В ночь с четверга на пятницу

Маргарита Малинина (2013)

Студентке Екатерине поступает предложение провести каникулы за городом в резиденции нефтяного магната — самом настоящем замке с цилиндрическими башнями, плодовым садом и высоченным забором. Согласившись на эту авантюру, она и подумать не могла, во что это выльется: из замка начинают пропадать люди, жизнь самой Кати подвергается опасности, а окружающие винят во всем разбуженных духов соседнего замка, видя в происходящих событиях лишь мистическую подоплеку. Вскоре Катя вынуждена констатировать, что преступник живет среди них, но кто он, можно установить, только проведя ночь с четверга на пятницу в расположенном по соседству заброшенном замке, откуда, согласно преданию, живыми не возвращаются… Предыдущая версия романа издана под названием «Живые не любят умирать» (ЭКСМО, 2013)

Глава 3

Спала я плохо: донимали кошмары. Только ближе к утру я смогла окунуться в более или менее приятный сон, но, к сожалению, без четверти десять меня побудила Ленка, бесцеремонно вторгшись в чужую спальню.

— Помни, завтрак в этом доме ровно в десять, и все, кому нет нужды вставать раньше на работу, обязательно должны присутствовать в это время за семейным столом, — втолковывала она мне, а я хотела ее придушить. Была б я дома, могла бы спать сколько захочу!

По дороге в столовую меня окликнул взъерошенный Логинов:

— Ты цела?

Удивившись, мы переглянулись с Ленкой.

— Вроде как. А что?

Женька немного успокоился и пригладил свои светлые волосы.

— Да ничего. Просто приснилось, что ты попала под трамвай.

— Под трамвай? — Честно признаться, меня это позабавило, я даже хихикнула. — Я их в глаза-то никогда не видела. На что они похожи хоть, на троллейбусы? — Дело в том, что в нашем родном городе этот вид транспорта отсутствует. В Москве я бываю, но нечасто.

Женька нахохлился:

— Ладно, забудь! — и первым вошел в столовую.

За столом собрались, помимо молодежи, как называет нас Серов-старший, адвокат, Илья, Инна Михайловна и сам Вячеслав Тихонович.

— Как спалось? — окинув всех сидящих цепким взглядом, полюбопытствовала Инна Михайловна у узкоплечего.

Тот и без того был какой-то скрюченный весь, сконфуженный, а после вопроса сразу как-то побледнел и жутко занервничал.

— Спасибо, спалось чудесно. — Однако произнес он это таким тоном, будто сам себе не верил.

— Понятно, — кивнула догадливая бабка. — Так что вы на этот раз скажете, любезный, про такую вещь, как заклинание?

— Ведьма, — произнес он одними губами, почти беззвучно. Но бабуленция тугоухостью не отличалась.

— Вот как?

Какой-то неестественный, прямо-таки загробный смех заставил нас всех обратить к ней взоры — это бабка так зловеще ликовала от своей победы. Мы даже задрожали, услышав этот потусторонний хохот, решив сперва, что сам граф Дракула оказал нам честь своим визитом, вселившись в тело Инны Михайловны, и, когда женщина замолчала, отсмеявшись, вздохнули с облегчением.

— Нельзя не верить во что-то просто оттого, что этого не видишь, — продолжила она умиротворенно. — Всем известно, что в соседнем замке уже более половины века происходят разные мистические ужасы. Этого нельзя объяснить, но это происходит.

Все гости замка — я, Ленка, Ольга, Паша и Жека — повторно вздрогнули и переглянулись. Мало того что все наши знакомые ездят отдыхать в Турцию, а мы попали в настоящий каменный замок, сильно смахивающий на средневековый европейский, так еще и совсем рядом, оказывается, творятся «разные мистические ужасы»! Одним словом, каникулы удались, едва начавшись.

— Я могу это объяснить, — взбодрился адвокат. — Это вы переодеваетесь призраком и гуляете по соседнему замку, дабы все поверили в ваши сказочки!

— Прекрати, Щавелев, — скривился Илья. — То, что ты городишь, — это полная чушь. К поведению моей няни все давным-давно привыкли, а тебе стыдно рассуждать про призраков. — Узкоплечий надулся и замолчал. — Запомните все: ни в этом, ни в том замках ничего таинственного не происходит. Там вообще уже громадное количество времени никто не живет. — И добавил с улыбкой: — Не пугайте наших гостей.

