Кровавая Месть

Маргарита Боулес (2023)

Архангел Аиррэль с успехом проходит Обряд, но случается странное: кольцо падает на помост, и нить, связывающая его со Скай, обрывается. Вернувшись в замок, он находит девушку при смерти. Аир идёт на сделку с Азраэль и возвращает любимую к жизни: смертная приходит в себя, но часть её разума сокрыта в мире грёз. Архангел вынужден найти способ спасти возлюбленную, чего бы ему это ни стоило. Сможет ли Скай жить полноценной жизнью? Или же предпочтёт умереть? Пока в замке разворачивается трагедия, Ихиль с успехом проходит первый бой в ЦИКЛе. Саймоэль возвращается с задания в Серединное и узнаёт жуткие новости. Объятый яростью, он едва не убивает Ихиля. Тем временем Велиал и Аиррэль планируют кровавую месть…

Глава 6. Надежда

Аиррэль

Любимая вернулась к нам, но ушла в себя: ни с кем толком не разговаривала, а от меня пряталась и, лишь завидев на горизонте, убегала. Ходила в бесформенных одеждах, голову и лицо скрывала капюшоном. В гостиной не появлялась: на завтрак приходила после всех остальных, ужинала тоже в одиночестве.

Когда Велиал объявил о возможной беременности Скай, я попросил его во всем с ней соглашаться. Хотя на душе скребли демоны, и чувствовал, что мы совершаем ошибку, но здоровье Скай являлось для меня приоритетом, как и ее психика.

После похода к вельде смертная устроила нам словесную казнь, а потом пуще прежнего стала меня избегать и вовсе перестала из комнаты выходить, заперлась и сидела со своим драконом. Я не знал, почему Скай от меня шарахается. Считал, что ненавидит и злится, винит и не хочет видеть, поэтому держался на расстоянии, позволяя любимой поверить, что не слежу, и оставил ее в покое.

Помимо прочих бед, Небесная страдала от кошмаров и рыдала ночами. Меня к себе не подпускала, но упросила Вилли и Маршала ночевать с ней в комнате, и друзья согласились, помогали ей справиться с ужасами, будили и успокаивали. Я был рад и благодарен им, что она не одна. Только, по докладам друзей, она почти не спала и стала напоминать привидение: худая, со впалыми щеками, потухшим взглядом и нервными одергиваниями манжет своих объемных кофт.

— Господин, Скай не спит уже вторую ночь, — пожаловался Маршал и мрачно, почти с ужасом проговорил: — Боится спать. Говорит, видит их… снова… всегда их видит… Они везде.

— Я уже ищу дядюшку. Отправил Легионы на его поиски.

— Ты будешь договариваться с Морфеем? — Велиал поднял брови и присвистнул.

— Да.

— Чем же ты расплачиваться будешь?

— Однажды я помог ему в одном щепетильном деле, — слабо улыбнулся. — Пора должок вернуть.

— Повезло, значит, нам.

— Еще бы найти его.

Властитель Снов и Мира сновидений мог находиться где угодно, он пересекал миры, путешествовал в пространстве межмирья, поэтому найти его было невероятно сложно.

Дядя создавал сновидения, направлял и следил за темной магией, не позволяя пробиться сквозь сны. Он умел удивлять: управлял и изменял мир Грез по велению руки, мог сделать сны явью, заставлял людей и существ страдать или испытывать радость; он карал бездушных, посылая им кошмары и чувство вины, тем самым пытаясь вернуть их на истинный путь и позволить раскаяться в содеянном, заплатить за ошибки. Дядя награждал удивительными сновидениями тех, кто этого заслуживал, и обожал детей. Но он следил в масштабе Мироздания, контролировал Равновесие, а некоторые травмы пробуждали мрак и не отпускали без вмешательства дядюшки, что и случилось со Скай.

Песочный человек — так называли его на Терре, он имел несколько имен и на самом деле являлся средним братом моего отца, и величали его Эль-Морфей.

Ангелы не могут спать, не умеют, но я помню, как прибегал к дяде и, стоя рядом, часами рассматривал его сказочные миры так, как видит дядя, и верил, будто они наяву и лишь для меня. Но то время давно угасло, кануло в бездну вечности, и сейчас повод найти дядю был менее приятный.

