Тайна опустевшего причала

Максим Шахов, 2012

На законсервированном атомном реакторе, находящемся рядом с эстонским морским портом, происходят странные вещи: по ночам там вспыхивает свет, методично приезжают грузовики, кто-то что-то грузит. Вдобавок вся территория обнесена рядами колючей проволоки, проникнуть на объект невозможно. Эстонский репортер Тойво Круус попытался разузнать, что творится в этой зоне, сделал несколько фотоснимков, после чего… бесследно исчез. Герман Талеев, член секретной Команды, получает от помощника президента России задание выяснить, чем занимался и куда исчез независимый журналист. Прибыв в Эстонию, Команда начинает расследование и вскоре выходит на след транснациональной криминальной корпорации, куда входят и уголовники, и служба безопасности Эстонии, и армия…

Глава 1

Эстония, город Таллин

За месяц до описываемых событий

— Привет, Тойво! Что-то не балуешь ты нас своим благосклонным вниманием.

— Хай, Финч! Некогда мне в редакциях рассиживаться. Я же репортер, а таких «волков» ноги кормят. Не то что вас — редакторов, корректоров, издателей… Вы на других местах мозоли наращиваете.

Сидящий за небольшим столом с раскрытым ноутбуком мужчина внушительных размеров скосил глаза на свой объемистый живот.

— Нет-нет, — весело уточнил высокий поджарый эстонец, которого назвали Тойво, — я вовсе не это место имел в виду.

На секунду в глазах сидящего мелькнуло непонимание, а потом в сторону собеседника полетела какая-то пухлая растрепанная тетрадь, пущенная мощной рукой. Тойво легко увернулся:

— Купи себе, друг, баскетбольную корзину. Теряешь былую меткость.

Когда-то они оба играли в баскетбол за университетскую команду. Но с тех пор много воды утекло. Малоподвижные должности сначала корректора, потом издательского редактора и заместителя руководителя одного из отделов ежедневной таллинской газеты «Ээсти Пяэвалехт» явно не способствовали сохранению изящной стройности фигуры некогда долговязого Финча. Он с сожалением вздохнул:

— Стареем… Обрастаем… А ведь я стараюсь регулярно в спортзал захаживать! Ну, правда, уже не баскетбол в полную силу, а так… на тренажерчиках…

Тойво хмыкнул и передразнил:

— «На тренажерчиках»! «В поля» тебе надо, приятель! Не на отдых в фешенебельный отель с внутренним бассейном, а поработать с годик новостным репортером! Причем даже не здесь, в столице, а на несколько сельских газет. Вот тогда мир снова увидит стремительного, непредсказуемого в атаке Финча!

Толстяк задумчиво посмотрел в окно, почмокал вытянутыми в трубочку мясистыми губами и философски изрек:

— А я хочу этого?

И с глубоким сомнением покачал большой головой.

Тойво безнадежно махнул рукой и стремительно развернулся, чтобы выйти из кабинета, когда услышал:

— Небось опять только в бухгалтерию и забежал, да?

Он притормозил:

— Я ж тебе сбросил вчера весь материал, так что за мной долгов нет. — Потом встревоженно поинтересовался: — А что, деньги еще не перевели?

— Беги-беги, хапуга! — беззлобно проворчал Финч. — Все на месте. Только главному лучше на глаза не попадайся: запряжет куда-нибудь. У нас же вечный цейтнот.

— Угу, — пробормотал Тойво, вновь намереваясь продолжить свой путь.

— И куда ты только тратишь эти деньги?! Родители умерли, свою семью так и не завел. Все скачешь, козлик.

— Зависть — нехорошее чувство, — назидательно произнес репортер, но потом вполне по-дружески добавил: — Я ведь квартирку собираюсь прикупить, надоело по съемным углам мотаться.

— Это правильно. А то тебя в твоем «съемном углу» застать невозможно! Вчера попробовал позвонить — никто не отвечал весь вечер. У очередной пассии загостился?

— А мобильник на что?

Финч оскорбленно выдохнул:

— Дружок, ты сначала избавься от нехорошей привычки отключать его во время секса!

Тойво подошел сбоку к своему другу, обнял его рукой за плечи и, низко наклонившись, что-то прошептал в самое ухо.

— О-о-о! Вот даже как?! Ну, если так сильно действует… А в виброрежим не пробовал переводить?

Репортер легонько шлепнул Финча ладонью по наметившейся на затылке лысине:

— Оставь в покое мои сексуальные пристрастия! Кстати, я-то тебе зачем понадобился?

— Ну-у-у… если отбросить в сторону мое сексуальное любопытство…

Тойво укоризненно взглянул на хозяина кабинета.

— Ладно, молчу. Тебя уже два дня разыскивает один человек. — Репортер насторожился. — Нет, не из наших. Хотя дело у него, так сказать, «по специальности».

— Боже! Да, кроме меня, здесь полно специалистов!

Финч покачал головой:

— Он желает разговаривать только с тобой.

— «Желает»? То есть еще продолжает желать? Ты его не отшил?

— Пытался… Бесполезно!

— А хоть тема-то какая?

— Молчит, понимаешь, как партизан!

— Ну, и поручил бы этого «говоруна» кому-нибудь из своих молодых подчиненных или выпроводил бы партизана за дверь!

Толстяк немного подумал, а потом уточнил:

— Это — русский «партизан»! Такого не выпроводишь без скандала. Хотя вел он себя очень прилично.

— Русский, говоришь? — Тойво уселся на хлипкий стульчик около стола.

Финч кивнул. Пока он делал не головокружительную, но вполне приличную карьеру, сидя безвылазно в главном офисе редакции «Ээсти Пяэвалехт», его друг Тойво, мотаясь без устали по городам и весям, нелегким репортерским трудом зарабатывал себе репутацию сначала подающего надежды корреспондента, а потом зрелого журналиста, имя которого становилось все более известным среди коллег. Хотя как минимум половина из них не разделяла его взглядов и сформировавшихся убеждений.

Дело в том, что эстонец Тойво Круус не был националистом. Он искренне считал, что славяне вообще — а их насчитывалось в стране не менее трети от всего населения — и русские в частности такие же полноправные члены их небольшого государства, как и эстонцы. Поэтому в его публикациях всегда присутствовал дух национальной терпимости и толерантности. Он выступал за придание русскому языку статуса второго государственного, за запрет какой-либо дискриминации при приеме на работу, на выборах — вообще против любого ущемления в правах неэстонского населения.

