Танцы огня

Маргарита Борисова, 2023

Днем она работает хореографом в детской школе искусств, а ночью – танцует стриптиз в клубе для богатых и влиятельных мужчин, чтобы сводить концы с концами. Когда выясняется, что после смерти брата на ее плечи ложится его долг перед опасным, жестоким человеком, ей приходится принять его условия игры. Чужая ошибка может стоить ей жизни, но готова ли она заплатить цену, которую назвал кредитор?

Глава 4

Когда стрелка часов перевалила за 3:00 и большая часть гостей клуба разъехались, а оставшиеся дошли до вялообразной кондиции и вполне довольствуются исключительно музыкальным сопровождением, мы с девчонками — уставшие, сонные и молчаливые, из служебного выхода выползли на улицу. Лето выдалось таким жарким, что даже ночью нет прохлады — также влажно и душно, как в полдень, только тихо и безлюдно. После смены нас развозят на микроавтобусе, и я всегда сажусь в него последней, потому что выхожу раньше всех — от клуба до моего дома всего пятнадцать минут езды на машине. Когда все девчонки уселись в тачку и настала моя очередь загружаться в нее, сопровождающий нас охранник резко захлопывает откатную дверь микроавтобуса прямо перед моим носом.

— Что за…?! — изумленная, я уставилась на него, не моргая.

— У тебя сегодня персональное такси, — бубнит он, и ухватив меня за руку, тянет в уже знакомый мне черный внедорожник, стоящий поодаль, в кромешной темноте тупикового проезда.

На осознание происходящего мне не потребовалось много времени, поэтому я всеми силами упираюсь кедами в теплый асфальт, но мое сопротивление, как и ожидалось, оказывается тщетным, и уже через секунду я сижу в прохладном кожаном салоне. Едва тяжелая дверь внедорожника за моей спиной захлопнулась, как я дрожащей схватилась за ручку изнутри, но открыть ее не удалось.

— Дверь заблокирована, — из темноты тонированного салона послышался низкий бархатный баритон, — но только потому, что ты, Агния, неуловима.

— Так может быть, и не стоит меня ловить? — ощетинилась я, осмотревшись. С заднего сидения на меня смотрит тот самый незнакомец, и я отчетливо вижу блеск его карих глаз. За рулем — двухметровый амбал с красными опухшими глазами — видимо, последствия нашей встречи на тротуаре, закончившейся применением мной перцового баллончика. Роскошный бежевый салон этого автомобиля настолько просторный, что даже сидя на заднем сидении вдвоем, мы удалены друг от друга минимум на полметра. В машине тихо басит музыка и работает кондиционер, а прохладный воздух наполнен уже знакомым мне древесно-бальзамическим ароматом парфюма. Меня оглушает собственный пульс, стучащий в ушах так сильно, что даже больно.

Ничего не ответив, мужчина прищурился, пристально всматриваясь в мое лицо. От недосыпа и стресса мурашки на моем теле уже превратились в самый настоящий озноб, такой, что зуб на зуб на попадает.

— Ден, выключи кондиционер, — мой клиент-похититель обращается к водителю, и продолжает, глядя мне в глаза: — Как насчет того, чтобы познакомиться поближе, Агния?

— Куда уж ближе?! — возмущаюсь я, — пару часов назад я скакала на вас верхом почти без одежды! — изо всех сил я стараюсь выглядеть уверенной. Напускная, выпестованная годами дерзость — моя броня на случай всяких максимально дерьмовых ситуаций, вроде этой.

Здоровяк, сидящий за рулем, хмыкает, а мой собеседник спокойно парирует:

— Да, ты права… спасибо за танец, это было….

— Вместо устной благодарности лучше бы оставили чаевые на ресепшене, — я нагло обрываю его на полуслове. Этот человек задерживает меня после ночной смены, и я имею право оставить все любезности за пределами этого автомобиля.

— Я так и сделал, — я вижу, что его губы тронула еле уловимая улыбка.

Внутренний голос, с трудом пробивающийся сквозь пульсирующий шум в ушах, кричит мне об одном: такая подчеркнутая доброжелательность этого мужчины — нехороший признак. Готова поспорить, что именно такие ласковые интонации — последнее, что слышат многие жертвы убийств и изнасилований. С глухим рокотом машина тронулась, и я напрягаюсь, буквально окаменев всем телом.