Моя работа ушла на второй план, я забросил все миссии и дела, часть своих обязанностей разделил между остальными братьями-Архангелами, пока не буду уверен, что Скай поправилась и больше не планирует покончить с собой. Видя, в каком плачевном я состоянии, Митраэль забрал моих генералов и сам придумывал наказания, отдавал приказы. Я же выползал из замка редко и только по ночам. Муравейник искал без прежнего энтузиазма, но зато мы с демоном тщательно планировали нашу месть, однако Моретти затаились и поджали хвосты, но от меня не убежишь.

Рано и поздно…

Рано или поздно… они заплатят за то, что сделали!

Дядя спрятался в своих снах, и я потратил две недели на его поиски, но нашел.

— Аиррэль? — Эль-Морфей улыбнулся, обнял меня. — Ты возмужал после нашей последней встречи, но на сердце у тебя печаль.

Со стороны дядя выглядел как молодой юноша не старше двадцати лет, но столь обманчивый образ выделял на контрасте силу его взгляда. Бездонные глаза, в которых кружился водоворот звезд и бесконечных вселенных, сохраняли тайну мира грез, длинные волосы переливались драгоценными камнями и тянулись радужными нитями, а отрывки снов мелькали в прядях, создавая каждую секунду новый узор. Он носил длинную черную мантию, увитую мимолетными сновидениями. Это напоминало фильмы, которые показывала Скай по ноутбуку — здесь же только обрывки образов. Его тело искрилось, а шею, скулы и грудь рассекали трещины разного размера, похожие на молнии, из коих сочился яркий серебристый свет.

— Время текуче, мы много веков не виделись.

— Что правда, то правда.

— Сдается мне, что и нашел меня не с целью восстановления семейных уз?

— Прости, дядя, ты прав. Однако я рад видеть тебя в добром здравии.

— Хворать не собираюсь, спасибо за заботу. Как поживает мой брат?

— Отец в странствиях.

— Давно ль?

— Прилично.

— Так зачем пожаловал ко мне Архангел?

— Просьба у меня к тебе: есть одна смертная, и ее мучают кошмары. Избавь ее от них. Сделай так, чтобы она не видела никогда то, что видит каждую ночь. Никогда. Ни при каких обстоятельствах не должна их видеть. Она заслужила покой и сладкие сны.

— Интересно, — Морфей посмотрел на меня чуть задумчиво и выдал: — Вижу, дело благородное. Должок помню.

Дядя закрутил водоворот снов: звезды, планеты, миры и сновидения полетели, завертелись. Мы висели в черной пустоте Мироздания, смотрели поверх, как это делают Боги, вне времени, за гранью вселенной, за пределами существования, вне материи.

Я увидел Скай, она ворочалась во сне, кричала, varpi нависали над ней, измывались и насиловали.

— Я не посылал ей кошмары. Разум людей способен создавать монстров из травм, боли, трагедий. А я не вмешиваюсь, пока это не выходит за рамки нормы. Да и Брат просил оставить человечество…

— Знаю, но в этот раз вмешайся.

Дядя схватил черные клубящиеся нити, сжал, потянул и вмиг уничтожил. Любимая успокоилась и мирно заснула.

— Не беспокойся. Больше твою смертную не потревожит Тьма, — заверил он.

— Спасибо, дядя.

— Скажи-ка мне, племянник, как ты так облажался?

Я промолчал. Эль-Морфей положил руку мне на плечо:

— Иди, Аиррэль. Будь здоров, береги ту, что любишь больше жизни, и не заставляй меня тревожиться за тебя…

Морфей вытолкнул меня из мира снов, но я знал, что дядя был прав.

Несколько дней спустя…

— Хм-м-м, — Скай встала возле дивана, на котором я сидел в гостиной подле камина, помялась, пытаясь сформулировать мысль: — Я… мне…

У меня замерло сердце. Демон смотрел с интересом.

— Мне нужно зеркало в ванной, — хрипло протараторила она, скрестила руки на груди и потупила взгляд. На нас с братом не смотрела.

Велиал отрицательно покачал головой: не доверял Скай после всех ее выходок.

— И ты не будешь резать вены и пытаться покончить с собой?

Она вздрогнула от звука моего голоса.

— Не буду. Обещаю.

— Хорошо, — кивнул, а Скай убежала в свою комнату.

На следующий день я повесил ей зеркало, а потом стоял за дверью и переживал. Но ни криков, ни шума не услышал. Однако Скай пропала на два дня, и я начал беспокоиться, но увидел ее фигуру, направляющуюся к нам, и расслабился. Завидев меня, смертная хотела сбежать, но не стала. Аккуратно взяла демона за рукав и потянула к себе, отводя в сторонку. Послышались перешептывания и обсуждения, Велиал хмурился.