Честно говоря, я не знала, к чьему лагерю примкнуть. С одного бока, нет дыма без огня, с другого же, тяжело представить, что где-то на самом деле водятся привидения, пусть даже в старом и заброшенном замке.

— Деточка, — обратилась Инна Михайловна к Ольге. — Ваше лицо мне очень знакомо. Мы нигде ранее не встречались?

— Со мной? — удивилась Оля, жующая бутерброд. — Нет, что вы. Да и где нам встречаться?

— Вы не отдыхали случайно в санатории «Ели да сосны»?

— Да я вообще ни в одном санатории не отдыхала еще… — растерялась девушка.

— Просто это единственное место, где я бываю, помимо замка. Ну ладно, вспомню потом.

Пользуясь тем, что Андрей сидел рядом со мной, я приблизилась к его уху и спросила:

— Почему Илья назвал Инну Михайловну няней?

Серов, также шепотом, ответил:

— Потому что она наша няня. Пока родители налаживали бизнес, их почти никогда не было дома, она сидела с нами, когда мы были маленькими. Ну, правда, Илья уже был подростком. Когда мы выросли, она осталась жить с нами и по праву считается членом семьи.

— Сколько она с вами живет?

— Э-э-э… Дай вспомнить…

— Пятнадцать лет, — в полный голос подсказала «член семьи».

«Она не то что не больна тугоухостью, а вообще имеет отменный слух для своих-то лет!» — вынуждена была я констатировать. Мысленно, конечно.

— А Андрюшка — весь в отца! — с гордостью осведомил нас Вячеслав Тихонович совершенно не в тему. Впрочем, когда собирается компания, отследить все диалоги невозможно, так что очень может быть, что он как раз таки поддержал начатый кем-то разговор.

Сидящие за столом осторожно, по возможности незаметно для Серова перевели взгляд с красавца сына, высокого, стройного и подтянутого брюнета, на колобка отца. Чтобы Дрюше «быть в отца», ему необходимо обзавестись поросячьей лысиной, укоротить себе ноги и чуточку прибавить в весе. Центнера полтора, не больше.

— А Илья-то на вас ну совершенно не похож, — проблеяла Ольга, кокетливо поправила волосы и подмигнула среднему Серову. Ради справедливости стоило сказать, что комплекция Ильи как раз была ближе к отцовской.

— Да, — согласился Тихонович. — Илья пошел в деда, отца моего. Я-то в мать свою уродился, а он, значит, в Тихона. Страшный был человек, скажу я вам!

— Ты деда не тронь! — стукнул Илья по столу, как делал довольно часто, а Оля закатила глазки к потолку и ахнула, дескать, какой мужчина.

Но отец проигнорировал резкость сына и как ни в чем не бывало продолжил:

— Старшой мой любил деда, ой, любил! Больше, чем отца родного. — Илья это заявление оспаривать не стал, что без слов говорило о правдивости высказывания. — Буквально боготворил, во всем его слушал! А отца моего боялись, ох, боялись, всё Медведково в страхе держал. Да и семья его побаивалась, включая меня самого.

— Па, хватит, — попросил, сморщившись, Дрюша. — Ну сколько можно про деда?…

— А младшо́й мой отца больше любит. Да и сам я его больше всех люблю! — Совсем неожиданно для всех Вячеслав Тихонович чмокнул Андрея в лоб, перегнувшись через весь стол и уронив при этом половину чашек и сахарницу.

Илья, будучи не в силах выдерживать более дурашливость папаши, отвернулся. Больше его лица я за завтраком не видела.

Мне поведение «акулы бизнеса», судя по статьям в газетах, тоже было непонятно; очевидно, это одна из тех семей, где всем заправляет женщина, а подпись мужа на документах — формальность для успокоения партнеров по бизнесу мужского пола. Все-таки даже в нашем современном мире к женщинам по-прежнему иногда относятся снисходительно.

— Давно дед Тихон умер? — включилась в разговор вежливая Лена.