Особенно громкий общественный резонанс получили его статьи против переноса памятника русским воинам-освободителям в Таллине. Он сам был участником горячих митингов той поры и приобрел множество искренних друзей. И столько же заклятых врагов. Число и тех и других еще увеличилось после серии репортажей Крууса о ничем не оправданном увеличении американского присутствия в стране.

Материалы молодого журналиста с удовольствием перепечатывали некоторые крупные столичные журналы, как, например, «Таллин», в то же время сам он получал по почте записки с угрозами как «продавшийся оккупантам писака»! Тойво не примыкал открыто ни к одной из сторон. Он оставался по возможности честным, порядочным и свободным.

Так что неудивительно, что русский искал в редакции именно его.

— Послушай, он ведь и сегодня с утра пришел. — Финч посмотрел на часы. — Наверно, до сих пор в холле на диванчике сидит. Только…

Толстяк неуверенно помялся. Он старался не лезть «в политику», быть нейтральным, но такое очень плохо удавалось в атмосфере верноподданнических настроений ведущей столичной газеты. Приходилось мимикрировать. Но добрые товарищеские чувства к своему университетскому однокашнику Тойво он сохранил.

–…Только… ты как-нибудь выведи его от нас, — Финч сделал характерный жест рукой, — незаметно. Поговорите где-нибудь в кафе. Здесь у тебя это вряд ли получится.

Круус невесело усмехнулся и похлопал друга по плечу:

— Ладно, господин заместитель руководителя отдела, ни демаршей, ни провокаций с моей стороны ты можешь не опасаться. Избавлю тебя от сомнительного гостя. Но сначала все равно забегу в кассу!

Быстро закончив свои несложные финансовые дела, Тойво действительно нашел мужчину в холле редакции. Тот скромно и незаметно сидел на диване в дальнем углу. Было ему на вид лет шестьдесят. Темно-синий кримпленовый костюм без единой складочки, ослепительной белизны нейлоновая рубашка и узкий, с маленьким узлом галстук в цвет костюма были очень модными в 70-х годах прошлого столетия, а сейчас убедительно свидетельствовали о немолодом возрасте, аккуратности, педантичности и… бедности их обладателя. Тойво был готов побиться об заклад, что мужчина — бывший военный.

Так и оказалось. О себе Юрий Петрович Сычев поведал очень коротко, несколькими рублеными фразами, и то по настоянию журналиста. Военный моряк, подводник (браво, Тойво!), с 1976 года служил в учебном центре города Палдиски под названием «Пентагон», где отрабатывались на тренажерах экипажи советских атомных подводных лодок. После развала СССР был уволен в запас, но остался проживать в этом маленьком эстонском городке, так как никакого другого жилья на бескрайних просторах бывшей огромной Родины просто не имел. С женой развелся, перебивался случайными заработками, пока не подвернулось более-менее постоянное место работы — охранником в ресторане, который разместился в здании бывшего Палдисского Дома офицеров…

Круус слушал собеседника вполуха. Он сам мог бы поведать не об одном десятке таких вот поломанных судеб. Сычев, по крайней мере, не опустился и не спился. Тойво рассеянно оглядывал интерьер маленького кафе в подвальчике, где они разместились за столиком в углу. Никаких тебе изысков: на свежепобеленных стенах висели две медвежьи шкуры, явно синтетические, полдюжины столиков из толстых темных досок без скатертей призваны были подчеркивать простоту трапезы в «Охотничьем приюте».

Журналист специально привел сюда гостя, проплутав полчаса по кривым и узким улочкам Старого города: кафе было совсем незаметным, не отличалось изысканной кухней и качественными напитками, поэтому здесь невозможно было встретить никого из сотрудников редакций и издательств, расположенных в центре города. А может, зря было тратить столько времени на уединение? Вон, кажется, рассказ уважаемого Юрия Петровича быстро соскользнул на проторенную колею «сенсационных» свидетельств из мира «непознанного и неопознанного».

— Говорите, голубоватое свечение? — переспросил Круус, медленно и лениво потягивая местное темное пиво из глиняной кружки.

Собеседник прервал рассказ и внимательно посмотрел на него:

— Именно свет. Голубоватый, как от люминесцентных ламп. А… понимаю! Только это не имеет никакого отношения к НЛО, шаровым молниям и таинственным пришельцам из альфы Центавра. Хотя… пришельцы, по-моему, определенно имеются.

Сычев отхлебнул пиво из кружки.

— Вы, конечно, знаете, что на базе Палдисского военно-морского учебного центра с 60-х годов работали два атомных реактора? Точнее, второй запустили уже в 80-х. Место называлось «3-я площадка». Я не занимался непосредственным обслуживанием этих реакторов, но по долгу службы постоянно посещал их, приводил туда для практической отработки лодочных специалистов. Так что сами объекты и всю окружающую территорию знаю как свои пять пальцев. В 1994 году Палдиски покинул последний российский военный корабль, а в 95-м ядерный объект окончательно передали Эстонии.

Поймав недоуменный взгляд журналиста, Юрий Петрович быстро уточнил:

— Конечно, не в рабочем состоянии! Урановые стержни были извлечены и вывезены в Россию, а сами реакторы заключены в специальные бетонные саркофаги. К тому времени для подобных операций уже накопился незаменимый опыт Чернобыля! С тех пор бывший ядерный объект перестал кого-либо интересовать. Ну разве что время от времени «зеленые» поднимали шум по поводу якобы загрязнения окружающей среды…

— А что, это беспочвенно?

Сычев хмыкнул:

— Что можно, уже загрязнили. Никаких новых выбросов с 90-х годов не наблюдалось. На «3-й площадке» установили сторожевой пост. Ха! Именно сторожевой: набрали несколько баб и посадили посменно в деревянную будочку. Да кому нужен этот бетонный гроб?!

— А что, Юрий Петрович, за прошедшие полтора десятка лет не могли окончательно… ну… убрать, что ли, всякие… э… остатки этих реакторов?

— Может, и могли бы, да ядерная физика не позволяет!