— Что она хотела? — поинтересовался, когда Скай отпустила брата и скрылась из виду.

— Ящик водки.

Я кашлянул.

— Не много ей одной?

— Так она меня зовет выпить вместе с ней.

— А ты что?

— Я ничего. Сказал, что подумаю.

— Сделай, как она хочет. Но ящика для нее многовато.

— Согласен.

Вечером демон и Скай сидели в гостиной и пили. Велиал принес газировку с водкой и делал коктейли, которые довольно популярны сейчас на Терре по словам брата. Я следил издалека. Сначала пили молча, потом вроде Небесная расслабилась. Говорили много, начали с нейтральных тем, вскоре перешли на более насущные и болезненные. Я внимательно слушал, хотя знал, что не должен, но это была моя единственная возможность узнать о Скай хоть что-то.

— Почему ты избегаешь Аира? Лиирты нет, его ничего не связывает с ней и ничто не мешает вам быть вместе.

— Стыдно, не могу смотреть ему в глаза. Перед тобой-то стыдно, перед Маршалом и Вилли, а перед ним и подавно, — она удержала всхлип. — Ты видел меня? Не могу заставить себя даже мельком взглянуть на свое отражение в зеркале, не то что допустить мысль о нем. Кто он и кто я? Раньше была не красавица, а сейчас, без волос, со шрамами, могу рассчитывать лишь на сожаление и боль в его глазах. К тому же, виновата я перед ним.

— Некрасивую я бы не забрал с Терры. И стыдиться тебе нечего, Скай. Это не твоя вина, — брат пытался успокоить Небесную. — Но я не понимаю, в чем ты виновата?

— Раньше я закрывала глаза и видела Аиррэля: его глаза, улыбку, губы. Видела нас вместе, вспоминала его прикосновения, а сейчас — только их ощущаю… Я пытаюсь, стараюсь, не хочу видеть их, но вижу. Боюсь, что буду целовать его, а чувствовать на себе их губы, их тела. Он не заслуживает, не должен, да и к тому же… — Она взяла бутылку водки и сделала глоток прямо из горлышка, поморщилась и хрипло продолжила исповедь с надрывом в голосе: — Я убила нашего сына! Вельда сказала, показала мне. Копия Аиррэль, такой красивый, с голубыми глазами, а я убила его. Кто я после этого? Убийца! Эгоистка. Гореть мне в Аду. Так что поминки у нас, демон. Сына я убила от того, кого люблю больше жизни. Нашего сына! Прав ты оказался, демон, прав. Как мне в глаза смотреть ему? Как себя уважать? Я удавиться хочу. Он ненавидеть меня должен!

У меня сердце кровью обливалось, я волосы на голове рвал, а как помочь ей, не знал. Она не подпускала меня, сторонилась. Как же я сразу о вельде не подумал? Могли ведь… Но я совсем забыл.

— Не говори так.

— Да и какая я мать, собственно? Никакая. Потеряла я к себе всякое уважение. Ни гордости, ничего не осталось у меня. Ты только не бросай меня, демон, — она чуть привалилась на его плечо, снова сделала глоток, кажется, всхлипнула. — Я не переживу. Его я уже потеряла, как и ребенка.

— Он любит тебя, Скай.

— Аир испытывает жалость и чувство вины, обманчиво думает, что любит. Но я благодарна ему за спасение и даже за эти чувства, — послышался тяжелый вздох. — Он много сделал ради меня и для меня. Мне вовек не расплатиться с ним. Я даже не могу ему предложить в уплату свое тело, — она засмеялась, в голосе слышались высокие нотки. Истерика и слезы. — Да и кто захочет после них?

— Ты ошибаешься.

Я сжал челюсти со скрипом. Скай не отличалась оптимизмом и раньше часто выдумывала в голове трагедию на пустом месте, да и ругались мы из-за ее слов и необдуманных действий. Женщины. Знал, что будет непросто.

— Но, знаешь, — она снова выпила, чуть успокаиваясь, — я попробую, постараюсь исправить все, что случилось. Не позволю им выиграть! Должна попытаться научиться жить заново. Хоть и сложно.

— Ты винишь Аиррэля?

