По другую сторону

Марселин, 2020

Как жить, если боль запрятанная глубоко внутри, вылезает наружу, подменяя реальность? Что делать, если путь к себе возможен только через прыжок вниз? Лика – всегда жила только для себя – не замечая людей вокруг. Хорошая работа, самодостаточность, отсутствие страхов, уверенность в завтрашнем дне. Что же она делает этой ночью в торговом центре? И почему с её волос капает вода?

Утро наступило внезапно, как будто не было душной ночи, так и не принесшей долгожданного отдыха. Лика не могла уснуть где-то до трех часов, потом впала в полузабытье, а теперь мучительно ненавидела назойливо звенящий будильник.

Утро.

Лежи не лежи, а на работу вставать все равно придется.

Лика работала главным бухгалтером в крупной сети магазинов и, конечно, не могла позволить себе опаздывать. Да и не было у нее такой привычки — всегда собранная, хорошо одетая, ухоженная, подтянутая, она полностью соответствовала той должности, которую занимала уже десять лет. Кроме работы ее в жизни не интересовало ничего.

Лике было почти 50, и она чрезвычайно гордилась своей самостоятельностью и независимостью. Наслаждаясь тотальным одиночеством, Анжелика искренне не понимала всех, кто заводил семью. Связать себя узами, нести ответственность за другого человека — зачем? Мужчин и так вокруг много. Вот они и должны быть вокруг, а не дома.

Дома ее не ждала даже собака. Собаку можно было бы завести, но с ней нужно гулять, заботиться, кормить, в конце концов. А кто и когда это будет делать?

Командировки, отчеты, семинары, балансы.

Лика очень часто возвращалась домой за полночь, чтобы поспать и утром опять энергичной пташкой лететь на работу.

Только там она была на своем месте. Работа — это не только карьера, это круг общения, уважение, подчиненные и статус.

Синий брючный костюм, идеально белая блузка, маленькие жемчужины в ушах — в ее возрасте уже можно позволить себе немного изысканной роскоши в рабочем костюме — и Анжелика Николаевна вступила в этот обычный, суетный рабочий день. Она привыкла жить работой и выкладываться полностью. Только за последний месяц женщина два раза оставалась в офисе до одиннадцати ночи — доделывать отчеты и пересчитывать нескончаемые колонки цифр.

Сегодня тоже хотелось остаться там, где она, несомненно, нужна, где без нее никак не обойдутся.

Но очередные проблемы потребовали ее личного присутствия в новом, только открывшемся магазине торговой сети, в котором она работала.

Он находился в недавно построенном гипермаркете и обещал стать сверхприбыльным. Главное — наладить работу правильно с самого начала.

Так что сбой в учетной системе грозил большими проблемами — нужно ехать и исправлять.

Лика вызвала такси.

Здание гипермаркета внушало смешанные чувства. С одной стороны — это творение креативной инженерной мысли, громадой возвышающееся над городом, было современным и статусным. С другой стороны, его огромность угнетала.

Лике даже показалось, что у нее закружилась голова, когда она, стоя под окнами гипермаркета, попыталась охватить его взглядом.

— Громадина, да? — раздался скрипучий голос.

Быстро обернувшись, Анжелика Николаевна отступила на шаг и слегка сжалась — стоявший рядом с ней молодой человек не вызывал доверия. И дело было даже не в по-модному драной куртке или большом кольце, вставленном в правое ухо. Дело было в его росте.

«Метра два точно есть, — подумала Лика, — ему бы охранником или вышибалой работать, только кто его такого модного возьмет…»

Сказывался возраст.

Когда-то, когда она была моложе, гораздо моложе — именно такие, коренастые и яркие молодые люди и составляли круг общения Лики.

Ей даже показалось, что вот конкретно этот — с сигаретой — ей кого-то напоминает. Но сейчас инстинкт самосохранения взял свое, и она быстро, оглядываясь, затесалась в стайку посетителей торгового центра.

Вечер не задался. Виной этому была даже не пресловутая программа учета, которая не хотела корректно отображать данные, и не программисты, повсеместно считавшие дураками всех вокруг себя. Виновата головная боль, возникшая после обеда и пульсирующая где-то в районе затылка.

Лика выпила две таблетки, но боль не отступила. Тогда она попыталась задремать на полчаса, сидя в кресле — обычно этого хватало. Но в этот раз боль разрасталась, захватывая своими щупальцами уже всю голову, разливаясь горячим за ушами и заползая на лоб.

К вечеру Лика была без сил.

Мысль о том, что ей сейчас было бы неплохо попасть в ванную, а затем в кровать, захватила ее сознание, но до дома еще нужно было добраться. А это значит — такси, пробки, и еще неизвестно, когда она попадет домой.

А голова болела все сильнее, вытягивая и отнимая последние силы.

Лика опустилась за столик кофейни, расположенной на том же этаже торгового центра, что и их новый супермаркет. Она хотела только отдохнуть, выпить кофе, съесть что-нибудь сладкое, чтобы набраться сил и запустить приложение для вызова такси.

Она попросила улыбчивого официанта чашку латте и любое пирожное. Она даже достала телефон, но не успела нажать на кнопку включения.

Мир кончился.

Очень быстро и резко, как будто сверху упала тяжелая и вязкая стена плотного непроницаемого тумана.

Лика с трудом открыла глаза. Веки были тяжелые, будто засыпанные песком. Голова больше не болела — она была просто тяжелой и пустой. Глаза слезились, именно поэтому она поняла не сразу, что темная дымка перед глазами настоящая.

