ЗемлеКоп. Бульварная сказка с пониженной социальной ответственностью

Максим Грудин

Он громила в форме и коммерческий полицейский. Он находит оправдание своим поступкам в послании апостола Павла к римлянам: «Если язычники, не знающие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон» и «Нет власти не от Бога, твой начальник – твой слуга, тебе на добро». Он видит себя одним из лучших членов общества. Он решает криминальные загадки по своим понятиям о законе и справедливости, веря в то, что он прав, а несогласные с ним поймут его правоту позже. Книга содержит нецензурную брань.

© Максим Грудин, 2020

ISBN 978-5-4498-9596-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все персонажи вымышлены. Все сходства с возможными реальными людьми и событиями случайны. Описанные ниже действия имели место исключительно в воображении автора.

Памяти общественного порядка посвящается.

Действие первое

«Бабушка отъехала»

Картина первая

Помещение дежурной части отдела полиции, людей нет. Звонит телефон. Никто не подходит. Телефон звонит около минуты. Входит оперативный дежурный.

Дежурный: Оставь надежду, сюда звонящий. Каждый второй — полоумный со стажем, сцуко. Попробуй остаться нормальным (включает громкую связь). 5 отдел полиции, дежурная часть, слушаю вас.

Голос дряхлой бабки: Здравствуйте, помогите, пожалуйста, у меня из квартиры все пропало, все вещи вынесли, все документы, приезжайте скорее. Мой адрес: Белы Куна, 2, корпус 2, квартира 46, фамилия Георгиевская, меня в вашей милиции все знают…

Дежурный: Да-да, сейчас приедем, ожидайте (выключает громкую связь) Надо же, жива еще.

Картина вторая

Лестничная площадка блочной пятиэтажки. Входят двое полицейских и подходят к двери квартиры №46. На двери висит объявление на листе бумаги: «Уважаемые сотрудники полиции, скорой, МЧС и прочих экстренных служб! В квартире живет моя психически больная мама. По всем вопросам прошу звонить по тел. [phone]». В прихожей нет мебели, над входной дверью висит портрет Брежнева, из комнаты доносится бабкин бубнеж.

Первый полицейский: Вот сука!

Пинает ногой дверь. От удара портрет падает. Бабкин голос на секунду замолкает, а потом продолжается.

Голос бабки: Вы меня слышите? Приезжайте побыстрее, у меня тут Брежнев упал, в квартире явно кто-то есть…

Картина третья

Дежурная часть отдела полиции. Трубка лежит рядом с телефоном. Окончание реплики бабки слышно из нее. Дежурный что-то пишет в амбарную книгу, не глядя, кладет трубку на место. Телефон тут же звонит. Дежурный берет трубку.

Дежурный: 5 отдел полиции, дежурная часть, слушаю вас.

Выслушивает, что ему говорят, что-то записывает на отдельном лежащем листе бумаги. Кладет трубку.

Дежурный: Со следственного комитета звонили — на кладбище висит раздетый труп.

Картина четвертая

Панорама петербургской улицы застройки начала XX века. Пятиэтажные невыразительные дома с проходными дворами. Рядом трехэтажное здание школы. Между ними общественное пространство, огороженное сетками-панелями, посередине которого расположен школьный стадион. Доступ на стадион свободный, в загородке есть несколько дверных проемов. На спинке скамейки сидит Юра — 27-летний хулиган, мошенник, мелкий наркоторговец и гопник, агрессивный психопат со справкой из ПНД. Он держит руки в карманах ветровки. К нему подходит молодой гопарь.

Гопарь: Привет!

Юра: Привет, ёпта!

Гопарь: Почем соль?

Юра: Кто спрашивает?

Гопарь: Сизый.

Юра: Он мне должен (показывает три пальца на левой руке).

Гопарь: Он знает, ёпта.

Юра: И чё?

Гопарь: Просил отдать.

Юра достает из правого кармана ветровки руку с мобильным телефоном. Гопарь подходит к Юре ближе, достает из кармана спортивных брюк сложенные денежные купюры и запихивает их в правый карман ветровки Юры, после чего отходит.

Юра: Номер говори.

Гопарь: 8 952 600 54 13.

Юра набирает и отправляет смс. Гопарь получает и читает: «Пражская, 20—1, 3 парадная, слева в решетке». Гопарь лыбится.

Гопарь: Кидка чтоб не было!

Юра: Не бзди, чуча!

Гопарь уходит. К Юре подходит местный ханурик, опустившийся на веществах.

Ханурик: Юрец…

Юра: Чё?

Ханурик: Херово мне…

Юра: И чё?

Ханурик: Угости, у тебя же есть.

Юра: На жопе шерсть. К Самиру в лабаз иди, у него канючай.

Ханурик: Да не звизди, угости, будь человеком…

Юра: Да иди ты на куй, вичара едучая! Еще раз подойдешь — отфизжу и обоссу (встает на скамейке, делает демонстративный жест как будто ширинку расстегивает. Ханурик отбегает).

Ханурик (кричит противным голосом): Крутыш едучий, а хату просрал!

Юра моментально заводится. Спрыгивает со скамейки, подбегает к ханурику, хватает его за грудки, тот съеживается.

Юра (орет в лицо): Чё ты сказал, падла? Кто просрал? Я просрал? Кто говорит? Ты, сука? Говори, отфизжу!!!

Ханурик: Ушастый, Вадик Армян, Сопля, Богдаха Кречетский — все говорят.

Юра: Чё говорят???

Ханурик: Что ты Ильгара хотел с товаром кинуть, а он вовремя просек и хату у тебя отжал…

Юра: Я, ипать?! Я хотел Ильгара кинуть?! Да он первый меня кинул, в батину хату своих гондонов прописал!!!

Ханурик: Я не знаю. Так говорят….

Юра: А ты, фидрота, повторяешь? Ну, сука, получи (несколько раз бьет ханурика рукой и ногой в живот, тот сгибается пополам и падает).

Юра отбегает к скамейке, хватает из-под нее биту и бежит обратно, размахивая ею. Ханурик успевает вскочить и убежать. Юра возбужденно дышит, идет обратно, с размаха запрыгивает на скамейку, кладет биту на сиденье.

Юра (говорит вслух): Ответите еще, суки, за все мне ответите!

У тротуара припаркована «Тойота Королла» черного цвета на транзитах с тонированными стеклами. За рулем сидит опер Володя из 5 отдела полиции. Он наблюдает за происходящим.

Юра бешеным взглядом озирает окрестности. Он видит, как из подворотни на прогулку с собакой выходит Людмила Михайловна — одинокая пенсионерка, 77 лет, с головой не дружит после трех инсультов, владелец отдельной двухкомнатной квартиры. Юра встает и идет за ней. Людмила Михайловна выходит на небольшой пустырь, где гуляют собачники. Юра догоняет ее.

Юра: А я вас помню, у вас раньше была другая собака. Здрасьте!

Людмила Михайловна: Ой, здравствуй, здравствуй. Да, да, у меня жила Маня, много лет жила, вот умерла недавно, ах как жалко…

Юра: А эту как зовут?

Людмила Михайловна: Это Джон, Джон, ко мне, ко мне, куда побежал!

Юра: Джон, Джон, сюда, сюда (свистит). А у меня тоже собака есть. Такса. Зовут Гера.

Людмила Михайловна: Ой, хорошо, это хорошо.

