Закажи себя сам!

Маргарита Южина, 2008

Дама неопределенного возраста Василиса Курицына, снимаясь в рекламном ролике, воображала себя Офелией, демонстрирующей косметику и одежду. А по телевизору ее показали в белой хламиде, зазывающей клиентов в бюро ритуальных услуг. Вне себя от гнева, Курицына помчалась в контору убивать коллег-обманщиков. Кто знал, что там, в студии, наяву сбылись все ее самые кровожадные чаяния. Партнеры Василисы по ролику Эдик и Антон отдали богу души: их отравили ядом африканского происхождения. Милиция разбирается вовсю. Да разве ж она разберется! Василисе – опытной сыщице – жалко красивых юношей, оказавших ей в свое время особенное мужское внимание, и она берется за очередное расследование...

Глава 1

Звезда с небес

Самый завидный жених всея Руси Максим Галкин смотрел на нее своими темнущими глазами и улыбался по-новогоднему загадочно. Самая веселая пара шоу-бизнеса Лазарева и Шац попросили ее вместе с ними вести новый зажигательный проект. Ее любимая писательница Дарья Донцова дала подержать свою собачку за поводок. Но самое главное — она теперь стояла перед камерами, в прямом эфире шел «Кулинарный поединок», и ей было просто необходимо сотворить нечто съедобное из сырых устриц и кальмаров. Василиса Олеговна уже пять минут пялилась на этих самых устриц, брезгливо тыкала пальчиком резиновые щупальца, катала по большому столу неизвестный продукт, кажется, авокадо, и совершенно не понимала — как?! Как она будет их готовить?! И ведь спросить не у кого! А все на нее смотрят с таким обожанием…

— Все! — точно топором рубанул импозантный ведущий. — Время вышло! А у вас… Эх, Василиса Олеговна! Вся нация ждала от вас устриц, а вы! Вы что, не могли приготовить элементарный морской коктейль?..

Это был позор! Бесчестье! Провал!

— Все!!! — безнадежно завопила Василиса Олеговна. — Все пропало!! Я больше не имею права топтать нашу родную землю…

— Вася! Вася!!! — ворвался откуда-то дикий ор, знакомый до зубной боли. — Вася-я-я-я!!

Василиса Олеговна в панике дернулась, хрипло каркнула и проснулась.

— Люся! Ну что ты опять орешь?! Что орешь, когда… Когда я, Люся, так и не научилась готовить кальмаров! Почему ты с пенсии никогда не покупаешь этих животных?! Из-за твоей жадности меня больше не пригласят в телевизор… — пробормотала она и даже приготовилась хлюпнуть носом. Но передумала и рявкнула на подруженьку со всей силы: — Что ты орешь, когда тебе вообще нельзя рот открывать в таком тоне?!

Василиса Олеговна, дама, которая не имела возраста, зато имела сына, невестку и трех внучек, обозлилась не напрасно. С ее подругой Люсей, а по паспорту Людмилой Ефимовной Петуховой, они жили вместе уже довольно давно и очень даже дружно. Проживали дамы на жилплощади Василисы, квартиру Люси сдавали в аренду, а это к пенсии совсем не лишние деньги. К тому же они еще и свадьбы проводили — Василиса писала сценарии и вела праздник, а Люся играла на баяне. И жизнь, по большому счету, сложилась, то есть текла мирно и спокойно, но не всегда. Иногда случалось так, что на подруг обрушивались непредвиденные истории с убийствами, и тогда они, забыв про покой, кидались на помощь родной милиции — разыскивать преступников и раскрывать преступления. Да и как не кинуться, если родной сынок Василисы — Пашка сам работал в следственных органах, и Василиса прекрасно видела, как нелегко ребятам без их помощи! И ведь какое совпадение — все эти неприятности с городской преступностью сваливались на головы подруг в самый неподходящий момент, и именно тогда, когда Люся начинала орать! Вообще-то Люся была человеком весьма дружелюбным и безвредным, но ведь как откроет рот, так непременно какая-нибудь гадость получается!!! И главное, Василисе — хоть заорись, ничего не происходит. Все из-за этой маленькой, хлипенькой Люси! Она уж и сама это знала, и за собой следила, и даже рот семечками набивала, и пыталась даже не говорить, а петь, на манер оперной дивы, но не помогало ничего. Только крикнет, как пожалуйте — ваши неприятности! Вот с чего, скажите на милость, она сегодня с самого утра начала блажить?

— Люся, вот ты своей луженой глоткой мне такой сон спугнула!! — еще раз зыркнула на подругу Василиса, боясь даже спросить, а чего это милая Люся вздумала вопить.

— Вася! — вытаращила на нее глаза Люся. — Я только что видела тебя в телевизоре! Нет, ну честное слово — такая же носатая, страшненькая, пучеглазенькая, точно ты!!

Василиса ухмыльнулась, точно заправская светская львица, и небрежно откинула со лба жиденький локон.

— Ну и я, чего тут особенного? Сейчас каждый уважающий себя человек хоть раз должен мелькнуть на экране. Видела она… Ну что ж такого, не ты одна. Меня теперь вся страна увидит… Я теперь, может быть, очень часто там буду, в телевизоре. А что делать, это успех…

Василиса Олеговна старалась говорить чуть небрежно, чуть равнодушно, но сама едва сдерживала ликование — вот оно! Слава нашла свою героиню! Наконец-то! А она столько ждала!

Дело в том, что совсем недавно она увидела по телевизору объявление — приглашаются милые, приятные девушки, а также молодые люди, которые свободно чувствуют себя перед камерой и могут сняться в рекламе. Далее предлагалось обращаться по такому-то адресу, звонить по такому-то телефону, привозить свои фотографии и оставлять данные, так как рекламной компании срочно нужны свежие лица. Конечно же, Василиса откликнулась, но из-за природной скромности сообщать подруге подобной мелочи не стала. Да и потом — Люсенька всегда так редко выдает деньги на колготки и косметику, что неучтенный доход был бы для Василисы ой каким не лишним. По указанному адресу Василису Олеговну приняли, несмотря на ее возраст, не совсем девический, и даже через некоторое время пригласили сняться в рекламе. Восторгу Василисы не было предела! Оказывается, специалисты оценили ее благородное, породистое лицо по достоинству. А то соседка с первого этажа Анька все время фыркает: «Васенька, ты, конечно, красавица, но… вот моему Максиму в школе задали нарисовать коня Росинанта… Можно он с тебя срисует? Я в хорошем смысле этого слова». Ну не зараза ли? Василиса на нее просто внимания не обращала, сама-то про себя она все знала. Фигура у нее не длинная и тощая, а высокая и стройная. Ноги не тонкие, с артритными коленками, а вовсе даже изящные и рельефные. Прическа не с жалкими волосами, а с… а с… а с дефицитной растительностью! И особенно приятно, что это оценили специалисты. Вот теперь Анька просто захлебнется от зависти! И ведь как интересно все было! Вокруг Василисы все время порхал какой-то молодой толстяк. Как выяснилось, он и оказался здесь главным, и звали его Мартын Павлович Вазонов. Так вот Мартын орал на всех, кроме Василисы, потому что она была безупречна! А ведь играла главную роль! Правда, роль ей досталась какая-то бессловесная. Василиса совсем не знала, что рекламировала, но догадалась что — либо косметику, либо одежду какой-то известной фирмы. Потому что сначала ее привезли на чей-то неухоженный дачный участок, и она сидела посреди взрыхленного огорода, не накрашенная, в темном жутком байковом халате, и быть ей полагалось скучной и унылой. А потом ее вернули в студию. Гримерша наложила косметику, слой грима, и Василиса буквально расцвела на глазах. Затем ее облачили в легкое, беленькое, длинное платьице с широкими рукавами, пустили по искусственному полю с ромашками, а вокруг сидели и стояли молодые люди и восхищенно охали и ахали. Мало того, два особенно прекрасных юноши держали Василису за пальчики и дарили ей самые нежные улыбки, что было особенно приятно. Вася даже запомнила их имена — Эдик и Антоша. И у них сложились теплые, хотелось думать, не материнские отношения. Уж в таких-то делах Василису не проведешь! Василиса даже внесла немножко отсебятинки — вместо того чтобы просто блаженно улыбаться и нюхать цветочки, она пару раз восторженно подпрыгнула и даже игриво швырнула цветочком в лоб Эдика. Главный пузанчик Вазонов такую ее творческую находку одобрил, а после съемок торжественно вручил несколько денежных купюр. Про все это Василиса рассказывать Люсе не торопилась — пусть порадуется, когда реклама выйдет на экраны. А рекламу все не показывали, уже столько времени прошло.

