Внутри себя

Максим Дмитриевич Перелыгин, 2020

Что делать, если вы просыпаетесь в неизвестном для вас месте и при этом абсолютно ничего не помните? Верно, попытаться вспомнить, как здесь оказались, как зовут и где живете? Но у вас ничего не выходит. Кто-то постарался, чтобы все ответы, на блуждающие вопросы в голове, остались загадкой. Что скрывается за всем этим ужасом? Кто режиссёр и сценарист игры на выживание? Для того чтобы получить желаемые ответы, необходимо пройти ряд испытаний, и только тогда правда откроется. Только хочется ли узнать эту правду – правду, которая может убить? Содержит нецензурную брань.

Глава 1

1

Темнота. Ох, как же я ненавижу темноту. Одно лишь упоминание об этом слове заставляет меня съёжиться и сжать зубы. Я серьёзно: лучше засуньте меня в ящик с холодными скользкими змеями, чем в пустой, но очень тёмный ящик. И вот перед моими глазами, мать её, темнота. Но наконец-то пробивается небольшой лучик света, слава тебе господи. Точнее, сначала это была маленькая белая точка, но вот она уже превратилась в гигантское пятно. Я открываю глаза — ну, как сказать открываю, скорее разлепляю их, веки словно склеены, так что приходится приложить немало усилий, чтобы свет прогнал эту чёртову темноту.

Есть, получилось, я вырвался из тьмы. Но куда? Вижу что-то белое. Ага, потолок. Уже неплохо, есть какая-то ясность — я на полу. Почему? Не знаю и вдобавок не помню, как на нём оказался. Моей заднице холодно, и это заставляет меня шевельнуться. Но выясняется, что я связан, точнее мои руки связаны за спиной. Вот это меня уже настораживает. Ничего хорошего это не сулит. Без паники. Пытаюсь привести мысли в порядок, но их нет — ни одной, даже пошлой. Глаза после пробуждения испытывают дискомфорт, видимо в отключке я пролежал весьма долго. Здесь практически темно, не могу понять, откуда идёт свет. Ноги свободны — это хорошо. Надо попытаться встать. Собираюсь с мыслями. Раз, два, три и рывок вверх.

Есть.

Ух ты, голова идёт кругом, словно я с похмелья, нет — с жуткого бодуна. Проходит несколько секунд, и тело устанавливает контакт с разумом. Теперь я нахожусь в сидячем положении, но ясности и понимания происходящего не наступает. Вращаю головой влево, затем вправо и снова влево — какое-то помещение, причём очень тёмное, света мало. Замечаю на потолке несколько люминесцентных ламп, но толку от них не так уж и много. Это место мне явно незнакомо. Пытаюсь вспомнить, как я здесь оказался, но безуспешно. Делаю вывод — я ни хрена не помню.

Предпринимаю попытку встать на ноги. Это действие даётся мне с трудом, так как ноги ватные и слабо подчиняются моей воле. Но всё же мне удаётся принять вертикальное положение. Всё тело начинает шататься и кое-как удаётся удержать равновесие, дабы опять не оказаться на холодном полу. Попытки освободить руки не увенчались успехом — крепко связаны. Теперь осматриваю комнату более подробно: четыре угла, четыре стены, одна дверь и одно окно. Размер комнаты примерно двадцать квадратных метров, а может чуть больше, сейчас это не имеет никакого значения. Предметов здесь минимум: стол, который стоит посередине комнаты. О, есть старый телек, ему, наверное, лет двадцать, не меньше, стоит у одной из стен. Раковина и холодильник размещены около стены напротив телевизора. Ещё в одной стене есть окно, которое наглухо забито. Напротив окна дверь, кажется металлическая и очень массивная. Ведро в ближнем от меня углу. И это всё. Негусто. Это место, конечно, не тянет на пятизвёздочный отель, даже тайская единица выглядит более роскошной. Всё же пытаюсь собрать мысли в кучу. Во-первых, как я здесь оказался? Во-вторых, какой мудак связал мне руки и положил на холодный пол? В-третьих, что это за комната? На этом я хотел остановить свой подсчёт неизвестных переменных, но вдруг неожиданно возникла ещё одна. В-четвёртых: кто я?