Юра: А меня Юра зовут. А вас зовут бабушка Мила, правда?

Людмила Михайловна: Да, да, меня зовут Мила, а ты откуда знаешь?

Юра: Так вас мой папа знал. Он про вас много рассказывал, что вы хорошая, добрая, животных любите.

Людмила Михайловна: Да, да, я люблю животных, я животных люблю, а папу твоего я не помню.

Юра: Да он же вот в этом доме жил (показывает на первый попавшийся дом). Вот на третьем этаже, Александр Леонтьевич его звали. Он же вам часы чинил.

Людмила Михайловна: Не помню, не помню, много кто приходил, ко мне много кто приходил. Пусть и твой папа приходит, у меня опять часы сломались.

Юра (изображает скорбь): Нет, бабушка Мила, мой папа не придет. Он зимой умер (всхлипывает, смахивает рукой невидимую слезу). Все хотел с вами встретиться, чайку попить, да уже ходил плохо. Отмучился (плачет).

Людмила Михайловна: Ах, как жалко, как жалко, бедный Юра, бедный, не плачь, не плачь, все устроится.

Юра: А теперь я один на всем белом свете остался. Никого у меня нет. Мама умерла, когда я маленький был. Девушка бросила (плачет).

Людмила Михайловна: Ой, как плохо, плохо как. Юра, пойдем, пойдем ко мне, чаем угощу, бутербродов дам. Джон, Джон, ко мне, ко мне, домой, домой.

Юра скрывает коварную улыбку.

Юра: Джон, домой, домой (свистит).

Людмила Михайловна идет в сторону дома. Юра осторожно берет ее под руку. Со стороны это смотрится не столько трогательно, сколько странно: интеллигентная старушка Людмила Михайловна в сопровождении уличного быдловатого гопаря Юры. Они вместе заходят в подъезд дома Людмилы Михайловны. Черная «Королла» отъезжает.

Картина пятая

Помещение дежурной части. Входит участковый уполномоченный Василенко — майор полиции, 35 лет, взрослый, опытный сотрудник образцовой славянской внешности: светлые волосы, голубые глаза.

Василенко (дежурному): Здорово, Славян!

Дежурный: Здравствуй, Саша.

Обмениваются рукопожатием.

Василенко: Ну как?

Дежурный: Каком кверху. У граждан совсем крыша съехала. Во, смотри, какая заявка.

Василенко: На кладбище раздетый труп? И что в этом странного? На то и кладбище, чтобы покойники были.

Дежурный: Так-то да, но тут со следственного комитета звонили, сказали, к ним какая-то бабка пришла и рассказала страшную историю про своего мужа, которого она видела мертвым и раздетым на кладбище.

Василенко: Ну, хоронят наверно. Раздели, обмыли-подмыли и в гроб. Так?

Дежурный: Нет, она говорит, что он на дереве висит. Может, разберешься, чё за фигня?

Василенко: А что я-то? Я не бытую.

Дежурный: Да я знаю, что сегодня Берестнев днем при дежурке. Он звонил, опаздывает, трамваи в пробку встали. Помоги с заявочкой, а то сейчас начнут отовсюду педалить. Земля твоя же.

Василенко: С чего моя-то? Общественная. Гусарова четвертый год в декрете, а я за нее копаю на колхозных основаниях за трудодни бесплатные, сцуко, бесит. Нашли землекопа, нах. Пусть Берестнев труп закапывает.

Дежурный: Ну, ты же там все равно всех знаешь. Я на разводе скажу, что ты на заявке. Съезди, тебе же все равно по дороге.

Василенко: Ладно, только вооружи.

Дежурный: Это можно (берет телефонную трубку, набирает номер, дозванивается до пульта охраны) Доброе утро, 5 отдел полиции, ключи 621-622-623-624, Назин, снимем, спасибо!

Кладет трубку, достает из ящика стола связку ключей и идет в сторону выхода из главной комнаты дежурной части. Василенко в это время записывается в книге выдачи оружия.

Картина шестая

Помещение комнаты выдачи оружия. В одной из стен сделано маленькое окошко как в зарплатной кассе. В него Василенко отдает карточку желтого цвета, после чего получает пистолет, два магазина и 16 патронов. Снаряжает магазины, один вставляет в рукоятку пистолета, другой убирает в кобуру. В помещение заходит другой участковый по фамилии Полинов.

Полинов: Саня, привет!

Василенко: Здорово!

Обмениваются рукопожатием.

Полинов: Как сам?

Василенко: Как универсам. Что хотел?

Полинов: Да так. Как всегда — дали пистолет, крутись как хочешь?

Василенко: Ты не в тренде, деревня. На городе все по-другому.

Полинов: А как по-другому?

Василенко: Закон и порядок. Дорого. Постоянным клиентам годный дисконт. Ладно, я на труп.

Картина седьмая

Кабинет начальника отдела полиции. Утреннее совещание. Во главе стола сидит начальник, впереди и по бокам — оперативные дежурные, один сдает смену, другой принимает. По стенам кабинета на отдельных стульях сидят участковые и опера.

Начальник: Все собрались? (смотрит график работы). А Василенко где?

Дежурный: На заявку поехал, там какой-то мифический труп на кладбище.

Начальник: Не звонил еще?

Дежурный: Пока нет.

Начальник недовольно хмурит брови.

Начальник: Так, граждане, чтоб вы знали — отдел по показателям в жопе. Не надо на меня так смотреть, жопа — это не матное слово. А в жопе мы потому, что вы ни хрена не делаете. Таких дармоедов и дебилов я здесь терпеть не намерен. Поэтому сегодня с каждого участкового либо одно раскрытие, либо пять оплаченных протоколов. Без результатов никого не разоружать. Встречаемся здесь в 9 вечера. Все по рабочим местам (дежурному) Василенко это тоже касается, будет звонить, скажешь, что рабочий день до 9 вечера, я приказал. Чтобы в полшестого и не думал здесь ошиваться, домой не отпущу. На ваш график мне насрать. Я отсюда ухожу в 11 вечера и прихожу в 7 утра. Поэтому вот вам рабочий день с 9 до 18 (показывает локтевой фак на правой руке всем присутствующим).

Картина восьмая

Кладбище. Могила и надгробная стела. На ней написано: «Прохоренко Николай Степанович. 1938—1993». Перед стелой стоит Василенко и мужчина из дирекции кладбища.

Василенко: Что это?

Мужчина из дирекции: Ну, это… Прохоренко Николай Степанович, написано же.

Василенко: А почему нам звонят и говорят, что он раздетый и на дереве висит?

Мужчина из дирекции: Кто звонит?

Василенко: Да бабка какая-то пришла в следственный комитет и говорит, что здесь раздетый труп ее мужа, которого не хоронят.

Мужчина из дирекции: А, понятно. Это его жена сумасшедшая. Целую неделю сюда ходила, какой-то бред несла, потом перестала ходить. Я думал, отпустило, а она вон чего — жаловаться пошла. Понятно.

Василенко: Во-во. Поэтому пойдем, объяснение я с вас возьму: что, где, когда, зачем и почем. Таков порядок.

Мужчина из дирекции: Ну, пойдем, если надо. А проблем-то не будет?

Василенко: Пока не знаю. Может и будет.

Мужчина из дирекции: Может не надо?

Василенко: Да никому не надо. А если бабка пожалуется?