И вот теперь Люсенька увидела. Только вовсе не надо было ей орать, как потерпевшей.

— Люся, да! — гордо поднялась с кровати Василиса. — Да! Я снялась в рекламе. Но вовсе не стоило из-за этого визжать и топать ногами. Я понимаю, тебе тоже хотелось попасть в обойму артистов, проявить талант и все такое, но пойми меня — ты совсем не фотогенична… А чего это ты тут стоишь и кривишься вся? — вдруг насторожилась Василиса Олеговна. — Что за подозрительные рожицы на твоем лице? Ты узнала, сколько мне заплатили?

Люся только вздохнула:

— Заплатили? Ну тогда я понимаю, почему ты на такое отважилась… И вот из-за этого ты отказываешься проводить свадьбу в субботу?

— Что значит «из-за этого»? — не поняла Василиса Олеговна. — Почему уж прямо и «отважилась»? Можно подумать, меня на обложку «Плейбоя» сняли! Или я какие-то интимности рекламирую!! И потом — свадьба… ну согласись, это уже творчество не моего полета.

— Какого полета?! У нас кончились все деньги, на пенсию ты не проживешь, а здесь и делать-то ничего не надо — подумаешь, три часа поскакать! Зато как заплатят! Ладно, Вася, если ты так решила, я и сама эту свадьбу проведу. Возьму старый сценарий и… — обиделась Люся и подалась в кухню готовить завтрак.

Василисе даже немножко стало жаль подругу — вот она, Василиса, проснулась сегодня в лучах славы, а бедная Люсенька с какой-то свадьбой прицепилась. Нет, ну было время, кто ж спорит, но ведь нельзя стоять на месте, надо ж расти!..

— Люсь, ты не переживай, — появилась Василиса в дверях кухни, сладко потягиваясь. — Вот я сейчас немного развернусь, примелькаюсь, может, еще где снимусь, а потом, глядишь, и тебя куда-нибудь пристрою… Может, меня еще и в фильме сняться пригласят…

— Я не дождусь. Садись ешь, артистка, — хмыкнула Люся.

Василиса плюхнулась на стул и потянулась за сырником. В эту минуту раздался телефонный звонок, сырник выпал из рук, и его тут же подхватил здоровенный пес Малыш. Кот Финли, который терпеливо дожидался угощения на кухонном окне, понял, что проворонил лакомый кусок, прыгнул на стол и ткнулся мордочкой прямо в блюдце со сметаной — воровать, так миллион.

— Вася! Ну ты посмотри, что они делают! — возмутилась Люся. — Шугани их, а то у меня сырники на сковородке… Малыш! А ну выйди отсюда!!! Финли!!! Брысь!

Василиса не могла следить за домашними питомцами — она неслась к телефону.

— Аллеу-у-у! — красиво мурлыкнула она в трубку, стараясь не слышать, как подруга воюет с ворюгами. — Василиса у телефона.

— Вась! Привет! — кричала в трубку Мария Игоревна, общая подруга Васи и Люси. — Васенька, я сейчас рекламу видела, это ты там, что ли? Прямо не узнать.

— Ну… косметика творит чудеса… — чуть свысока проговорила Василиса. — Я всегда говорила — на себя денег жалеть нельзя! А вот Люся на мне всегда экономит.

— Так она же не на себе, — фыркнула Маша. — Когда в гости забежите?

— Сейчас ничего не могу тебе обещать… — делано опечалилась Василиса. — Сама понимаешь: должны вот-вот позвонить, предложить новый ролик… Ой, Машенька, я тебе потом перезвоню, мне тут надо… — И она торопливо отключилась, а затем снова быстро набрала номер. — Алло, Паша! Пашенька, ты дома? А, ну да, сегодня же выходной. Паша, включай скорее телевизор! На четвертый канал, и смотри не переключай, там сейчас такое увидишь!.. Алле!! Аня? Чего к телефону не подходишь?! Переключай на четвертый канал телевизор и… Как это не работает? А ты к соседке беги! Ну и выключи свою картошку! А потому что там сейчас такое увидишь!.. Алле! Оленька? Нет, с мамой ничего не случилось, на кухне она, с сырниками ругается… Да не с ними, конечно, а с котом, а я звоню просто так. Вы, случайно, телевизор не смотрите? Ну чего ж вы?! Включайте на четвертый канал!..

— Вася!!! — снова раздался из кухни голос Люси. — Беги сюда скорее, тебя опять показывают!!!

Василиса рванула на кухню, где стоял телевизор, — так хотелось разглядеть себя во всей красе и насладиться своим же талантом!

На экране раскинулись взрытые грядки уже знакомого огорода, а возле них на табуреточке с затуманенным взором и горькой думой на челе пригорюнилась еще не накрашенная Василиса.

— Это, Люся, я еще до косметики, — усмехнувшись, пояснила Василиса. — Смотри дальше.

Тем временем бодрый мужской голос за кадром вопросил:

— Вас беспокоит ваше несладкое будущее? Вы не надеетесь на близких? Ваши дети не внушают доверия? Вам не на кого положиться? — и дальше голос совсем уже счастливо закончил: — Наше агентство ритуальных услуг «Все там будем» вас не обманет! Уже сейчас вы можете заказать себе погребальный наряд по своему вкусу!

И на экране запрыгала счастливая Василиса, облаченная в белую хламиду. А возле нее кружочком сидели молодые парни и восхищались — и как это такая умница догадалась еще при жизни заказать себе такой стильный саван! Антоша с Эдиком просто нарадоваться не могли — и как же своевременно она подсуетилась! Василиса же кокетливо прыгала среди цветочков, скалилась во все зубы и даже швырялась в парней ромашками.

— Люся… Это что? — пролепетала Василиса Олеговна побелевшими губами. — Это… кто? Это я, что ли? А чего это я, такая идиотка, радуюсь, ты не знаешь?

— Ну как же… Ты расстаралась, купила себе вон какой наряд и заявилась к ангелам в полной боеготовности, чего ж не радоваться, — здраво рассудила Люся.

— К каким это ангелам? Я же… А чего это я, ритуальные услуги рекламировала, что ли? — никак не могла поверить Василиса Олеговна. — Это, что ли, саван получается?

— Ну, Васенька, тебе видней.

— Люся!!! Какое «видней»! Они мне даже слова не сказали, что я буду… Люся!!! Ну что ж такое-то, а?! Ну ведь дурят нашего брата артиста, разводят!!! Я ж думала, что Офелию изображаю!! Что косметику!!! Платья там всякие! Румяна! Помаду! А они!!!

