Ненаписанный дневник Эммы

Марина Александровна Ковалева, 2023

Россия, 1912 год. Скромная молодая дворянка Эмма служит классной дамой в институте благородных девиц. Неожиданно к ней обращается богатый родственник с просьбой о помощи. По его мнению, в бывшем родительском доме осталась семейная реликвия. Служа новым владельцам дома, Эмма должна негласно искать тайник с роскошным жемчужным крестом. Эмма оказывается между двумя чувствами: своим представлением о порядочности и азартом поиска. Но главная её цель – изменить свою жизнь в лучшую сторону.Книга получила диплом литературного конкурса им. А.Куприна "Гранатовый браслет"

5.

Через непродолжительное время я могла уже обобщить свои наблюдения за жизнью в доме госпожи Решетниковой. Весь второй этаж занимала она с племянницей, и мне тоже отвели комнату на этаже (угловую и очень холодную зимой, как описывал Арцыбашев, и потому служившую его отцу курительной). Столовая и буфетная оставались на прежних местах внизу. Там же были кухня с чуланами и кладовыми и комнаты горничной, кухарки и Филиппа Егоровича, приезжавшего за мной в гостиницу. Какие именно обязанности лежали на нём, я не совсем уяснила. То он в старом картузе и длинном фартуке равнял граблями ракушечную дорожку, поливал клумбы. То надев костюм-тройку и свой котелок, сопровождал Матильду Ивановну в город. Но почти каждый день он уезжал один с какими-то её поручениями. Собственный экипаж мадам Решетникова не держала. Улица Вознесенская была заселена респектабельной публикой, потому вдоль неё всегда стояли в ожидании легковые извозчики. Стоило из какого-либо дома выйти кому-то из обитателей — к нему сразу подкатывал экипаж. Вскоре я убедилась, что извозчики запоминали всех. После того, как я пару раз ушла пешком, ни один «ванька» более не трогался с места при моём появлении. Если бы я доверяла свои впечатления дневнику, в этом месте я нарисовала бы смешную рожицу, говорящую «фи!»

Надо сказать, что я сразу предупредила хозяек о своих будущих отлучках на почту. Не слишком кривя душой, я объяснила это перепиской с многочисленной роднёй. На самом деле на Главпочтамт мне предстояло ходить за письмами Арцыбашева. Солгать же мне пришлось при других обстоятельствах. На вопрос Матильды Ивановны, бывала ли я в доме раньше, я ответила, что будучи в младших классах, приезжала в гости с одной из тёток. В действительности снобизм семейства Арцыбашевых заставлял их держаться от прочей родни на дистанции. Но мнимая близость к их семье позволит мне в будущем бродить по дому, как бы вспоминая его.

И буквально через пару дней я попала в неловкую ситуацию, а оправдываться пришлось как раз своим воображаемым знанием дома. Несмотря на то, что Константин Константинович упоминал, что старинный крест присутствует в доме тайно, в душе у меня теплилась детская надежда. А вдруг при новой отделке дома крест нашли, и теперь он украшает одну из комнат? Тогда моя задача становилась бы чрезвычайно лёгкой — всего лишь написать Арцыбашеву письмо: увидела вашу реликвию, например, среди безделушек в библиотеке. Конечно, это было очень наивно с моей стороны, но я мечтала, чтобы этим дело и окончилось! Обойти буфетную и просторную столовую на первом этаже мне не составило труда — они открыты целый день. За стеклами книжных шкафов, кроме книг, я нашла вазы и фарфоровые фигурки. Гостиную украшала гнутая мебель, большой ковер на полу, овальная люстра матового стекла на позолоченной цепи и пара картин на стенах. В комнате Софии стены были пустые, зато на столике я заметила два фотографических портрета в резных рамках: отец и мать. В свои покои Матильда Ивановна меня не приглашала. Памятуя предположение Арцыбашева, будто фельдмаршал молился перед крестом в своей спальне, я улучшила момент и открыла дверь в спальню хозяйки. В коридоре в эту минуту никого не было. Не решаясь войти, я осталась на пороге, бросая внутрь торопливые взгляды. Увы, и здесь крест отсутствовал! Часть комнаты закрывали светлые шелковые ширмы. Но пройти за них я ни за что бы не осмелилась. В следующий миг в коридор с лестницы повернул Филипп Егорович. Конечно, он сразу увидел мою фигуру в распахнутых дверях хозяйской спальни. Я повернулась к нему и пролепетала:

Конец ознакомительного фрагмента.