Одиночка Джек

Макс Брэнд

Одинокий человек («Одиночка Джек») с огромной собакой и револьвером появляется в Джовилле – городе, где царит всемогущий Алек Шодресс. Его слово было законом. На стороне бандитов – сила большинства. Но победа – там, где честь, справедливость и Одиночка Джек.

Глава 6

Ранчо Эпперли

Они долго еще вспоминали этот случай, прикидывая и так и этак, чтобы как-то объяснить эту загадку. Наконец Эндрю, казалось, нашел что-то похожее на ключ к тайне.

— Этот парень, Димз, — городская крыса. Он, скорее всего, скрывался в тени городских трущоб, но когда увидел Команча, то совсем потерял голову из-за него: никогда раньше ему не доводилось видеть ничего подобного. А спасаясь вплавь, он вверил свою жизнь этому зверю. Потом же, когда выбрался из реки, и позже, он, наверное, думал о том, что произошло, и никак не мог выбросить собаку из головы. Поэтому и возникло непреодолимое желание заполучить этого пса во что бы то ни стало. Это было желание скорее ребенка, нежели взрослого человека. Ты же знаешь, Дэйв, что большинство преступников по своему развитию мало чем отличается от детей. Ему уже не было счастья без Команча — хотя, должно быть, он не представлял себе, что будет делать с этой собакой, когда получит ее. Тайком он выбрался из города, где скрывался все эти дни, и двинул следом за поездом, через весь континент. И первый раз попытался отобрать собаку силой; ему это почти удалось, но удача изменила. Второй раз он попробовал подкупить охранников, но и эта попытка провалилась. Что он придумает еще, трудно сказать.

Дэвид пожал плечами.

— Ты помнишь, — спросил он, — как он зачем-то стремился к тому большому пассажирскому пароходу, который шел по Ист-Ривер?

— Конечно, помню.

— Ну вот, я думаю, что он и сейчас не успокоится, пока не заполучит Команча. Но, скажи, Энди, каков все-таки негодяй! Мы выудили его из реки и буквально спасли его шкуру. А он явился опять и пытается обокрасть тебя, своего спасителя!

Больше они в тот день не говорили об Одиночке Джеке Димзе, но предупредили охрану, что человек, который охотится за волкодавом, отъявленный бандит. И надо стеречь собаку с утроенной бдительностью.

А поезд между тем стрелой мчался на юго-запад. И вот в один прекрасный день они прибыли на конечную станцию. Теперь братьям уже не было нужды смотреть через окно поезда на бурые пустоши, временами затеняемые пыльными смерчами. Они стояли под открытым бледно-голубым жарким небом. Подкатила повозка, в которую они и забрались. Их багаж погрузили в более просторный фургон, и, привязав за сиденьем Команча, они двинулись к ранчо Эпперли.

Бронзовокожий ковбой на пегой лошади легкой трусцой скакал рядом с повозкой.

— Что слышно, Джо? — спросил Эндрю Эпперли.

— Зависит от того, что вы хотите услышать, — ответил тот.

— Давай сперва плохие новости. Как насчет Шодресса?

— Шодресс? Ведет себя тихо как мышка. Вот только три недели назад его ребята угнали одиннадцать сотен голов из Дингла.

— Одиннадцать сотен, говоришь?

— Точно. Они собрались всей шайкой, убили Кристи Бэрра и старого Льюиса. Они подстрелили Лефти и Смита. А после некому было даже проследить, куда они отправились. Они попросту исчезли. Многие из нас пытались выйти на их след. Да куда там! Мы не смогли обнаружить ни следа копыта от целого стада, нашли только одну старую корову, которую задрали волки и уже наполовину обгрызли. Вы же знаете, Шодресс свои дела всегда обделывает аккуратно.

Хозяин ранчо слушал эту историю с бесстрастным лицом. Но его брат тревожно переспросил:

— Погоди-ка, Эндрю! Одиннадцать сотен голов по двадцать долларов за голову…

— По тридцать пять, если быть точным.

— Но, Энди, это около сорока тысяч долларов убытка…

— Вот именно. Развеялись как дым.

— И ничего не было сделано?

— А что можно сделать?

— Нет, но вы точно знаете, что это сделал Шодресс?

— Знаем ли мы! Но как можно с этим бороться? И если мы доведем дело до суда, его будет вести подкупленный судья Шодресса. И его будут слушать присяжные, которых наймет он же. Раз или два прежде мы уже пытались. Но у закона только одна нога, и, увы, когда он делает шаг, только Шодресс может подставить ему костыль!

Чувство юмора старшего брата и его самообладание поразили младшего, Дэвида.

— Как ты умудряешься спокойно сносить такое? — не переставал удивляться он.

— Покер, Дэйв! — коротко ответил старший. — Покер научил меня, как управлять своим лицом и как выжидать, пока мне выпадет нужная карта. Верю, что в один прекрасный день я сам стасую колоду и сдам банде Шодресса такие карты, что с ними будет покончено навсегда, я надеюсь.

— Команч, похоже, не отощал. — Ковбой кивнул на огромного пса в наморднике.

— Он нашел себе дружка, — пояснил Эндрю Эпперли.

— Да ну! Правду говорите, хозяин?

— Да. Ты когда-нибудь слышал об Одиночке Джеке Димзе?

— Что-то не слышал, чтоб тип с таким именем появлялся в округе, — ответил ковбой.

— Ну ничего, скоро услышишь! — пообещал Эндрю Эпперли и добавил, обращаясь к брату: — Вот она слава, Дэйв! Один из самых известных преступников в стране, а здесь о нем и слыхом не слыхивали. Говорю тебе, между Западом и Востоком пролегла граница, и никакие новости через нее не переходят, если они не имеют значения здесь!

— Ладно, а что же тогда, скажи, имеет значение?

— Ну… Сколько воды в прудах летом. Сколько снега выпало зимой. Какие болезни нападают на коров. На какие поля напала гусеница. Кто на днях устроил перестрелку в таком-то городке. Как зовут того парня из Монтаны, что ездит на ворованной лошади в седле Дженнингса, и станцуют ли они танец завтра ночью на перекрестке… Вот такого сорта слухи считаются здесь новостями.

— И не выходит никаких газет? Никаких журналов?

— Выходят, конечно, несколько изданий. Но мы не верим тому, что в них написано. Для нас это все выдумки. И если мы с тобой будем верить тому, о чем там пишут, мы останемся в одиночестве, поэтому лучше уж этого не делать! Взгляни-ка вперед, Дэйв!

— Ну?

— Как только мы перевалим вершину этого холма, увидишь внизу долину.

Они подъезжали к вершине холма, и когда перевалили через его гребень, Дэвид окинул взглядом бескрайние просторы открывшейся перед ним долины, поросшей высокой зеленой травой. В центре этой буйно колышущейся зелени стояло огражденное рядами великолепных молодых деревьев приземистое строение, вольно раскинувшееся по земле.

— Это Каса Эпперли, Дэвид!