Вопли Василисы прервал телефонный звонок.

— Ну, мам, ну ты уж совсем! — пыхтел в трубку обиженный Пашка. — Чего уж это я тебе не внушаю доверия? Прямо на весь город такое ляпнуть…

Не успела Василиса ответить, как сын бросил трубку, а телефон взорвался новым звонком.

— Ой!! Васька!!! Ну ты прям неотразима! — хихикала противная соседка Аня. — Ты с этими ангелами прям так органично смотришься! А когда девять дней справлять будешь?

Василиса была раздавлена. Это же надо — за три минуты так исковеркать прекрасное настроение! Начисто разрушить отношения с детьми! Сделать посмешищем достойного человека, ее — Василису!..

— Люся, я убью его, — вдруг тихо проговорила Василиса. — Вот прямо сейчас пойду и убью этого Вазонова! Он мне всю жизнь покалечил!!!

— Вася, еще не всю, — успокаивала подругу Люся. — Я ж тебе сразу предложила — давай свадьбу проведем. Ну зачем тебе эта реклама! Ой, ну чего набычилась? Ну подумаешь, прорекламировала ритуальные услуги…

— Да лучше бы я удобрение рекламировала на той грядке!!! Навоз коровий!! Или конский!! Или рыбий! Лучше бы я!.. Не-е-ет, ты меня даже не успокаивай!! Я вот прямо сейчас… Этот пузан у меня попрыгает!!

Она уже натягивала шерстяной свитер и пыталась попасть ногой в закрученную штанину.

— Я недолго, — крикнула она подруге уже возле дверей. — Только вот грохну этого Мартына и вернусь!

— Вася! Только ты грохни побыстрее, у нас еще сценарий к свадьбе не написан!

В маленькой студии сегодня собрался весь коллектив в полном составе. И сам Мартын Павлович, и его помощница Танечка, и Ириша — гримерша, и Лена, которая всегда прибегала на минутку, и то только для того, чтобы покричать на Вазонова из-за каких-то бумаг. И оператор Коля, и даже два работника — Ваня и Саня сидели угрюмо в уголке и были непривычно трезвые. Отдельной стайкой сидели двое артистов — Антоша и какая-то смазливая девчонка. Перед всей этой аудиторией печальный Мартын Павлович держал какую-то безрадостную речь, задрав глаза к потолку — так сказать, пряча скупую мужскую слезу. За его спиной стоял большой портрет Эдика, украшенный черный бантом, и Вазонов то и дело к нему оборачивался и еще выше дергал шеей.

Василиса ворвалась в студию, подобно небольшому урагану.

— А-а!! Собрались, да?! — прищурила она глаза в гневе. Потом увидела портрет и обозлилась еще больше. — Что? Новую рекламу снимаете, да?! «Сфотографируйся, пока живой!» Да? Или еще лучше «закажи себя сам!». Так, да?

— Васили-и-иса Олеговна, — с укором взглянула на нее Танечка — помощница Вазонова. — У нас тут такое горе, а вы!!

— Ничего, Танюша, ничего… — с горечью всхлипнул Вазонов, пряча глаза. — Василиса Олеговна ведь не знает, что у нас беда…

— У нас Эдик умер, — швыркнула покрасневшим носиком Леночка.

— Позавчера, — добавила Ириша и уткнулась в ладошки.

— А мы еще ни в одном глазу! Такое горе! — пожаловался Ванька.

— Ой, да вам лишь бы напиться! — накинулась на него Леночка. — Человека надо проводить красиво, без ваших пьяных рож!

— Тык я и грю! Нам с Санькой уж давно пора того… на воздух! Проводить! — вытаращил глаза Ванька.

Василиса слушала и не могла понять — они что, шутят? Как это Эдик умер? Он же совсем недавно держал Василису за ручку и нежно заглядывал в глаза… Такой молоденький…

— Признайтесь, вы меня разыгрываете… — приготовилась она улыбаться.

— И как только такое в голову может прийти… — прошипела в сторону Леночка.

— Эдик скончался… — снова всхлипнула Ира и красиво подправила размазавшуюся тушь. — Совсем.

— Он болел, что ли? — тихонько спросила Василиса у Танечки.

— Да кто его знает. Но вроде не жаловался, всегда бодренький такой был… — пожала плечиками та.

— Нет! Болел он, точно вам грю! — снова подскочил Ванька. — У него плоскостопие было, он мне сам жаловался!

— Ага, и я помню, говорил, — кивнул Санька. — А еще у него близорукость была, ну ни хрена не видел! А я слышал, сейчас такие гриппы, они как хошь выражаются. Наверное, где-то грипп такой подцепил, от которого зрение падает, да и помер.

— И ничего не грипп! — вытянула шейку Леночка. — Он очень даже здоровый был, вот! И не болело у него ничего!

— А чего тогда помер? — перекосился в гримасе Санька. — Вот такой здоровенький, здоровенький, а потом раз, и сразу нет парня! И отчего же такая невезуха, а?

— Милиция все расследует и нам скажет, — поджала губки Лена и отвернулась от Саньки. Она вообще его недолюбливала.

Василиса тихонько присела рядом с Антоном.

— Его уже похоронили? — тихо спросила она.

— Сегодня утром, — буркнул тот и с вызовом посмотрел на Вазонова. — А мы, между прочим, его семье даже денег не выделили на похороны! А у него только мать!

— Антон Владимирович, по денежным вопросам не ко мне, — быстренько отмахнулся Вазонов и снова упер свой взгляд на портрет несчастного. — Эдик! Ты всегда был ярким лучом в нашем темном царстве! Ты…

— Если бы ему еще кто деньги платил, так он и не помер бы! — рявкнул некстати Ванька. — А ты, Палыч, завсегда деньги зажимаешь!

— Господа, господа! Я ж говорю — по вопросам оплаты — к Леночке! — недовольно поморщился Вазонов, воздел глаза к потолку и приготовился петь хвалебные гимны. — Эдуард! Для нашего куцего коллектива…

Однако Леночка не собиралась принимать на себя чьи-то огрехи.

— А чего это сразу ко мне, Мартын Палыч?! — возмущенно вытаращилась она. — Вы сами сказали — на кой черт артистам деньги?! Все равно пропьют! Два слова сказали, а получить хотят миллион! Сунь им копейки! Я и сунула!

— Это что же? — медленно выдохнула Василиса. — Меня опозорили перед всей родословной! Можно сказать, покачнули мое гинекологическое дерево, а сунули копейки?!

— Да вы-то и двух слов не сказали, чего уж прямо… Обижается она еще, — перекривился Вазонов.

— Это значит, что мне недоплатили? — медленно стала подниматься начинающая актриса.

— Ой, а он всегда недоплачивает, у нас уже все привыкли, а что такого? — пискнула гримерша Ириша. — У нас вон Ванька с Санькой и вообще задарма трудятся.

— И я! И я только из-за любви к искусству!! — поднялся с места Антон и долбанул себя в грудь кулаком. — А теперь требую!! Леночка, сколько мне там полагалось?

— Ну вообще начислено было… — Леночка торопливо достала ключик от своего кабинета и подскочила. — Мне сбегать, посмотреть?

Вазонов побагровел:

— Да что это за бунт?! Мы будем сегодня поминать Эдуарда Серовского или не будем?!

— Дык на что поминать-то? — не утерпел Ванька. — Беги, Ленка!

— А я говорю — никакой беготни!! Всем сидеть на местах!! И плакать!!!

— Ага, сейчас поплачем, а завтра ты все деньги пропьешь! И возрадуешься! — не унимался буйный Иван. — Я, может, кажный день плачу! Беги, Ленка!!