— Двенадцать лет назад. Почти девяносто лет чертяга прожил, — ответил дядя Слава и засмеялся. Выражения лица Ильи нам видеть не довелось, но, думается, он был не в восторге. — Наконец село смогло вздохнуть спокойно. Илюхе шестнадцать было, переживал страшно. Чего не скажешь обо мне. — И опять захохотал, а я всерьез задумалась об обществе, в которое попала. Илья обожал деда и, похоже, недолюбливает отца. Сам отец вообще примечательная личность: папу своего ненавидел и боялся, младшего сына любит куда больше старшего только потому, что последний похож характером на его отца. То есть на Тихона. Да-а, очень хотелось бы взглянуть на их маму и убедиться в своих предположениях, жаль, она отдыхает сейчас на островах. С тем, что Ольга странная, мы разобрались еще раньше, к тому же она активно клеится к Илье. Инна Михайловна вообще какая-то колдунья, читает заклинания, насылает кошмары, хохочет. В довершение ко всему исчезла служанка.

Только я вспомнила о пропавшей горничной, как в столовую вошла, предварительно постучав, повариха Нина.

— Вячеслав Тихонович, вызывать полицию или подождать? Аля в истерике бьется, боится в село за продуктами ходить.

— Ну, Щавелев, что скажешь? — обратился к надутому адвокату Вячеслав Тихонович. Господи, хоть имя-то у него есть, у этого Щавелева?

— Когда ее видели в последний раз? — спросил адвокат деловито, простив всех и сразу, так как почувствовал, что в нем нуждаются.

— Около трех дня вчера, — ответила Нина.

— Раньше чем через два дня и соваться не стоит.

Кстати, Щавелев в своей странности остальным нисколько не уступает, раз позволяет так с собой обращаться. И все им помыкают, и все «тыкают», а Илья больше всех, хоть и моложе на десяток с лишним лет. Что это за обращение такое — Щавелев? К солидным мужчинам в возрасте обращаются, как правило, по имени-отчеству, по фамилии же, по-моему, лишь одноклассники величают друг друга, да и то класса до восьмого. А если нужно будет что-нибудь у него спросить, как я начну: «А не скажете ли, Щавелев?…» Невзирая на то, что я снискала славу самоуверенной грубиянки, даже я так не смогу. Будем уповать на то, что разговаривать с ним никогда не придется.

После завтрака я намылилась идти на разведку в Медведково и позвала с собой Ленку. Подруга искренне не поняла, что мы там забыли, но согласилась составить мне компанию.

Деревня была не сказать чтобы такой уж маленькой. Домов пятьдесят-шестьдесят, но все они, как на подбор, деревянные и одноэтажные и со своим огородом. Никаких тебе безумных буржуйских построек из красного кирпича или черного мрамора. Это почему-то радовало и вызывало чувство защищенности и даже какую-то трогательную ностальгию. Широкая пыльная дорога разделяла деревню на две приблизительно равные части и вела к небольшому продуктовому магазину.

От замка Медведково отделял пригорок, поэтому по прибытии сюда наблюдать деревню мы не могли. Зато теперь, поднявшись на эту выпуклость, мы с подругой внимательно смотрели вниз: приглядывались.

— Ну и куда мы держим путь? — спросила немного понурая Ленка. Грусть-тоска ее заключалась, скорее всего, в том, что я позволила себе разлучить на время подругу с ее ненаглядным, да еще и неизвестно по какой причине.

— Мы должны отследить все передвижения Ирины в день ее исчезновения.

— Зачем?

— Вдруг она нуждается в нашей помощи? Может, ее похитили и теперь издеваются над ней? Или еще хуже?

— Ну ты насочиняла! Но даже если так, зачем нам-то ее искать? Пусть полиция ищет.

— Они не возьмутся за это дело, пока не пройдет необходимый срок. Ты же слышала Щавелева.

— Но почему ты так переживаешь за эту девушку? Откуда ты ее знаешь?

Я вздохнула. Пришло время все рассказать.

— Я даже не уверена, что это она. Но очень многое сходится. Мы проучились вместе весь первый класс. Ту тоже звали Ира Григорьева. Мы сдружились почти сразу, сидели рядом. Помнишь, я говорила, что в детстве заняла последнее место в конкурсе пения? Это был дуэт.

Ленка кивнула сперва неуверенно, еще не понимая, куда я клоню, но потом на ее лице отобразилась вспышка озарения:

— Так ты с этой Ириной участвовала в конкурсе?

— Да. Класс у нас был не слишком приятный, нас подняли на смех после того, как мы опозорились на конкурсе. Но я-то и тогда умела постоять за себя, а Ирка была робкой и замкнулась еще больше. Затем она просто не пришла в школу, и учительница сказала, что они поспешно переехали в другой город. Надеюсь, что это было не из-за насмешек одноклассников, но…

— Ты хочешь это выяснить?

