Лабрум

Максим Досько, 2017

Лабрум (или зона отчуждения) – такое название носит территория, включающая в себя бывшую Беларусь и относительно небольшие территории Польши, Литвы, Латвии, Украины, бывшей России. То, что когда-то было Россией, в пьесе Досько перерождается в ОР – Объединённую Русь, год описываемых и упоминаемых событий неизвестен. Бόльшая часть текста – фрагменты дневника немецкого журналиста, прорвавшегося для расследования на закрытую территорию Лабрума. День за днем, часть за частью словами героя перед нами разворачивается картина города – бывшего Минска – так ненавязчиво, но ясно напоминающего «Метрополис» Фрица Ланга. В книге присутствует нецензурная брань.

День 13.

Дорога, по которой шел все эти дни, вывела на более широкое шоссе, здесь точно должен ходить транспорт.

[…]

Все же грузовик остановился. Сначала я впал в ступор, стоял и не решался подойти — что же меня ждет и что я увижу… Пересилил себя, подошел, открыл пассажирскую дверь, в кабине сидел вроде самый обычный человек, мужчина лет сорока. Я несколько растерянно спросил, может ли он меня подвезти. Водитель, не поворачиваясь и не смотря на меня: «Куда?»

Я: «До Минска».

Он: «До города?»

Я: «Если вам по пути, то до города, да».

Он, медленно, с расстановкой: «Садитесь. Но вы должны понимать, что я нарушаю должностную инструкцию, подбирая попутного пассажира и вообще останавливаясь по пути».

Мы поехали. Я решил не лезть с расспросами, не задавать лишних вопросов, боялся, что высадит вдруг, все-таки он несколько странный. И не понял его ответа, что он имел в виду, на что намекал, платить ему нужно или что… Дорнер оказался прав, люди здесь есть, и не мутанты. Водитель смотрел только вперед, на дорогу, двумя руками держа руль, не совершал никаких лишних движений, кроме управления машиной, и не проявлял ни малейшего интереса ко мне. Машина, к слову, была с двигателем внутреннего сгорания, что меня, конечно, удивило, на транспорте такого вида и конструкции передвигались в мое детство, в Германии такие только в музеях. Находясь в некотором напряжении, я украдкой, аккуратно рассматривал водителя боковым зрением. Он показался мне вполне обычным человеком, уж точно не мутант — мужчина в рабочем комбинезоне, ну а то, что молчит — ну мало ли, может просто характер такой. Что-нибудь спросить сначала опасался, да и не знал с чего начать. Какое-то время так вот молча и ехали, скорость небольшая, я уже и забыл, когда передвигался на транспорте с такой скоростью. Но хотелось хотя бы узнать, сколько ехать, осмелился спросить: «До Минска по времени долго?»

Он: «До города? А вам зачем?»

Что значит «зачем?» — я опять не понял его ответа…

Я: «Ну в смысле долго еще до города ехать?»

Он: «До закрытия продовольственных отделов успеем. А так если, то где-то полтора часа или два».

Больше вопросов я не задавал, потому что его было не понять.

Хорошо, что обнаружились люди, что это подтвердилось. И что есть Минск (по всей видимости, это тут единственный город). Биологически эти люди, судя по водителю, ничем не отличаются от нас, психологически — еще вопрос, вступить в контакт толком не удалось. Кстати, чуть не забыл, такой момент, когда грузовик остановился, и я, после ступора этого своего, открыл дверь и заговорил, то по привычке, неосознанно начал по-немецки, несколько фраз успел сказать, пока опомнился, но водитель никак не среагировал на немецкий, просто сидел, не поворачиваясь, когда же я стал говорить по-русски, то проявил внимание (хотя так и не повернулся), потом ответил, то есть его нисколько не удивил иностранный язык.

Мы все так же ехали и молчали. По времени, насколько я мог прикинуть ориентировочно, уже должен скоро был показаться Минск. Я подумал, что лучше сразу не ехать в сам город, а выйти за городом, осмотреться сначала с окраин, ведь совсем даже не знаю как себя вести и что там у них за общество. Натянуто улыбаясь, обратился к водителю с просьбой: «Можно меня высадить, не доезжая города километра три?»

Он: «Почему? Учтите, я нарушил инструкцию, подобрав вас, и не спрашивал, что вы там делали и почему пешком. И нарушать ее второй раз не собираюсь».

Тут я немного начал понимать его логику и уже без улыбки, дерзко ответил: «У меня тоже инструкция, но я не могу вам ее раскрыть».

Он: «Надо было сказать сразу. Хорошо, я остановлюсь».

Минут через двадцать он остановился, сказал только: «Три километра до города». Я ничего не сказал ему в ответ (не знал, что сказать, нужно ли благодарить) и вылез из машины. Когда вылазил, обратил внимание, что водитель первый раз за все время немного повернулся в мою сторону и косился на мой рюкзак, показалось — он его боялся.

Минска пока еще не было видно и слышно, только густой, дремучий лес по-прежнему властвовал и теснил полотно дороги. Пошел ближе к городу, решил остановиться где-нибудь в километре от него. По пути мне встретилось несколько машин (три) и один автобус, очевидно, такой же старой конструкции, с двигателями внутреннего сгорания. Сойдя с дороги метров триста (чтобы не было заметно дыма от костра), выбрал себе в лесу место поукромнее, на небольшой светлой полянке, окруженной кустарником, разбил лагерь.

Буду ждать ночи и, как стемнеет, пойду к городу осмотреться. Но присматриваться долго не получится, в ближайшем будущем могу остаться голодным, так что надо действовать.

Сейчас думается, что не стоило описывать дорогу до Минска, бумага тоже может вскорости кончиться, а где тут ее искать потом, мусора все так же абсолютно никакого нет, хотя сложно выбирать, выделять какие-то события, отдельные мысли, определить что важнее, проще просто записывать все подряд, что кажется нужным или пришло в голову. Еще принял решение дальше писать не в прошлом времени, вспоминая, что было, а в настоящем, так мне проще воспроизводить события из памяти, хотя иногда и в прошлом лучше, в общем, стилистической грамотности не придаю большой значимости, важнее передать суть. И далее не буду обозначать «День номер» и время суток, а просто писать число, которое будет указывать количество суток, прошедших с момента начала моей экспедиции в Лабрум.