Мужчина из дирекции: На что?

Василенко: Да кто ж ее знает, полоумную-то? Кстати, а чего вы решили, что она сумасшедшая?

Мужчина из дирекции: А у меня телефон ее дочери есть, могу дать. Позвоните, она вам все расскажет.

Василенко: Телефон — это хорошо. Ну ладно, пошли объяснение писать и поеду я, а то своих дел по самые помидоры.

Картина девятая

Кладбище. Василенко идет и разговаривает по телефону.

Василенко: Алё, привет! По трупу на кладбище — это чистый фейк. Никакого трупа нету, слава Богу. Есть чувак, который в 1993 году помер, нормально похоронили, а у жены на почве утраты крыша поехала, и она время от времени ходит по инстанциям и бредит. Что? Да, кладбищенские мне номер телефона ее дочери дали, я ней разговаривал, она все подтвердила. Нет, бабка официально на учете не стоит, просто с ума сошла. Нет, по «02» звонить не будет. Ага, давай.

Василенко садится в машину и уезжает.

Картина десятая

Кухня в квартире Людмилы Михайловны. Людмила Михайловна и Юра пьют чай.

Людмила Михайловна: Ну как, Юрик, поел, попил?

Юра: Да, спасибо, бабушка Мила. Все вкусно, приятно, прямо детство свое вспомнил. Папа, мама (опять деланно всхлипывает).

Людмила Михайловна: Ну-ну, не плачь, не плачь, все будет хорошо (говорит несколько утомленно, т.к. она устала и хочет прилечь отдохнуть, а неожиданный гость ее очень стесняет). Заходи завтра, завтра еще приходи.

Юра: А я никуда и не тороплюсь. Да и идти мне некуда (всхлипывает, трет глаза).

Людмила Михайловна: Как некуда, почему некуда, что ты такое говоришь?

Юра: Жить негде мне, бабушка Мила.

Людмила Михайловна: Почему негде, нельзя так, чтобы негде.

Юра: Помните, я вам про папу-покойничка рассказывал? Так вот, он у меня пьющим был. И однажды по пьяному делу его азеры черножопые обманули.

Людмила Михайловна: Юра, Юра, что ты говоришь, как можно так выражаться? Это же некультурно, неинтеллигентно…

Из Юры постоянно лезет его хулиганская натура лиговского быдла.

Юра: А как их еще по другому звать-то? Понаехали, суки черножопые, русских спаивают! Зверье, бабушка Мила, одно слово — зверье! Ну вот, есть такая Хася, приехала, вообще никто и звать никак, уборщицей вон в Полярной академии работала.

Людмила Михайловна: Да, да.

Юра: А потом родичи приехали, магазин открыли, папа к ним за водкой ходил, они ему в долг давали, а потом….

Людмила Михайловна: Да, да, в долг брал, а зачем он в долг-то брал?

Юра: Да он же не знал, он думал, что его за так угощают! Папа добрый русский человек, привык людям верить, а они его обманули, потом эта же Хася его на себе фиктивно женила, в квартиру прописалась, своих детей прописала, а меня на улицу выкинули.

Людмила Михайловна: Ой, как нехорошо, нехорошо, нужно что-то делать, в милицию, наверное, надо пойти…

Юра: Да без толку! Ну, ходил я к нашему участковому, его Василенко зовут. Говорю ему — давайте азеров посадим, магазин у них отберем, я сам буду торговать, и мне и вам хорошо будет. А он такой: это гражданско-правовой вопрос, полиция жильем не занимается, напиши исковое заявление в суд, если хочешь, я помогу тебе написать, потом по суду выпишешь их и все. А чё заявление-то? Суд мне вообще на хер не нужен! Этих чурбанов резать надо, а он — заявление… Коррупционер гуев!

Людмила Михайловна: Юрка, Юрка, не ругайся, нехорошо, нехорошо это.

Юра: Да чё нехорошо-то? Чё нехорошо?! А людей обманывать хорошо? Квартиры отбирать хорошо? А он ничего не делает. Да азеры ему денег заслали, ясное дело! Козлина! (без перехода, потому что Юра психопат, у него мысли скачут в разные стороны) Бабушка Мила, можно я у тебя пару дней поживу. Плохо мне, идти некуда (опять изображает плач). А я для тебя что хочешь сделаю. Помогать буду, ухаживать буду. Можно, бабушка Мила?

У Людмилы Михайловны от такого молодецкого нахрапа кружится голова.

Людмила Михайловна: Ладно, Юра, Юра, поживи у меня, места хватит, поживи.

Юра встает на колени и начинает щекой тереться о руку Людмилы Михайловны. Та растрогана по самое не балуйся.

Юра: Бабушка Мила, у меня, кроме тебя, никого нет. Называй меня внуком, пожалуйста, ну, пожалуйста.

Картина одиннадцатая

Помещение для посетителей перед окном оперативного дежурного. Подходит мужчина лет 50, обывательская внешность, ничего примечательного. В руке портфель.

Дежурный: Слушаю вас.

Мужчина: Здрасьте! А кто участковый по Лиговскому 138?

Дежурный: Егоров Евгений Сергеевич.

Мужчина: А где его можно найти?

Дежурный: Тамбовская, 13.

Мужчина: Спасибо (уходит).

Картина двенадцатая

Василенко за рулем. Едет по узкой улице в две свободных полосы. Машина впереди резко тормозит. Василенко быстро нажимает на педаль тормоза.

Василенко: Осторожней, ёпта!

Машина впереди стоит. Василенко сидит и ждет продолжения. Проходит несколько минут.

Василенко: Ну, скоро там?

На улице раздаются крики и громкая ругань.

Василенко: Что еще там такое? (нажимает на аварийку, выходит из машины).

Он видит, как в трех машинах впереди вновь созданной пробки стоят трое мужчин пролетарской внешности. У одного из них в руках доска. Перед ними парень 25 лет с бейсбольной битой. Он наскакивает на троих и пытается наносить удары. Трое уклоняются и маневрируют вокруг парня, пытаясь подобраться ближе. Василенко с интересом смотрит на происходящее. Попыток приблизиться не делает. Из машины сзади выходит мужчина 50 лет. Он тоже видит эту сцену.

Мужчина (в спину Василенко): Товарищ полицейский, а почему вы ничего не делаете?

Василенко (оборачиваясь): Ой, кто это?

На лице мужчины недоумение.

Мужчина: Я что-то не понял…

Василенко: И я.

Мужчина: Что — и я?

Василенко: Ну, и я за компанию с вами не понял. Вот стою, хочу понять.

Мужчина: А что тут понимать, товарищ майор? Вы что, не видите — люди дерутся!

Василенко: Да где дерутся-то? Дрищ битой вообще не владеет, так, подмахивает. А эти три дятла не агрессивны, по ходу просто обороняются. Слуште, может, забьемся кто кого?

Мужчина (повышает голос): Да вы совсем, что ли?! Драка на улице! Это же преступление!

Василенко: Потише, пожалуйста. А то сейчас оформлю за мелкое хулиганство и оскорбление сотрудника полиции!

Мужчина: Меня?! А почему не их?

Василенко: А непонятно?