— Ну да! Мы с ней дружили, телефон домашний был у обеих. Почему она не позвонила и не сказала, что уезжает? Не дала адрес, чтобы письма писать? Вернувшись из школы, я тут же набрала знакомый номер, но телефон был уже отключен…

— Наверно, она нашла там новых подруг и просто забыла о тебе, — пожала плечами Ленка. — Знаешь, как это в детстве бывает.

— Возможно. Итак, — поторопилась я сменить тему, — нам известно, что вчера в районе трех часов пополудни она отправилась за покупками, так?

— Так.

— Вот. Чтобы идти за ней след в след, мы должны отправиться куда? А вон туда, — ответила я на свой собственный вопрос, ткнув пальцем в нужном направлении, но Лена это направление не поняла, так как стояла ко мне не вплотную и проследить, на что указывал палец, не могла. Я отставила в сторону жестовый способ общения и пояснила вербально: — В магазин. К сожалению, большей информацией мы не располагаем. Или располагаем?

— А?

— Ну, Андрей не рассказывал тебе ничего?

— Рассказывал. То, что доложили Колян с Толяном.

— А кто это?

— Личная охрана Серовых, самые доверенные лица. Они опросили всех жителей…

— Всех?! — изумилась я и снова оглядела все дома, пытаясь представить себе численность жителей. И так и эдак выходило не менее ста.

— Ты не знаешь людей Вячеслава Серова! Они опросили абсолютно всех, кто на тот момент находился в деревне. Короче говоря, две трети вообще не знали, о ком идет речь, и по фотографии не опознали. Треть же, знавшая Иру в лицо, не виделась с ней несколько дней. Лишь пара человек пересеклись с ней возле входа в магазин, они выходили — Ирина собиралась войти. Вот, собственно, и все.

— Однако многие знали ее лично, — подивилась я.

— Те, кто часто таскается за продуктами, сталкивались с ней в магазине, вот и идентифицировали по фотографии. Но они с ней не общались, так что мы только зря теряем время.

— Постой! — вдруг осенило меня. — В какое время они всех опрашивали?

— В период с без четверти девять до полуночи, а что?

— А то, что магазин, скорее всего, работает до семи. В крайнем случае, до восьми. Значит, продавца не опросили. А он, возможно, что-либо видел. Идем, — кивнула я в сторону пыльной дороги, ведущей к продуктовому, и мы поскакали вниз с возвышенности, будто являлись горными козами и скакать было нашим призванием.

— Может так оказаться, что у них работа сменная и вчера торговал другой продавец, — проявляла по дороге Ленка чудеса сообразительности, но, скорее, причиной этому являлось примитивное упрямство.

График работы, висевший на окне, гласил: с девяти до двадцати, а значит, я была права. Уверенности во мне прибавилось, и я решительно вошла в открытую дверь одноэтажного каменного здания, покрашенного в белый цвет. Лена следовала за мной. Покупатель был только один — махонькая старушка, которая, забыв убрать в свою необъятную авоську только что купленные пачку соли, батон хлеба и пакет молока, с любопытством уставилась на нас.

— Скажите, — обратилась я к даме за прилавком — женщине лет сорока с очевидными признаками алкогольной зависимости на простоватом лице, — вы случайно не знаете горничную в замке Серовых, Ирину?

— Знаю, — кивнула продавец, чем заставила меня чуть ли не петь от счастья. — Часто приходит за покупками. Очень милая девушка.

Бабка все еще бестактно пялилась.

— Вам известно, что она исчезла? — спросила я продавца.

— Да, местные только об этом и трезвонят. Говорят, бандюги ее разыскивали, всю ночь жителей пытали своими вопросами.

Мы с Ленкой переглянулись. Женщина и думать не могла, что мы пришли из тех же мест, что и так называемые «бандюги».

— Вы каждый день здесь работаете? — Женщина кивнула. — И вчера тоже? — Снова кивок. — В таком случае вы должны нам помочь. Мы пытаемся разыскать ее. Похоже, вы — последний человек, кто видел ее живой и невредимой.

Женщина удивилась:

— Как же так?

— Чтобы ее отыскать, мы следуем ее маршрутом. Около трех часов Ирину видели возле этого магазина. Скорее всего, она заходила внутрь. Далее — концы обрываются.

— Да, я помню, что вчера она приходила.

Неожиданно в диалог встряла бабка:

— А че ее искать-то? И искать-то нечего.

— Вы знаете, где она? — с замирающим сердцем спросили мы с Ленкой.