2

С тех пор как я очнулся, мне ни разу не пришла в голову мысль — кто я?

Я просто этого не помню, а может даже и не знаю. Мне лишь известно, что я мужчина. Накатывает паника, ведь не каждый день просыпаешься безызвестной личностью. Такое ощущение, что всю информацию о тебе просто стёрли, ничего не оставили. Глубоко дышу — надо успокоиться. Для начала необходимо освободить руки. Выгибаю голову через плечо и смотрю, чем они связаны. Ага, толстая верёвка, которую по классификации смело можно отнести к тросам. Теперь надо подумать, как от неё избавиться. Нужно что-то острое. Окидываю взглядом всю комнату, но не нахожу ничего подходящего.

Предпринимаю попытку сделать первый шаг. Немного штормит, в чём причина, пока непонятно. Комната представляет собой прямоугольник с очень слабым освещением, ни одной щели, откуда может проникнуть свет извне. Даже имеющееся окно не пропускает ни лучика света.

— Эй, здесь есть кто-нибудь?! — кричу я во весь голос. — Эй, кто-нибудь слышит меня?! Пожалуйста, помогите! — Предпринимаю ещё одну попытку, но опять безрезультатно. Я здесь один.

Что это за странная комната? Со связанными руками, которые пока всё ещё находятся за спиной, иду к столу, прямо над которым расположена одна из ламп на потолке. Металлический стол. На его поверхности есть какая-то надпись. Подхожу к нему с той стороны, где нацарапано одно-единственное слово «ПРИВЕТ».

Чувствую, как по телу начинают бегать мурашки, а по спине текут капли пота. Что это за хрень?! Неужели эту надпись выцарапали специально для меня? Опять накатывает паника, пытаюсь глубоко дышать. Помогает, сердцебиение замедляется, пульс утихает.

— Спокойно, парень, главное, успокойся! — говорю я вслух сам себе.

Продолжаю изучение комнаты, которая в этот миг мне напоминает тёмный ящик, а точнее — гроб. Направляюсь к окну, но оно наглухо забито кусками листового металла. Прислоняю ухо, в надежде уловить хоть какой-нибудь звук, но тщетно, глухо как в танке.

Двигаюсь к двери. «Ого!» — первое, что приходит мне на ум при взгляде на стальное дверное полотно. Кто-то определённо не хочет, чтобы я покинул эту комнату. Дверь выглядит очень мощно, но попытаться взломать всё равно стоит. Вот только надо избавиться от верёвки. Двигаюсь дальше и подхожу к раковине. Обычная, металлическая, с отверстием для слива воды, без смесителя. Рядом с ней стоит холодильник. Чтобы его открыть, приходится немного извернуться. Противный скрип, испускаемый дверцей холодильника, вызывает у меня жуткую гримасу на лице. Внутри нет освещения, да он даже и не подключён. В холодильнике несколько полок, но лишь на одной из них стоит какая-то банка с чем-то внутри, а за ней, кажется, ещё одна. На той, что видна, есть наклейка, но из-за того, что свет толком не попадает внутрь, не могу прочесть текст, написанный на поверхности. Закрываю холодильник и понимаю, что с руками за спиной моё изучение этого склепа затрудняется. Пытаюсь просунуть руки под ногами, чтобы вывести руки вперёд, но не получается. Иду дальше вдоль стены, но ничего интересного для себя не нахожу. Подхожу к телевизору и вижу, что он весь покрыт пылью. На его экране через толстый слой пыли виднеется слово «УБИЙЦА».

По моему телу в очередной раз пробегают мурашки. Сердце стучит с такой силой, что вот-вот выскочит наружу. Сначала «ПРИВЕТ», а теперь «УБИЙЦА». Да что такое происходит? Что я сделал и, главное, кому? Отхожу от телевизора, разум словно в тумане, усердно пытаюсь вспомнить хоть что-нибудь, но память, как большой чистый лист.