Мужчина: Нет, непонятно! Очень непонятно, товарищ полиционер! Вот это ваше отношение к гражданам…

Василенко: Да при чем тут граждане? Они вон (показывает на дерущихся) тоже граждане. Просто вы один, а их четверо. Вас мне завинтить легче. И опротоколить вас проще. Я же вижу, вы законопослушный. Значит, вертеть вас на бую закона легче легкого, вы же сопротивляться не будете. А этим придуркам терять нечего. Если они среди бела дня на улице махач устроили, значит им точно на мои протоколы накласть вдесятеро. Доступно объясняю?

Мужчина: Ну и милиция у нас теперь стала!

Василенко: Полиция. И еще, чтоб вы знали — с нас требуют не просто протоколы, а протоколы оплаченные. То есть я еще должен деньги с нарушителя стрясти в государеву казну. С такого как вы снять легче. А с этих — ну что с них взять? Вошь в кармане, блоха на аркане. И здоровья у меня одному против четырех выступать никакого нету.

Мужчина: Отличная у нас полиция, просто отличная! Ладно (достает мобильный телефон). Я сейчас звоню в городскую прокуратуру на горячую линию и все в точности передам, что вы мне сказали.

Василенко: Валяйте. Прокурору привет! Это, кстати, он, козляра драная, нам план по протоколам спускает. Требует обеспечить взыскиваемость в бюджет, во как. Это прямое нарушение закона, да только не для него. Об этом тоже сказать не забудьте.

Мужчина набирает номер, ждет ответа, но ему никто не отвечает. Василенко продолжает внимательно наблюдать за ситуацией. Обмена ударами по-прежнему не происходит. Вокруг троих и парня собираются зеваки. Мужчина опускает телефон. Василенко поворачивается к нему.

Василенко: Дозвонились? Открыли прокурору Америку через форточку?

Мужчина: А фамилия ваша как?

Василенко: А как в удостоверении.

Мужчина: А предъявите, пожалуйста, ваше удостоверение.

Василенко: А с чего это?

Мужчина: Да вы по закону обязаны предъявлять удостоверение!

Василенко: По закону я обязан предъявлять удостоверение только в том случае, если я первый обращаюсь к гражданину. А если гражданин первый ко мне обращается — вот как вы сейчас — то я обязан представиться, выслушать и корректно направить вас в какой-нибудь орган подальше от полиции.

Мужчина: Я понял! Вы просто надо мной издеваетесь! Я теперь точно жалобу напишу! Ваша фамилия и должность!

Василенко: Рядовой милиции Тушпаров Колхаман Токтасынович.

Мужчина: Да вы что несете вообще?!

Василенко собирается произнести очередную троллинг-фразу, но в это время у него звонит телефон. Василенко достает трубку и смотрит, кто звонит. Это дежурный.

Василенко: Внимательно!

Дежурный: Алексан Михалыч, а вы где?

Василенко: На территории.

Дежурный: А вы далеко от Тамбовской 4?

На адресной табличке дома, у которого стоит Василенко, написано: «Тамбовская улица, 10».

Василенко: Минут 20—25 ехать. Это если в пробку не попаду. А что?

Дежурный: С заявкой поможете?

Василенко: А что я-то? Берестнев бытует. Ему звони.

Дежурный: Он поехал по телеге опрашивать.

Василенко: И что? У меня своих телег до жопы.

Дежурный: Ну, Алексан Михалыч, ну там же контрольный материал, дежурка РУВД каждые 15 минут звонит, спрашивает, что мы по материалу сделали. А тут заявка ерундовая. И по вашей земле, к тому же.

Василенко: Тамбовская 4 — это не моя земля. Это Егорова.

Дежурный: Ну, рядом с вашей. Ну что, так сложно, что ли? Мне Андрей Палычу позвонить?

Василенко: Ладно, не бесись. Одно ведь дело делаем. Все будет оке. Что за заявка?

Дежурный: Трое неизвестных повредили автомобиль заявителя и скрылись. Заявитель ждет на месте.

Василенко: Нефигасе ерундовая заявка! Здесь и материал родиться может. А если я глухарька на отдел повешу так, между делом?

Дежурный: Алексан Михалыч, я в вас верю. Я знаю, как вы хорошо заявки отбиваете. Берестнев так точно не сможет.

Василенко: Да он просто дурак старый! Ладно, давай, наберу как будет что.

Убирает телефон в карман. Мужчина по-прежнему стоит рядом. Василенко разговор не продолжает и идет в сторону уличного конфликта. Конфликт окончен, трех пролетариев не видно, парня с битой тоже.

Мужчина (идет за Василенко): Я все-таки жалобу на вас напишу. Я ваш жетон сфотографировал.

Василенко (останавливается): Хотите, подарю? Нет, серьезно, без шуток (начинает откреплять жетон от кармана). Так в жалобе и напишите: сотрудник полиции сначала мне нахамил, а потом извинился и жетон подарил.

Мужчина: Да не нужен мне ваш жетон!

Василенко (открепляет): Берите, берите. К жалобе приложите. А я еще штук десять таких куплю.

Мужчина: Да что вы ко мне прицепились?

Василенко: Я к вам прицепился? Вы что-то путаете, уважаемый. У меня к вам никаких претензий нет. Я вообще-то иду преступление раскрывать. Заявка у меня. А вы меня отвлекаете. Стыдно должно быть, товарищ!

Уходит. мужчина с недоумением смотрит ему вслед.

Мужчина: Ну и быдло в Питер понаехало. И все во власть лезут. Пропал город.

Картина тринадцатая

Василенко идет по тротуару в сторону места происшествия. Достает телефон и набирает номер.

Василенко (говорит по телефону) Алё, Тамара, приветики! Есть минутка? Ты на работе? Отлично. Слушай сюда — только что три каких-то приезжих гопника на одного чувака на Тамбовке пытались наехать. А потом пошли в сторону вашего хостела. Да точно, я сам видел. А то я не знаю, что здесь других хостелов нет. Слушай, мне-то не втирай, а? Думаю, что ваши жильцы. Ты мне маякни про них, пожалуйста, как зайду. Все, целую.

Василенко подходит на место происшествия. Он видит автомобиль «Мицубиси Аутлендер» серебристого цвета. На лобовом стекле легкие следы жидкости оранжевого цвета, на капоте лежит пустой картонный пакет из-под сока. Василенко начинает обходить автомобиль по кругу, чтобы понять, где же повреждения. Он их не видит.

Открывается водительская дверь. Из-за руля выходит парень 25 лет, тот самый, который пытался побить битой трех пролетариев.

Парень: Здрасти! Вы по моей заявке?

Василенко (имитирует удивление): По какой заявке?

Парень (недоуменно): Ну, я по 112 заявку давал в полицию…

Василенко: Заявку давали? Вы? Ну, надо же! Никогда бы не подумал.

Парень: Это еще почему?

Василенко: Потому что по 112 звонят либо пьяные, либо бабушки сумасшедшие. А вы на них совсем не похожи. И машина у вас приличная.

Парень: А если человеку помощь нужна? Он что — пьяный или сумасшедший?

Василенко: Если человеку нужна помощь, он в первую очередь звонит в «Скорую».

Парень: А что, помощь только медицинская может быть, что ли?

Василенко: А вам что нужно?

Парень: Мне нужно преступников наказать.

Василенко: Каких преступников?

Парень: Которые мне машину повредили.

Василенко: Вот эту машину? А где повредили?

Парень: А вы что, не видите?

Василенко: Нет, не вижу. Я же еще специально вокруг обошел и ничего такого не увидел.

