Рок. Это было, конечно, глупо, но, мало ли, вдруг… Рад, что сейчас удалось, потому что завтра, увы, возвращаюсь к себе на квартиру. Не будете возражать, если составлю вам компанию за ужином? Нарочно не стал есть один…

Разговаривая, он выдвинул второй стул у столика, за которым сидел, и сделал приглашающий жест.

Мистер Рок сдержанно поблагодарил. Даже если бы он был против компании, отказываться теперь было неудобно. Но он не был против.

— Вы уже закончили свою картину? — спросил, усаживаясь.

— Да… да, почти, — закивал Мебис, огибая стол и занимая место напротив. — Я сделал несколько эскизов в разное время суток, теперь буду сочинять что-то своё на этой основе. Сам по себе пейзаж, конечно же, красив, но он должен быть наполнен смыслом, какой-то историей, действием… Приходите, как-нибудь, ко мне, покажу вам старые работы… Не те, конечно, которые когда-то.., — он неопределённо помахал рукой. — Здесь я написал много нового, ничуть не хуже… Приходите. Я ведь не просто так зову, у меня к вам корыстный интерес…

Он прищурился, окидывая взглядом оценщика всю фигуру мистера Рока и явно желая свой корыстный интерес пояснить, но тут в дверях кухни появилась Ленеоппа с большим подносом в руках.

— Добрый вечер, мистер Рок, — сказала она приветливо, когда подошла и начала переставлять тарелки с подноса на стол. — Вижу у вас всё хорошо. Этот новый чёрный костюм вам очень к лицу.

— Да, да! — подхватил Мебис. — Я только собирался сказать… Мистер Рок выглядит так загадочно… Будь я портретистом…

Он не договорил, с интересом заглядывая в тарелки, от которых дурманом расходился аппетитный запах только что приготовленной еды.

— Это что ж такое, драгоценная Ленеоппа?! Неужели моя любимая луканико и мусакас? И салат?! А вино будет?

Ленеоппа с улыбкой покачала головой, шутливо погрозила Мебису пальцем и ушла на кухню, откуда вернулась через минуту с большой бутылью в руках.

— Она чудесно готовит греческие блюда! — сообщил художник, когда, поставив перед ними вино, Ленеоппа снова удалилась. — Я нарочно всё это заказал, чтобы вы попробовали. Ужин, разумеется, за мой счёт.

Мистер Рок с признательностью наклонил голову.

Несколько минут они ели в тишине, лишь изредка издавая звуки, напоминающие тихое мычание. Наконец, господин Мебис не выдержал:

— Язык проглотить можно! — воскликнул он. — Если бы мне нравилось рисовать еду, тарелки и всякие вазы с фруктами, то, наверное, поселился бы тут окончательно! Но, увы, предпочитаю всё это внутрь.

Он потянулся к бутыли, которую взял двумя руками, за горлышко и за дно, бережно наклонил сначала над бокалом мистера Рока, потом над своим и, наполнив их, провозгласил тост за знакомство.

— Очень рад, — сказал мистер Рок, вытирая рот полотняной салфеткой.

Вино ему понравилось и показалось не таким тяжёлым, как херес господина Дорша. По телу мягко разлилось умиротворение, о котором так и хотелось сказать, что оно золотистое, но говорить-то как раз и не хотелось. Спустя пол часа после начала ужина мистеру Року хотелось только сидеть в приятном отупении и слушать болтовню господина Мебиса, оказавшуюся, на удивление, очень кстати.

— Знаете, мистер Рок, о чём я жалею в такие минуты, как сейчас? Не знаете? Ну, конечно же нет! Я художник. Человек, как любят про нас говорить, не от мира сего. Поэтому и мечты у меня.., — он покрутил пальцем у виска, — … под стать. А мечтаю я о том, чтобы уметь транслировать свои картины прямо в головы людям, чтобы видели внутренним взором точно так же, как вижу я! Кто-то скажет: «Фу, ерунда! Какой ты после этого художник? Мозгами любой дурак сумеет!» Но фокус-то в том, что нет! Не любой! И, уж конечно, не дурак!.. Почему, по-вашему, я не рисую пейзажи и всякую прочую мертвечину? Потому что картину нужно пропустить через себя и совсем не так, хе-хе, как мы пропускаем это вино… Вот придёте ко мне, посмотрите, и я вам поясню… А из мозга в мозг — тут всё разом, и образы, и чувства! Как красивая женщина, к примеру. Вы её видите, она вам нравится, но какова она и есть ли в ней трепет, понять не можете. Зато, когда обнимете, прижмёте к себе, тут вам сразу всё и откроется, даже если она захочет солгать и притвориться какой-то иной. В объятиях кожа растворяется, уж поверьте, и всё, что под ней.., даже если пустота… В пустоту провалитесь, как в яму, но это редко. Вот здесь, — он постучал по груди, — здесь всегда что-то прячется. А если ещё и в глаза заглянуть, совсем беда может приключиться…

Он зажмурился, и было непонятно, то ли от удовольствия, вызванного какими-то личными воспоминаниями, то ли, чтобы скрыть внезапно вывернувшуюся слезу.

