Зекамерон

Максим Знак, 2022

«Зекамерон» написан в камере предварительного заключения. Юрист Максим Знак во время избирательной кампании 2020 года в Беларуси представлял интересы кандидатов в президенты Виктора Бабарико и Светланы Тихановской. Приговорен к 10 годам лишения свободы по обвинению в числе прочего в «заговоре с целью захвата власти неконституционным путем». Достоевский писал: «В каторжной жизни есть одна мука, чуть ли не сильнейшая, чем все другие. Это: вынужденное общее сожительство… В острог-то приходят такие люди, что не всякому хотелось бы сживаться с ними». Максим Знак рассказал о своем «общем сожительстве» с соседями по неволе. Все они ему интересны, всех он выслушивает, всем помогает по мере сил. У него счастливый характер и острый взгляд: даже в самых драматических ситуациях он замечает проблески юмора, надежды и оптимизма. «Зекамерон» – первый для Максима опыт прозы. Будет ли продолжение? Маяковский после года в Бутырке пишет: «Важнейшее для меня время… Бросился на беллетристику». Но это он пишет уже на свободе – пожелаем того же и Максиму Знаку.

10

Лекарственное растение

Разговор о боярышнике возникал и прекращался неоднократно. Это была одна из вечных тем: как разговор о смысле жизни или о том, какой срок могут дать. Особенно интересно было слушать экспертов.

— Один к одному! Чего мудрить?

— Да это ерунда несерьезная. Там раньше было семьдесят восемь процентов, а сейчас шестьдесят восемь только. Сейчас надо по-умному делать.

— Это как, по-твоему, умно? С книжкой?

— Значит, так. Покупать надо сразу двадцать бутлей.

— Прошу прощения, — влез умник из тех, кто боярышника ни разу не пил даже. На него посмотрели с жалостью еще до того, как он продолжил. — Там вроде по одной в руки продают?

— Просто говоришь, что доктор деду выписал, а ты едешь к нему в деревню на месяц. И шоколадку даешь.

— Можно и без. Короче, двадцать бутлей потом мешаешь: на стакан три бутли бояры и одну бутлю воды. Самое то, — и в подтверждение он поднял большой палец.

— Три к одному — значит, больше сорока процентов получится, — снова влез умник. — А можно подобрать пропорцию, чтобы ровно сорок.

— Хочешь — считай. А я — три бутли в стакан и одну воды сверху. Мне доктор прописал для нервов, не вру! Только он сказал, что одна бутля на три дня. А как пятьдесят грамм на три поделить? Вот я и умножаю. И одну воды сверху. Но мне два стакана надо.

— Для чего?

— Для успокоения нервов. Выпью — три часа сон.

— Две бутли тоже хорошо для сна, можно и не разбавлять, — в беседу вступил новый адепт.

— А глотку не жжет? — опять умник, и снова на него посмотрели удивленно: и не такое пили.

Впрочем, дискуссия о том, что можно пить, а что точно не стоит, — это другая, вечная, а иногда уже трагичная история.

— Не жжет, но отрыжка потом неприятная.

Присутствующие сочувственно закивали.

— Все равно это баловство. Лучше водяры жахнуть.

— Лучше-то лучше, но умнее — боярышника. Почем водка?

— Шесть двадцать восемь, — сказали трое в унисон.

— Ну вот, а бояр — восемьдесят четыре копейки. Шестнадцать рублей за литр, еще одна — и имеешь семь стаканов! Три пол-литры!

Крыть было нечем. Метод профа был оптимален: крепче и дешевле водки, да еще и целебно — нервы на три часа успокаивает.

Задумчивую тишину нарушил голос:

— А у нас у школы боярышник рос. Мы его собирали, а еще вокруг по забору ходили. Так не ели — швырялись. Там невкусный был.

Но эту беседу никто не поддержал — неинтересно.