— Мы отвезем тебя домой, — озвучивает мужчина, словно прочитав мои мысли. Выяснять, откуда им известен мой адрес, нет никакого смысла. Если в эту чертову машину меня собственноручно запихал охранник нашего клуба, очевидно, что у этого человека в черном все схвачено.

— Меня зовут Князев Владислав Юрьевич. Мое имя тебе знакомо? — обманчивый тон бархатного голоса действует на меня как гипноз.

— Ну… вы точно не поэт серебряного века и не рок-звезда… так что нет, я вас не знаю, — отвечаю я, пытаюсь замаскировать свой страх сарказмом.

— Хм, так значит, в числе интересов примы стриптиза — поэзия и музыка? — он улыбается, и я вижу, как обнажается ровный жемчужный ряд зубов. Его тон становится веселее, а меня, наоборот, распирает нарастающее раздражение.

— А вы думали, что меня интересуют только латексные трусы с карманом для денег? — выпаливаю я, ощущая, как горит лицо.

— Ни в коем случае, — он снова улыбается и неотрывно смотрит мне в глаза, заставляя меня отвести взгляд.

— Так чем обязана, Владислав… как там вас… Юрьевич? — спрашиваю я, все еще дрожа всем нутром.

— Видишь ли, Агния, дело в том, что твой покойный ныне брат Томас брал у меня деньги взаймы…, — на этих словах я перестала дышать, предчувствуя продолжение. — И так как вернуть долг он не может по объективным причинам, — Князев делает многозначительную паузу, и мое сердце пропускает удар, — решить эту проблему предстоит тебе.

Поверить не могу! Моего брата нет в живых уже больше года, а приветы с того света в виде его долгов все еще прилетают мне на голову, как кирпичи с высокой крыши. Я закрываю глаза и шумно выдыхаю: я уже и так по уши в долгах и исполнительных производствах, так что от новых обязательств мне нужно отбрехаться любыми способами.

— То, что вы давали деньги в долг человеку, очевидно зависимому от наркотиков, ведь ваша проблема, а не моя? — спрашиваю я, стараясь выглядеть уверенно, но мое нутро холодеет от одной только мысли, что я снова должна буду искать деньги, чтобы покрыть долг, в который влез другой человек. Родной человек, но все же не я сама.

— Да, — соглашается Князев, и я испытываю облегчение, но он тут же добавляет: — это было моей проблемой до этого вечера… А теперь она наша общая, — собеседник слегка наклоняется ко мне, не сводя глаз с моего лица, и я инстинктивно вжимаюсь спиной в кожаную обшивку двери.

— И о какой сумме идет речь? — я сглатываю ком, застрявший в горле.

— Пятьдесят тысяч, — мой внезапно явившийся кредитор непоколебим.

— Столько у меня сейчас нет… Пятьдесят тысяч — это мой месячный доход с двух работ, — говорю я, и водитель громко усмехается, что дает мне понять, что речь идет вовсе не о рублях.

— Пятьдесят тысяч, но не рублей, а…

— Тенге, надеюсь? — глупой шуткой с интонацией безысходности я обрываю Князева до того, как он скажет то, что окончательно меня добьет, и вижу, как он снова улыбается. Очаровательно и подозрительно по-доброму.

— Мне нравится твое чувство юмора, — говорит мужчина, и немного подумав, добавляет: — На возврат долга я дам тебе не две недели, как всем остальным, а целый месяц. Сегодня первое июля, — он деловито смотрит на свои неприлично дорогие часы на золотистом браслете, — твой дедлайн первого августа.

— Если вы планируете меня убить за то, что я не верну долг, то сделайте это прямо сейчас, — устало шепчу я. Мое тело так потяжелело, что нет сил пошевелиться. С тоской я смотрю на свою обшарпанную пятиэтажку — уже пять минут, как автомобиль стоит у моего дома, хотя адреса я не называла.

— Не хочешь даже дать себе шанс? — тихо спрашивает Князев, и его бархатный голос заставляет меня посмотреть ему в глаза. Они блестят и прожигают меня насквозь. Он смотрит так, будто пытается увидеть все мои внутренности, как аппарат МРТ.

Замок двери щелкнул, и, не прощаясь, я пулей выскочила из машины и стремительно, через две ступеньки, взлетела домой. Эта душная июльская ночь, определенно, изменит мою жизнь.