— Я люблю его, о чем ты, демон?! Но вижу его, и сердце болит. Скучаю, хочу прикоснуться к нему. Он сказал, что видел… все.

— Скай…

— Нет! Если видел, значит, будет всегда видеть, что они сделали, и винить себя.

— Это всего лишь секс, — он осекся, чертыхнулся. — Прости, я не это имел в виду.

Тишина окутала замок. Скай замолчала. Я думал, что придушу демона — да как он мог?! Что он вообще несет?! С ума сошел?! Язык без костей. Прибью гада.

Пауза затянулась, поэтому я взял на себя смелость принести им фрукты в вазе, оливки и сыр, чтобы хоть закусывали. Небесная впервые посмотрела на меня. Я наклонился, поставил продукты на стол. Внезапно любимая протянула руку и неловко коснулась моей манжеты. Мимолетно.

— Останься, — едва уловимый шепот.

Чувствовалось, что она сильно опьянела, но мне было за радость просто посидеть рядом, говорить с ней, слушать ее голос, видеть ее глаза, а не только опущенные ресницы.

— Принес вам закуски.

Она бегло оглядела поднос и перевела взгляд на меня. Демон поспешно исчез, оставив нас вдвоем. Скай подняла ладонь и коснулась моего лица.

— Прости меня, Аиррэль, — внезапно она села напротив на колени и начала плакать: — Я виновата, ты прости меня. Я предала тебя. Моретти пытали меня, предложили выбор: изнасиловать или сломать кости. А я… я… выбрала первое. Нужно было просто потерпеть, но я думала, что спасаю себя. Зачем ты смотрел? Лучше бы не видел. Мне так стыдно перед тобой. Зачем же ты смотрел?..

Она обхватила лицо руками, разрыдалась. Я попытался обнять ее за плечи, желая утешить, забрать ее боль, но Скай вздрогнула и отшатнулась, а потом обмякла и кивнула, позволяя до себя дотронуться. Я едва сдерживал слезы и злился на смертную, на себя. На нее за то, что она постоянно винит себя, а на себя — что допустил такое. Не уследил. Не успел. Опоздал… слово, написанное кровью, всплыло в памяти, а я ощутил вспыхнувшую волну ненависти, но собрался.

— Пожалуйста, не смей извиняться, ты ничего не могла сделать. И выбора у тебя не было, Небесная. Прости меня, это я должен в ногах у тебя ползать и вымаливать прощение. Пожалуйста, не плачь, я очень тебя люблю, — отзеркалил ее позу и встал на колени напротив. — Молю, не плачь, родная. Не плачь. Не вини себя ни в чем. Ты жертва! Твоей вины тут нет. И ты сделала правильный выбор, родная моя девочка. И осталась жива, да кто знает, что они могли еще сделать? Я мог бы не успеть. Мы и так чуть не опоз… — не мог произнести это слово, запнулся. — Мы едва успели.

Любимая всхлипнула.

— Скай, давай забудем все как страшный сон? Начнем сначала? Я люблю тебя любую: со шрамами и без, хоть с волосами, хоть без волос. Просто позволь мне быть рядом. Пожалуйста. Не гони.

— Зна-а-аешь, — она склонилась чуть ближе, и тонкий аромат спиртного коснулся моего обоняния. Не резкий и не отталкивающий, он все же выдавал ее состояние. — Ты ведь мош-ж-ешь уби-и-ить меня-я. Причем легко.

Она покосилась на мои руки, на тело и заметно сгорбилась.

— Ра-аньше я не осозна-авала этого. Не понима-ала, а теперь… знаю. Теперь я по-ня-ла, что мы соверш-ш-шенно разные. Я даже не могу… не могу-у…

— Что?

— Не могу-у тебе перечить больше. Ты ж можеш-ш-шь щ-щелк-нуть пальцами, и от меня ниче-е-го-о не останес-ся, — она сделала щелчок перед моим лицом и засмеялась. — Но ты-ы и вправе будеш-ш-шь это сделать. Зна-аешь, ка-ак говорил Тарас Бульба⁶: «Я тебя породил, я тебя и убью». Я не понимала этих строк, когда читала книгу в школе, а сейча-ас-с все фстало на сво-ои места.

— Скай, я никогда не причиню тебе вреда. Никогда не смогу убить.