В потрясённом состоянии подхожу к углу, где стоит ведро. Грязное, не пойми с чем ведро, объёмом не меньше двадцати литров, довольно широкое. Пытаюсь сдвинуть его ногой, но понимаю, что оно не поддаётся. Предпринимаю ещё одну попытку, опять безрезультатно. Оно прибито к земле намертво. Опускаюсь на колени, так как вижу на лицевой стороне ведра очередную надпись. Это слово «НОЖ», а под ним нарисована стрелочка, указывающая вниз, на дно.

— Какого чёрта? — произношу я вслух, не понимая происходящего.

На ведре есть крышка, сталкиваю её. И как только она падает на пол, в нос мне бьёт неописуемый зловонный запах. Такой резкий, что из глаз начинают идти слёзы. Одновременно с этим я падаю на бок, чтобы как можно быстрее отдалиться от источника дикой вони. Откатываюсь в сторону, жадно загребаю чистый воздух в лёгкие, кашель распирает всю грудную клетку. Лишь через несколько минут мой организм приходит в норму. Встаю на ноги и теперь издали пытаюсь рассмотреть содержимое неподвижной ёмкости. Ведро до краёв наполнено жижей, вонь от которой теперь разнеслась по всей комнате. Дышу через рот, через нос невозможно, лёгкие просто выворачиваются наизнанку. Пытаюсь осмыслить всю эту ситуацию. Как понимаю, внутри жестяного ведра, намертво прибитого к полу, находится дерьмо или, возможно, что ещё похуже. А картинка, приклеенная на ёмкость, вводит меня в неимоверный ужас.

— Это то, о чём я думаю? — со стоном вырываются у меня слова.

Неужели на дне это дерьмового ведра лежит нож? От этой мысли у меня сводит желудок, который, как я понимаю, давно уже не встречался ни с чем съедобным.

3

Чем дольше я смотрел на эту кучу дерьма в жестяной обёртке, тем сильнее покрывался потом. От одной только мысли, что придётся соприкоснуться с «этим», я впадал в истерическое состояние. Оно было просто ужасно на вид, ведро из преисподней. Если существует ад, то люди, попавшие туда в наказание за грешные дела, хлебают это дерьмо вёдрами, возможно даже именно этим.

Я пытался успокоиться, привести нервы в порядок, восстановить нормальное сердцебиение и дыхание. Неужели, чтобы развязать руки, мне придётся туда окунуться? Нет, этого я делать не буду. Лучше сдохну в этой вонючей, тёмной и мерзкой комнате.

Но в глубине души я прекрасно понимал, что мой единственный путь к спасению в этот момент лежит на дне ведра.

Не знаю, сколько прошло времени, но, пока я сидел в противоположном углу, уткнувшись носом в колено, стараясь не вдыхать этот тошнотворный запах, меня не покидали мысли о том, что это конец моей жизни. Мне ни за что не выбраться отсюда. Это моя могила — могила неизвестного человека. А самое страшное то, что я даже не знаю, за что меня решили медленно убить или свести с ума. Неужели я настолько плохой человек, что заслуживаю такого наказания? Одиночество и неизвестность — это самое ужасное, с чем может столкнуться человек на своём пути. Будь здесь кто-нибудь ещё — было бы не так страшно. Или если бы я знал, как меня зовут, кто я.

Философски размышляя, решил закрыть глаза и прислушаться к окружающей обстановке. В темноте — а здесь почти темно, если не считать пару люминесцентных ламп, которые едва светят — органы чувств начинают вести себя по-другому, лидерство обычно забирает слух. Но, находясь здесь, я слышал только собственное дыхание и стук сердца. И больше ничего, абсолютно ничего. Такое ощущение, что меня заперли в каком-то военном бункере глубоко под землёй.

Пол был такой холодный, что приходилось постоянно менять позу. Но со связанными руками за спиной особенно не отдохнёшь. Про то, чтобы поспать, я вообще молчу, хотя в такой ситуации сон мне казался идеальным вариантом. Как же я хотел сомкнуть глаза и погрузиться в мир грёз. Я то и дело клевал носом, но холодный пол и нарастающее чувство голода возвращали меня в реальность. Но по-настоящему меня пробудило не это, а маленькая красная точка, мигающая в углу под потолком.