— Сидеть!!!

— Беги, ядрена маковка!!

— Я сказал сидеть!!! И плакать! Тьфу ты, скорбеть! Но молча!

— А что это вы кричите, Мартын Павлович?! Прямо неудобно как-то, деньги какие-то припрятали, — поджала губки Ирочка.

— А что удивительного? — фыркнул Антон. — Мартын Павлович обязан молодую жену содержать, краса-а-а-авицу. И все ваши проблемы ему до фонаря!

— Ха! Так моя тоже — красавица! — непонятно чему обрадовался Ванька. — Правда, она еще лет десять назад от меня сбежала, к красавцу! Ну так я ежли скажу, что содержать ее буду!.. Она ж ко мне!.. Да ко мне все красавицы за такие-то деньги!!

— Господа, господа, давайте вспомним о вечном! — пыталась всех успокоить Таня. — Давайте…

— А мы и вспомнили! О вечном! О деньгах! Их у нас вечно не хватает! А потому что такие вот Мартышки!..

— Это я Мартышка?! — налился багрянцем Вазонов и кинулся на Ваньку-обидчика.

С самого детства Мартын не переносил своего имени, и угораздило же маменьку его так на земле обозначить! В школе его постоянно дразнили, и он дрался насмерть. Но вот стал старше, кое-чего достиг и считал, что уже с дразнилками распростился. Ан нет, все как в школе! И как в школе, он кинулся на Ваньку с кулаками. А все остальные бросились их разнимать. Причем Мартын Павлович отчетливо ощущал, что в общей куче кто-то усердно мстит ему за недоплаченные деньги. И этих мстителей немало.

— Прр-р-р-рекр-р-р-р-ратите меня щипать!!! Ай!! Куда пнули, мерзавцы?!! — орал он уже во всю глотку. — Выпустите меня немедленно!!! Санька, паразит, куда в карман лезешь?!! Санька!!! Это уже не карма-а-а-н!!! Да пуссстите же!!

— Хрена с два я тя выпущу!!! — сопел Санька. — Вот тебе за Ваньку!!!

— Да Ванька сам за себя уже… Антон, не смей кусаться!!!

— Мальчики, мальчики, хватит ссориться!! Вы сейчас Вазонова до обморока… Кто тогда подпишет?..

— А-а-а-а! Кто ко мне под подол лезет, наглые рожи?!!! Отпустите Мартына Павловича, он сегодня же всех уволит!!!

— Ой, мамочка, уй-й-й-й-й-й! У меня линзы выпали!!

— Всем на пол!!! — рявкнула Василиса, которой уже надоело коллективное развлечение под портретом погибшего. — На пол, я сказала!!!

На окрик отреагировали мгновенно. Тем более что все и так уже были на полу.

— А теперь поднимаемся по одному! — продолжала командовать Василиса Олеговна. — Вазон Па… тьфу ты, Мартын Павлович! Поднимайтесь и садитесь на свое место, быстро!.. Развели тут… Иван, теперь ты!

— Ага, а чего это мужиков первых?

— Молчать!!! — снова гаркнула Василиса, но все же исправилась: — Мужчины лежат, а женщины все поднимаются. И садятся на стулья тихонечко, ртов не открывают… Танечка, а вы не женщина, что ли? Чего на полу валяетесь, к начальнику прилипли?

— Это она его авторитет поддерживает, чтоб не испачкался, — фыркнул Санька.

— Тихо!.. А теперь поднимаются мужчины, — держала Василиса ситуацию под контролем. — Поднимаемся и садимся на свои места. Ваня!! Сядь подальше от Мартына Павловича… Антон, поднимайся, все уже поднялись. Антон, Антон!.. Коля, подними его, уснул он там, что ли… Саня! А ты…

— Да не уснул, он… помер… — вдруг растерянно проговорил Коля-оператор.

— Николай! Не балуйся! — прикрикнула Василиса. — Кто у тебя там опять помер?

— Ну этот… артист, Антон, — стоял с вытаращенными глазами оператор.

— Коля!! Ну что за шутки, в конце концов! — нервно подскочила Леночка. — У меня все даже перевернулось! Ну что ты как к чему ни прикоснешься, так все у тебя ломается! Вот даже целый артист… того… скончался!

— Господа, господа, — вскочил с пола потрепанный Вазонов. — Позвольте! Но как это Антон? Что значит, простите, помер? У нас в этом квартале уже помер один — Эдуард Аркадьевич Серовский! При чем тут еще Антон?!

— А при том, что ты ему тоже денег не платил, клоп-вонючка! — выкрикнул страшное ругательство Ванька и склонился над бывшим сотоварищем. — Точно… сгорел на работе…

Антон лежал на полу, раскинув руки, уставив в потолок немигающие глаза, и отчего-то сразу было понятно — Коля не шутит.

— Да мать твою! — выругался Вазонов и гаркнул на Танечку: — Татьяна!! Почему еще «Скорую» не вызвала?!! Да что ж такое-то…

Леночка ошалело смотрела на лежащего Антона и зачем-то все выше поджимала ноги. Ирина тихонечко выла себе в ладошки, а сама Татьяна только быстро-быстро глотала.

— Ага, сейчас… — мотала она головой, но не трогалась с места.

— Сидите, я позвоню, — пожалела ее Василиса. — Где у вас телефон?

Ей указали на дверь. Телефон был в маленькой комнатке, рядом с основным залом. Василиса выскользнула и набрала номер не только «Скорой», но и милиции. Причем и «Скорую» и милицию пришлось буквально уговаривать, чтобы они приехали как можно быстрее.

— Ну все, сейчас будут, — вошла в зал Василиса и обмерла — зал был совершенно пуст, только неподвижное тело Антона оставалось на месте. — Мартын Павлович!! Танечка!!! Вы куда подевались?!

Никто и не собирался ей отвечать. Василиса покричала еще немного, но быстро утихла — голосить в пустом зале рядом с трупом ей казалось кощунством.

Первыми приехали ребята из милиции.

— Ну и что у вас тут опять? — недовольно поморщился худенький паренек в потертых джинсах и легонькой курточке.

— У нас тут опять, — растерянно кивнула Василиса. — Вот, Антон теперь решил умереть. Это Коля сказал. Прямо и не знаю, чего-то упал и не поднимается. Мы уж его по-всякому, а он…

Парень присел, рядом с ним присели его товарищи.

— Правильно сказал ваш Коля. А Коля это кто? — вздохнул паренек.

— Это оператор.

— И где он?

— Да кто ж их знает? Тут столько народу было, а… Все такие несознательные оказались! Взяли и просто бессовестно сбежали с места преступления! — недовольно всплеснула руками Василиса. — А я в это время ответственно звонила вам и в «Скорую», поэтому сбежать не успела, вот и…

— А «Скорая» так и не приезжала? — задумчиво покачался с пятки на носок парень. — Понятно. Игорь! Звякни в «Скорую», пусть поторопятся! Гражданочка, а мы с вами побеседуем. С чего это вы взяли, что ваши друзья, как вы говорите, сбежали именно с места преступления?

— Так их же нет никого!!! — вытаращилась Василиса. — Вы ж оглянитесь кругом-то!! Я одна! Только сразу говорю — вы запишите там где-нибудь, — я его не убивала!!! Он мне очень даже нравился. По-человечески.

Парень неопределенно помотал головой, а потом снова спросил:

— Так все же, с чего вы решили, что это преступление?