–?!

— Окончательный демонтаж реакторов в том смысле, как его понимают дилетанты, — Сычев бросил взгляд на журналиста, — дело будущего. Он начнется никак не раньше 2040 года. К этому сроку исполнится одно из главных условий — произойдет десятикратный полураспад радиоактивных изотопов кобальта. Так что как раз к этому времени и надо построить так называемое «конечное хранилище», где отходы будут храниться вечно.

— И в чем тогда «фишка»?

Юрий Петрович щелкнул пальцами и на хорошем эстонском попросил бармена из-за стойки принести еще пару бокалов пива. Круус удивился:

— Нечасто встретишь русского, так хорошо владеющего нашим языком. А уж тем более из Палдиски! Там же русских — большинство.

— У меня много друзей-эстонцев. Кстати, они мне вас и порекомендовали, — объяснил моряк. — Да и работа обязывает. — Он подождал, пока отойдет от столика доставивший пиво бармен. — В чем «фишка», интересуетесь? Вот, пожалуй, мы и подошли к главному. У меня есть риторический вопрос. Скажите, стали бы вы начинать какие-либо работы, пусть даже подготовительные, за тридцать лет до точно обозначенного срока?

Несмотря на предупреждение о риторичности, журналист все-таки ответил:

— Нет. Хотя…

— Не надо «хотя»! Достаточно просто «нет». Никаких подобных работ официально не может быть начато!

Тон Сычева стал резким и безапелляционным.

«А ты, моряк — стойкий оловянный солдатик», — подумал Тойво, а вслух поинтересовался:

— Однако вы еще не привели никаких фактов.

— Да-да, простите, отвлекся. — Это Юрий Петрович произнес тона на два ниже. — Я люблю гулять после работы. Надышишься, знаете, за вечер всякого в ресторане, вот и тянет на воздух. И ночь для меня не помеха, с закрытыми глазами не заблужусь. Вот во время одной из недавних прогулок я и увидел свет на «3-й площадке». Именно свет, а не «таинственное свечение», — не преминул уточнить моряк, — обычный электрический свет.

— Сами же говорите, что обычный.

— Но проистекал он из совсем необычного места! Раньше лампочка горела только в будке у сторожих, а этот свет шел как будто из-под земли. Как раз оттуда, где располагался бетонный саркофаг реактора! Я решил присмотреться поближе, но неожиданно наткнулся на заграждение из колючей проволоки. Его точно не было здесь раньше. А дальше совсем интересно: из освещенного изнутри отверстия, как по вертикальному трапу, наверх выбрался вооруженный охранник. Не сторожиха, а именно военный! Я узнал форму Эстбата — элитной части эстонских сил обороны, принимавшей участие в операциях НАТО. Дело в том, что эта часть располагалась в «Пентагоне», наверно, года с 2002-го. На развалинах «оккупационных» сооружений обучали своих курсантов. Причем под присмотром инструкторов из НАТО.

Круус так и эдак прокрутил в голове странное наблюдение.

— Не вижу в этом ничего криминального. Возможно, из-за повышенной… э… опасности объекта решили поручить его охрану профессионалам…

— Ага, почти два десятка лет все было в порядке и всех устраивало, а тут «повышенная опасность». Не смешите меня!

Журналист лишь пожал плечами, а старый моряк разгорячился:

— Послушайте дальше! На другой день я решил во всем разобраться. Как бы не так! Мне не дали подойти и на сотню метров к объекту. Невесть откуда появился военный патруль из двух сержантов и приказал мне убираться подальше. Единственным их объяснением была «забота о сохранении моего драгоценного здоровья на территории со значительно повышенным уровнем радиации».

— Так, может…

— Нет, не может! — отрезал Сычев. — Я несколько ночей тайно наблюдал за объектом. Там определенно шла какая-то работа. Даже приезжал грузовой автомобиль и что-то увозил. А может, и привозил. Правда, кроме охранников и грузчиков, мне никого увидеть не удалось.

Оба собеседника замолчали. Теперь пиво заказал журналист. Обдумав явно заинтересовавшие его сведения, он решил окончательно уточнить главный вопрос.

— У вас, Юрий Петрович, я чувствую, имеются свои объяснения этим событиям. Вы не прошли, так сказать, мимо, не оставили их без внимания, но и не стали самостоятельно осуществлять какие-либо действия. Вы обратились ко мне. Тогда уж делитесь честно и своими догадками!

Сычев уважительно посмотрел на Тойво. А журналист-то не промах! Поначалу ведь чуть не засыпал, а почувствовал «жареное», тут же сделал стойку. Вон глазки-то как заискрились! Чует, нюхом чует сенсацию. Что ж, с таким можно дело иметь.

— Никаких догадок нет. Я точно ЗНАЮ, что там происходит!

Моряк с заговорщицким видом огляделся по сторонам, потом низко склонился над столом, вынуждая то же самое сделать и Крууса, и выдал:

— Они «реанимируют» ядерный реактор!

Тойво ошалело уставился на собеседника:

— Ре… анимируют?!

Сычев утвердительно кивнул.

— Зачем?!

Теперь взгляд Юрия Петровича стал победоносным и покровительским. Вот-вот еще по-отечески похлопает Тойво по плечу! Но он объяснил коротко и просто, не акцентируя внимание на своем превосходстве в области специальных знаний:

— Действующий реактор позволит получать радиоактивные элементы, необходимые для создания ядерного оружия.

Вот так! И не меньше.

По тому, как логично и последовательно продолжил свои выводы старый моряк, было понятно: он все продумал досконально.

— Главное, изначально безошибочно определить, кто за этим стоит. От этого будет зависеть вся тактика предстоящей борьбы. Если это государственный уровень, тут надо привлекать международные силы. Ну хотя бы начиная с России и Евросоюза. А вот если это полная «нелегальщина»… — задумался Сычев, — придется, наверно, в Эстонскую службу безопасности обращаться, в КаПо.

— Неслабый уровень в любом случае.

— Поэтому я к тебе и пришел!

Моряк даже не обратил внимания, что перешел на «ты». Впрочем, и журналист тоже:

— Железная у тебя логика! Значит, если ты прав, то предлагаешь мне организовать и направить этакий маленький «крестовый поход»?