— А то как же. Варламовы ее забрали.

— Кто это такие? Друзья ее? — полезла я за уточнениями, однако, осознав, что эту фамилию не так давно от кого-то слышала.

— Ха. Вы что, не знаете? Ее забрали духи. Духи Варламовых, — таинственно прошелестела старушенция. Мне сразу стало не по себе от упоминания о загробной жизни. — В ихнем пристанище у кажду нощь духи зверствують. Дошел слух, шо при жизни уся их дворянская семейка была чернокнижниками. Иначе че ж они под советские репрессии не попали?

— Софья Галактионовна, ради бога, не пугайте девушек! — выступила продавщица. Правильно сделала, а то Ленка уже готовилась потерять сознание. — Никаких духов на самом деле нет.

— Да? Нет духов? Что ж тогда люди пропадають?

— Что, были другие случаи? — проявила интерес моя подруга.

Деревенская жительница напустила в глаза побольше тумана, а в голос — больше замогильности и пропела:

— А кто ночью в Варламовых замок попадает — не возвраща-а-а-ется. — С этим она наскоро попихала в авоську покупки и быстрым галопом понеслась к выходу, но там была вынуждена притормозить, наткнувшись на типа бродяжного вида.

— Софья Гадостионовна, дайте на хлебушек!

— Кышь пошел, окаянный! Ты ж смородину мою всю перелопатил, вор кощунственный! Волкодавец этакий!

Согласна, Даль такого не слышал за всю свою жизнь.

Парень не на шутку перепугался от такого обвинения и заголосил:

— Не я, клянусь, не я!

— Тьфу, антихрист. — Старушка смачно сплюнула и почапала восвояси.

— Это кто? — кивнув на парня, полюбопытствовала вполголоса у продавца Елена, которая была по натуре брезглива и имела чувство стиля, так что неряшливо одетых людей недолюбливала вплоть до боязни прикоснуться и испачкаться.

— А, это местный сумасшедший, — махнули рукой ей в ответ. — Не обращайте на него внимания.

Мы последовали ее совету и, отвернувшись от него, попросили женщину рассказать все, что она помнит про вчерашний приход Ирины в магазин.

— Ну, покупателей-то много за день, сами понимаете, всех не упомнишь, поэтому, что купила Ира, не скажу, но припоминаю, что ушла она с туго набитыми пакетами.

— Она ничего интересного вам не говорила? Например, куда-то должна была зайти или с кем-то встретиться? И как она вела себя? Нервничала, спешила?

— Нет, мы общались только по делу: она сказала, что ей нужно, я сообщила сумму. И выглядела она как обычно.

— Ясно. Спасибо.

— Я сегодня не усну! — пожаловалась мне Ленка, когда мы остановились уже довольно далеко от магазина. — Старушенция умеет запугивать!

Да, мои мысли тоже периодически возвращались к этой теме. Вот, оказывается, о чем говорила за завтраком Инна Михайловна. Про замок Варламовых, в котором постоянно происходит что-то мистическое. Но там же вроде никто не живет, если верить Илье. Откуда тогда все вокруг знают, что там что-то творится?

— Стойте! — прокричал сзади мужской голос.

Мы обернулись: нас догонял тот самый «местный сумасшедший», что клянчил у Софьи Галактионовны деньги на хлеб, называя ее при этом «Гадостионовной» и весьма попадая при этом в самую суть. Чего греха таить: старушка мне не понравилась. А вот он сам очень не понравился моей подруге.

— А-аа!! — пронзительно заорала она и спряталась за меня, доказывая это.

— Вы, кажется, интересовались ангелом? — спросил он, подойдя.

— Кем?!

Бродяга закатил глаза. Он имел в составе своей внешности такие выразительные атрибуты, как длинные русые волосы, заплетенные в дохлую косичку, высокий лоб с двумя продольными морщинами, что говорило в пользу сильно развитого интеллекта, и узкие, почти нитевидные, губы. Этими же губами он пустился в пояснения:

— Вы интересовались красавицей, которая служила у Серовых? Прекрасная незнакомка, в нее можно влюбиться с первого взгляда! Красавица! — Мы пожали плечами, мол, не знаем, как выглядела. — Что Яша и сделал.

— Что он сделал?

— Яша влюбился в ангела с первого взгляда!

— Кто такой Яша? — поинтересовалась из-за моей спины Лена.

