Песочные часы

Макс Фетт

Что может привести человека к потере собственного я? На этот вопрос существует множество ответов: ужасное воспитание, страх, потеря близкого, невыносимая работа и т. д. Но, в таком случае, что способно помочь ему вновь обрести самого себя?

ГЛАВА 2

ПАВЕЛ

На дворе стоял январь одна тысяча девятьсот девяносто третьего года. Мужчина в пальто сидел в кожаном кресле в фойе гостиницы, не торопясь пил кофе и без интереса разглядывал проходящих мимо людей. Словно обреченные призраки они блуждали по тем же местам, что и до смерти, в надежде отдохнуть после отгремевших праздников. Фальшивая улыбка администратора, выдававшего ключи новым постояльцам, усталый охранник и угрюмые горничные, совершенно искренне ненавидящие свою работу, только усугубляли стойкое ощущение безнадежности. Казалось, ничего не могло скрасить мрак, который повис в воздухе. Редким спасением являлись дети, которые как лучи солнца просвечивали сквозь густые тучи угрюмых лиц своих мам и пап. В них кипела жизнь, когда как в родителях виднелось только уныние, желание быстрее вернуться домой и упасть в любимое кресло.

Допив кофе, Мужчина в пальто посмотрел на часы. Он кого-то ждал и если судить по нараставшему с каждой минутой недовольству в его глазах, то с уверенностью можно утверждать о немалой важности этой встречи. Не желая сидеть без дела, он взял газету со стеклянного столика напротив и принялся её изучать, но уже через минуту беглого просмотра заголовков вернул на место, скрестив пальцы в замок. Его взгляд поднялся по стене прямо к часам над входом. Минутная стрелка лениво перевалилась на 8:00.

Человек появился на пороге в 8:07. При нем был черный пакет.

Он выглядел испуганно. Скачущие глаза не могли сфокусироваться на одной точке больше секунды, на лбу без конца выступали капли пота, которые он безуспешно попытался стереть грязной тряпкой, оставляющей серые полосы на покрасневшей коже. Руки дрожали, как после часа, проведенного в объятиях пробирающего до костей холода.

Мужчина в пальто сидел спокойно, внимательно изучая новоприбывшего. На вид ему нельзя дать и двадцати. Одежда досталась от отца или старшего брата. Выцветшая серая рубаха c хлопковыми штанами такого же цвета висели, как на пугале, состоящем из палок. Ноги обуты в поношенные бежевые туфли с остатками тающего снега. На носу очки с треснутой левой линзой. «Курьер на один раз», — сделал Мужчина в пальто вывод в мыслях. Подобная «оценка» стала обязательной привычкой в его деле: «Если не успеешь грамотно оценить цель, то цель может успеть оценить тебя», — с иронией говорил ему Винт — первый из его наставников.

Спустя немало погибших нервных клеток курьеру все же удалось отыскать получателя посылки. Для этого на подкашивающихся ногах ему понадобилось пройти до центра зала, глядя куда угодно, но не в нужном направлении. И только нависшая над ним люстра смогла сфокусировать на себе расплывчатое внимание. Тросы, украшенные застывшими стеклянными каплями, удерживали серебристые обручи, увешанные сотнями устремившимися вниз хрустальными лепестками. При всяком залете шального ветра через незакрытую дверь фойе, они вздрагивали в перезвоне.

Чем больше курьер делал шагов, тем, казалось, медленнее двигалось время. Ему потребовалось ровно две минуты, чтобы пересечь участок в тридцать метров. Его колено врезалось в кресло. Ускорь он шаг и это столкновение точно закончилось бы падением на сидящего в нем человека. Как от удара током парень отскочил назад. Успевший поутихнуть страх воспламенился вновь, заставив курьера выдавить короткий испуганный выкрик, тут же подхваченный эхом.

Мужчина в пальто тяжело выдохнул, прижав кулак к кубам. Не двигаясь, он глазами осмотрел непричастных к его встрече людей. Каждый посчитал необходимым повернуть голову в сторону источника звука, чтобы лично удостовериться в его безопасности. Они глядели с полминуты за дальнейшим развитием событий, но поняв, что их не последует, поочередно вернулись к своим делам.

Мужчина в пальто дождался пока последняя пара глаз администратора за стойкой не переключится на подошедшего человека и только потом перевел тяжелый взгляд на курьера. Тот ещё сильнее задрожал, прикусив нижнюю обветренную губу. Тонкая струйка крови побежала вдоль гладкого подбородка. Бурая капля сорвалась вниз и разбилась о мокрую туфлю. Вспомнив о поставленной ему кем-то задаче, он мимолетом глянул на прижатый к груди пакет, снова на получателя в кресле и медленно, как пойманный вор, оцепеневший перед дулом ружья, поставил его на пол.

Курьер выпрямился и вновь протер вспотевшее лицо грязной тряпкой, окончательно измазавшись в цвет золы. Через несколько секунд нарастающего напряжения тактичный жест рукой указал на выход. Сигнал до парня дошел не сразу. Он испуганно глядел на то место, где только что была рука, и только потом встрепенулся, несколько раз судорожно кивнул и, вытирая подбородок, поспешил уйти из зала гостиницы.