— А ты что, — в тон ему ответил Юрий Петрович, — предлагаешь сделать это «русскому оккупанту»?! Меня же никто даже слушать не станет! Выдворят на фиг в два счета. А скорее посадят.

Да-а-а… Ветеран-подводник, безусловно, был прав. Круус только раздосадованно крякнул и покачал головой. Над столом повисла напряженная тишина. Потом заговорил журналист:

— Вы, Юрий Петрович, человек военный и наверняка предпочитаете прямой ответ. — Моряк кивнул. — Что ж… Ваш рассказ меня заинтересовал… — последовал еще один одобрительный кивок, — но ни в чем не убедил. Постойте возражать! Слишком мало фактов. Вы делаете определенные выводы, опираясь… как бы это выразиться… на свои технические знания и большой личный опыт работы на подобных объектах, а истина может лежать совсем в другой плоскости.

— Например?

— Ну… может, военные решили использовать свободный участок под какой-нибудь свой склад…

— Нашли бы что-то более подходящее, чем бывший действующий ядерный объект, на котором до сих пор полным-полно радиоактивных отходов!

— Так вот, может, и занимаются вывозом этих отходов!

Сычев посмотрел на журналиста, как на неразумного ребенка:

— Я не буду утомлять вас описанием целого комплекса крупномасштабных мероприятий, которые обязательно сопутствовали бы подобной акции. Нет! Это нереально.

— В конце концов, военные могут просто отрабатывать какие-то свои задачи или готовить объект к предстоящим учениям… Короче! — Чуть повысив голос, Круус прервал попытку Сычева вновь перебить его. — Теперь поверьте моему специальному опыту. Когда фактов недостаточно, я их стараюсь раздобыть. И это — единственный реальный и надежный путь. Мне потребуется определенное время, чтобы по своим каналам собрать максимум материала. И только потом можно будет организовать… э… «выезд на натуру». Вы меня понимаете?

— Да. Если говорить честно, это самый лучший ответ, на который я рассчитывал. Возможно, по своим каналам вам удастся получить какие-то новые сведения. Я буду ждать. Постараюсь теперь не выпускать наш объект из поля зрения…

— А вот этого не стоит делать! Если ваши подозрения обоснованны, то и повышенный интерес не останется без внимания. Ни к чему раньше времени никого настораживать.

Юрий Петрович неохотно согласился.

— Просто возвращайтесь домой и продолжайте свое размеренное пенсионное существование. Оставьте мне телефон, по которому я смогу с вами связаться.

— Да, конечно. Только… мобильники у нас в Палдиски сильно «капризничают», редко удается дозвониться в любую сторону. Так что лучше пользоваться стационаром.

Они еще минут пять посидели в кафе, допивая пиво и обмениваясь ничего не значащими фразами. Затем расплатились, вышли из подвальчика на узкий тротуар и разошлись в разные стороны: Юрий Петрович Сычев направился на железнодорожный вокзал, чтобы на электричке уехать в Палдиски, а Тойво Круус поспешил на свою съемную квартиру. Он действительно был заинтересован, ему не терпелось добраться до своего компьютера и погрузиться в бездонные пучины Всемирной паутины Интернета…

Как только двое посетителей покинули столик в «Охотничьем приюте», молчаливый бармен вытащил мобильный телефон и быстро проговорил несколько фраз.

Молодой человек в низко надвинутой на глаза бейсболке, до этого с неослабным вниманием разглядывавший с улицы через стекло витрину небольшого ювелирного магазина, прервал свое увлекательное занятие, лениво повернулся, оглядывая из-под козырька узкую улочку, а потом неторопливо направился в сторону железнодорожного вокзала. Он явно наслаждался отличным солнечным днем, но при этом ни на секунду не забывал сохранять расстояние метров 20–30 между собой и следовавшим впереди пожилым мужчиной в темно-синем старомодном костюме…

Эстония, город Палдиски

За десять дней до описываемых событий

Первые дни после встречи с Юрием Петровичем в таллинском кафе Круусу было не до телефонных переговоров. Он выискивал материал в Интернете, обзванивал друзей, знакомых, сослуживцев, встречался с людьми, проживавшими когда-то в Палдиски, писавшими о нем, вообще что-то слышавшими или имевшими отношение. И проверял, проверял, перепроверял…

Это была его работа, и он умел делать ее качественно. Через неделю журналист почувствовал, что переполнен знаниями об этом небольшом городке, как рыболовный невод в путину. Пришло время позвонить Сычеву. Даже удалось связаться по мобильнику! Правда, раза с десятого. Да и поговорили они недолго: пошли помехи, связь начала прерываться, а затем и вовсе пропала. Еще один звонок Тойво сделал уже на стационарный телефон. Собственно, теперь он лишь хотел договориться о точном времени своего приезда в Палдиски.

На всякий случай журналист решил приурочить это мероприятие к выходным дням, когда поток приезжающих на полуостров Пакри — а именно там расположился Палдиски — многократно увеличивается за счет экскурсантов, городских родственников и просто вырывающихся на природу жителей душного Таллина. Как большинство эстонцев, Круус решил воспользоваться ранней утренней электричкой. Сидя в мягком кресле прохладного вагона, можно и подремать, компенсируя часы вынужденного ночного бодрствования. А их накопилось вполне достаточно! Сычев пообещал встретить его прямо на вокзале.

И вот теперь, когда палдисский перрон покинули последние приехавшие, Тойво удивленно и даже растерянно огляделся: он был один, его никто не встречал. На всякий случай журналист еще заглянул в помещение небольшого одноэтажного вокзальчика, но и там Сычева не оказалось. Он позвонил на мобильный Юрия Петровича, никто не отвечал на звонок. Молчал и домашний телефон.

Круус подождал еще минут двадцать, потом еще… Приехала следующая электричка из Таллина. В ней народу было уже побольше, но через пару минут на платформе Тойво снова остался один. Где же старый моряк? Проспал? Вряд ли. Перепутал день, время или место встречи? Журналист с сомнением покачал головой. Конечно, возможно, но…

Тойво обругал себя за непредусмотрительность: он не знал домашнего адреса Сычева. Конечно, трудно заблудиться в небольшом городке среди дюжины улиц, но ведь журналисту был нужен конкретный человек. Придется разыскать местную мэрию… Черт, там ведь может никого не быть в выходные дни! Ладно, по дороге разберемся. И журналист, одолеваемый всякими предчувствиями, направился в сторону центра города.