Василиса от пережитого напряжения потеряла уже последние силы. Она опустилась на стул и устало проговорила:

— Вот кто так начинает допрос? Вам же надо меня сначала спросить: «Разлюбезная госпожа Курицына!» Намекаю: Курицына — это я… «Госпожа Курицына, как ваше полное имя, отчество, где проживаете, кем работаете и сколько вам лет?» А я отвечу, что лет мне… сорок два, проживаю я по прописке, а работаю… артисткой. Главной. А потом вы немножко улыбнетесь и попросите: «А расскажите мне, как у вас все произошло? И с чего все началось? И по какому поводу было собрание?» И дальше я вам начну рассказывать. А вы потом вызовете всех свидетелей, я вам назову их имена, фамилии, ну и вот. Потом вы их найдете, они все расскажут, а вы уже будете думать дальше и задавать нам наводящие вопросы. Ну?

Парню не понравился такой сценарий. Вообще-то все было правильно, но уж больно не хотелось работать по чьей-то указке.

— А я, может быть, вас подозреваю, — дернул он головой. — И хочу вести допрос неординарно!

— Ну и дурачок, чего тут скажешь… — пожала плечами Василиса и опустила руки. — Веди свой допрос. Оригинальничай.

Домой Василиса заявилась уже под вечер.

— Вася!! Ну что ты как провалилась! — накинулась на нее Люся. — Я ж просила — недолго! Я обед два раза подогревала. Тебе тут звонят, звонят… Вася, а чего это ты какая-то белая вся? Опять, что ли, грим не смыла?

— Люся… — не раздеваясь, рухнула на диван Василиса. — У нас там опять неприятность… Антон умер.

— Ой, господи! — испуганно прикрыла рот ладошкой Люся. — Ты его все-таки убила? Вася!! Ну разве можно из-за…

— Люся!!! — взвилась подруга. — Ты все перепутала!!! Я хотела убить Вазонова!! А он-то как раз живой! И еще деньги мне недоплатил! А умер Антон! Он такой… такой хороший парень был! Красивый такой, мне все время улыбался…

— Посмотри, беда какая… А чего это у вас все гибнут? Может, место там какое нехорошее? Там раньше кладбища не было? — прониклась Люся.

— Там сейчас кладбище! — рыкнула Василиса и с укором посмотрела на подругу. — Люся, ну вот ты современный человек, а несешь всякую чушь! Ну откуда в центре города какое-то кладбище?.. И потом, знаешь, что мне кажется… Антон не умер! И Эдик тоже.

— Ага. Понимаю, — нервно сглотнула Люся. — Они так… прикинулись, да? Задолжали кому-то, наверное, ну и…

— Да ничего они не прикидывались! Поняла она… Они не умерли, их убили, понимаешь?

Люся на секундочку замерла, а потом подозрительно покосилась на подругу.

— Как это — убили?

— Ну как, как! Обыкновенно! — не выдержала Василиса. — Что у нас — трудно человека убить? Повесили, отравили, застрелили, топором опять же можно — тюк! И все!

— И чего — там прямо так топор и валялся?

— Да нет, там все чисто! И ничего нет, ни топора, ни ножа… Чистенько все, хорошо так, а посреди комнаты Антон лежит, мертвый конечно. Все как полагается…

— Ну и каким топором его убили? — вытаращилась на нее Люся.

— Да черт его знает… — вздохнула Василиса. — Понимаешь, там все кинулись в драку, потом все поднялись, а этот Антон так и остался лежать! И никаких тебе посторонних предметов, ну там крови, топора!

— Ну и как его можно убить, чтобы в общей свалке никто не заметил? Если бы застрелили, было бы видно, да и слышно! А топором… Вася, это уж и вовсе чушь!

— А может быть, его кто-то в той куче каблуком по голове — бэмс! И все!

— Это же как надо каблуком-то? И потом… ну я, конечно, могу допустить, но… тогда получается, что его вовсе убили случайно! Ну мало ли кому тот каблук залетит?

— Ну нет же! — упиралась Василиса Олеговна. — Его сознательно кто-то убил, вот чует мое сердце! Только… только я еще не знаю, как! А может быть, ему в рот кто-нибудь сунул отравленную тряпку? — и Василиса сама испугалась своего предположения. — Точно! Это Вазонов! Чтоб Антон зря рот не разевал, он ему туда… Какой гад, а? А ведь я там тоже что-то кричала про справедливость. Это еще хорошо, что та тряпка мне не попала… Нет, Люся, это никак нельзя оставлять безнаказанно! Эдак нам и вовсе рта не дадут раскрыть.

— И ты… конечно же… хочешь выяснить, кто их… убил, правильно я поняла? — с расстановкой проговорила она. А потом уже немножко по-другому добавила: — И тебе, конечно же, наплевать, что у меня внук маленький, что у тебя внучки, плевать на то, что у нас свадьба, что твой Пашка-сынок нас опять будет гонять, как коз шелудивых, что мы будем рисковать своей башкой, что… Я предлагаю составить список всех ваших работников и прямо завтра начинать допрос.

Вася фыркнула и поплелась на кухню. В своей подруге она не ошиблась. Конечно, не слишком хотелось опять во все это ввязываться, но, однако ж… как потом работать в коллективе, где каждый раз кто-то погибает? А работать-то надо! Где она еще найдет такую творческую деятельность, чтобы за нее платили, да еще и по телевизору потом показывали.

— Люсенька, давай я тебе все расскажу с самого начала… А у нас что — покушать совсем нечего? А ты ж говорила — обед, все такое…

Подруги уселись за стол, и Василиса подробно рассказала, что случилось в студии.

— Это получается, Антон начал уличать Вазонова в сокрытии денег, а потом вдруг как-то скоропостижно скончался, так, что ли? — задумчиво переспросила Люся.

— Ну конечно! — воскликнула Василиса, старательно отгребая ложкой здоровенные бобы в супе. — Только сначала был Эдик. Эдику Вазонов недоплатил, и тот отчего-то умер молодым и здоровым. С Антоном — та же история. Мне недоплатил… Люся!!! Он же и мне не все деньги отдал!! Вот негодяй!! Это что же? И я?.. Люся, что за гадость ты сварила? Прямо бурдой какой-то кормишь меня постоянно!

Люся обиженно дернула губой:

— Не бурдой, а полезной фасолью! В нашем возрасте… да ешь, чего уж там ковыряться!

— Люся, я тебе еще раз повторяю — мне Вазонов тоже недоплатил, так что… — у Василисы мелко задрожал подбородок, и глаза наполнились слезами. — В любой момент… меня тоже могут… а ты тут с этой фасолью! Уж в последние-то дни можно покормить меня каким-нибудь мясным деликатесом!

Люся, однако, не прониклась скоропостижной гибелью подруги.

— Я не думаю, что ваши парни погибли из-за такой мелочи…

— Ну уж! Тебе, может, и мелочи, а мне!! Я как подсчитала, сколько на эти деньги можно колготок купить, так у меня…

— Какие колготки? Ну сколько он мог вам недоплатить? Ну тысяч пять, не больше, так ведь? — упиралась Люся. — Ну даже десять! И что — из-за каких-то двадцати тысяч убить двух молодых людей, чтобы потом первым же попасть под подозрение? Ну, Вася, ну это же ересь!

— Эх, Люсенька, а может, и не десять! Может… — задиристо заговорила Василиса. — Знаешь, сколько стоит мой талант?

— Знаю, — буркнула подруга. — Сколько платят, столько и стоит. А нам с тобой в последнее время платят только пенсию, значит, все наши таланты и способности ушли на заслуженный отдых.