Парень (показывает на лобовое стекло и капот): А вот это что, по-вашему?

Василенко: Это кто-то вам на машину сок вылил. Надо на мойку ехать.

Парень: Да какая мойка?! Мне машину повредили! Капот точно перекрашивать, это минимум.

Василенко: Да не нагнетайте вы обстановку. Машину помоете и все. В чем проблема?

Парень: Проблема в том, что мне умышленно повредили машину. Я считаю, это преступление и хочу написать заявление.

Василенко: Допустим. И кто преступник?

Парень: Три каких-то неизвестных мне молодых человека.

Василенко: Отлично! И почему они повредили именно вашу машину?

Парень: Понятия не имею. Я спокойно ехал по улице. Они выбежали на дорогу и бросили мне в лобовое стекло пакет сока. Хорошо, я вовремя затормозил. Мне кажется, они хотели меня покалечить. Или убить вообще.

Василенко: За что так сурово? Вы коммерсант? Проблемы с контрагентами?

Парень: Нет.

Василенко: Может, кредитов набрали и не отдаете?

Парень: Да нет такого…

Василенко: А, я догадался. Вы кому-то теплое местечко в хорошем офисе уступать не хотите, верно?

Парень: Да неверно, господин полицейский, опять неверно. Вообще, к чему эти расспросы, я не понимаю.

Василенко: Я мотив нарушения понять хочу, неужели неясно. Кстати, чем вы занимаетесь?

Парень: Работаю технологом на табачном производстве. «Филипп Моррис Ижора». Знаете?

Василенко: Что-то слышал. То есть вы серьезно считаете, что на вас специально напали какие-то отморозки?

Парень: Да, я так считаю. Я заявление напишу и хочу, чтобы их поймали.

Василенко: Ну, хорошо. Пойдемте со мной.

Парень: Куда?

Василенко: Преступников ловить.

Парень: А я зачем? Вы же полиция, вот вы и ловите.

Василенко: А опознавать их кто будет? Пушкин? Пойдемте, пойдемте (идет в направлении ушедших пролетариев. Парень нехотя идет за ним).

Парень: Слушайте, а я точно вам нужен?

Василенко: А вы что, боитесь? Так не надо, вы под моей надежной охраной.

Парень: Да я так-то не боюсь, просто…

Василенко: Просто — что?

Парень: Да так ничего… Ладно, пойдемте, раз так надо…

Василенко: Пойдемте, пойдемте. Заодно и биту вашу найдем.

Парень: Какую биту?

Василенко: Бейсбольную. Которую вы в багажнике возите и с которой на людей на улице кидаетесь.

Парень: Я чего-то не пойму. Это вы мне сейчас?

Василенко: Нет. Папе Римскому. Здесь что, кроме нас еще кто-то есть?

Парень: Подождите, я так не хочу. Ни про какую биту я не знаю. Вообще, куда мы идем?

Василенко: Сейчас узнаете.

Картина четырнадцатая

Ресепшен бюджетного хостела. Входят Василенко и парень. За стойкой стоит армянская женщина на вид 35 лет.

Василенко: Тамара, привет еще раз.

Женщина: Привет. Рада тебя видеть.

Василенко: Не сомневаюсь. Где эти трое из ларца одинаковые со спины?

Женщина (после некоторой паузы): В 113-ом.

Василенко: Я зайду?

Женщина: Тебе разве откажешь?

Василенко: Правильно мыслишь, Тамара. Кофе приготовь мне, пожалуйста, как я люблю.

Василенко идет в сторону 113-ой комнаты, парень за ним. Он крайне удивлен такой оперативной работой.

Парень: Скажите, а как вы догадались, что они здесь?

Василенко: Опыт и интуиция. У нас это называют чуйкой. Удивлены?

Парень: Честно говоря, не думал, что вы так быстро их найдете.

Василенко: И это не последний сюрприз для вас на сегодня, молодой человек.

Парень: А что-то еще будет?

Василенко: Думаю, что да. Вот и пришли. Постойте пока здесь. Когда понадобитесь, позову.

Стоят перед дверью с табличкой «113».

Василенко открывает дверь и входит в комнату. На кроватях лежат три пролетария, устроивших потасовку. При виде Василенко они начинают вставать.

Василенко: Спокойно, граждане, я участковый. Проверка паспортного режима. Паспорта предъявите, пожалуйста.

Трое пролетариев спокойно достают паспорта и передают их Василенко. Тот их просматривает. Все трое граждане РФ.

Василенко: Так, все приехали из Ижевска. Зачем?

Первый пролетарий: Ну, это самое, работать приехали, товарищ участковый…

Второй пролетарий: У нас в республике вообще работы никакой, а в Питере хоть боле мене деньгу плотют…

Василенко: А где трудитесь?

Первый пролетарий: Это, фирма называется «Дизельсервис», тут недалеко на Обводном, значит…

Второй пролетарий: Мы там механиками работаем.

Василенко: Официально или так, на доверии?

Второй пролетарий: Да, да, афицально, да, контора белая, вот, смотрите (достает трудовые договоры, показывает Василенко).

Василенко: И давно работаете?

Второй пролетарий: Да вот уже четвертый месяц как…

Василенко: Значит, четвертый? Так. А про временную регистрацию в городе федерального значения Санкт-Петербурге и слышать не слышали, наверное?

Третий пролетарий: Нет, нет, товарищ участковый, мы про эту регисрацию знаем, она есть, отдельно просто храним, чтобы удобнее, чтобы все за троих в одном месте (протягивает Василенко пластиковую папку с бумагами).

Василенко берет папку и просматривает бумаги. В середине между листами лежит купюра в 5 тысяч рублей. Василенко понимающе кивает и забирает купюру себе.

Василенко: Ну, вроде с документами порядок. Как в целом дела? Жалобы есть?

Первый пролетарий: Нет, нет, все хорошо, все дай Бог.

Василенко: Работодатель не обижает? Зарплату не задерживает?

Второй пролетарий: Не, хороший хозяин, плотит вовремя, как договаривались.

Василенко: А после работы что делаете? Пьянствуете, дебоширите? Нет?

Третий пролетарий: Товарищ участковый, мы по двенадцать часов в день вкалываем без выходных вообще. Какое дебоширство? Сил только на поесть, помыться и спать. Ну, сами видите же.

Пустых бутылок в комнате действительно нет.

Третий пролетарий: Ну так пару бутылочек пивка после работы и все. С водкой вообще не дружим, это на работе строго все. Не дай Бог с запахом с утра или в течение дня — все, свободен, считай. А семьи кто кормить будет?

Василенко: Ну, ладно, ладно, молодцы, хвалю (в сторону двери) Эй, мужчина, как вас. Заходите.

Входит парень.

Парень: Вот эти трое, все правильно, товарищ майор. Это они мою машину повредили.

Василенко: Тихо-тихо, я вам пока слово не давал (пролетариям) Узнаете?

Второй пролетарий: Конечно. Он нас чуть не переехал на своей машине.

Первый пролетарий: А я ему сказал, чтобы смотрел, куда рулит, так он меня чуть битой не отхерачил, ой, извините.

Третий пролетарий: Мы так-то улицу на зеленый переходили, если уж прямо говорить. А он прямо на скорости и на переход. Еле отскочить успели…

Второй пролетарий: Ага, успели, как же! Вы успели, а меня он бампером задел (закатывает левую штанину, показывает синяк на ноге).