4

Это красное пятнышко в верхнем углу казалось мне чьим-то глазом, то и дело подмигивающим. Когда я осознал, что это значит, внутри меня всё замерло. Я перестал дышать и шевелиться, кровь застыла в жилах и холодила тело. Это камера видеонаблюдения. Вот что у меня пролетело в голове. Не может быть! За мной кто-то наблюдает. Всё то время, что я здесь нахожусь, а это уже около двух часов после пробуждения, за мной следили. Я как животное в зоопарке, на которое пришли поглазеть.

Поднимаюсь на ноги. В голове полный бардак. Не спеша направляюсь в угол, где красная точка, словно морской маяк, манит к себе одинокое судно. Подхожу вплотную, поднимаю голову и долго смотрю. Проходит около минуты, а может и больше, и вдруг я кричу во весь голос, напугав даже самого себя.

— Какого чёрта здесь происходит?! Эй, там наверху, ответьте мне. Это какая-то шутка?!

Красная точка продолжает мигать, я нервно дышу. Понимаю, что надо успокоиться, но не могу. Напрягаю зрение. Теперь я отчётливо вижу, что в самом уголке размещена маленькая камера, которую в дневное время суток при хорошем освещении можно даже и не заметить.

Я начинаю ходить по кругу, как зверь в запертой клетке. Благодаря ходьбе удаётся немного успокоиться, но тут же у меня вдруг начинается истерический припадок.

— Я понял! — кричу я, продолжая ходить по комнате кругами. — Это прикол такой, да? Нет-нет, не прикол, это такая передача, где разыгрывают людей. Да? Вот я дурак, как же сразу не догадался.

Мой взор устремляется обратно на камеру.

— Или это какая-то другая передача, дайте подумать. — Я продолжаю ходить кругами, и в моей речи всё больше чувствуются страх и одновременно отчаяние.

— Это, мать вашу, как её… «Звёзды под гипнозом». Точно, я угадал, да? — У меня вырывается истерический смешок. — Ну, где тут у нас ведущий, эй!

Я увеличиваю скорость ходьбы, практически уже бегаю кругами как заводная юла. Но вдруг я останавливаюсь, падаю на колени, и вот уже вместо смеха у меня вырывается плач. Мне страшно. Вы даже не представляете, насколько страшно. Слёзы текут рекой, я похож на маленького ребёнка, который потерялся в большом торговом центре и думает, что уже никогда не найдёт свою маму. Слёзы и сопли — как же мне стыдно за себя, но по-другому не могу, сейчас не могу. Я хочу выйти отсюда, хочу на свободу, хочу увидеть солнечный свет. Но я понимаю, что это вряд ли произойдёт, потому что это не какое-то там телешоу, это реальность с привкусом смерти.

Я забился в угол как дикое животное, которое привезли прямиком из джунглей и бросили в запертую комнату. И вот, сидя на корточках, я понимал, что слишком рано сдался. Тот, кто за мной наблюдает, этого только и добивается. Хочет меня сломать. Ему, а может даже им, доставляет большое удовольствие лицезреть мои истерики, слёзы, крики и отчаянное положение.

К тошнотворному запаху я уже привык, и теперь он беспокоит меня намного меньше. А чувство голода, к сожалению, никуда не делось, оно, наоборот, даже усилилось. Но для начала надо избавиться от этой чёртовой верёвки за спиной. Лишь тогда я могу рассчитывать хоть на что-нибудь.

Встав на ноги, я лишь сейчас заметил, что одет в хлопковые штаны и футболку. Спереди на штанах имеются карманы, в которых может лежать что-то, что поможет мне выбраться на свободу. И вспомнил про банки в холодильнике. Возможно, в них еда, а есть я хочу очень сильно.

— Да, парень, ты в такой в глубокой заднице, что даже непонятно, какого она цвета, — произнёс я, направляясь в угол, где стояло ведро. — Твой возможный путь к спасению лежит на дне дерьма.