— Боже… — Похоже было на то, что своей непроходимой глупостью мы его ужасно раздражали. — Яша — это я!

— Поэт хренов, — шепнула мне на ухо подружка, а он продолжил:

— Яша видел вчера своего ангела возле магазина.

— Да, там-то ее следы и теряются, — расстроенно произнесла я.

— Яша следил за ней! Уже после того, как она вышла!

Мы тут же загорелись, поняв, что приобрели ценного информатора в лице «поэта» Яши.

— И долго Яша следил за ангелом? — сглотнув, задала я вопрос, настроившись на его волну.

— Да, и Яша знает, куда она направилась, — прошептал он.

Боясь спугнуть удачу, я осторожно вымолвила:

— Но Яша ведь скажет нам, куда она пошла?

— Яша все скажет, — также тихо заверил он и, неожиданно повысив голос до крика, потребовал: — Дайте Яше на хлеб! Дайте на хле-еб!!

Протянутая попрошайкой рука сильно затряслась, создалось ощущение, что у парня наступила ломка. Чтобы унять эту дрожь, доверчивая Ленка, решившая, что без хлеба Яков умрет и мы потеряем ценного свиделся, достала из сумочки кошелек и досадливо протянула, заглянув внутрь:

— Но у меня только пятьдесят, мелочи нет.

— Давайте, подойдет, — обрадовался бродяга, но, испугавшись, что его могут обличить в обмане, снова затряс рукой, на этот раз уже с большей амплитудой.

Испуганная Ленка быстро сунула купюру в совершающую колебательные движения руку. Привычным жестом бомж-сумасшедший сунул деньги в карман вонючей, дырявой в подмышках тенниски.

— Яша шел за ней, Яша проводил ее до места, куда она шла. Пойдем, Яша покажет дорогу.

Яша тронулся («тронулся» не в смысле умом — этим он давно страдает, а в смысле «в путь»), и мы следом за ним. Через пять минут он остановился. Угадайте где? У высокого кирпичного забора с кодовым замком на воротах, того самого места, откуда мы и начали свой расследовательский путь.

Я почувствовала, что прихожу в бешенство:

— Боже, это ее обычный маршрут! Она каждый день так ходила! — орала я. — Ты чокнутый псих, тебе ничего не стоит дни перепутать! Вероятно, что это было не вчера, а вообще два года назад!

— Яша уверен, что это было вчера. Яша точно знает: вчера.

— Да откуда Яша может это знать? Что он вообще понимает, твой Яша?! — Я чуть не плакала. Было жалко себя, жалко Ленку и потраченного впустую времени, которое, как известно, — деньги. Кстати, полтинник тоже жалко. Жалко даже этого больного человека, который путает все дни, точно помнит только свое имя и называет себя исключительно в третьем лице; который уже не обижается на такие определения, как «чокнутый» и «псих», стоит себе, самозабвенно лыбится с абсолютно даунским выражением лица и зачем-то лезет в грязный карман. Нет, это совершенно верно, что Ирина обратно не вернулась, иначе бы об этом все узнали. Зачем им это скрывать, не могли ж они сговориться, в самом деле? Что же за лапшу этот Яша нам тогда вешает?

— Яша уверенно повторяет: вчера. И он может это доказать!

— Ты можешь это доказать? — высунулась-таки из-за моей спины Ленка. Всю дорогу пряталась, и на тебе, выплыла.

— Да, могу! То есть, Яша может! А, какая разница… — махнул он рукой. — Смотрите!

Бродяга вынул наконец ладонь из мятого кармана, явив свету полароидную фотокарточку, и протянул ее нам. Мы резво выхватили фото из его рук и стали с жадностью его разглядывать. Черноволосая, стройная девушка набирала код. Рядом, прислонившись к воротам, стояли увесистые пакеты, из одного выглядывал желтоватый багет, из второго пачка макарон. Снята Ирина была сбоку и с довольно близкого расстояния, что наводило на определенные мысли. В левом нижнем углу стояла вчерашняя дата и время: 15:32.

— Эй, а как к тебе попала эта фо… — Я оторвалась от созерцания интересного снимка да так и застыла на полуслове: рядом с нами никого не было! Куда мог деться этот Яша вместе со своим раздвоением личности за такой короткий период на почти открытом пространстве? Если только в воздухе растворился…

Лена тоже подняла голову и ахнула:

— Он нам, случайно, не приснился? — Я посмотрела на фото в своих руках и пожала плечами. — Чудеса…