— Во!! Смотри, вот он!!! — увидела вдруг Василиса на экране телевизора знакомую рекламу. — Вот они! Видишь? Вот этот, который меня за руку берет, это Эдик и есть! А вот этот… вот он, сейчас хорошо видно! Это Антон! Видишь, как он на меня смотрит? Ну прямо глаз не сводит! Мне даже кажется, он был в меня чуточку влюблен!

— Красивые парни… — кивнула Люся.

— И главное, на меня как смотрят, видела?

— За деньги я на тебя еще бы не так смотрела…

— Люся-я-я! — вдруг вытаращила глаза Василиса. — А может, их… того… из ревности, а?

Люся даже поморщилась от такой глупости.

— Васенька, ну у кого ума хватит к тебе ревновать?

— А вдруг? — не собиралась расставаться с красивой версией Василиса. — Увидел кто-то по телевизору, что парни в меня влюблены, ну и…

— Так, — шлепнула ладошкой по столу Люся. — Я тебе сразу говорю — даже не заморачивайся! Во-первых, у тебя нет такого поклонника, который бы крошил твоих ухажеров направо и налево, да и самих ухажеров тоже не имеется. Можно предположить, что парням попались ревнивые девушки. Но не сразу же двоим такие кровожадные ревнивицы! Нет, ты здесь ни при чем…

— А кто тогда при чем?

— Вот это нам и надо выяснить… Понятно, что этих двух парней что-то связывало. И может быть, даже что-то кроме работы… А они были друзьями?

Василиса пожала плечами:

— В хороших отношениях точно были, а дружили ли они помимо работы…

— Интересно, а Эдика уже похоронили? И когда будут хоронить Антона? — уже вовсю развивала бурную деятельность Люся.

— Эдика похоронили сегодня. Правда, меня туда никто не пригласил… — поджала губки Василиса. — Вообще-то никого не приглашали, потому что, как я поняла, Вазонов снова деньги зажал. А Антона… я узнаю у Вазонова, — пообещала Василиса. — Люся! Надо сегодня же срочно бежать к этому Вазонову! Он же должен что-то знать! И главное — не упустить время! А то он сейчас спокойненько ляжет спать, придумает, что говорить на допросах, какое-нибудь алиби себе состряпает, и потом от него ни слова не услышишь!.. Только я не знаю, где он живет.

Люся покачала головой.

— С ними наверняка уже беседует милиция. Это во-первых, а во-вторых… с чего ты взяла, что ему нужно какое-то алиби? Он, может быть, и не преступник вовсе!

— Ага, не преступник! А ты его рожу видела? Вот не знаешь, а говоришь! Не-е-ет, я тебе точно говорю — надо начинать с Вазонова. К тому же он мне еще и деньги должен… Слушай! А если позвонить Танечке? Она все про него знает!.. Только я и номера ее не знаю…

Окончательно Василиса расстроиться не успела. В двери позвонили, и в прихожую ввалилась шумная толпа — Павел с дочками и невестка Лидочка.

— Мам! А вот и мы! — радостно оповестил сын. — Я сегодня подумал, подумал… чего скрывать, мало мы уделяем внимания своим матерям. Вот и решили — тортик взять, чайку с вами попить. И вообще — мы теперь к тебе каждый выходной приходить станем.

Василиса перекривилась в «радостной» улыбке, а Люся даже не успела подавить горького вздоха. Что и говорить — Пашку мать любила, да и Люся давно считала его за сына. Однако ж пристальное внимание Павла всегда подруг настораживало. А уж особенно тогда, когда у них намечалось очередное расследование. Павел прямо печенкой чуял, что у матушек опять назрел очередной детективчик, и просто перекрывал им дыхание. Потому что их розыскную деятельность он категорически не одобрял! Просто категорически. И вот сейчас — кто ему напел?

— Проходите, гости дорогие, — постаралась от души обрадоваться Василиса.

От души не получалось — она уже точно знала, что сейчас Пашка обязательно запрет ее в кухне и прикажет никуда из дома ни ногой. А завтра прямо с утра притащит ей младшенькую внучечку и свяжет по рукам и ногам.

— Малыш, куда ты мордой в коробку, там не тебе торт! Люся! А где у нас беленькая такая скатерка?

— Мам, пусть пока Лидочка с теть Люсей чай поставят, а мы с тобой… пойдем на кухню, — ласково зазывал сынок.

Василиса слишком хорошо знала, что Пашенька скажет там на кухне, поэтому улыбнулась еще лучезарнее:

— Ой, ну как же, сынок? Ну что ж это, ко мне гости пришли, а я и на кухню сразу… — порозовела она щечками.

— Мам, пойдем, разговор есть, — уже тверже проговорил Павел.

— Да ну тебя, — махнула рукой Василиса. — То чай пришел пить, то разговоры какие-то!.. Катенька! Девочка моя! А смотри-ка, что баба тебе купила! Надюша, не надо бабины бигуди Малышу на хвостик закручивать! А, это бабы Люси бигуди? Тогда играй, детка, крути… Только у Малыша хвоста-то нет, куда ты их там цепляешь?

— Мама!! — уже рычал Пашка.

— А давайте за стол!! — прилежно не замечала сына мать. — Лидочка! Садись! Люся! Люся, куда ты провалилась?!

Пашка скрипнул зубами, но за стол уселся. А уж за столом женщины просто не дали ему рта раскрыть. Правда, когда семейство сына уже собралось уходить и стояло в дверях одетое, Пашенька все же успел пригвоздить матушку:

— Мам, мы завтра с Лидочкой пойдем к зубному, так ты уж посиди с девчонками, а? Не откажешь ведь…

Василиса даже крякнула от досады — успел-таки!

— Паша, я бы с удовольствием, — тут же закручинилась она. — Но… мне надо к терапевту. Да. Давление что-то прям так и скачет, так и скачет. Никак не могу.

— А я тебе сам тонометр принесу! — обрадовал сынок. — Я уже давно хотел тебе подарить!

— Ну и чего этот тонометр, вылечит меня, что ли? — насупилась Василиса. — Да и… в ЖЭК мне надо. Нам опять квартплату неправильно начислили…

— И в ЖЭК я сам сбегаю, — снова вызвался Пашка. — Я ка-а-ак заявлюсь! Ка-а-ак предъявлю им все свои права и полномочия…

— Паша! Но у нас же свадьба в субботу! — вдруг вспомнила Василиса. — Мы проводим свадьбу у одной молодой пары, они нам пообещали хорошо заплатить, Люся уже и деньги с них содрала… собрала. А сценария еще и нет! Ну никак не получается. И вот завтра я с самого утра буду сидеть, и…

— Мам, знаю я, как ты пишешь эти сценарии — только имена переставляешь. Вечером переставишь.

— Ну, Па-а-а-аша! Переставляю! Это же халтура получится! — искренне возмутилась Василиса.

— А у нас у Лидочки зуб! — ткнул сын прямо в щеку своей жены.

— А у меня… — не нашлась чем парировать Василиса. — У меня…

— Па-а-ап, а можно я у бабы Васи останусь? А завтра в школу прямо отсюда побегу, я и учебники взяла… — неожиданно нанесла бабушке удар старшенькая внучка Катенька.

— Можно! — радостно расцвел отец. — Надо же, какая умница — и учебники взяла! Конечно же, можно, вон видишь, как бабушка обрадовалась!

Обрадованная бабушка окончательно скисла. Нет, ну никак Пашка не дает им делом заняться.

— Оставайся, Катюша, иди, поможешь мне со стола убрать, — ласково улыбнулась Люся и увела девочку в комнату.

