Полуночная ведьма. Театр теней

Марго Арнелл (2024)

Правда о сущности Ткача Кошмаров меняет жизни сестер Блэр. На Пропасть, и без того растерзанную войной между Трибуналом и Камарильей, обрушивается новая беда. Ткач Кошмаров возвращается из мира теней и ведет за собой устрашающее мертвое воинство. Начинается Дикая Охота, и мертвые охотятся за душами живых. Клио становится ученицей первой сноходицы и последней Туата Де Даннан. Морриган ждет дорога на Авалон… и самое сложное в ее жизни решение. То, что изменит миллионы судеб. То, что навеки изменит все.

Глава 7

Колдун ночи

Признавать ошибки нелегко. Видеть человека, которому собственноручно разбил сердце — не легче. Морриган привыкла считать себя человеком, которому неведом страх, но вот она, стоит на крыльце дома Файоннбарры, и не решается постучать.

Однако мысли о Бадо́ и брошенной ею так небрежно угрозе заставили Морриган резко выдохнуть и занести руку для стука. Костяшки соприкоснулись с дверью громче, чем ожидалось.

«Твоя смелость не знает границ», — пропел ехидный внутренний голос. Исчез, как только по ту сторону двери послышались шаги.

Спустя мгновение на пороге появился Файоннбарра. Окинул Морриган мрачным взглядом… и захлопнул перед ней дверь. Грубовато, но подобную реакцию она, пожалуй, заслужила. Не тем, конечно, что не смогла разделить чувства Файоннбарры.

Тем, что обманывала его, пусть и не желала признаваться в том даже себе.

Однако Морриган не была бы собой, если бы позволила чужой обиде помешать ее планам. Постучалась еще раз. Сначала в дверь, потом — в окно.

— Если не откроешь, я призову полуночную силу и пройду к тебе теневыми тропами, — крикнула она, зная, что он услышит. — С последствиями разбираться тебе.

Дверь отворилась несколько мгновений спустя.

— Ты как боль из гнилого зуба, — проворчал Файоннбарра. — Не избавишься, пока не удалишь совсем.

Морриган скорчила гримасу.

— Положим, над комплиментами тебе нужно поработать.

— Это не компли…

— Я должна извиниться, — выпалила она.

Попыталась вспомнить, как часто говорила подобное… и говорила ли вообще?

Рыжеволосый колдун ночи, скрестив руки на груди и опершись о дверной косяк, молчал. Но если он ждал детальных, красочных разъяснений и заверений, насколько же сильно ей жаль, обратился он явно не по адресу. Хотя не то чтобы он обращался…

Морриган выдохнула, разозлившись, что никак не может привести в порядок мысли.

— Я знаю, мы расстались не на лучшей ноте. И я никогда бы не побеспокоила тебя снова…

— Ты правда думаешь, что я хочу именно этого? — тихо спросил Файоннбарра. — Чтобы ты была как можно дальше от меня?

Морриган на мгновение растерялась.

— А разве нет? Я же обидела тебя…

С другой стороны, Дэмьен своим отказом быть с ней ранил Морриган куда сильнее, чем она могла бы признать, чем могла бы когда-то даже представить. Хотела бы она, чтобы берсерк исчез из ее жизни насовсем?

Нет. Проклятье, нет.

— Можешь не отвечать, — невесело хохотнула Морриган. Помолчала, глядя в темноту коридора поверх плеча колдуна. — Может, в этом наша проблема? Может, мы, люди, просто любим причинять себе боль?

Файоннбарра слабо улыбнулся.

— Или надежда в нас слишком сильна.

Морриган медленно кивнула. Если их пути с Дэмьеном разойдутся, она навеки потеряет шанс завоевать его сердце. А так… А что, собственно, так? Неужели упрямство не позволяет ей признать поражение? Или дело в чем-то другом?

Невероятным усилием воли она прогнала образ Дэмьена Чейза из своей головы.

— Файоннбарра… Ты мне нужен.

В глазах колдуна ночи зажглась та самая неугасимая надежда. Для его же блага Морриган нужно было ее потушить.

— Как наставник. Как сильный ноктурнист.

Взгляд Файоннбарры потух, но на привлекатльном лице с аккуратной эспаньолкой не отразилось эмоций, словно он запечатал их.

Разочарование колдуна отражалось в ней, будто переданное по неведомым ментальным каналам. Но горькая правда лучше напрасных надежд. Если бы только она объяснила все Файоннбарре раньше — прежде чем для него это зашло слишком далеко…

— Я думала, что справлюсь со всем сама… — Но, как порой случается, оказалась весьма самонадеянна. — Я поняла, что без грамотного наставника дальше мне не продвинуться. А быть посредственной ведьмой средней руки я не хочу. Я попыталась призвать на помощь других ноктурнистов. Не скажу, что совсем ничего не вышло, но… я не расту, будто достигла потолка, а это точно не так, я знаю. Чувствую, что способна на большее. Но я словно застряла. И, думаю, я знаю, в чем причина. В тебе.