Парень: Да что вы врете-то?!

Василенко: Слуште, уважаемый, все трое одновременно врать не будут. Вы, по ходу, тоже накосячили.

Парень: Да они мне машину повредили и хотели избить! Я защищался! Я имею право на необходимую самооборону!

Первый пролетарий: Ой, скажет тоже — защищался он! Да ты биту из багажника достал и начал махать направо и налево! Кто кого еще хотел избить-то?

Второй пролетарий: Точно-точно! Про биту все так и было. А я испугался, что он нас прибьет, доску какую-то схватил и так просто, от него отмахивался. Но я его ни разу не ударил…

Василенко: А где бита?

Третий пролетарий: Да вот же она (залезает под кровать, достает биту, протягивает Василенко). Я у него отобрал, чтобы этот ненормальный никому не навредил.

Парень: Слышь, ты кого ненормальным назвал, а?! Господин полицейский, вы слышали? Меня только что оскорбили!

Василенко: Помолчите, пожалуйста! Никто вас не оскорблял (третьему пролетарию) Дайте биту сюда.

Третий пролетарий: Пожалуйста (отдает Василенко биту). Мне вообще это не надо. Я чисто для самозащиты.

Василенко: Понятно. Что делать будем?

Первый пролетарий: А что тут сделать-то?

Василенко: Ну, вы слышали, что этот мужчина говорит. Повредили машину, хотели избить. Заявление на вас писать собрался (в сторону парня) Верно?

Парень: Верно. Я не хочу, чтобы это все им с рук сошло.

Второй пролетарий: Да ты красавчик вообще! Мы сейчас сами на тебя три заявления напишем!

Первый пролетарий: Ничоси — сам на нас наехал…

Третий пролетарий: А теперь мы крайние. Не, так не пойдет. Товарищ участковый, где ваше отделение милиции? Мы прямо сейчас идем заявления писать!

Второй пролетарий: А я еще сейчас в травму схожу, побои сниму, и тебя точно посадят за хулиганство!

Василенко: Так, стопэ! Не нагнетаем! (парню) Пойдем-ка в коридор, побеседуем (пролетариям) Всем здесь оставаться!

Василенко и парень выходят.

Картина пятнадцатая

Василенко и парень стоят в коридоре.

Парень: Почему вы их не арестовали?

Василенко: Да успокойтесь уже. В ушах от вас звенит.

Парень: Вы мне не хамите, пожалуйста. Я свои права знаю. Почему не арестовали их, я спрашиваю?

Василенко: Потому что они не преступники. И арестовывать их не за что.

Парень: Как это — не преступники?! А кто же они?

Василенко: Мелкие правонарушители. Также как и вы, кстати.

Парень: Я — правонарушитель?! Я?!

Василенко: Конечно. Создание опасной ситуации на пешеходном переходе — раз. Угроза нападения с применением предмета, используемого в качестве оружия — два. Нарушение общественного порядка — три. Вам мало?

Парень: Да вы что, им поверили, что ли?

Василенко: А почему я им не должен верить? Они такие же граждане Российской Федерации, как и вы. И прав у них столько же, сколько и у вас.

Парень: Но заявку же я давал. Я потерпевший.

Василенко: Вы провокатор, а не потерпевший. В общем так. Сейчас пишете мне заявление о том, что ничего противоправного в отношении вас не совершалось, претензий ни к кому не имеете, в полицию обратились преждевременно, не разобравшись в ситуации…

Парень: Да щас, разбежался, ага!

Василенко: Тихо, баклан безродный! Если не напишешь, то каждый из этих трех урлобанов напишет заявление против тебя. И можешь мне поверить — я приму каждое заявление и отработаю его, как надо. Проблем не оберешься. Поэтому давай думай, что тебе важнее — амбиции голимые или спокойная работа на табачке.

Парень: Да вы…

Василенко: Я тебе все сказал!

Картина шестнадцатая

Ресепшен хостела. Василенко и парень сидят за столиком. Парень расписывается в бумагах. Василенко аккуратно их складывает и кладет во внутренний карман куртки.

Парень: Все? Я могу идти?

Василенко: Да. Вы свободны. И будьте осторожнее на улицах города. В следующий раз такой добрый и отзывчивый полицейский как я рядом не окажется.

Парень встает из-за столика и идет к выходу. на пороге останавливается и оборачивается.

Парень: Ладно, увидимся еще. Я этого так не оставлю (уходит).

За происходящим из-за стойки наблюдает Тамара.

Тамара: Алексан Михалыч, а что он такой дерзкий?

Василенко: Да потому что дурачок. Тамара! Где мой кофе?

Тамара: Ой, несу, Алексан Михалыч, несу.

Василенко: И тарелочку не забудь.

Тамара: Конечно, Алексан Михалыч, конечно. Все будет хорошо.

Василенко в ожидании кофе и тарелочки достает телефон и набирает номер. звонит дежурному.

Василенко: Алё, это я. Да, все ок. Да, встречка. Материальный ущерб не причинен, претензий ни к кому не имеет, обратился преждевременно, не разобравшись в ситуации. Да, так и закрывай. Палычу скажи — лучший голкипер Василенко отбил очередной опасный удар в ворота 5 отдела полиции. Ладно, давай, на связи.

Картина семнадцатая

Василенко идет по двору. Навстречу идет один из местных жителей. Его зовут Борис Леонидович, он высокого роста, плотного телосложения, годов ему 55, и еще окладистая седая борода и усы.

Борис Леонидович: Здравствуйте, Александр Михайлович! Пойдемте, я вам такое покажу.

Василенко: Добрый день, Борис Леонидович! А вы уверены, что мне это нужно видеть?

На лице Бориса Леонидовича недоумение.

Василенко: Шучу. Показывайте, что случилось.

Василенко вместе с Борисом Леонидовичем выходит на набережную Обводного канала. На противоположной стороне парапета надпись черной краской: «Великий полуостров Крым! Ты стал приманкой для кремлевских крыс. Вам выделяют миллиарды на икру. А есть дадут вам только рис».

Василенко: Ого! Политическая акция. Хорошо, что не нашей территории.

Борис Леонидович: Не на вашей?

Василенко: Нет. Центральный район. Юхууу (резко опускает вниз согнутую в локте правую руку).

Борис Леонидович: Повезло вам.

Василенко: Повезло. А централы сейчас забегают. Надеюсь, на нашей стороне все чисто?

Идет на мост через Обводный канал. Смотрит на сторону своей набережной. Там действительно ничего не написано.

Василенко: Замечательно! Борис Леонидович, напишите мне благодарность.

Борис Леонидович: За что?

Василенко: За хорошую профилактическую работу на районе. Видите — у нас все спокойно, никакого экстремизма.

Борис Леонидович: А я, кстати, в чем-то с ними согласен.

Василенко: Тихо-тихо. Вы не говорили, я не слышал.

Борис Леонидович: Сейчас так многие говорят.

Василенко: Главное — вы не повторяйте. Спасибо за своевременный сигнал (жмет руку Борису Леонидовичу, тот уходит). Ладно, фото на память.

Достает телефон, фотографирует.

Василенко: Так, теперь типа селфи.

Картина восемнадцатая

Василенко стоит на набережной и плюет в воду. Мимо идет девушка-хипстер с рюкзаком, внешне вполне безобидная.