Подходя к первым жилым строениям, он сообразил, что логичнее будет обратиться по месту работы Юрия Петровича. Точно, охрана ресторана. Только бы это заведение работало с утра! Круус глянул на часы. Да какое утро: время уже к полудню приближалось, наверняка «общепит» функционирует.

Бывший Дом офицеров оказалось найти несложно, даже без расспросов местного населения. Вот оно, мрачное монументальное четырехэтажное здание на чистой ухоженной площади. И вывеска: «Ресторан-Бар-Кафе». Эти-то уж адрес своего работника подскажут! Однако то, что узнал Круус, оказалось настолько неожиданным и невероятным…

Ужасную новость выложил журналисту первый же встреченный им человек, причем буквально в двух фразах. Молодой мужчина в черной униформе охранника с бейджиком на груди, выслушав, что господина Сычева разыскивает бывший его сослуживец, коротко сообщил, что Юри — так на эстонский манер звучало имя моряка — вчера попал под электричку! Помощь не потребовалась: в местную санчасть был доставлен уже остывший труп.

Впрочем, эстонскую немногословность охранника с лихвой компенсировала появившаяся вскоре администраторша ресторана, дородная русская дама лет пятидесяти. Поток ее речи был неостановим, она постоянно всплескивала пухлыми руками, восклицала «Невероятно!», «Ах!», «О-о-о!», «Какая жалость, такой человек!», хватала Тойво за рукава пиджака и заглядывала ему в глаза. Потребовалось не менее пятнадцати минут, чтобы выяснить все подробности трагедии.

Зачем Сычев во второй половине дня оказался на вокзале, было непонятно. Вряд ли он собирался куда-нибудь ехать. Во-первых, в это время был двухчасовой перерыв в движении электропоездов, а во-вторых, в 19 часов он должен был заступать на дежурство в ресторан. Билетная кассирша видела, как он, не торопясь, прошелся по абсолютно пустому залу, постоял около расписания на стене и вышел на платформу. Дальнейшее можно было только предполагать.

Вероятно, Юрий Петрович отправился в город и решил срезать часть пути. Дело в том, что Палдиски — конечная станция на этом участке. Электричка просто останавливается у перрона, а потом движется в обратную сторону. Так и тогда: электричка стояла у платформы, а метрах в десяти позади нее, поперек рельсов, располагался бетонный заградительный барьер. Сычев решил пересечь пути как раз на этом десятиметровом участке. Неожиданно электропоезд дал задний ход и…

Машинист сообщил, что перед скорой отправкой просто решил еще раз проверить работу недавно отремонтированной тормозной системы состава. Ни на путях, ни на перроне он не видел ни одного человека. К тому же, как положено по инструкции, дал предупредительный сигнал. Кассирша подтвердила, что слышала короткий гудок электрички. Других очевидцев не нашлось.

Вот так: все правы, а заслуженный подводник лежит изувеченный в морге медсанчасти. «Ах!», «О-о-о!», «Какая жалость!». Квартиру покойного опечатали, родственников в Палдиски у него не было. Но вопросами их поисков сейчас занимаются соответствующие органы! «Какой хороший человек»! Был…

На площади перед ДОФом журналист еще долго сидел на скамейке в тени густого клена, собираясь с мыслями и пытаясь проанализировать трагические события. Никак не верил он ни в совпадения, ни в старческую небрежность моряка. Сычев был трезв умом, а его физической форме мог позавидовать сам Тойво. Но и в «теорию заговора» верить пока не находилось достаточных оснований. Значит, их надо найти!

Что они все-таки существуют, у Крууса становилось все меньше сомнений. И после встречи с моряком в кафе, и после его собственных упорных поисков и расследований, а уж теперь… Только кто же здесь станет отвечать на его вопросы?! Хоть он и журналист, но без соответствующих санкций, направлений и поддержки из центра его просто пошлют… Стоп! Есть одно место, где он может попытаться что-нибудь разузнать. Точнее, высмотреть или даже отыскать. Это — «3-я площадка». Как раз то, за чем он сюда и приехал. «Побродить вокруг, оглядеться под видом туриста-экскурсанта. Думаю, Юрий Петрович вполне одобрил бы мои действия!»

Следующие несколько часов журналист посвятил осуществлению своего внезапно родившегося плана.

Когда уже в кромешной темноте Тойво Круус садился на последнюю электричку, отправлявшуюся в Таллин, у него имелось достаточно фактов для серьезных размышлений. Он увидел и новые усиленные ограждения вокруг площадки, и прохаживающегося вдоль них вооруженного часового, вовсе не похожего на «неповоротливую бабу-сторожиху». Дождавшись вечера, заметил узкие полоски света, вырывающиеся действительно как из-под земли. На самом же деле это был небольшой холм, имевший слишком правильные очертания, чтобы претендовать на природную естественность происхождения. Но главной находкой, о которой не упоминал Сычев, оказалось другое.

Обходя территорию площадки по периметру, Тойво обратил внимание на следы транспортных средств. Собственно, об автомобилях упоминал и Юрий Петрович, но Круус пошел дальше: он заинтересовался, куда ведут эти совсем свежие колеи. Возможно, на машинах привозят из воинской части новую смену охраны или специалистов-атомщиков из частично реставрированного центра «Пентагон». Однако следы вели совсем в другую сторону. И вряд ли оттуда могли привозить людей. Следы вели в морской порт.

В Палдиски было два порта: Южный и Северный. Первый входил в состав холдинга «Таллинский порт» и размещался на месте бывшей базы подводников «Подплав». В настоящий момент он динамично развивался прежде всего потому, что имел два существенных преимущества перед портом Таллина: не замерзал зимой и был глубоководен.

Северный, обладая теми же преимуществами, был частным. Он располагался на территории бывшей военно-морской базы катерников и его защищал со стороны моря надежный 375-метровый мол. Занимались там в основном обработкой грузовых контейнеров. А в последнее время усиленными темпами строили пассажирский терминал.