Файоннбарра молча буравил ее взглядом.

— Ты — именно тот наставник, который мне нужен. Ты всегда умел находить верные слова и действовать на меня… успокаивающе.

Тушить пламя гнева, которое порой вспыхивало в ней, не желающей принимать простую истину, — порой и потомственным ведьмам не удаются даже простейшие из заклинаний.

— Так вот какой должна быть моя роль? — сухо спросил Файоннбарра. — Успокаивать тебя?

Морриган выдержала его взгляд.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я. Тебе одному удавалось подобрать ключ к моим способностям. Благодаря тебе я становилась сильней. Ты правда мне нужен. Сейчас совсем не подходящее время, чтобы враждовать.

— Ты мне не враг, Морриган. — Файоннбарра расцепил руки. — Может, я бы и хотел этого, может, так было бы проще, но…

Было бы проще, если бы он этого не говорил. Если бы не смотрел так, будто Морриган украла его сердце и держала в ладонях — за миг до того, как раздавить.

Она торопливо сменила тему, сворачивая на безопасную тропу.

— Дело не только во мне. Не только в моем эгоистичном желании постичь магию ноктурнизма, стать лучше и сильней. Бадо́ Блэр, моя мать…

Колдун ночи сузил глаза, настороженный ее заминкой, отрешенным тоном и глухим голосом, оборвавшимся на последней фразе.

— Она — Ткач Кошмаров, — совладав с собой, закончила Морриган. — Именно она все это время погружала людей Ирландии в смертельный сон.

— Святая Дану… — прошептал Файоннбарра.

Показалось, что тьма коридора за его плечом стала темней. Словно одно упоминание имени Бадо́ — или ее многочисленных, как выяснилось, титулов и прозвищ — могло призвать вечно голодную тьму из недр мира теней.

Морриган поморгала, прогоняя наваждение. Последнее время она неважно спала. Еще немного — и будет видеть кошмары наяву. Те, что зовутся галлюцинациями.

— Но зачем ей это?

— Бадо́ питалась страхом спящих, и за счет него становилась сильней.

— Никогда не слышал о такой магии… — пораженно пробормотал Файоннбарра.

Морриган криво усмехнулась.

— Потому что ее создала Бадо́. Она исказила сноходческие чары — переплела их с разрушительной силой полуночной магии. Но это еще не все. Она предлагала мне присоединиться к ней. Говорила что-то о невиданной прежде и несомненно темной силе, о становлении великой ведьмой. Я не знаю точно, что задумала Бадо́. Знаю лишь, что ничего хорошего ждать не стоит. Угроза нависла над всей Ирландией, и это не пустые слова. Чтобы найти и подчинить себе новый источник могущества, Бадо́ не остановится ни перед чем. Все ирландцы окажутся под ударом. Ладно мы, ведьмы и колдуны… Мы можем оказать ей сопротивление. Пострадают ни в чем не повинные люди.

— Не пытайся меня разжалобить, — проворчал Файоннбарра.

— А получается? — натянуто улыбнулась Морриган.

Ноктурнист не пускал ее в дом, и в его голосе не чувствовалось особой теплоты. Но, во всяком случае, он все еще разговаривал с ней и не захлопнул дверь прямо перед ее носом.

Файоннбарра вскинул голову и пристально взглянул на нее.

— Поэтому тебе нужен ноктурнизм? Чтобы дать отпор матери?

— Я поняла то, что должна была понять давным-давно, — глухо сказала Морриган. — Мне никогда не превзойти Бадо́ в полуночной магии.

Файоннбарра послал ей изумленный взгляд. Сложно сказать, чем было продиктовано его удивление. То ли откровением Морриган, то ли ее готовностью смириться с тем роковым фактом, что она может оказаться слабей.

— Не столь впечатляющий родовой дар — лишь одна из причин. Куда более важная — ответ на вопрос, на что я готова пойти ради силы. Ради разрушительности, смертоносности моих чар и заклинаний. И здесь… — Морриган ударила по ладони ребром другой. — …проходит граница, которую я перешагнуть не могу. Жертвенные ритуалы. Поглощенные души. Сделка с миром теней и Дану знает что еще. Я не готова на все это. А значит, я заведомо слабей.

Файоннбарра долго молчал, переваривая услышанное.

— Если есть шанс, что ты все же сумеешь остановить человека, способного на убийство десятков людей…

— Больше, Файоннбарра, — проронила она. — Гораздо больше.

Он медленно кивнул.

— Тогда я помогу. Я стану твоим наставником. Но не думай, что это потому что ты… Потому что я…

«Влюблен в меня. Я знаю».

— Не буду, — заверила она. Спросила негромко: — Значит… друзья?

— Звание моего друга еще надо заслужить, — проворчал Файоннбарра. — Я скажу тебе, когда ты можешь прийти. И не говори, что дело не терпит отлагательств. Ты несколько дней ждала, чтобы прийти ко мне. Подождешь еще.