Я медленно и осторожно прижал смертную к своей груди. Она всхлипнула, ее руки неподвижно висели вдоль исхудавшего тела — такая маленькая, хрупкая, как тростиночка. Скай уткнулась носом в мою шею, вдохнула, пока я нежно гладил ее по спине, успокаивая, снимая дрожь, пытаясь своими силами унять тревогу и страх, который пожирал ее изнутри.

— Завтра у меня не хватит отваги посмотреть на тебя, — зашептала она со сдавленным хрипом.

Она отстранилась и коснулась пальчиком моего лица: провела по губам, тронула волосы. Сердце сжалось от любви к ней, но я боялся пошевелиться и упустить момент.

— Можно… я поцелую тебя?

Скай замерла, посмотрела на меня с неподдельным удивлением, граничащим с шоком или даже ужасом.

— Ты хочешь прикоснуться ко мне? После всего?

— Скай, я схожу с ума без тебя. Ты так нужна мне, я люблю тебя, хочу быть рядом, касаться тебя, целовать, обнимать, но я боюсь испугать, боюсь отпугнуть и сделать больно.

— И я боюсь…

— Меня?

— Не-ет, — опустила взгляд. — Только… ты только не смотри на меня так, как ты смотришь.

Она сильнее укуталась в объемную кофту и натянула капюшон.

— Я стес-сня-юсь. Мне стыдно. Не могу показаться тебе на глаза.

— Почему? Волосы отрастут. Хочешь, я отрежу свои?

— Н-н-нет, — ее глаза в панике округлились. — Они та-ак прекрас-сны. Не трогай их, пожалус-ста.

— Мне все равно, Скай, — я взял ее ладонь и поцеловал тонкий шрам на запястье. Она, словно ошпарившись, вырвала руку, пряча за манжетами кофты. Смутилась. Отвернулась. — Хорошо, ты только скажи, что мне сделать? Не прогоняй. — Коснулся ее щеки, смахивая очередные слезы, Небесная прильнула к моей ладони и прикрыла глаза, обхватила двумя руками мои пальцы и крепче прижала к своей скуле. По ее щеке снова покатилась слеза.

— Не плачь, Скай. Не плачь, прошу, — я нежно поцеловал ее в лоб, продолжая оставаться на месте и не делать резких движений.

— Я не могу, не могу. Хочу и не могу. Хочу быть с тобой и не могу.

— Мы справимся. Просто не сдавайся. Ты обещала бороться за нас. Помнишь, в лесу?

— С того момента прошла всего пара недель, кажется, словно вечность, словно и не было ничего. Ничего ДО, будто жизнь разделилась на ДО и ПОСЛЕ.

— Но мы есть друг у друга.

— Ты ве-е-ришь, что получится забыть?

— Не забыть, но пережить.

— Я попы-та-юсь. Останься со мной до рас-света.

Я радовался, что мы немного поговорили, хоть и на следующий день Скай снова сторонилась и не смотрела в мою сторону. Зато ко мне вновь прибежал демон:

— Скай просит у меня машинку для волос.

— И что в этом такого? Что за машинка? — мне было невдомек.

— Для стрижки.

— Что она удумала?

— Попросила парики.

— Принеси ей.

— Ты так и будешь на все соглашаться?!

— Не спорь с ней сейчас. Пусть делает так, как считает нужным.

Велиал неубедительно кивнул, а вечером вернулся с пакетами и передал Скай. И началась вакханалия с гулом машинки. Мы с демоном порывались вмешаться, но в итоге маячили за дверью вместе со встревоженными Вилли и Маршалом. Потом послышался шум душевой, и вроде все шло нормально, но душевное состояние Скай могло в любой миг пошатнуться, и я боялся, как бы она с собой что не сделала, но боялся зря.

Через час смертная выглянула и позвала Велиала. Демон ушел, а я сидел на диване, прислушиваясь к разговору из спальни, и делился с друзьями информацией. Маршал и Вилли интересовались, что такое «парик» и что делает «жужжащая машинка», даже Саймоэлю не терпелось узнать новости. Вилли урчал над моим ухом и просил вслух делиться всем, что удалось расслышать:

— А этот?

— Слишком рыжий, Скай.

— Ладно. А как тебе такой?

— Лучше, но цвет мне не нравится.

— Тебе ничего не нравится!

— Не кричи, я же пытаюсь помочь.

Не знаю, что там происходило, но я изводился и тоже хотел поучаствовать, однако меня не приглашали, как и остальных. Велиал вернулся слегка озадаченный, но с надеждой.