Выждав, Мужчина в пальто встал с кресла, сунул руку в карман, другой схватился за ручку пакета и направился к туалету. Там он проверил наличие торчащих из-под дверей ног и вошел в крайнюю из кабинок. Из пакета он вынул небольшую колбу с прозрачной жидкостью, за ней шприц и заправил в него содержимое. Прикрыв иглу крышкой, он отправил ее во внутренний карман пальто. Движения были отточены до автоматизма, как у опытного часовщика, почему времени потребовалось куда меньше, чем на ожидание курьера. Собрав оставшиеся фрагменты обратно в черный пакет, он оставил его за унитазом и вышел из туалета. Перед уходом он оставил карандашом еле заметный треугольный значок у ручки двери.

Спокойно взбираясь по лестнице, он по пунктам проверил план, листая картотеку в офисе памяти.

— Паш! Паша! — послышался восторженный женский голос за спиной.

Обернувшись, он увидел стройную темноволосую девушку с большими карими глазами и тонкими губами, скрывающими улыбку с ненормально острыми клыками. На скулах виднелись два заживших белесых шрама. В тот день она прогуливалась по парку недалеко от дома, назло надвигающимся тучам, и как ни странно попала под сильный ливень, наверное, самый сильный, что когда-либо опускался на город. В попытке спрятаться среди деревьев, она побежала через кусты, где одна шальная ветка располосовала ее лицо, оставив ещё одну историю в памяти.

— Откуда ты…

— А здороваться тебя не учили? — она резко оборвала его, не дав закончить вопрос. В ответ она получила только пару удивленных, как при виде чего-то невозможного, глаз. — Давай сначала я: здравствуй, Павел, — она присела в реверансе, оттянув пальцами края джинсовой куртки. Паша сглотнул слюну, комом скопившуюся в горле.

— Привет, Жень, — почти шепотом ответил он. — Почему ты здесь? — она скорчила недовольную рожицу, но, моментально стерев ее, спокойно взглянула на Пашу.

— Мне тут работу предложили. Платят копейки, зато будет что покушать. Не хотела тебе говорить, ты ведь сейчас и так с квартирой… подожди-ка! — она угрожающе подняла правую бровь. — А ты тут что забыл? Ты же, кажется, ушел искать для нас квартиру. — Паша растерянно зачесал затылок.

— Да-а… я тут именно этим и занимаюсь. Точнее занимался, — Женя сложила руки на груди. Она не произносила ни слова, как детектор лжи, оценивая сказанное.

— Ну тогда ладно, — ехидно продолжала она, — а то я уже испугалась, будто ты мне изменяешь. — Ее взгляд упал на часы у выхода. — Все, мне пора, — она поцеловала Пашу и хотела уйти, но щелкнув пальцами, остановилась. — Ты же не забыл, что мы сегодня в парк идем?

— Ровно в восемь? — обреченно спросил он.

— Ровно в восемь, — повторила она и, слегка приплясывая, спустилась вниз по ступенькам.

Крепко сжимая кулак, он наблюдал за постепенно отдалявшейся девушкой. Такой счастливой, такой живой. Она исчезла за поворотом, и он смог выпустить скопившийся тяжелый воздух из легких.

Он судорожно улавливает последние крупицы ее запаха, витающие в воздухе. И вот они окончательно испарились. Смотрит на часы. 8:31.

— Опаздываю, — сухо произнес Мужчина в пальто и продолжает взбираться по лестнице.

С каждой оставленной позади ступенью Паша все больше забывал про встречу с Женей. Одна — в блокноте ластиком стерлось её глуповатое выражение лица, вторая — исчезли убранные в хвост волосы, третья — убрана вся одежда, оставив одни безжизненные контуры, четвертая — на помятом листке остались катышки от стертого карандаша, пятая — на граммофоне с пластинки убрана игла, оборвав звучание её мягкого голоса. Весь последующий путь Мужчина в пальто просидел один посреди офиса памяти в полной тишине, сосредотачиваясь на задаче.

Дверь номера открыл взрослый мужик лет сорока пяти. Судя по недоверчивому взгляду и неровной наколке на костяшках левой руки гласящей «В-А-С-Я» человек сидел. Залысина. На теле белый халат и махровые тапочки, вероятнее всего выданные гостиницей. На рукаве еле заметное пятно от майонеза.

Мужик смотрел на стоящую перед ним шестерку, недовольно хмуря торчащие в разные стороны брови, будто видя перед носом врага народа.

— Тебе чего? — спросил он, одновременно пытаясь языков выковырять застрявшее между зубов мясо.

— Я сантехник, — голос Мужчины в пальто звучал безразлично и одновременно устало, чтобы сойти за простого работника ЖКХ. — Директор гостиницы сказал, что, мол, вы жильцов снизу заливаете. Отправили проверить.

Вася внимательно осмотрел его снизу вверх:

— Вам там в ЖЭКе, я смотрю, платят хорошо, — недоверчиво отметил он.

— В смысле?

— Да костюмчик твой. Я в таком только у президента по телеку видел.

Паша с досадой сомкнул челюсти, вспомнив, о спрятанной униформе в туалете на этом этаже.

— У брата свадьба сегодня, — незамедлительно выдал он, — я свидетель, а тут напарник ещё подменить попросил. И вот, — он развел руки, обрисовывая ситуацию, — пришлось выкручиваться. И чем быстрее я тут закончу, тем меньше мне придется выслушивать причитания его жены, — Вася нахмурился мрачнее прежнего.

— Инструменты твои где? Зубами своими гайки крутить будешь? — он скрестил руки на груди.

Мужчина в пальто напрягся, но поспешил выдохнуть и измученным работой взглядом посмотрел на цель.

— Слушай, мужик, я же говорю, я сюда не чинить пришел, а просто посмотреть, что там да как, — он обронил голову назад, словно его шея оказалась сломана и замучено продолжил: — Ну позвони вниз, я не знаю. Время тикает, мужик.