— Так не пойдет, — вздохнула Морриган. — И я не про время. Про место. Мне не стоит сейчас покидать Тольдебраль. Мой визит к тебе — лишь исключение.

— Ах да… — Колдун ночи сделал шутливый полупоклон со смертельно серьезным выражением лица. — Королева Пропасти, мое почтение.

— Так ты узнавал обо мне…

Файоннбарра с независимым видом пожал плечами.

— Просто дошли кое-какие слухи. — Он вперил в нее цепкий взгляд. — Ты и правда убила короля?

— Нет, Файоннбарра, — устало отозвалась она. — Его убила не я. Я лишь… воспользовалась ситуацией. Но у каждого действия есть последствия. Я не доверяю даже наложенной на Тольдебраль защите. Печати взламывают, колдовские чары обходят с помощью другого колдовства. Я рискую уже тем, что нахожусь сейчас здесь, с тобой. Пока я не удостоверюсь, что в замке мне ничто не угрожает, мне нельзя его покидать.

Файоннбарра еще немного побуравил ее взглядом. Морриган терпеливо — по ее собственным меркам — ждала.

— Проклятье, — выругался он. — Ты и мертвого уговоришь. Я приду в Тольдебраль, как только буду готов.

И все-таки закрыл дверь прямо перед ее носом.

Пылая праведным гневом, Морриган вернулась в Тольдебраль. И Бьёрклунд, пожалуй, был последним человеком, которого она ожидала там увидеть.

Берсерки жили сплоченной и отрезанной от остальных обитателей подземного города общиной на заснеженном островке Пропасти. А их вождь показал себя человеком, очень схожим с представлениями Морриган о викингах, древних воинах Одина. Суровый и наверняка легко впадающий в ярость грубый мужлан. Именно из-за него и вервольфы, и сами берсерки считали Дэмьена виновным в гибели волчьего вожака Роналда Лоусона. Все потому, что он не родился с силой Одина в крови.

Если бы Бьёрклунд знал, чего стоил Дэмьену этот искусственный дар… Но вместо попытки докопаться до истины вождь берсерков предпочел изгнать его из общины. А когда Морриган с ног сбивалась, пытаясь доказать невиновность Дэмьена в убийстве, разговаривал с ней свысока и едва ли не сквозь зубы.

Снисходительность по отношению к себе она не терпела. И не забывала.

И вот теперь Бьёрклунд замер напротив Дэмьена, не сводя с него хмурого взгляда. Своей неприязни вождь берсерков и отец Лелля не скрывал.

Впрочем, как и Морриган.

— Зачем пожаловали в мою скромную обитель? — с издевкой спросила она.

— Мне нужно…

— Моя королева.

— Что?

Дэмьен перехватил у Морриган инициативу — явно желал поквитаться с Бьёрклундом за старые обиды. Что ж, она хорошо его понимала.

Для некоторых обид срока давности не существует вовсе.

— Обращаясь к Морриган, вы должны начинать свою фразу со слов «моя королева».

Бьёрклунд вспыхнул.

— Слушайте, я…

Морриган похлопала глазами.

— Ты что-то слышишь? — обратилась она к Дэмьену.

— Какой-то комариный писк.

Морриган с трудом удержалась от смешка. Да, это чистой воды ребячество, недостойное титула королевы, но… В конце концов, она не была настоящей монаршей особой, утонченной аристократкой царских кровей. Она — лидер отступников, заполучившая трон благодаря праву узурпации. Ей совсем не обязательно следовать приличиям и, уж тем более, соблюдать этикет.

Однако Морриган — правительница Пропасти. Она будет наказывать провинившихся подданных так, как пожелает. Надо пользоваться возможностью, пока таковая есть.

— Моя королева, — процедил Бьёрклунд. — Мне нужна ваша помощь. Точнее, не ваша, но…

Морриган зевнула. Она всегда отличалась мстительностью, и пора Пропасти это понять. Так что в любой просьбе, исходящей из уст Бьёрклунда, она собиралась отказать.

Собиралась, пока не услышала имя сестры.

— Та девушка, которую Пропасть зовет Леди Голубкой… Клио… Она ведь ваша сестра?

В груди болезненно екнуло.

Морриган проглотила ком, мешающий и дышать, и думать, и только после этого смогла хрипло спросить:

— К чему этот вопрос?

— Я слышал о том, что она смогла помочь многим людям. И я… — Бьёрклунд прикрыл глаза.

— Ну же! — практически вскрикнула Морриган.

— Лелль… — выдавил Бьёрклунд.

Дэмьен вскинул брови, а она, затаив дыхание от неожиданности, подалась вперед. Лелль, даром что являлся сыном Бьёрклунда, вызывал у нее симпатию — и легким характером, и уникальным даром. И тем, конечно, что помогал ей заглянуть в прошлое Дэмьена в очередной попытке его понять.

— Что? Что с ним?

— Я никак не могу его разбудить. — Бьёрклунд впился взглядом в ее лицо. — Моя королева… позвольте вашей сестре мне помочь.