Медленными шагами я продолжал приближаться к вонючему углу. Дышать становилось труднее, это если учесть, что сверху лежит крышка. Расстояние между мной и тарой, где находился нож, если верить картинке, наклеенной на переднюю часть ведра, составляло не больше метра. Встав возле ведра, я повернул голову в ту сторону, где мне упорно подмигивал красный глаз.

— Вот почему оно прибито намертво, да? Хотите получить рейтинговое шоу! Хотите увидеть, как взрослый мужик со связанными руками за спиной копается в куче дерьма. Вы что, с канала MTV?

Всё это я изрёк с лёгкой нездоровой иронией и улыбкой на лице. Наверное, хотел показать моему зрителю, что силён духом. Но в глубине души осознавал, что мой дух размазан, как таракан на кафельном полу после встречи с домашней тапкой. По сути дела, я и есть тот самый беспомощный таракан, просто давят меня не сразу, а потихоньку, наслаждаясь мучительным процессом.

Я посмотрел на ведро, подошёл к нему вплотную. Несмотря на то что в нос ударили невероятные ароматы гниения и много чего ещё, я был настроен решительно. Мне необходимо обыскать дно. Возможно, там и нет никакого ножа, но я обязан проверить. Уверен, он там есть. Это только начало игры. О да, это игра! Кто-то, обладающий больной фантазией, пересмотревший в детстве фильмов ужасов, решил взять на себя роль злодея и помучить человека.

Я больше не смотрел в угол, где находилась камера. Пытался сконцентрироваться на ведре. Если его нельзя перевернуть, значит, я должен туда залезть. Самый лёгкий и простой способ отпал сам собой, так как руки мои были вне игры. Да, это действительно было бы проще всего: быстро опустил руку, пошарил по дну и вытащил заветный предмет. Но режиссёр и сценарист этой игры хотел увидеть настоящее красочное представление.

После небольшой паузы я перевёл взгляд на свои ноги. Чем они хуже рук, чтобы достать предмет со дна? В принципе ничем, те же пальцы. Всё-таки человек произошёл от обезьяны, а наши ближайшие родственники очень умело пользуются всеми конечностями.

Мои босые ноги, уже испачканные в пыли и грязи, были готовы погрузиться в необъятное море дерьма. Задрать штанину не было возможности, поэтому придётся окунать прямо так. Скинув крышку, я поднял ногу и задержал её в нескольких сантиметрах над коричневой жижей. Повернул голову в сторону камеры и мысленно попытался проникнуть за кулисы. Там сейчас сидит человек и потирает свои потные ладони в предвкушении спектакля. Это только начало, проговаривает он про себя, всё самое интересное впереди. Мне кажется, я читаю его мысли, и с горечью понимаю, что это действительно только начало.

Я вернулся в реальность, моя нога стала медленно опускаться на дно. Первое соприкосновение было самым ужасным. Холодная и вязкая субстанция поглотила мой большой палец, а затем и все остальные пальцы с таким удовольствием, что это трудно описать. Я закрыл глаза. После первого контакта на моём лице появилась такая гримаса, что можно было подумать, что я откусил кислейший лимон. Параллельно этому из моих уст вылетали нечленораздельные звуки, переплетающиеся с бранью, и по ним можно было легко определить, что в данный момент я испытываю настоящий ад. Процесс погружения длился вечность, так мне казалось. Наконец-то моя нога нащупала дно.

Дышать глубоко не получалось, это было просто нереально. Казалось, если проведу тут ещё несколько минут, то потеряю сознание. Поэтому решил, что надо делать всё быстро и забыть о том, в чём именно находится нога. Начинаю водить ступнёй по всей поверхности и вдруг понимаю, что пальцы за что-то зацепились. Первая мысль, промелькнувшая в голове, — я спасён. Зашёл на второй круг. Мне действительно не показалось, там что-то есть. Начал более тщательно ощупывать предмет, размещённый в центре. В этот миг я даже перестал ощущать зловонный запах и стал дышать более ровно. Адреналин просто взорвал меня изнутри, глаза загорелись, на лице появилась улыбка, и даже смешок исчез.

По прошествии нескольких секунд моё радостное настроение резко сошло на нет. Закружилась голова, почувствовал, как холодеет лоб, а спина покрывается ледяными капельками пота. Сердце готово взорваться.