— Что мне делать решу как-нибудь без твоих советов, ясно? — Мужчина в пальто выпрямился и поднял обе ладони верху. Вася громко прочистил горло. Почесав лысеющую макушку, он сделал шаг назад. — Так, здесь жди, — приказал он, закрыв дверь. Через три минуты и тридцать четыре секунды она вновь открылась, на лице владельца номера камнем застыло желание кого-нибудь придушить, но, взглянув на сантехника, оно смягчилось до простого избиения. — Короче, свидетель, — начал он, угрожающе тыча указательным пальцем, — у тебя есть время, пока я делаю себе пожрать, ясно?

— Больше и не понадобится, — ответил Мужчина в пальто.

Пока Вася рылся в холодильнике, пытаясь найти злосчастную колбасу, впущенный им сантехник сжал его мертвой хваткой, обрубив поступление кислорода в мозг, и удерживал до потери сознания. После чего перетащил обмякшее и тяжелое тело в расстеленную постель, уложил лицом верх и достал шприц, что ожидал во внутреннем кармане. Игла вошла в вену на правой руке и впрыснула содержимое в кровь. Мужчина в пальто спрятал ее обратно и накрыл Васю одеялом до кадыка.

Перед уходом он выкинул в мусорное ведро лишнее на кухне. В частности, с паркета исчез надкусанный бутерброд и прибраны разбросанные в процессе борьбы приборы. Затем тщательно оттер все места, на которых могли остаться отпечатки пальцев.

Как только от его присутствия не осталось ни следа, Мужчина в пальто приоткрыл форточку и осторожно покинул номер, закрыв дверь на подготовленный заранее дубликат. Посреди рабочего дня прочие постояльцы либо отсутствовали, либо закрылись в номерах, огородив себя от мира, позволяя одинокой фигуре беспрепятственно спуститься в фойе и выйти из здания.

Поздно ночью Мужчина в пальто сидел на кухне и слушал, как в турке с двумя ложками кофе закипает вода, пытаясь этим незамысловатым звуком заглушить вновь кем-то поставленную на граммофон пластинку. Данный ритуал повторялся регулярно на протяжении вот уже трех месяцев. «Постоянство — залог любого профессионала», — вспоминал он слова Шпунта — второго приставленного к нему наставника. В эти тридцать две минуты он нерасторопно просматривал воспоминания, вставляя подписанные им же кассеты в видеомагнитофон. Он тратил считанные секунды на поиск нужной записи среди бесконечного количества заставленных ими полок, и всегда точно знал, что будет смотреть. На этот раз это был день, когда он впервые встретился с работодателем.

Все началось в августе прошлого года. Тогда, да, впрочем, как и сейчас, о постоянной работе говорили только в кабаках за полупустой кружкой пива и только то, как все было хорошо, когда таковая имелась. После смены власти люди массово лишались работы, и обреченные они вынужденно искали другое место для заработка. Паша, как и многие, остался без пригоршни в кармане, но, в отличие от остальных, не бросался на рожон, стараясь урвать как можно большую крошку со стола государства. Он брался за любую предлагаемую работу и с доброй улыбкой и чистым взглядом отрабатывал свои деньги.

Восьмого числа, примерно в полдень, он сидел на камнях, опершись спиной на вагон, в который только что загрузил вместе с такими же, как он грузчиками, три десятка мешков с картофелем, когда к нему подошел незнакомец.

Встав с боку так, чтобы ненароком не попасть в поле зрения работяги, он наблюдал, как молодой человек, дискутируя сам с собой вслух, натягивал одну за другой идеи о заработке и сразу же обрубал их острыми доводами против.

— Приветствую, — вдруг начал незнакомец. Паша встрепенулся и повалился набок. Лицо незнакомца осталось неприступным для эмоций. — Прошу прощения. Не хотел вас пугать.

Паша поднял взгляд и увидел склонившегося над ним старика в дорогом сером пиджаке и с длинной седой бородой, достающей почти до пояса.

— Это я виноват, — поднимаясь на ноги, ответил он. — Задумался тут что-то о своем. Не услышал, как вы подошли.

— Вам не за что извиняться, — настаивал незнакомец, — в этом недоразумении виноват я и никто более. — Паша натянул на лицо улыбку, но ничего, кроме желания уйти, не испытывал.

Повисла пауза, за время которой Паша успел отряхнуть штаны и рабочую рубаху. Незнакомец же внимательно изучал стоящего перед ним человека, скручивая кончик седой бороды.

— Мне пора, — заключил Паша, выбив немного пыли из штанины. — Приятного дня.

— Подождите, — остановил его незнакомец. — Признаюсь, я подслушивал ваши распри с сами собой и…

— Ничего страшного, — перебил его Паша, — никто же не умер.

Во взгляде незнакомца мелькнула невиданная ранее злоба вкупе с легкой надменностью. Казалось, что прямо сейчас он щелкнет пальцами, и посмевший перебить его таракан тут же исчезнет с лица земли, но, на счастье последнего, тот продолжил в той же форме, не уделив внимания выходке простолюдина.

— Так или иначе, м… — он вдруг запнулся и уставился на Пашу. Отрицательно покачав головой, незнакомец потянулся во внутренний карман пиджака.