— Рассказывай, — в унисон набросились мы на демона. Тот с издевкой оглядел нас, но томить не стал.

— Она сбрила все волосы на голове.

Я побелел и даже пошатнулся от неожиданности, но демон опередил мои вопросы:

— Чтобы росли равномерно.

— Так. И?

— Теперь будет носить парики, пока не отрастут свои. Привыкайте, Скай будет удивлять.

— Господи, слава Богу! — выдохнул с облегчением.

— Как она себя чувствует? — поинтересовался Саймоэль, вновь без разрешения. Хотя я уже свыкся с его наглостью и даже удивлялся дерзости, но и понимал: Скай много для него значила, как и для всех нас.

— Лучше. Немного веселее, чем раньше. Надежда есть. Правда, сильно стесняется своего тела. В глаза не смотрит, отворачивается, побаивается.

— Ничего, главное, не плачет, — заключил я, и остальные согласились.

Маршал, к сожалению, так и не смог ничего откопать касательно треклятых клинков, но я не собирался быстро сдаваться и попросил Митраэля достать свитки из Небесного Архива. Брат кивнул, но смотрел на меня излишне жалостливо, однако решил не вторить остальным и намекать на бессмысленность моих поисков не стал. Молчаливо принес книги и передал мне в руки. Часть отдал Маршалу, а часть разбирал сам.

На следующий день я очень удивился, увидев Скай за столом с длинными каштановыми волосами, прямыми, до середины спины. Она сидела и болтала с Вилли и Маршалом. Ела кашу и пила свой любимый противный горький кофе. Глянула в мою сторону без прежней неловкости. Я решил, что это знак и меня не выгоняют. Подошел к столу и занял привычное место.

— Привет.

— Привет, — она несмело отреагировала, и я слегка улыбнулся. — Я хотела бы продолжить тренировки.

Я удивился и обрадовался, что любимая начинает возвращаться к жизни.

— С завтрашнего дня?

— Да.

— Со мной или Саймоэлем?

— Как скажешь.

Однако мы поторопились. На следующий день я осознал, что мы всегда проводили тренировки на заднем дворе, где все и случилось.

Любимая вышла из комнаты в спортивном костюме и с новой прической: волосы собраны на затылке и подвязаны спереди шелковой лентой. Я стоял на втором этаже, наблюдая. Она уверенно вышла во двор, а потом забежала в замок. Прижалась спиной к стене и сползла на корточки, закрыв голову руками. Посидела минут пять. Встала и снова попыталась выйти, но попятилась. Обернулась, сжала кулаки. Я решил помочь ей.

— Скай.

Она вздрогнула: весь спектр ужаса отразился на ее лице, и побелевшие губы говорили о многом и без слов.

— Мы можем перенести на завтра?

— Конечно, — девушка выдохнула с облегчением и стремительно убежала.

А на следующий день случилась катастрофа! Небесная вышла во двор, я решил снова дать ей шанс адаптироваться. Она стояла внизу и ждала. Глаза закрыла.

Я спускался по лестнице в гостиную и думал о том, чтобы сменить место тренировки — ни к чему ей сейчас возвращаться в тот кошмар. Хотел позвать ее и предупредить о своем появлении, но Саймоэль шел с другой стороны и шуршал подошвой по гравию. Получалось, мы шли с двух сторон, словно окружая ее. Любимая дернулась и побежала. Саймоэль бросился за ней, решив, что нужна помощь, а она — от него, вопя:

— Не трогай! Не приближайся! — В глазах стояли страх и паника.

— Скай! — Саймоэль попытался схватить Скай, но я сбил его на лету, повалил на землю и закрыл ему рот рукой.

Небесная упала спиной, отползла к дереву и обхватила голову руками, пытаясь укрыться от опасности. Саймоэль растерялся и не понимал, чем напугал ее. Я мысленно велел ему замолкнуть и убираться отсюда. Он сник и исчез.

Я осторожно, без резких движений поднялся с земли и не двигался.

Спустя минут десять Небесная пошевелилась, почувствовала, что никто за ней не гонится, и открыла глаза.

— Небесная, это я, не бойся, — сел возле нее на корточки.

Девушка посмотрела на меня. Удивилась и помрачнела, взгляд прояснился.

— Я испугалась, кажется. Прости.

Машинально нежно погладил ее лодыжку, успокаивая. На удивление, Скай не отшатнулась, но руку я все же убрал.