Не может быть. В голове проносились разные мысли, я пытался осознать то, что поведали пальцы ног. Нет, там действительно что-то было. По своей форме похожее на нож, причём не самый маленький. Была лишь крохотная, мать её, проблемка — предмет закреплён на дне.

Когда мозг переварил полученную информацию, моя нога, погруженная внутрь, стала упорно пытаться зацепить предмет пальцами и вытащить его. Раз за разом предпринимал попытки, но всегда неудачные. Нож, или что-то другое, было достаточно хорошо закреплено на дне ведра. Меня бросило в жар, затем в холод, и так несколько раз, пока я не понял, что всё это значит.

Я вытащил ногу. Смотреть на неё не было сил: вся покрыта дерьмом, об этом свидетельствовал запах. Самое обыкновенное дерьмо, не исключено, что человеческое. Скорее всего, оно самое. Стоя уже на двух ногах на полу, я пытался сбить остатки человеческих испражнений. Тряс ногой, и частички коричневой субстанции неохотно слетали со штанины и ступни. Я подошёл к металлическому столу и стал всевозможными способами тереть об него ногу. Как всё это было омерзительно, трудно даже описать словами. Это надо видеть. А ведь кто-то видел, там, по другую сторону камеры видеонаблюдения. Кто-то получал удовольствие, глядя на то, как человек мечется по комнате с говном на ноге, пытаясь её очистить.

Я снова забился в угол, пытаясь практически не вдыхать отравленный воздух. От меня несло как от бомжа, который забыл, что такое туалетная бумага и душ раз в неделю. Нога, которая не могла похвастаться загаром, приобрела коричневый оттенок. То и дело я переводил взгляд с неё на мигающий огонёк в углу напротив. Прекрасно понимаю, что там ждут от меня следующего шага, а следующий шаг самый мерзкий. Если не могу достать предмет ни руками, ни ногами, следовательно, остаётся один-единственный вариант. Но как только я думаю об этом, представляю, как моя голова погружается в эту вонючую массу, — тут же тошнит и пустой желудок выворачивается наизнанку. Но другого выхода нет, если хочу развязать руки. Да и в целом оружие мне не помешает.

Перед тем как погрузить лицо в испражнения, попытался вычерпать хоть немного ногой, но это почти не помогло. Не стал оттягивать худшее, решил сделать всё быстро.

Встал на колени перед ведром. Запах, несмотря на то что я пребываю здесь уже давно, всё равно был ужасно отвратителен. Он, наверное, единственное, к чему я никогда не смогу привыкнуть в этой комнате.

По-прежнему дышу ртом.

Закрыл глаза.

Досчитал до трёх.

Выдержал последнюю паузу.

Задержал дыхание.

Перед погружением попытался вспомнить молитву, но, видимо, я не был прилежным христианином.

После контакта с жижей я стремительно направил голову ко дну ведра. За счёт того, что оно было довольно широким, плечи не мешали мне искать свой ключ к спасению.

Описать всё то, что я испытывал в этот момент, просто невозможно. Это действительно был ад, именно так он и выглядит. Время, проведённое там, показалось мне вечностью, хотя я уложился в несколько секунд.

Не открывая глаз, устремился ко дну. Нащупал нужный мне предмет лбом. Теперь предстояло сделать самое тяжёлое — открыть рот и вцепиться в него зубами.

Я это сделал.

Сделал то, что в обычных обстоятельствах не сделал бы ни за какие деньги. Как только мои челюсти сомкнулись на предполагаемом ноже, сделал резкий рывок вверх. Голова взлетела как выпущенное из пушки ядро. Повалился на землю, с волос на лицо стекали остатки дерьма. Часть из них попала в рот, что спровоцировало рвотный процесс. Мой желудок был настолько пуст, что на пол практически ничего не вытекло. Я лежал на боку и глубоко дышал. И вдруг накатили слёзы, я зарыдал как маленькая девочка, которой подарили давно обещанную куклу. Передо мной на полу лежал большой кухонный нож, который так же, как и я, был коричневого цвета. Наступила темнота — я отключился.