Наблюдая за его движением, Паша сильно занервничал. Сомнений быть не могло, прямо на него выглядывала рукоять пистолета из закрепленной под подмышкой кобуры. Пальцы незнакомца застыли прямо рядом с ней, добавив масла в огонь нервов. Безусловно, времена шли неспокойные и порой услышанные истории о загадочных пропажах людей пугали до мурашек, почему неуверенность в том, что кто-то подобный может без проблем пристрелить человека средь бела дня, отпала моментально.

Паша отставил правую ногу назад в надежде, что старик этого не заметит, и приготовился бежать в случае, если догадка окажется верной.

В руке незнакомца оказался мягкий черный платок с небольшой треугольной эмблемой в углу, вышитой белыми нитками.

— Вот, возьмите, — он протянул ткань, — у вас щека испачкана, — его безымянный палец указал на свою правую щеку, — здесь.

Паша несколько секунд стоял ошарашенный, незаметно перенеся вес тела на заднюю ногу. Потом протянул руку и попытался как можно более естественно взять платок, в то же время не имея понятия, как это сделать. Он рывком вытащил его из пальцев незнакомца и сам удивился такому жесту, застыв в оцепенении.

— Вы думали, что я достану пистолет? — монотонно спросил незнакомец, поправляя пиджак.

Паша осторожно протер лицо платком:

— Если честно, то я был в этом почти уверен, — с опаской ответил он и тут же осознал, как глупо это звучит.

— То есть вы всерьез считаете, что господа вроде меня ходят по городу с заряженным до отказа револьвером и всаживают весь барабан в первого встреченного рабочего?

— Нет! Конечно, нет. Просто вы так резко остановились и уверенно потянулись в карман… я растерялся.

— А то, что шум от выстрела привлек бы сюда все уши в этом районе, вас не смутило?

Паша промолчал, не найдя подходящих слов для ответа. Незнакомец засучил немного рукав и взглянул на часы.

— Время ждать не привыкло, — подытожил он, — если позволите, то хотелось бы вас кое о чем спросить и, пожалуй, я вернусь к своим делам. — Паша аккуратно вытер нос и одобрительно кивнул. — Благодарю вас. По правде сказать, меня заинтересовали ваши рассуждения. Не каждый в нынешние времена способен здраво мыслить в делах, касающихся денег, и я всего лишь хотел узнать, для каких целей они вам понадобились? — лицо Паши помрачнело, что сразу заметил незнакомец. — Прощу прощения, если затронул что-то личное.

— Все в порядке, — натягивая обратно добрую улыбку, ответил Паша, — просто снова вспомнилось тут… — он выдохнул. — На самом деле тут нет ничего такого. Понимаете, сейчас с работой проблемы, да и меня уже несколько раз грозились выселить за неуплату, к тому же старые долги начинают понемногу всплывать. Все как-то неустойчиво.

Незнакомец внимательно вслушивался, и после того, как собеседник закончил, ещё несколько секунд не двигался, рассматривая его. После он вновь потянулся к внутреннему карману пиджака, перед этим демонстрируя весь процесс. Паша хмыкнул. В руке появились блокнот такого же цвета, как и платок, и маленькая ручка, которая по размеру не превышала указательного пальца, но, по количеству серебра, выглядела дороже, чем все, что сейчас было надето на Паше. Вырвав из блокнота листок, незнакомец спрятал его обратно в карман и что-то быстро написал на бумаге.

— Признаюсь, — начал незнакомец, — мне нечасто приходится общаться с людьми вроде вас. Нахваливать сейчас я вас, конечно же, не собираюсь, как, впрочем, и пытаться учить уму разуму, а вместо этого постараюсь помочь.

— Вы дадите мне денег? — с ноткой надежды в голосе спросил Паша.

— Нет, — прямо ответил незнакомец. — Я постараюсь помочь вам другим путем. — Паша неуверенно кивал головой, не до конца понимая, о чем идет речь. — Хорошо, — незнакомец протянул листок. — Приходите в указанное время по этому адресу. Там все и обсудим.

Паша взял листок и прочитал написанный адрес, поражаясь тому, как человек вообще может так криво писать.

— А где мне вас там искать? — оторвав взгляд от записки, спросил он.

— Не беспокойтесь. Я буду вас ждать, — утвердительно ответил незнакомец и снова взглянул на часы. Он странно поклонился, будто нагнувшись всем телом сразу, и исчез так же быстро, как и появился.

Паша перечитывал вслух написанный адрес, пока грозный голос не позвал всех с обеда. Он в спешке развернулся, сунул листок вместе с платком в карман и побежал к пустому вагону, в который стали заносить первые мешки.

Парень с вечно доброй улыбкой сидел в полшестого утра на скамье перед местом, указанным стариком с нелепо длинной седой бородой. Он практически не спал, если не считать того часа, проведенного в дреме на мешках, во время перерыва между прибытием вагонов. Не был дома и не помнил, сколько уже здесь просидел, нервно потирая черный платок в кармане. Он смотрел на вывеску со странным названием «Коржик» с постепенно меркнувшими лампочками вокруг металлических букв и не мог представить ни одного аргумента, препятствовавшего его входу в дверь под ними. Как и в минуты перед встречей с незнакомцем, он, подкидывая вслух идеи, обрубал себя на полуслове, выводя на передний план возможность получить нужные ему средства, если сейчас найдет в себе силы, чтобы подняться со скамьи.

Он ждет того момента, пока лучи летнего солнца полностью осветят табличку над входной дверью, после делает глубокий вдох и пытается ровно выпустить воздух обратно, но вместо этого выдает прерывистую и еле заметную струю пара. Поднимается, упершись обеими руками в колени, и настойчиво идет к входной двери, не переставая сжимать и разжимать пальцы.