— Ну и хорошо, правда же, мам? — не успокаивался сын, заглядывая матери в глаза. — Значит, мы завтра вечерком за Катюшкой и забежим, правда же?

— Правда же, сынок. Завтра вечерком и забегай, — кивнула маменька, закрывая за сыном двери.

Про «забежим» можно было смело забыть прямо сейчас. Скорее всего, на минутку занесется Лидочка, схватит Катю и убежит, потому что у невестки ни минутки свободной на посиделки не остается. А уж про самого Пашку и говорить не стоит, вряд ли он вообще завтра вечером домой заявится. Если сегодня свободен, завтра, как пить дать, до поздней ночи на работе застрянет.

Василиса прошла в комнату, хотела как следует излить душу Люсе, но вовремя прикусила язык.

–… А дядя Витя и говорит, — о чем-то охотно рассказывала Катенька. — Ты, говорит, за своей матушкой присмотри, там, говорит дядя Витя, вообще непонятно что творится. Прямо сегодня, говорит, парень ни с того ни с сего умер. А у тебя там мать во все щели суется. Ну и папа скорей схватил нас — и сюда. Нет, он еще за тортиком забежал… Ой, баб Люся, а когда мы с вами к маленькому Васильку пойдем?

— А вот завтра и пойдем, — пообещала Люся. — Со школы прибежишь, и пойдем…

— Погоди, Катенька, а дядя Витя не сказал, отчего тот парень скончался? Ну, который ни с того ни с сего? — аккуратно вклинилась бабушка Василиса.

— Нет, баб, он только сказал, чтоб папа с тебя глаз не спускал, вот папа и не спускает, — рассудила девочка. — Только ты, бабуль, не бойся, он все равно тебя завтра не сможет пасти. А я тебя отпущу. Беги, куда тебе надо.

Василиса крякнула и примолкла. Ее старшенькая внучка уже давно раскусила бабусю и помогла ей сегодня, как могла. А то бы точно Пашка маленькую Ниночку принес, а уж с той не побегаешь.

Вечером, когда Катя уже спала на кровати Василисы в обнимку со здоровенным черным терьером Малышом, Василиса с Люсей шептались на кухне.

— Завтра надо опять в ту студию идти, — говорила тихонько Василиса. — Во-первых, надо допросить всех свидетелей, а во-вторых… Там опять какой-то ролик решили снимать, как сделать фигуру стройнее. Я думаю, меня опять позовут.

— Вася, я сколько раз говорила: тощая кляча — еще не стройная газель, — вздохнула Люся. — А вот допрос… там, наверное, и без тебя завтра столько желающих найдется… Но идти надо. Послезавтра суббота, у нас свадьба. Поэтому завтра надо сбегать в твою студию и узнать адреса, а потом потихоньку навещать всех свидетелей дома. Ты ж знаешь, они дома легче идут на контакт и больше рассказывают.

Василиса внимательно слушала подругу, но все же не выдержала.

— Ну и к чему ты это сказала? — строго спросила она. — Про старую клячу? Которая не газель. Я, между прочим, такую поговорку уже сто раз слышала и всегда думала, что это специально про тебя придумали. Еще про тебя можно ласково молвить — маленькая собачка до старости щенок. Еще…

— Кстати, о щенках, — не обиделась подруга. — Иди-ка Малыша с кровати сгони. А то он уже совсем обнаглел, развалился на кровати, такая туша.

— И что, он опять на моей развалился? — расстроилась Василиса. — Люся! Ты специально научила этого мерзавца спать только на моей постели! Ну почему он ни разу не уснул на твоей!! Я уже замучилась спать на какой-то собачьей подстилке!

Василиса кинулась в спальню и застала там славную картинку — Катенька раскинулась на одной стороне кровати, а Малыш вытянулся рядом.

— Господи, что скажет Лидочка… — вздохнула Василиса и злобно зашипела. — Малыш! Малыш, паразит такой! А ну пошел отсюда! Кыш, говорю тебе! Вот какой… Где Люся, Малыш?

Пес никак не реагировал, а старательно прикрывал глаза, чтобы хозяйка, наконец, догадалась, как крепко он спит.

— Малыш!!! Гулять! Иди с Люсей! Гулять!

Пес подскочил ракетой и понесся ко второй хозяйке, высоко подкидывая зад.

— Как перед собакой стыдно, — вздохнула Василиса, укладываясь на диван.

— Вася!!! — разбудил ее крик из спальни Люси. — Вася, что ты ему сказала?

Василиса подбежала к кровати подруги и ужаснулась — на постели Люси лежали все поводки и ремни, какие есть в доме, намордник, ошейник, а на подушке, к лицу поближе — даже Люсины старые сапоги. Сам Малыш стоял рядом с кроватью, нетерпеливо крутил задом и не мог понять одного — ну что еще притащить хозяйке, чтобы она вскочила и побежала с ним на прогулку, он уже все принес, Василиса же обещала!

— Ну и чего? Мальчик серьезно собрался на прогулку. Люся, ну как ты можешь спать, когда собака жаждет дышать свежим воздухом? — насупилась Василиса.

Люся стала медленно выкарабкиваться из-под одеяла, и лицо ее приобретало выражение, не предвещавшее ничего радостного.

— Люсенька… — торопливо проговорила Василиса. — Главное, не ори. Вспомни — у нас Катенька спит. Люся… у тебя внучок маленький, Вася, а ты… Ты и так уже наорала нам неприятностей целый вагон!

— Хорошо, Вася, я промолчу… я схожу, погуляю, но ты!.. — сцепила зубы подруга. — Но завтра… ты побежишь с Малышом в семь утра! Нет, не в семь, ты побежишь в пять!

Утром Люся попыталась разбудить Василису, правда не в пять, но тоже довольно рано:

— Вася! Вставай! Сегодня ты с Малышом гуляешь. Мне позвонила Ольга, с Васильком посидеть надо.

Совсем недавно у Люси родился долгожданный внук, и с ним она забывала про все на свете. Вот и сегодня совсем забыла и про студию, и про убитого Антона, да и про Эдика не вспомнила, такая легкомысленная!

— Я сейчас к Ольге, — продолжала нудить подруга над самым ухом. — А Катюшка прямо туда прибежит. Я ее в школу уже отправила. Вася!! Да открой ты глаза!

— Я не могу… — простонала Вася. — У меня летаргический сон образовался от твоих криков.

— Я еще не кричала сегодня, — предупредила Люся. — Не встанешь — заору!

— Тогда я вообще… умру лучше… — сонно бормотала Василиса. — Люся, ну чего ты над душой стоишь? Я ж тебе еще вчера русским языком объяснила… что я там объяснила тебе? Не помнишь? Ага! Я тебе сказала, что пойду гулять с Малышом прямо в студию! Чего я там сделаю одна? Вот вместе с ним мы о-го-го! Мне сразу все и выложат! А поэтому… Люся!! Дай выспаться!!

Тогда Люся и вовсе поступила подло — она рявкнула Малышу: «Сидеть!» — И тот не нашел лучшего места, как примоститься на животе у Василисы.

— О-о-о-о-ой!!! — протяжно взвыла Василиса, не открывая глаз. — Все! Скажи, чтобы Анька через девять дней ко мне на поминки приходила, она просилась! Я умира-а-а-аю!

Бесчувственная Люся отреагировала на вопли подруги суровым молчанием, зато собаку проняло — пес испуганно соскочил со впалого живота хозяйки, уселся рядом и завыл.

— Фу, Малыш!! — гаркнула Люся. — Пойдем, я тебя покормлю.

И дальше наступило спокойствие. Василиса быстро перевернулась на другой бок и мирно всхрапнула — ну не могла она подниматься чуть свет!