Свежая автомобильная колея однозначно указывала на наличие наземной связи между «3-й площадкой» и причалами Северного порта. Когда журналист по следу добрался до самого грузового терминала, уже стемнело. Скудное освещение причалов не позволяло рассмотреть какие-либо подробности с того места, где остановился Круус — под прикрытием невысоких сосен, расположившихся на краю лесного массива. Дальше следовали метров 100–150 совершенно открытого пространства, лишь кое-где пересекаемого цепочками невысоких песчаных дюн.

Чтобы не обнаруживать своего присутствия, Тойво не рискнул продвинуться вперед. Впрочем, и отсюда было видно, что сейчас на причалах Северного порта царило полное затишье. Что ж, он придет сюда более подготовленным: в другой, незаметной одежде, с инфракрасным биноклем, позволяющим видеть в темноте, и всякими другими «шпионскими прибабахами». Держитесь, господа таинственные заговорщики!

Эстония, город Палдиски, территория Северного порта

За три дня до описываемых событий

Минутная стрелка фосфоресцирующих наручных часов завершила очередной круг и замерла ненадолго между «1» и «2». Охотничий азарт журналиста давно прошел. Вот уже третий час он лежал в довольно глубокой впадине между двумя песчаными барханами, поросшими жиденьким прибрежным ковылем, совсем близко к причалам Северного порта. Один плюс — лежать было удобно. Теплая маскировочная одежда надежно защищала Тойво от влажной вечерней прохлады. Не страшны были и опустившиеся сумерки: специальный бинокль позволял четко наблюдать за всем происходящим на причале.

Только вот там ровным счетом ничего не происходило! Если еще часа полтора назад несколько портовых рабочих копошились вокруг каких-то грузов, складированных большими кипами, перекладывая их с помощью верткого погрузчика с места на место, то теперь и они исчезли. Очевидно, закончилась их вечерняя докерная смена. Неужели все?

Зевнув, Круус снова глянул на часы. Еще десять минут прошло… Жаль, конечно, потерянного времени, но журналист успокаивал себя тем, что завтра он продолжит свою слежку: Тойво заранее предусмотрел подобное развитие событий. Ему не надо было возвращаться в Таллин. Всего в десяти километрах от Палдиски на маленьком лесном хуторе проживали его дальние родственники по материнской линии — то ли тетка с мужем, то ли дядька с женой. Оба были весьма преклонного возраста и уже много лет совершенно не покидали своего «родового гнезда».

Тойво очень смутно их помнил, потому что последний раз наведывался сюда в десятилетнем возрасте еще со своими родителями! Раз в год к ним теперь приезжала его родная сестра, живущая в Таллине. От нее-то Круус и узнал, как сюда можно добраться. Он быстро отыскал небольшой жилой домик и несколько обветшалых хозяйственных построек в часе ходьбы от железнодорожной линии. Престарелые родственники с радостью встретили городского племянника и, конечно, были чрезвычайно рады щедрым дарам журналиста. Тойво переоделся у них в свою защитную одежду, плотно поужинал и оставил в отведенной ему комнате вещи. Сюда он мог вернуться в любое удобное время.

«Ничего, отдохнем, выспимся на природе, а к ночи снова отправимся «на работу»! — Почему-то Круус сразу предположил, что какие-либо таинственные события в порту Палдиски непременно происходят поздним вечером или ночью. — Ну, еще полчасика понаблюдаю — вдруг повезет! — и домой», — решил он.

И тут, словно отвечая его надеждам, с дальнего конца стационарного бетонного пирса донесся еле слышный глухой стук. Так швартующееся судно аккуратно соприкасается с причалом. Потом оттуда же долетели обрывки команд, а из расположенного совсем близко от Тойво дебаркадера выскочили несколько человек и направились на шум.

Именно на шум, потому что даже в свой инфракрасный бинокль журналист не смог разглядеть у причала никакого плавсредства. Он до предела напряг зрение, покрутил туда-сюда винт настройки бинокля — ничего! Но люди-то там чем-то занимались! Круус быстро принял решение: ползком он преодолел пару десятков метров, подбираясь поближе и смещаясь чуть вбок для лучшего обзора.

В это же время к основанию причала подъехал неброского цвета микроавтобус, дал два коротких предупредительных гудка и медленно двинулся по бетонному покрытию.

«Ну, вот и началось! Я хоть и не профессионал, но именно следы микроавтобуса были на «3-й площадке». Теперь нельзя потерять ни одного ценного кадра». Круус вытащил из сумки заранее приготовленный и снаряженный фотоаппарат. Это был «зеркальный» «Никон», которым часто пользуются папарацци.

Тут, как по заказу, облака, затянувшие чуть не полнеба, сместились вправо под несильными порывами морского бриза, и невысоко над горизонтом полностью открылся диск ночного светила. Луна была не слишком яркой, но зато «проложенная» ее светом по водной глади дорожка вела прямо к дальней оконечности портового пирса.

Теперь журналист, не напрягая зрения, достаточно четко разглядел на воде низко сидящее судно. Скорее всего, это был небольшой катер с хищно «зализанной» рубкой, на которой разместилось множество самых разнообразных антенн и компактных локаторов. К месту, где пришвартовалось судно, и подъехал микроавтобус. Не теряя времени, портовые рабочие начали принимать аккуратно подаваемый с катера груз. Это были какие-то странные предметы шарообразной формы, около полуметра в диаметре. Каждый докер брал по одному «шару» и переносил его в кузов пикапа. Один, второй, третий…

Журналистский «Никон» работал как пулемет, фиксируя все подробности работ на причале, внешний вид странного катера, микроавтобус и по возможности участников ночной акции. Правда, людей в темных робах разглядеть было трудно, не говоря уже об их лицах. Круус решил воспользоваться сосредоточенностью грузчиков на своей работе и подобраться еще поближе. Но сначала…

…Прошедшие дни Тойво не потратил впустую. Он старательно раскапывал любые материалы, относящиеся к Палдиски вообще, к проблеме оставленных русскими реакторов, к бывшему учебному центру «Пентагон» и к событиям, связанным с реконструкцией местных портов и организацией их теперешней деятельности. Что любопытно — и Круус сразу отметил эту особенность, — меньше всего оказалось данных, касающихся нового Северного порта.