Внутри оказалась совершенно обычная пивная со стоячими круглыми столами, небольшим прилавком, за решеткой которого томились бутылки со смотрящими на посетителей этикетками, и грубой женщиной, что разливала пенное уставшим от жизни работникам. Заведение ещё не открылось, поэтому она стояла посреди помещения и убиралась, делая шваброй взмахи такой силы, что в скором времени должна была протереть дыру в деревянном полу. Заметив на пороге незнакомое лицо, она недовольно напыжилась, но продолжала заниматься своим нехитрым занятием.

— Вы все же пришли, — прозвучал знакомый голос откуда-то из-за угла. Паша повернул голову и увидел стоящего возле стены незнакомца. — Проходите и закройте за собой, дверь, будьте добры.

Паша прикрыл дверь и сделал несколько осторожных шагов в его сторону, с опаской поглядывая на мывшую пол женщину, потом на свои запачканные ботинки.

— Не переживайте, в этом месте всегда грязно, — грубая женщина нахмурилась.

— Это ваше заведение? — поинтересовался Паша, аккуратно встав напротив незнакомца.

— Все ваши вопросы отложим на потом, — с настойчивостью начал он — в данный момент никакой информации друг о друге не должно быть, кроме той, что я приготовил. Вам ясно?

— Думаю да, — настороженно подтвердил Паша.

— Превосходно. В таком случае внимательно слушайте. Дважды повторять не буду. Как и сказал вам вчера, я могу помочь получить необходимые вам средства, однако есть одно «но».

— Но? — тихо переспросил Паша.

— Не буду вертеть вокруг да около и скажу прямо. В нашей работе присутствует немалый риск нарушения закона, — его речь звучала уверенно. Точно он отрепетировал ее, как диктор на радио, что только добавляло слушателю ощущение какой-то нереальности.

Паша незаметно отстранился немного назад. Опустив взгляд, он с полминуты растерянно всматривался в засохшее пятно на деревянном полу.

— То есть, вы позвали меня сюда ради того, чтобы предложить кота в мешке?

— Согласен, звучит не лучшим образом. Но и вы должны понимать, что доверять все секреты первому встречному — это безответственно.

Паша, подумав, одобрительно закачал головой.

— Хорошо, — подытожил незнакомец. — Уговаривать вас не имеет никакого смысла. Предлагаю поступить следующим образом. Это заведение закрывается ровно в двенадцать часов — полночь, если угодно. Я дам вам время обдумать мое предложение. Если вы не вернетесь до того, как я поверну ключ в замке, то посчитаю это отказом, и с большей долей вероятности наши пути больше никогда не пересекутся, а вы так же сможете загружать вагоны до самой пенсии.

— А если я все же приду? — поинтересовался Паша, медленно отрывая взгляд с пятна на полу.

Сразу бросилась в глаза странная фигура незнакомца. Ноги вплоть до пояса выглядели слишком широкими по сравнению с худощавым туловищем, скрытым под пиджаком. Складывалось впечатление, что при сборке этого человека перепутали детали, и сейчас где-то по миру ходит абсолютная ему противоположность с ногами-спичками и телом размером с бочку.

— А если вы все же решитесь вернуться, то получите работу, что обеспечит вас сполна, — он отошел от стены и поправил пиджак, — но в этом случае обратного пути уже не будет. — Незнакомец развернулся и плавно, будто не шагая, а паря над полом, направился к двери у дальней стены.

— Опять тут лясы точит! — вдруг вскрикнула злобная женщина. — Рассядутся тут, блин, а мне потом убирай за вами. А ну пошел отсюда!

В Паше вдруг разыгрался мальчишеский азарт, точно он разбил школьное окно. Хихикая, он побежал к выходу, озираясь на угрожавшую шваброй женщину, нащупал дверную ручку и, светя улыбкой до ушей, выскочил на улицу.

Уже снаружи его ослепило утреннее солнце, выстреливающее тонкими лучиками в глаза из-за крыш многоэтажек. Морщась, он поспешил скрыться в тени пивной, случайно врезавшись плечом в каменный угол здания. Протяжно и недовольно зашипев, он отдышался и направился домой, благо дорога предстояла недлинная.

Вся ситуация со странным бородатым стариком казалась заманчивой, даже слишком заманчивой, чтобы быть правдой. В один миг получить работу, что сможет быстро удовлетворить все нужды? Он не переставая думал об этом предложении, потирая вышитую треугольную эмблему на платке, и в то же время с трепетом повторял последние слова незнакомца: «Обратного пути уже не будет».

У самого дома его обоняние пробил запах свежего хлеба, что всегда утром завозили в магазин во дворе. Он повел носом за манящим ароматом и приклеился к окну булочной. Сунув руку поглубже в карман, достал заработанную мелочь. Он задумчиво подкидывал медные монеты на ладони, решая их дальнейшую судьбу. Тяжело вздохнув, Паша сунул деньги обратно и зашагал мимо окон, за которыми зевающая продавщица выставляла батоны белого хлеба на прилавок.

Он жил в стареньком общежитии, где примерно на сто человек каждого этажа предлагались по три душа с двух краев, три унитаза, четыре раковины и подобие кухни по центру с двумя газовыми плитами, измазанными в чем-то таком, на что даже таблица Менделеева не смогла бы дать ответа. Из-за относительно небольшой цены за комнату, здесь годами жили люди, составляющие самый сок общества. При условии, если бы его выжимали из старых пропитанных потом носков.