— Это был Саймоэль, он думал, тебе нужна помощь.

Она кивнула, посмотрела на свои ноги. Ее руки дрожали. Губы белы, и в глазах застыл ужас. Я коснулся ее ладоней, а она порывисто обняла меня.

— Прости, Аиррэль. На мгновение показалось… Прости, я пытаюсь.

— Не извиняйся, пожалуйста. Тебе не за что извиняться. Хочешь, мы можем улететь отсюда на пару дней?

— Куда?

— В Сотхейм, или куда захочешь, есть тысячи миров.

— Хорошо, — она сначала согласилась, а потом запаниковала: — Купаться я не буду.

— И не надо.

Скай благодарно расслабилась, а я незаметно исцелял ее душу, помогая и успокаивая чувства, убирая остатки страха. И решил в наше отсутствие переделать задний двор до неузнаваемости, чтобы ничего не напоминало о переживших муках и не всколыхнуло воспоминания.

Скай

Не знаю, каким чудом, но я осталась жива, однако жить не хотела.

Аиррэль в первый день после пробуждения запер меня на ключ и не выпускал. Убрал все зеркала после моей попытки стереть мерзкие отметины с тела. Заставлял меня питаться, а я ничего не хотела: не могла слышать голос Аира, видеть жалостливые взгляды друзей, скользящие по мне, и укрылась под одеялом, страшась остального мира. После всего, что со мной сделали Моретти, я не могла заснуть, потому что повсюду чудились их лица, ужасные картинки, слышала голоса и звуки того злополучного дня. Стыдно было смотреть в глаза Аиррэлю и признаться, что представляю их, а не его. Не хочу, но вижу днем и ночью: снова и снова, как они нависают надо мной, как двигаются во мне, как насилуют, избивают, целуют, ломают кости.

Я больше не помнила вкус губ Аиррэля, лишь чувствовала ледяные чужие губы и укусы, чужие руки, чужие крики и стоны, смех и слова:

— Наша…

— Наша…

— Навеки наша…

До тела я не дотрагивалась, избегала шрамов, от них веяло холодной сталью и запахом крови. Узнав о беременности, чуть не взвыла от отчаяния, злилась и боялась. Не могла позволить родиться ребенку от этих монстров. Ни за что! Рожу — и что буду делать, когда сын или дочь спросит: кто мой папа? Насильник? Убийца? Изверг? Нет. Будут у меня еще дети, а сейчас не время и не место. Демон принес таблетки и тест, пытался отговорить меня, а потом сдался.

Живот крутило от боли, но месячные пришли, а с ними — облегчение. Но я боялась, что все еще могла оставаться в положении, поэтому Велиал посоветовал мне пойти к Роксане. Вельда приняла меня хмуро, на лице, словно горела надпись с субтитрами: «Я же говорила и оказалась права!». Но я пришла не выяснять отношения, а узнать о конкретной проблеме.

— Проходи, Скай. Ты словно Франкенштейн: Архангел собирал тебя по кусочкам, складывал пазлы, сращивал кости и орал на весь дом. Рыдал, кричал, молил! Миры сотрясались от его воплей.

— Права ты оказалась.

— Я всегда права, но никто не слушал меня.

— Все было предрешено, как и моя смерть.

— Верно, но Аиррэль заставил твою душу вернуться.

— Знаю.

— Он упертый, пошел против правил Смерти. Уговорил Азраэль дать ему шанс.

Я кивнула, сжав зубы и вспоминая образ темной красавицы.

— Ты пришла зря. Пусто в твоем теле. Извела ты дитя, — в лоб заявила она и поинтересовалась: — Не хочешь узнать, чей был ребенок?

— Нет, — вздрогнула и собиралась уйти, но в последний момент вернулась в кресло. Не доведет меня до добра мое любопытство. — Ты и это знаешь?

— Видела и тебе показать могу.

— Кто это был? — слова опередили мысли и слетели с губ раньше, чем я набралась смелости на этот вопрос, даже морально не подготовилась к ответу.

— Сын. Твой и Аиррэля.

Холодный ток прошиб спинной мозг, пробежал вниз по позвоночнику и поразил кости и внутренние органы, истек по венам огненным пламенем — низ живота скрутило от фантомной боли, словно кто-то толкнулся внутри и напомнил о себе. Я сглотнула и резко вскочила, заходила по комнате. Схватилась за голову, тронула кольцо на руке, нервно покрутила.