Немногочисленные обрывочные сведения, появлявшиеся в разнообразных источниках, почти сразу удалялись или засекречивались. Журналисту не удалось даже узнать имя его частного владельца! Каким-то чудом всплыла одна интересная фамилия — Дорофеев. Она оказалась знакома Круусу еще с тех времен, когда он опубликовал серию очерков о криминальном мире Эстонии. Вскользь там упоминался некий Сергей Дорофеев как близкий друг широко известного в Эстонии и в России криминального авторитета Александра Конюхова по кличке Конюх, который по-крупному занимался в прибалтийской стране наркобизнесом. Теперь Дорофеев — порядочный бизнесмен, предприниматель, владелец нескольких фирм, даже является президентом нарвской футбольной команды «Лоотус».

Так вот, в Интернете сохранился список самого первого совета директоров нового Северного Палдисского порта! Наверно, пропустили по рассеянности, потому что все подобные данные в последние годы были удалены. И среди ничего не говорящих журналисту фамилий оказался Дорофеев! Вот это было уже серьезно. Очень серьезно! В голове Крууса тут же выстроилась логическая цепочка, объясняющая некоторые таинственные события, о которых поведал ему Сычев. Однако делать какие-то поспешные выводы было не в характере Тойво. Факты, еще раз факты и снова факты! Потом можно будет и порассуждать. Зато уже сейчас следовало крепко задуматься и о собственной безопасности, и о надежной сохранности добытого материала.

Впрочем, учитывая определенную скандальность репортажей журналиста, его выраженную оппозиционную настроенность к политическому режиму в стране, подобные предосторожности были для него не в новинку. Он давно отучился держать сколь-нибудь ценные документы у себя дома или делиться планами своих новых проектов даже с друзьями.

Теперь же, ведя тайную слежку и подозревая причастность к событиям в Палдиски явного криминала, Тойво подстраховывался во всем…

….Он достал из внутреннего кармана куртки предусмотрительно завернутый в целлофан коммуникатор самой последней модели. Для такого «навороченного» аппарата осуществление сотовой связи являлось лишь одной из немногих и незначительных его функций. По своим возможностям такой коммуникатор оставлял далеко позади даже изрядно «продвинутые» компьютеры!

Круус вытащил из «Никона» карту памяти с только что сделанными фотоснимками и вставил ее в соответствующий разъем коммуникатора. Несколько легких прикосновений к сенсорному экрану — и по заранее установленному каналу связи с Интернетом фотки отправились прямо на адрес электронной почты племянницы журналиста. Еще двумя-тремя прикосновениями пальцев Тойво стер всякие следы пользования почтой. Затем, не вынимая карты памяти, журналист несколькими манипуляциями отправил этот же материал эсэмэской еще на один, только ему известный, номер мобильного телефона. Пусть теперь его даже задерживают и отбирают фотоаппарат!

Круус вернул карту памяти в «Никон» и ползком добрался до самого причала, прикрываясь штабелями грузов и канатными бухтами. Он не хотел далеко отходить от корня пирса: вот-вот микроавтобус отправится прочь, и журналист решил проследить и заснять его передвижения. Действительно, погрузка была закончена. Рабочие курили, усевшись на кнехты, а невысокий коренастый мужчина, очевидно, их бригадир, о чем-то переговаривался с шофером.

Журналист сделал несколько снимков, потом спрятал фотокамеру, выпрямился и начал пробираться вдоль штабелей по направлению к дороге, ведущей в город. Он старался по мере возможности держаться укромных мест и неосвещенных пространств. К тому времени, когда Круус услышал звук шагов, он уже был почти в безопасности — у самого конца пирса, где тот соединяется с берегом.

Высокий парень в черном комбинезоне беззвучно настигал его, двигаясь параллельно с другой стороны грузовых штабелей. Он держался спокойно и уверенно, а когда увидел, как напрягся преследуемый, тоже замер на секунду. Тойво, встревоженный непонятными звуками, резко обернулся и, заметив темный силуэт в лунном свете, ринулся во весь опор.

Парень быстро огляделся вокруг. Слева от него располагалась мусорная свалка, заваленная пищевыми отходами, а вправо уходила дорога в город. Журналист пробежал влево и скрылся за высокой канатной бухтой, последней на причале. Парень вынул из кармана удавку и бросился следом. Прежде чем его жертва обернулась, он набросил петлю на шею Крууса, резко дернул ее и крепко затянул.

Тойво был не слабого десятка, поэтому пытался сопротивляться почти целую минуту, размахивая по сторонам руками и содрогаясь всем телом. Однако все его усилия оказались бесполезными. В конце концов, его плечи обмякли, а голова бессильно поникла. Убийца снял с шеи мертвеца удавку, тщательно обыскал его одежду и вынул из сумки фотоаппарат. Потом притащил с мусорной свалки большой и тяжелый металлический обод от колеса портового погрузчика и привязал его обрывком каната к ногам своей жертвы. После этого парень с трудом доволок получившуюся «связку» до края причала, перевалил через невысокий поребрик и сбросил в море…

Эстония, Таллин,

наутро следующего дня…

— Идиот! Тупица!! Чурбан безмозглый!!! — Средних лет мужчина в дорогом итальянском костюме с отливом и ручной выделки бледно-розовой рубашке с распахнутым воротом был в бешенстве. — Кто тебе позволил убивать этого человека?!

Стоящий от него в двух шагах высокий крепкий парень низко опустил голову и весь как-то сжался под потоком оскорблений и брани. Он не распрямился даже тогда, когда мужчина обеими руками ухватил его за короткие лацканы легкой кожаной куртки и начал трясти изо всех сил:

— Ты у меня сам пойдешь рыб кормить! Или нет, я отправлю тебя на объект, подсобным рабочим, шестеркой!! Будешь голым на складе продукцию сортировать. И заживо сгниешь там за месяц в страшных мучениях!

— За что, Хозяин?! — Похоже, такая угроза всерьез напугала парня. — Ведь мне приказали охранять причал, вот я и… ну… ликвидировал… это… опасно…

Кулак мужчины с силой врезался в нос парня, заставив того мгновенно замолчать. Потом последовал еще один акцентированный удар в то же место, потом еще… Левой рукой мужчина удерживал свою жертву за одежду, а правой бил, бил, бил…

Кровь из сломанного носа не просто стекала на кожаную куртку, она разлеталась по всей изысканно обставленной комнате рубиновыми каплями, забрызгала шикарный костюм истязателя и даже попала на высоченный потолок, оставив на нем цепочку ярких следов. Парень не сопротивлялся и не уворачивался. Он лишь натужно мычал и утробно всхлипывал под хорошо отработанными, профессиональными ударами.