По громкости крика выясняющих между собой отношения пары алкоголиков за тонкой стенкой можно было определить, который сейчас час. Звучат вроде негромко? Видимо, проснулись после пьянки — пора готовить завтрак. Начинают ругаться так, что краска на потолке трескается? Значит, нужно занять очередь в душ и постелить постель перед сном.

Помимо них в комнатах по соседству жили разгоряченные студенты, напоминающие о себе каждую ночь ором и криками, которые не редко глушились соседями покрепче. Старая бабка с хором из мяукающих кошек и несмываемым запахом мочи. Пожилой мужчина, с завидной регулярностью бросающийся по прохожим камнями. Не так давно он по непонятным причинам пропал. По крайней криков «ложись!» давно не было слышно. А вишенкой на торте являлись стадные прогулки соседей по коридору.

Разумеется, встречались и приятные соседи, с которыми лишний раз не в тягость перекинуться парой мыслей или помочь в каком-либо деле. В их число входили: любезный паренек, живущий напротив, от которого частенько пахло непонятным куревом, и пожилая дама в конце коридора, днем игравшая на скрипке. Ее владение инструментом вряд ли можно назвать идеальным, слишком уж часто она путается в нотах, выдавая пилящий скрежет, но среди общего ада классическая музыка как нельзя кстати ложилась на уставший слух. Однако даже учитывая их, общая картина оставалась неизменна. Ведь если выйти в лес и на опушке встретить кучу мусора ростом с человека, то в полной мере насладиться природой уже не выйдет.

Паша вошел через главный вход, опустив голову и натянув шляпу до бровей, чтобы ненароком не встретиться взглядами с комендантом. Имея за плечами долг за неоплаченные полгода проживания, встреча Паши лицом к лицу с человеком, который в любой момент мог освободить помещение для новых жильцов, не сулила ничего хорошего.

Проскочив мимо приоткрытой двери, где сидел усталый мужчина в белой рубашке, перелистывающий газету, Паша оказался в начале длинного коридора первого этажа. Миновав с десяток дверей, он остановился напротив той, которая косилась набок из-за криво выпиленного кем-то проема. Ладони судорожно захлопали по карманам в поисках ключа. Вытащив небольшой выточенный кусок металла, он осторожно вставил его в замочную скважину, морщась от каждого щелчка заостренного зубца о кодовые штифты, сделал паузу и осмотрелся. Затем осторожно провернув ключ, навалился всем телом на дверь, слегка ее приподнял и надавил на ручку. Та негромко щелкнула, словно поздравляя страдальца за труд, позволив в качестве приза пройти внутрь. На цыпочках он протиснулся через небольшой проем, бегло оглядев помещение.

Небольшая комнатушка шесть на четыре встретила своего жильца пригоршней тусклых красок и потрепанной временем казенной мебелью, которая с трудом умещалась вдоль стен: пара облезлых столов, деревянных стульев, на которых ножки так и норовили скинуть посмевшего сесть на них человека, обклеенный белыми обоями шкаф и скрипящая от малейшего движения койка. Особенно на фоне всего выделялся холодильник с пробивающим на дрожь названием «поЛюс». Он стоял здесь задолго до въезда Паши, судя по звуку ревущего в нем мотора, который, по-видимому, сняли с почившего трактора и путем долгих инженерных манипуляций возродили, даровав новую жизнь в теле этого прямоугольного куска металла.

В койке на выстиранном постельном белье, укутавшись одеялом, лежала девушка с каштановыми волосами и мило посапывала, уткнувшись носом в подушку. Паша обхватил обеими руками ручку и принялся максимально медленно опускать ее вниз, одновременно осторожно толкая дверь в проем. В решающий момент петли предательски заскрипели, и вдобавок, будто с размаху ударив в гонг, щелкнул замок в дверном проеме. Паша зажмурился, проклиная его всеми известными ему словами, а когда те быстро закончились, стал придумать на ходу новые. Девушка приподняла тело с койки, но голова осталась на подушке так, будто она намертво прилипла к ткани.

— Прости Жень. Не хотел тебя будить, — полушепотом начал он.

— Кто тебе сказал, что я спала? — ответила она сонным голосом, не меняя позы.

— Предположу что, — он стал выставлять из сжатого кулака пальцы, перечисляя факты, — твой голос, разложенная постель, лежащая в ней ты…

— Хорошо-хорошо, детектив, — вы меня раскусили, — сказав это, Женя рухнула на постель. — Можете меня арестовать.

Улыбаясь, Паша снял грязные ботинки, аккуратно поставил их в угол и сел на край койки, предварительно отвернув край матраса и постельного белья, чтобы не запачкать.

— Ну, все тогда, — пародируя служителя закона из кино с выставленной вперед челюстью, продолжал он. — Сейчас отвезем тебя в отделение, там проверим, что ты за огурец такой и все, поедешь на нары.

Женя несколько секунд лежала в тишине.

— Серьезно? — хмуро начала она, выглядывая из-под одеяла. — Ты правда считаешь, что они так разговаривают?

— А разве нет?

— Не знаю, — уже посмеиваясь, ответила она, — но вряд ли в такие моменты они выглядят как умственно отсталые. — Женя захихикала, заставив побежденного Пашу склонить голову и улыбнуться.

Она легко пихнула его в бок.

— Молодой человек? — подозвала она тихо почти шепотом теми словами, что часто повторяла при встречах.