Василенко (девушке): Девушка, можно вас на минутку?

Девушка подходит с опаской.

Девушка (испуганно): А что случилось?

Василенко: Пока ничего. Просто помогите многострадальной российской полиции.

Девушка: Понятой побыть, что ли?

Василенко: Приходилось уже?

Девушка: Нет, друзья рассказывали.

Василенко: А, ясно. Все проще. Сфоткайте меня на мой телефон на фоне вот этой надписи (показывает).

Девушка берет телефон. Василенко встает на фоне надписи, кладет запястье левой руки в область локтевого сгиба правой, поднимает правую руку с сжатым кулаком вверх и разворачивает данный неприличный жест в сторону надписи. Делает зверское лицо.

Василенко: Гребаные либерасты!

Девушка фотографирует.

Василенко: И еще одну, будьте любезны. Вдруг все-таки власть поменяется.

Василенко — снова на фоне надписи. Сжимает кулаки на обеих руках, поднимает большие пальцы. Улыбается.

Василенко: Навального в президенты!

Девушка фотографирует.

Девушка: Все?

Василенко: Все, спасибо.

Девушка возвращает телефон, собирается идти дальше.

Василенко: А что вы сегодня вечером делаете?

Девушка: Шоппинг.

Василенко: Может, выпьем за знакомство?

Девушка: Вряд ли.

Василенко: А что так?

Девушка: Вы какой-то странный. Я вас боюсь.

Василенко: Я странный? Да где?

Девушка: Вы мне не нравитесь. Извините.

Василенко: Бог простит. Ну ладно. Захочешь — заходи вот сюда (показывает на дверь отдела полиции). Спросишь Алексан Михалыча.

Уходят в разные стороны.

Картина девятнадцатая

Выход из наземного вестибюля станции метро. Вестибюль встроен в помещение торгово-развлекательного центра «Лигов». От дверей до набережной Обводного канала свободное общественное пространство, ограниченное стенами ТРК с трех сторон. Метрах в 5 от выхода стоит девушка, в одной руке держит сигарету, в другой телефон. Все внимание поглощено светящимся экраном, активно двигает по нему большим пальцем, делает затяжки, не глядя по сторонам. Заканчивает, делает паузу и очередную затяжку, поднимает глаза. Перед ней стоит Василенко. Он улыбается.

Василенко: Добрый день, 5 отдел полиции, участковый Василенко. Вы нарушаете антитабачный закон — курите в неположенном месте.

Девушка: Ой! А что, здесь нельзя курить?

Василенко: Здесь — нет. Не ближе 15 метров от входа в помещение станции метро. Видите (показывает по сторонам), никто не курит. Все, кто курит, те стоят вон там, на набережной (действительно, в пространстве перед вестибюлем никого из курящих нет, видимые курильщики кучкуются на набережной). А вы прямо с особым цинизмом курите в запретной зоне. Согласны?

Девушка: Согласна.

Василенко: Тогда давайте бросим сигаретку в урну и предъявим какой-нибудь паспорт с вашей фотографией.

Девушка бросает сигарету, достает из сумочки паспорт и передает его Василенко. Он его пролистывает и кладет в наружный карман куртки.

Василенко: Ну, пойдемте.

Девушка: Куда?

Василенко: В 5 отдел полиции. Это рядом, вот буквально два шага.

Девушка: А зачем?

Василенко: Протокол надо составить и штраф оплатить. Статья 6 точка 24 часть 1 КоАП РФ.

Девушка: Может, без штрафа? Может на первый раз предупреждение?

Василенко: Рад бы, да никак. По этой статье предупреждение не предусмотрено. Только штраф.

Девушка: Ну, на первый раз, ну пожалуйста…

Василенко: Так откуда же я знаю, что в первый раз? В отдел придем, я вас по нашим волшебным базам проверю и вот только тогда… а сейчас нет. Пойдемте.

Идут в сторону отдела.

Девушка: Ну, прямо как будто я преступница какая-нибудь.

Василенко: А никто и не говорит, что вы преступница. Просто слегка нарушили, с кем не бывает.

Девушка: Неужели я так похожа на ваших обычных клиентов?

Василенко: В принципе да. Открою вам маленькую тайну. Все люди похожи на преступников — и вы, и я. Про Чикатило слышали?

Девушка: Ээээ, ну да, что-то слышала…

Василенко: Это культовый серийный убийца. Оставил после себя где-то 60 трупов. И при этом — жена, двое детей, хорошая работа, активист-общественник, в быту тихий, спокойный чел, мухи не обидит.

Девушка: Блин, я чё, маньяк, что ли?

Василенко: Нет, конечно, это я для примера, чтобы так четко, выпукло и рельефно. Чтоб дошло быстрее, короче. Ясно?

Девушка: Ну, вообще прям.

Василенко: Да и не говорите. Сам в шоке. Кстати, насчет штрафа. Надо прямо сразу оплатить. Деньги есть?

Девушка: А сколько надо?

Василенко: 500 рублей.

Девушка: А если не сейчас, а потом?

Василенко: А тогда я вам 1500 рублей штрафа выпишу, закон дает мне такое право. Еще на бабки попадете. А не оплатите — сообщим судебным приставам, они вам выезд за границу закроют. Оно надо?

Девушка: Ой, не хотелось бы.

Василенко: Опять же — выглядите вы хорошо и одеты прилично. Значит, работа у вас есть, отдыхать на Средиземное море ездите и вам есть что терять. Правильно? Зачем же создавать проблемы на ровном месте?

Девушка молчит.

Василенко: А кем работаете, если не секрет?

Девушка: В недвижимости.

Василенко: Тем более, оплатить не проблема. А я никому не скажу, что вы курите — ни вашей маме, ни вашему бойфренду. Это будет нашей маленькой тайной.

Девушка: А вы их что, знаете?

Василенко: Сегодня — нет, а завтра — очень может быть.

Девушка: Да ладно. Прямо так?

Василенко: Прямо так. Я же профессионал, и для меня найти человека не проблема. Базы, паспортные столы, жилконторы, соцсети, общие знакомые, и вообще — Петербург город маленький.

Девушка: Ну хорошо, хорошо, оплачу, только давайте быстрее, а то у меня еще встреча как раз у метро (достает из сумочки кошелек, пытается достать купюру в 500 рублей и передать ее Василенко. Тот ее останавливает).

Василенко: Нет, мне не надо. В отделе стоит терминал, туда и оплатите. Квитанцию только сейчас выпишу.

Девушка: Хорошо, только поскорее.

Василенко: И в протоколе расписаться. Это всего пять сек. Вот уже и пришли.

Открывает дверь в отдел полиции. Заходят. Дверь закрывается.

Картина двадцатая

Василенко выходит из отдела полиции и идет по двору. К нему подходит мужчина около 50 лет, кавказской внешности, по-русски говорит неплохо, но тихо. Глаза недобрые, лицо угрюмое.

Мужчина: Здравствуйте, вы наш участковый?

Василенко: Не знаю.

Мужчина: В смысле — не знаете?

Василенко: В прямом.

Мужчина: Это как?

Василенко: Это так. Я точно участковый. А ваш или не ваш — вопрос открытый. Будь я какой-нибудь Набиев Видади Гейдар Оглы — тогда точно ваш. Но я ни фига не Набиев.

Мужчина мрачно смотрит на Василенко.

Василенко: Адрес ваш какой?