Возможно, что такая покорность и остудила звериную ярость Хозяина. Избиение прекратилось. Мужчина выпустил жертву, достал из брючного кармана белоснежный платок и начал сосредоточенно стирать обильную кровь со своего правого кулака. Потом швырнул испачканный платок в изуродованное лицо парня:

— Утрись, мразь!

Он уже почти успокоился и, отойдя к богато инкрустированному низкому столику, налил в широкий хрустальный стакан виски из причудливой бутылки. Затем сел в малиновое кожаное кресло, сделал два больших глотка и потянулся к лежащим на столе предметам. Это были фотокамера «Никон», плоский коммуникатор, инфракрасный военный бинокль с тепловизором, швейцарский перочинный нож и обычная «карманная» мелочовка. Мужчина обернулся к замершему на прежнем месте парню. Теперь голос его был абсолютно спокоен и негромок:

— И тебя, тупая образина, никак не заинтересовал такой ассортимент? — Парень лишь неуверенно повел поникшими плечами. — Отвечать!

— Я… это… оружие искал! — Голос был глух и невнятен.

На скулах сидящего в кресле мужчины тут же вздулись желваки, но про себя он подумал: «Дурак. Просто хронический идиот!», и полыхнувшая было злоба куда-то улетучилась.

— Нашел?

Парень засопел.

— А фамилию спросить не догадался?

Теперь парень недоуменно и настороженно уставился на Хозяина: шутит?

— Так… это… он же говорить не мог…

Мужчина отвлеченно перебирал пальцами груду вещей на столике. Он уже просмотрел все фотоснимки и поковырялся в коммуникаторе. Сейчас он просто рассуждал:

— Буквально на днях мы засекаем какого-то местного отставного вояку, сующего свой нос куда не следует. Тоже ведь не насторожились сразу, не придали значения. А через день этот полковник уже целенаправленно проникает в запретную зону! Да так, что чуть не оказывается на самом объекте! Тоже поспешили, ликвидировали…

Высокий парень хорошо помнил, что приказ о ликвидации отдал сам Хозяин, но предпочел промолчать.

–…Хотя должен отметить, что операция прошла очень успешно. Ни у кого не возникло сомнений в несчастном случае. И вдруг прямо по его стопам идет другой искатель приключений. Похоже, не местный и очень хорошо подготовившийся. Совпадение? — Мужчина покачал головой. — Ни за что! Почему и зачем он здесь оказался, как вообще к нему попала информация? Наконец, просто, кто он?!

Неожиданно ему в голову пришла мысль, показавшаяся очень забавной.

— Значит, так, возвращайся в порт и вылавливай своего утопленничка! Говоришь, хороший груз к ногам прикрутил? Тогда тело не унесло: глубина хоть и приличная, но у пирса течение слабое. — Мужчина хмыкнул. — Насмотрелись, понимаешь, всяких «Крестных отцов», скоро в тазик с цементом начнете ноги замуровывать. Проще надо быть, рациональней.

Парень сосредоточенно кивал, а когда Хозяин замолчал, поинтересовался:

— А это… что с ним потом делать?

— В задницу оттрахать, кретин! — рявкнул мужчина и тут же подумал, что его чересчур рьяный и до предела напуганный подчиненный в точности выполнит распоряжение. Он даже усмехнулся, на миг представив себе впечатляющую картину. — Морду лица ему почистишь и сфоткаешь, ясно? Со всех сторон, несколько раз. И перешлешь мне по эсэмэс. Ну, пусть кто-то грамотный перешлет…

Неожиданно Хозяин замолчал, пристально глядя на фотокамеру и коммуникатор на столе. Мелькнувшая в мозгу догадка начала быстро оформляться в логическую цепочку. Ему надо было подумать.

— Убирайся вон! И чтоб теперь ничего не напутал. Пшел!

Парень мгновенно испарился из комнаты.

Мужчина встал с кресла и сосредоточенно прошелся до двери и обратно.

«Так-так, а ведь утопленник мог успеть… Определенно мог! То, что я сам ничего не обнаружил в его планшетнике, еще ни о чем не говорит. Здесь нужен хороший специалист…»

Он не успел додумать, как раздалась бравурная мелодия футбольного марша: этот сигнал был вызовом его мобильника. Мужчина глянул на дисплей и поспешно поднес телефон к уху:

— Слушаю, Босс!

Он действительно превратился в слух и лишь через пару минут, оправдываясь, проговорил:

— Погорячились мои ребята…

«Как Босс мог узнать о ночном происшествии на причале?! Точно, «стучит» кто-то. Впрочем, у него везде имеются свои люди! Не только в правительстве, армии, безопасности и внешней разведке, но и среди криминала».

–…Но ведь чуть не ушел! Да-да, явно профи. Вычислим, Босс! Уже работаем. Позвольте задействовать нашего человека в КаПо, это значительно ускорит дело. К тому же ему легче запросить данные у сотового оператора… Да-да, я думаю, что неизвестный связывался с кем-то. — Мужчина похвалил себя за очень своевременно пришедшую догадку. — Прямо сейчас передам фотокамеру и коммуникатор!

Разговор был закончен. Отлично! Теперь у него не было никаких сомнений, что дело разрешится в самые короткие сроки. И непременно в их пользу. Более влиятельного человека, чем Босс, не существовало в стране. И даже за ее пределами!

Мужчина посмотрел на швейцарский наручный хронометр и присвистнул: до начала футбольного матча его «Лоотуса» оставалось меньше двух часов. А до Нарвы две с половиной сотни километров. Мужчина досадливо поморщился: он терпеть не мог быстрой езды. И самолетов с вертолетами тоже! Но разве мог президент клуба опоздать на ответственный матч своих подопечных?!

Тяжко вздохнув, Хозяин нашел свой мобильник и стал звонить в дирекцию одного частного авиаклуба под Таллином.