Паша повернулся на голос, заранее зная, что покажется перед ним. Ему открылось болезненно бледное лицо девушки, что играла на его нервах, как на струнах расстроенной гитары. Кожа напоминала ровно лежащий пепел после пожара, а губы — погоревшие балки, что держали крышу и ровно упали на сероватые остатки бывшего дома. Два скопившихся черных пятна вокруг измученных глаз походили скорее на только что обмелевшие озера, а не на обыкновенные мешки после нескольких бессонных ночей.

Пустота. Глубочайшая пустота возникла в глазах Жени, когда она впервые услышала слово «рак», слетевшее с уст доктора. Диагноз поставили в мае и предрекли не больше полугода с постепенным ухудшением здоровья. Полноватый врач в круглых очках выписал лечение и целый лист лекарств на внушительную сумму, немного обнадежив словами о том, что с их помощью можно будет отсрочить неминуемый исход. Практически все заработанные Пашей деньги уходили на таблетки и микстуры, которые полностью заполнили дверцу пугающего холодильника.

— Да, молодая леди? — ответил Паша, как и каждый раз до этого.

— Ваше лицо похоже на мусорное ведро, — губы растянулись в игривой улыбке, раскрыв кончики острых клыков.

Паша прищурился и пальцем описал контуры её лица, удивленно подняв брови.

— Вы вот сейчас это серьезно? — она снова пихнула его ногой, но в этот раз чуть сильнее и рассмеялась.

— Да пошел ты, — сквозь смех высказала она, но тут же фоном в него проник хрип, а сразу за ним последовал тяжелый кашель.

Паша вмиг взял полотенце со стола и сел перед ней на колени.

— Ты мне предложение, что ли собрался делать? — улыбаясь через силу, спросила Женя. — Ситуация чуть неподходящая, не находишь?

— Ты лекарства сегодня принимала? — серьезным тоном спросил Паша.

— Только ими и питаюсь, — взяв полотенце, ответила Женя. — Послушай, будь другом, сходи, набери воды в таз. А то мальчик напротив сказал, что сегодня снова отключат. Как его зовут, кстати?

— Понятия не имею.

— И я, — шепотом ответила она.

Они посмеялись, сбросив нависшее напряжение. Паша подтянулся ближе, поцеловал ее в губы, от чего Женя демонстративно съежилась, мол, ей это противно, но после поцеловала его в ответ.

Он вытащил стоящий под койкой металлический таз, со скрипом открыл дверь и с ненавистью стрельнул глазами в петли. Надел ботинки, смяв заднюю часть, превратив их во что-то наподобие тапочек и, шоркая ими по полу, пошел вдоль коридора в сторону умывальников.

Двери по обе стороны коридора напоминали шкатулки с секретами — никогда не знаешь, кто и откуда может внезапно вылезти наружу, почему приходилось идти в полной боевой готовности, крепко сжимая жестяные ручки таза. В этот раз все произошло без происшествий, весь путь до умывальников сопроводили лишь тройка невнятных выкриков.

Перешагнув через пустой дверной проем, из которого кто-то давным-давно вышиб дверь и потом аккуратно поставил ее рядом у стены, где она остается по сей день, как трофей, Паша оказался у умывальников. Мерзкий запах затхлой воды и пропитанных кошачьей мочой сохнувших там бабушкиных вещей, по непривычно новому и отвратному прошелся по вроде бы натренированному обонянию. Одна из раковин забрызгана рвотой и, судя по покрывшей ее сухой корочке, уже давно. Вокруг кранов и на стыках кафельных плиток мало-помалу прорастала плесень, по которой перебирали крошечными лапками тараканы всех форм и размеров.

Он стоял как вкопанный, пытаясь вспомнить, были ли заросли здесь раньше. Приблизился к небольшому сероватому островку и сковырнул его ногтем, но тут же отстранился назад, вытирая пальцы об штанину, и после поставил таз на раковину. Провернув вентиль, покрытый жирным слоем, из крана с силой начали выплевываться порции воды, а вся конструкция сотрясалась при этом так, будто она вот-вот вырвется на свободу. Через пару секунду кряхтения и шипения из загнутой трубки полилась струя воды, вдвое меньше толщины мизинца.

Таз постепенно заполнялся, Паша слушал, как наперекор журчанию воды за стеной плакала женщина, проклиная тот день, когда она впервые оказалась в этом месте. Воображение представило Женю, то, как она сидит в одиночестве в четырех стенах, измученная болью, и единственное, куда она в силах добраться, это вот эта самая комната с лужами под ногами, цветущим кафелем и повсюду развешенными воняющими вещами.

Думая об этом, Паша не заметил, как вода добралась да краев и начала переливаться за их пределы. В спешке он быстро повернул вентиль, слил немного горячей воды в раковину, чтобы не расплескать по пути обратно, и, с небольшим усилием подняв таз, пошаркал обратно в комнату.

К моменту возвращения, Женя успела снова заснуть. На столе лежало полотенце, испачканное пятнами свежей крови. Паша не стал закрывать дверь до конца, а только прикрыл ее, подперев снятыми ботинками. Он поставил таз на стол и сел на стул напротив Жени, так бесшумно, как только мог.

Раз за разом он прокручивал в голове этот, казалось бы, часто повторявшийся, недолгий поход за водой. Но сейчас каждая мелкая деталь, что раньше игнорировалась, так и норовила броситься прямо в глаза с криком «Взгляни, насколько я мерзкая!»