— Не может быть! — отказывалась верить, но головой понимала: вельда не врет и не допускает ошибок.

— Может. Смотри.

Роксана пролила на стол воду, и капли сформировали круг в форме зеркала. На водной глади показалось маленькое личико с аквамариновыми глазами и очаровательной озорной улыбкой, а потом изменилось на возраст постарше, и через несколько мгновений отобразился уже взрослый юноша — копия Архангел, только с моими волнистыми шоколадными волосами до самых плеч.

— Нет! Не может быть, — я отказывалась верить, сдерживая подбирающийся к горлу крик. — Ты врешь… Это вранье!

— Думай как хочешь. Ты спросила — я ответила. Не заставляю верить. Этот ребенок утерян навсегда.

— Но… я думала… — упала на колени и разрыдалась. — Как же я ошиблась?

Вельда подняла меня, усадила на кресло, протянула стакан воды.

— Роксана, что же я наделала?!

— Выбор сделан. Я ничего не могу.

Дура. Идиотка.

— У меня будут еще дети?

— А ты хочешь?

— Хочу.

— Иди, Скай. Не готова ты стать матерью, а когда будешь готова — молись, чтобы получилось…

Я вылетела из комнаты вельды в холодном поту, слизывая губами собственные слезы, а в голове, словно заезженная пластинка, звучали ее последние слова, уж больно похожие на пророческие, а перед глазами крутилось на повторе лицо ребенка.

При виде Аиррэля волосы на теле встали дыбом. Господи, да он убьет меня, если узнает! Я даже не сказала ему, решила без него.

Всю ночь не могла уснуть, лицо сына стояло перед глазами, и пару раз проскальзывали мысли о самоубийстве, но… слишком много было положено, чтобы спасти меня. Нет, я должна жить. Попытаться. А в душе зияла дыра, пустота и леденящий холод.

Кошмары душили каждую ночь, и казалось, мукам не будет конца. Каждую ночь братья Моретти убивали меня снова и снова… передавали по кругу…

Просыпалась с осознанием, что схожу с ума. Аир пытался помочь, но я прогнала его. Не заслуживаю его любви: ребенка убила нашего, телом принадлежу другим, как и мыслями.

Я упросила Вилли и Маршала заночевать пару раз со мной, потому что боялась, но не кошмаров. Боялась, что покончу с собой. А знать об этом им совсем необязательно. Однако совершенно внезапно сны прекратились. Просто в одночасье, словно по велению руки или взмаху волшебной палочки. Первые пару ночей я ждала возвращения моих мучений, но спала как убитая без сновидений и стала потихоньку приходить в себя. Медленно, по крупицам восстанавливать разрушенные мосты.

Хотелось напиться с демоном. Я не могла простить себе убийство сына, поэтому решила утопить боль в алкоголе, чтобы отпустить ребенка. Велиал допытывался, спрашивал про Аира, и я была с ним откровенна. Частично. Не могла признаться самой себе, что боюсь потерять его навсегда, что страх этот сильнее потери сына, сильнее потери самой себя. И видеть Архангела не могла, смотреть в глаза. Что он увидит там? Трусость и слабость? Пренебрежение к самой себе? Да и что я могу ему дать? Ничего. Тело в шрамах, душа покрылась инеем, в глазах Моретти, в сердце Аиррэль, а руки в крови…

После ночной пьянки я проснулась и дала себе слово, что сделаю все, чтобы забыть и жить заново! Выпросила зеркало и решила жить в новом обличии. Раны, оставленные клинком, затянулись тонкими филигранными шрамами, но их любой увидит, особенно те, что на груди, и треклятые буквы М, которые эти уроды оставили, уходя. Ничего не поделать, видимо, платья с глубоким вырезом я никогда не надену, как и шелковые ночнушки, да и вообще открытых маек мне не видать.

Больше всего бесили две вырезанные буквы. Набью татуировки и перекрою их. Да, так и сделаю!

Затем я сбрила все волосы, примеряла парики вместе с Велиалом, который пытался развеселить меня, и немного расслабилась, но рано радовалась…

У меня случилась паническая атака на первой же тренировке, а потом на второй я бегала от Саймона и кричала. Перед глазами всплывали образы братьев, как они окружали меня, набрасывались и играли… Поторопилась.

Аиррэль предложил убежать в другой мир, и я согласилась.

Примечания

6

Цитата из повести Н. В. Гоголя «Тарас Бульба».