Как и кафе вокруг.

Лика с трудом огляделась, потирая затекшую шею, все-таки возраст давал о себе знать — спать в неудобной позе, да еще посреди кафе не самое лучшее развлечение для спины.

Кстати, а почему ее никто не разбудил? И что это за взвесь в воздухе, больше похожая на туман, состоящий из очень крупных капель, висящих в воздухе?

Туман не клубился, а равномерно растекался по всему помещению. Он приглушал цвета, делая картинку практически черно-белой.

«Странно, — подумала Лика, — по ощущениям явно ночь, и людей вокруг нет, а свет включен».

На самом деле из-за дымки тумана лампы не светили, а как будто с трудом протягивали с потолка тонкие лучи, похожие на ощупывающие пространство вокруг длинные прозрачные руки.

Свет был серый, как будто присыпанный пеплом, впрочем, как и все вокруг.

Даже ее собственные руки в этом свете казались Лике бесцветными, сделанными как будто из бумаги.

Может, где-то пожар?

Она принюхалась, но дымом не пахло. Запахов не было совсем.

И почему-то именно это обстоятельство заставило ее подумать, что все произошедшее — сон.

— Да я же просто-напросто сплю! — произнесла Лика в пустоту, но ни звука не вырвалось из ее рта.

И мир исчез во второй раз.

Лика поймала себя на том, что не может вдохнуть — резко, сразу и на одном месте кончился воздух.

Она резко открыла глаза.

Все чувства упали на нее разом, залившись в рот и нос холодной водой, как только она попыталась сделать вдох. Легкие разрывало от боли. Ноги внезапно коснулись твердой поверхности, от которой Лика по инерции оттолкнулась и почти сразу всплыла наверх.

Первый же глоток воздуха обжег легкие. Нащупав дрожащими руками опору перед собой, женщина вынырнула из воды.

Открыв глаза и отдышавшись, Анжелика Николаевна обнаружила себя в большом бассейне, дрожащую от холода и отчаянно цепляющуюся за облицованный кафелем бортик. Прямо в туфлях и рабочем костюме, промокшем теперь до нитки. Белая блузка противно прилипла к полу, а брюки обмотались вокруг замерзших лодыжек. И что самое страшное — женщина совершенно не помнила того, как она тут оказалась.

Отдышавшись, она подтянулась на руках и со второй попытки вылезла из воды. Неловко и устало плюхнувшись на живот, а затем грузно усевшись у самого края бассейна, прямо в лужу воды, натекшую с ее когда-то изысканного костюма, она в полном шоке наблюдала за плескающейся у ее ног водой.

«Надо раздеться, чтобы было не так холодно. А еще неплохо было бы понять, где я». — Лика быстро стянула с себя пиджак и брюки, а также туфли. Блузку, несмотря на то, что именно эта вещь приносила наибольшее неудобство, она снимать не стала.

А только потом внимательно огляделась.

Женщина находилась в просторном и красивом помещении, большую часть которого занимал бассейн с прозрачной и на вид чистой водой, подсвеченной изнутри встроенными лампами. Потолок уходил далеко ввысь и завершался точечными светильниками. Несколько дверей. Третья стена была полностью застеклена, но разглядеть, что за ней, не получалось — снаружи была непроглядная темнота.

Лика подошла и дотронулась до стекла, а потом прижалась к нему лицом.

«Не плакать, не сметь, что бы это ни было, я выберусь», — стучали мысли в голове.

Стекло было холодным, за ним такая темнота, что не было понятно, где на улице верх, где низ.

Анжелике стало страшно — так страшно, как еще не было никогда в жизни. Слезы потекли непроизвольно, неожиданно горячие на холодной коже.

Но нужно что-то делать.

Аккуратно, оставляя мокрые следы на красивом голубом кафеле, Анжелика прошла к ближайшим дверям, которые оказались заперты. И следующие.

Последняя дверь поддалась, но за ней не было света.

Женщина шагнула в темноту.

Первое время темнота была абсолютная. Лика шла аккуратно, нащупывая дорогу и выставив вперед руки. Разлитая вокруг темнота не давала шанса разглядеть хоть что-то. Шаг, второй, третий. Она оглянулась, но не увидела двери, из которой вышла — только тьму.

Спустя некоторое время темнота начала рассеиваться, но чтобы это заметить, пришлось сделать еще несколько робких шагов в неизвестность. А еще пугала тишина — страшная и всепоглощающая. Слышно только собственный стук испуганного сердца и капли воды, стекающие на пол с костюма, который она несла в руках.

Дребезжащий свет издавала тусклая лампа на стене — именно она рассеивала темноту. Под лампой проглядывались очертания приоткрытой двери.

Дрожащая от холода Лика была к тому же почти ослепшей от долгого блуждания по темному коридору. Первую секунду она застыла в испуге от нахлынувшего потока тепла и света.

Маленькая, чистая, уютная раздевалка, освещенная большими круглыми люстрами, показалась ей филиалом рая, особенно после того, как она обнаружила в кабинках чистые стопки полотенец и халаты.

Скинуть с себя ставшую ненавистной блузку и мокрое белье, завернуться в банный халат, а голову обернуть полотенцем — и вот уже почти можно почувствовать себя живым человеком и наконец-то подумать о том, что же такое с ней произошло.

Конец ознакомительного фрагмента.