Ненароков всплыли слова того незнакомца: «А если вы все же решите прийти, то получите работу, что вас обеспечит сполна». Паша прокрутил их в своей голове несколько раз. В последний он настолько глубоко ушел в себя, что на секунду решил, словно произнес их вслух, и встревожено прикрыл рот рукой. Женя мирно продолжала спать. Одеяло укутывало ее исхудалое тело, как кокон обволакивает бабочку. «Пусть ты переродишься», — со слепой надеждой подумал он.

Через пару минут он не замечает, как веки уже наполовину прикрыли глаза. Кончик носа начал неумолимо тянуться вниз. Очертания пола постепенно скрылись в тени.

— Просыпайся, — послышался женский голос сквозь сон. Паша резко пробудился и, разглядев Женю перед собой, зажмурился и зевнул так сладко, что сразу прикрыл веки.

— Спи Жень, тебе надо больше отдыхать. Ещё только утро.

— Утро? — удивленно переспросила Женя. — Вообще-то сейчас почти двенадцать. Не слышишь, как соседи раскричались?

Пауза. Паша прислушался к одновременным возгласам пары за стеной, затем вылупился на Женю.

— Как почти двенадцать? — чтобы окончательно убедиться, он осторожно поднес руку к тазу. Вода в нем остыла.

— Как стрелка доползла до почти двенадцать, так и стало почти двенадцать, — она склонила голову на бок. — Паш, с тобой все в порядке?

На ее лице застыло подозрение вкупе с переживанием. Он поднялся, одновременно втянув носом воздух.

— Да, я… — Паша замялся, пытаясь найти оправдание для встречи с незнакомцем. Вдруг в голову влетел неожиданный и не совсем лживый ответ, — опаздываю на работу, — незатейливо ответил он. — Снова мешки предложили поносить.

Она ещё смотрела на него, нервно прикусывая острым клыком кожу во рту:

— Ну, ты вообще… — сбросив с себя напряжение, протянула Женя, но кашель закончил за нее.

Паша взял граненый стакан с другого края стола, зачерпнул воды из тазика и дал Жене. Она вытерла с губ капельки крови одеялом и взяла стакан.

— Беги уже, кормилец, — она мило, но в то же время огорченно улыбнулась.

Ответив точно такой же смешанной эмоцией, он вскочил со стула и мигом втиснул обе ноги в ботинки, но перед тем как уйти вернулся к Жене, поцеловав в лоб.

— Ну куда в грязных ботинках-то? — выпалила Женя. — Вот придешь и сам все будешь отмывать, — добавила она и поцеловала его в подбородок.

— Вообще-то только я все и мою.

Женя демонстративно подняла палец вверх:

— А это, сударь, уже не важно, — гордо заявила она, задрав нос.

Он улыбнулся и выбежал через открытую дверь.

Весь недолгий путь до злополучного кабака он не мог до конца убедить себя в том, что соглашается на этот шаг. Будто бы бежал не он один, а два точно таких же Паши и спорили друг с другом о правильности этого выбора. Если бы победил один, то оба тут же остановились и вернулись обратно в общежитие, а если другой, то ускорились. Страх и вторящий ему внутренний голос здравого смысла отговаривали его, предлагая, в самом деле, направиться на станцию и попроситься на несколько лишних смен, и это работало — он тормозил. Работать пришлось бы в разы больше, но зато можно будет покупать больше лекарств, еды и мало-помалу, выбраться из этой дыры. Он все больше снижал скорость, и в миг, когда решение было практически принято, до смехотворного точно в кончик его носа на всей скорости влетела муха.

О чем она думала и думала ли вообще, когда пыталась своим крошечным тельцем протаранить гиганта перед собой, можно только гадать. Оставалось лишь позавидовать ее упорству.

Паша машинально поднес руку к зачесавшемуся носу и ненароком ощутил аромат, оставленный вентилем из общежития. Жирный, отдающий гнильцой вперемешку с мочой. Моментально в памяти возник образ того, как Женя из последних сил доходит до умывальника и, в попытке налить горячей воды, вступает в образовавшуюся болотистую лужу прямо перед входом, добирается до вентиля и проскальзывает по нему несколько раз, затем, кашляя, прикрывает той же рукой рот…

По телу прошла неприятная дрожь. Все ещё не останавливаясь, он достал из кармана платок с треугольной отметиной и почесал нос. В тот же миг ноги стали набирать скорость.

В отличие от литров разлитого пива и неисчислимого количества следов от грязных ботинок, оставленных среди этого темного моря, посетители успели покинуть «Коржик» до закрытия. Случилось это по собственной воле или по приказу местного надзирателя в лице грозной тетки со шваброй Пашу мало волновало. Он влетел внутрь и тут же склонился в попытке отдышаться.

Незнакомец сидел на том же месте у стены, в том же дорогом сером костюме. Помимо него в помещении больше никого не оказалось. Завидев гостя в проеме, он жестом подозвал его к себе. Паша, обдувая себя футболкой, подошел ближе

— Мне уже пора уходить, — с пустой интонацией сообщил незнакомец. — Однако вы все же решили прийти, следовательно, согласились на мое предложение.

— Мне это нужно, — слова сами скатывались с его языка. — Так вы расскажите, в чем смысл работы? И было бы неплохо представиться.

— В нашем деле не называется ничьих имен, — прямо ответил незнакомец, проведя ладонью вдоль всей бороды. — Но можете звать меня Хоттабыч.

— Хоттабыч? — не поняв, серьезно ли говорил незнакомец, переспросил Паша.

— Клички используются исключительно для безопасности.

— Хорошо, — успокоившись, ответил Паша. — Давайте я возьму, не знаю… — в памяти всплыло утро, — тазик?

Конец ознакомительного фрагмента.