Василиса проснулась оттого, что кто-то нежно теребил ее волосы.

— Ну не нужно… — пробормотала она сквозь сон, стыдливо румянясь. — Я еще не сделала укладку. Там сейчас и ворошить-то нечего…

Но ее не слушались и продолжали теребить скудные кудри. Василиса подняла руку к голове и ухватила-таки шаловливую руку.

— Ай!! — испуганно вскрикнула она, нащупав что-то маленькое, мохнатое и… и живое. — Мышь!!! Боже мой, ну что за жизнь! Уже даже в голове мыши заводятся!

Она вскочила с дивана и тут только сообразила, в чем дело — любимчик Финли притащил хозяйке игрушечную мышь, бросил на подушку, а потом сам же не мог выцарапать ее когтями.

— Ну что за глупости тебе Люся все время покупает? Можно подумать, ты совсем дурачок и станешь бегать за какой-то искусственной крысой! Фу, гадость какая!

Люся будто только того и ждала, чтобы о ней вспомнили.

— Вася!! — тут же позвонила она. — Ты уже встала? Своди Малыша на прогулку. Ты обещала, что ты сегодня и-го-го!

— Что я тебе — лошадь, что ли? — пробубнила Василиса. — И не кричи так, я уже встала.

— Да пора бы уж, времени двенадцать часов.

Василиса посмотрела на часы — и правда, заспалась немного, но она сейчас все наверстает!

До студии они вместе с Малышом добрались пешком. Конечно, можно было и проехаться, но Василисе хотелось пройтись, подумать, а заодно и здоровье подкрепить — ничто так не укрепляет фигуру, как быстрая ходьба. Правда, быстро она шла всего три минуты, потом дыхание начало сбиваться, а после она и вовсе остановилась.

— Малыш, ну куда ты так спешишь? Можно подумать, это ты будешь допрос вести…

Пес резво скакал возле хозяйки, и никакие допросы его вовсе не волновали. Пройдя полгорода пешком, Василиса ввалилась в студию чуть живая.

Студией назывался большой зал, загроможденный всякими стеллажами, заваленный реквизитом и декорациями. Располагался он рядом с двумя крохотными кабинетиками — бухгалтерией и приемной Вазонова. А все вместе находилось в огромном здании на первом этаже. Этажами выше располагались чьи-то офисы и даже несколько маленьких магазинов, а на входе всего этого великолепия сидела злющая старушка, мимо которой не пролетела бы без пропуска даже муха. Василису с Малышом старушка пропустила только потому, что та ей сунула открытым текстом пятьдесят рублей.

— Тут есть кто-нибудь? — крикнула она, заслышав непривычную тишину.

— Никого тут нет! — вынырнула из кабинета начальника испуганная Танечка. — То есть я тут еще немножко осталась, но… уже ухожу! Ой! А чья это такая здоровая собачка? Я с детства собак боюсь!

— Это не собачка, — тяжко дышала Василиса. — Это… мой коллега, сотрудник. Танечка, а вы нам должны рассказать, что знаете про своего начальника, про Вазонова.

— Я? — побледнела Танечка и спряталась за дверь. — Я ничего не должна! Я ничего не знаю! Чего это вы меня про Вазонова спрашиваете? Милиция только что спрашивала, теперь вот вы! Я уже все рассказала!

Девчонка явно чего-то боялась и отвечать не хотела.

— Таня! А как же твой гражданский долг? — огорчилась Василиса.

— А у меня нет долга, я ни у кого не занимаю, — пискнула из-за двери вредная девчонка.

— Вот какая противная, а… — проговорила Малышу Василиса. — Татьяна! Если вы сейчас не расскажете, я…

— А если вы сейчас же меня не выпустите, я позвоню в милицию!! — звонко крикнула Татьяна.

— Ну хорошо, мы тебя выпустим, но… Ты хоть скажи адрес этого Вазонова!

— Не знаю! Хоть режьте меня, не скажу! — играла в партизанку девчонка.

— Хорошо, — вдруг решила Василиса. — Сейчас мы пойдем… в отдел по борьбе с экономическими преступлениями, и я заявлю, что мне недоплатили зарплату! Пойдем, Малыш!

И Василиса устало поднялась. Обидно было, что она перлась с собакой в такую даль совершенно напрасно.

— А вы возьмите и съездите к Ленке домой! — вдруг высунулась девчонка. — Это, между прочим, она чего-то там с деньгами намудрила. Вот и сходите к ней!

— Адрес? — тут же встрепенулась Василиса Олеговна.

— Я так не помню. Она живет в здании центральной аптеки. А квартира у нее тридцать пятая, как и у меня. Собачка, собачка, на-на-на!

— Не разговаривай со служебной собакой, это тебе не Бобик какой-то, — строго насупилась Василиса. — Что ты ему там суешь? Беляш? Да он никогда из чужих рук не возьмет, он специально обученный!

Тут же специально обученный сотрудник, радостно виляя хвостом, подбежал к Татьяне, которая все еще наполовину пряталась за дверью, и счастливо слизнул с ее руки запрещенный беляш.

— Взял! — радостно сверкнула глазами Татьяна. — А вы говорили…

— Малыш, фу!! — рявкнула Василиса, но было уже поздно — беляш провалился в огромную пасть, точно в черную дыру. — Это не он взял, это ты сама сунула ему прямо в желудок. Взятка. Тань, а скажи, чего это сегодня никого на работе нет? Вроде пятница…

— А того и нет, — пискнула Татьяна, а потом и вовсе округлила глаза и с ужасом прошептала. — Ой, кто это?

— Где? — обернулась Василиса.

— Ну там, в студии? Там никого нет, я сама смотрела, а сейчас… там кто-то ходит!

Василиса не стала дальше слушать, она схватила Малыша на поводок и рванула в студию — каждая секунда решала многое.

— Малыш, ищи!! — влетела она в здоровенную комнату, заваленную творческим хламом. — Ищи!

Малыш огляделся и уверенно побежал обнюхивать незнакомую обстановку. Бегал он долго и совершенно спокойно. Пару раз даже пытался поднять лапу возле деревянной лестницы, которую Ванька с Санькой соорудили собственными руками.

— Ну что ты делаешь, позорище мое, — рычала на него Василиса. — Я тебе русским языком говорю — здесь кто-то ходит! А ты ищи — кто!

Пес уставился на хозяйку удивленными глазами — он совершенно не понимал, что требуется искать. Здесь столько всего интересного, например вот эта деревянная чурочка, как раз по зубам.

— Брось немедленно грызть стул Вазонова! — тянула за поводок собаку Василиса. — Это ему подарил местный скульптор! Эксклюзивная вещь, называется «Мартышки в лесу»! Тьфу ты, «Мишки в лесу». Но этот Мартын за своих «мишек» с меня три шкуры… Ищи преступника, ну сколько тебе говорить?

Но уже через пятнадцать минут Василисе стало ясно — в студии никого нет. А может быть, кто-то успел удрать, хотя Малыш бы почувствовал.

— Таня, там никого нет, — вернулась Василиса к кабинету Вазонова. — Таня!!

Тани не было, а дверь была заперта на замок.

— Ясно, — вздохнула Василиса. — Малыш, тебя развели, как щенка. В студии никого и не было, просто… просто Татьяне надо было сбежать. Интересно, а чего она так боится?

Малыш только вертелся у ног хозяйки и тянул поводок — ему хотелось на улицу.

— Идем, идем… — подалась Василиса на выход. — Только сразу говорю — обратно поедем на троллейбусе!