Мистер Рок коротко вздохнул. Нужно было что-то ответить, чтобы не сидеть безмолвным истуканом, поэтому, скрывая мягкотелую расслабленность, он заметил голосом ровным и, как можно более безликим:

— Мне трудно судить об этом, господин Мебис. Я забыл всё, что касается лично меня, поэтому, понимая о чём вы говорите, не могу представить, что когда-то и сам это испытывал.

Глаза художника мгновенно раскупорились.

— Да, да! — воскликнул он. — Я, когда увидел вас во всём этом чёрном, сразу подумал, что вы, как чистый лист! Сравнение, конечно, странное, но верное. Интересно, это ваш прежний костюм, или вы уже здесь..?

— Или, — коротко пояснил мистер Рок. — Господин Струкроп посоветовал носить чёрное.

— Ах, этот, — сразу загрустил художник. — Струкроп ужасная гадина и знает только свои «от» и «до». Иногда, конечно, попадает в десятку, как с вами, например… Но всё равно, гадина!

Он ещё подлил себе вина из бутыли, уже изрядно опустевшей, потому что во время разговора господин Мебис то и дело подливал. Но этот последний бокал разморил его окончательно.

— Не слушайте меня, мистер Рок, — пробормотал он. — Собственное мнение всегда самое верное. Кто знает, может, в скором времени я покажусь вам гадиной, а Струкроп милейшим и умнейшим… Не слушайте, пока вы чистый, как холст! Но, когда начинают кроить и сшивать, там уже поздно меняться, понимаете? Уже отрежут лишнее для них, а для вас самое, может, необходимое! Или сошьют низ с верхом так, что и не захотите, а будете вынуждены… Вы вот тут слушайте!

Он с остервенением постучал себя по груди, потом поник, слабо грозя мистеру Року испачканным в краске пальцем.

— Сердце самое главное…

После этого Мебис затих совсем. Только повернул на мистера Рока мутный глаз, подозрительно покрасневший, то ли от вина, то ли от вызванного действием этого вина огорчением, и слабо причмокнул, как человек, всё проигравший. Снова беззлобно погрозил, потом вдруг выпрямил палец, как восклицательный знак. Его мохнатые брови многозначительно поднялись, и мистеру Року показалось, что сейчас художник скажет что-то особенно значимое. Но, нет! Красный глаз подёрнулся мутью, страшной тоской, и голова Мебиса нырнула в распущенные обмотки серого шарфа.

Судя по всему, на этом и монологу, и ужину пришёл конец.

Из кухни неслышно появилась Ленеоппа, сворачивающая свой передник. Она, не отрываясь, смотрела на Мебиса, и что-то в её взгляде на мгновение вдруг встревожило.

— Великолепный был ужин, — произнёс мистер Рок, чувствуя, что паузу надо чем-то заполнить. — Не знаю, как у вас тут заведено, но хотел бы в самое ближайшее время ответить господину Мебису таким же приятным вечером.

Сомлевший художник пьяненько закивал.

— Он завтра съезжает, — холодно заметила Ленеоппа.

— Да, знаю. Но разве я не смогу его пригласить?

— Можете, — ответила Ленеоппа таким тоном, каким обычно говорят «Посмотрим». — Идите отдыхать, мистер Рок. Хирона мы с Луиссом отведём в его комнату сами.

— Я тоже могу его проводить, — сказал мистер Рок, вставая.

— У нас так не заведено.

Ленеоппа вынула из ослабевшей руки художника бокал, а саму эту руку за ладонь осторожно перенесла на стол. Мебис тут же повалился на неё всклокоченной головой и, поелозив немного, затих. Свёрнутая набекрень бородёнка улеглась на край стола, как влитая.

— Идите отдыхать, мистер Рок, — повторила Ленеоппа. — Спокойной вам ночи.

И он ушёл.