Мужчина: Курская, 31.

Василенко: Вот сцуко, не повезло, это моя земля. А квартира какая?

Мужчина: 16.

Василенко: А зовут вас как?

Мужчина: А какое это имеет значение? Я к вам по другому вопросу, не по квартире. Там напротив у гостиницы машины паркуются….

Василенко: Да мне ваш вопрос до пилы, знаете ли. Все, что по машинам — это в ГИБДД, а не ко мне. А по квартире есть проблемы.

Мужчина: Да нет у меня никаких проблем.

Василенко: Это вам кажется. Если бы не было — не приставали бы на улице к случайному участковому. Логично?

Мужчина очень мрачно смотрит на Василенко.

Мужчина: Ну, это ваше мнение.

Василенко: И вот согласно моему мнению, основанному на информации от скромных и порядочных людей, в вашей квартире живет мужчина, лет где-то под полтинник, похож на грузина, работает ночным вахтером в какой-то школе в Адмиралтейском районе, который соседок-лесбиянок гоняет и сожительницу иногда лупит, будучи пьяным. Не знаете случайно, кто это?

Мужчина напряженно молчит и смотрит на Василенко.

Василенко: Может, видели где?

Мужчина продолжает напряженно молчать.

Василенко: Ну ладно. Если увидите этого чувака, попросите зайти на профбеседу ко мне на штаб (уходит).

Мужчина (вдогонку, но вполголоса, чтобы Василенко не слышал): Я тебе не чувак.

Картина двадцать первая

Девушка-хипстер, которая фотографировала Василенко на набережной, идет по улице. Подходит к гипермаркету. Заходит внутрь.

Картина двадцать вторая

Василенко сидит у себя в кабинете за рабочим столом и печатает на компьютере. На стульях у стены сидят две молодые женщины лет по 35.

Первая женщина: А теперь эта Яна вернулась, парней каких-то водит, они пьют у нее в комнате, ужас прямо.

Вторая женщина: А одному своему сожителю вообще ключ дала, и он теперь когда хочет уходит, когда хочет приходит.

Василенко: Прямо ужас. И чего хотите-то?

Первая женщина: Ну, привлечь как-то…

Василенко: За что? За то, что они в комнате закрылись и пьют? У нас нет сухого закона.

Вторая женщина: А они еще на кухне курят, матом ругаются, с нами скандалят…

Василенко: И что?

Вторая женщина: Как что? Они же в общественном месте хулиганят!

Василенко: Где это в квартире вы нашли общественное место?

Вторая женщина: Так кухня же…

Василенко: Это место общего пользования, а не общественное место. Улавливаете разницу?

Вторая женщина: Не, не улавливаю.

Василенко: Общественное место начинается за входной дверью в квартиру. В него может свободно попасть любой человек, поэтому оно и называется — общественное. А в квартиру, даже вашу, коммунальную, любой человек не попадет. Потому что входная дверь закрыта на ключ, а жилище у нас неприкосновенно. И никаких нарушений общественного порядка там быть не может. Все согласно Конституции — основному закону нашей великой страны! Очень рекомендую к прочтению. Кстати, и другие законы тоже.

Первая женщина: Мы знаем, какие у нас законы замечательные!

Василенко: И я ими горжусь, аж дыхание в зобу.

Первая женщина: Так, а что делать-то?

Василенко: Народную полицейскую мудрость знаете — когда убьют, тогда приходите?

Вторая женщина: А, вот так, да?

Василенко: Ну да. А как по другому-то?

Первая женщина: Ну, по другому, как-то. Заявление написать, к примеру…

Василенко: Зачем?

Первая женщина: Ну, чтобы меры какие-то….

Василенко: Беспредметный разговор у нас получается. Какие меры? Я же вам только что разъяснил, что на данный момент законных оснований щемить вашу дегенеративную пьянь у меня нету. Я не волшебник и не дядя Степа.

Первая женщина: Ну, мы тогда в прокуратуру пойдем.

Василенко: Ваше право. Но не советую.

Первая женщина: А что так? Боитесь, что мы там все про вас расскажем? Как вы тут себя ведете и с людьми общаетесь?

Василенко: Нет, не боюсь. Просто время зря потратите и все. А до кучи еще и со мной поссоритесь и тогда можете вообще сюда дорогу забыть.

Первая женщина: Не, мы ссориться не хотим. Мы мирные, со всеми дружим.

Вторая женщина: А почему это мы с вами поссоримся?

Василенко: А потому что ваши кляузы все равно придут вот сюда (вертикально постукивает указательным пальцем по столу, за которым сидит). Думаете, вы там в прокуратуре кому-то нужны со своими проблемами? Поверьте, вы там нафиг никому не нужны. Их задача — футболить вас куда подальше и поглубже. А глубже этой жопы (разводит руками, обводя помещение участкового пункта полиции) ничего нет. Доступно объясняю?

Вторая женщина: Вполне.

Василенко: Тогда давайте без заявления. Потому что на одну вашу бумажку мне придется напечатать десять отписок. Вот на этом самом принтере (показывает). А картриджи для него я за свой счет покупаю. И бумагу мне никто не выдает, тоже за свой счет. Вывод — из-за вашего заявления я попаду на деньги. Ясно?

Первая женщина: Ясно.

Василенко: Ну и замечательно. Поверьте, я не боюсь правды. Просто по-другому здесь работать невозможно. Не верите мне — спросите любого другого участкового, он вам то же самое скажет.

Вторая женщина покачивает головой, типа соглашается, вроде как Василенко ее убедил.

Первая женщина: Так, а что делать-то?

Вторая женщина: Мне все ясно. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

Василенко: Ну да.

Первая женщина: Слушайте, ну вы же мужчина, в конце концов. Помогите тогда просто так бедным девушкам.

Василенко: Ну, хватит на слезы давить. И так уже разжалобили. Когда эта ваша Пьяна домой приходит?

Первая женщина: Где-то часов в 8, в 9 вечера.

Василенко: Ок. Идите домой, после 8 я приду, пообщаюсь с ней. Постараюсь припугнуть. Но без гарантий. Договорились?

Первая женщина: Ну да, нам-то, в принципе, только это и надо, чтобы с ней человек в форме поговорил.

Василенко: Это можно. Когда приду, дверь мне откройте.

Вторая женщина: Хорошо. У нас там, правда, домофон не работает.

Василенко: Это ничего. Вот моя визитка, там телефон. Наберите мне.

Первая женщина набирает. На телефоне Василенко раздается звонок.

Василенко: Ок. Номер вижу. Все, идите домой, ждите меня.

Женщины встают и идут к выходу.

Картина двадцать третья

Девушка-хипстер, которая фотографировала Василенко на набережной, ходит по торговому залу гипермаркета. В одной руке корзинка для продуктов. На плече висит рюкзак. В корзинке уже лежат какие-то товары. Девушка присматривается к дорогому алкоголю и парфюмерии. За девушкой следит камера видеонаблюдения.

Картина двадцать четвертая

Помещение мониторной комнаты. В ней сидят двое охранников гипермаркета. Один смотрит в мониторы камер наблюдения. Другой сидит и играет в телефон.

Мониторный: Слышь, Саныч, смотри, по ходу наша клиентка.

Саныч: Чё я их не видел, что ли? Давай, крупный план и веди. Уже чё-то сперла?

Мониторный: Вроде не. Готовится, сцуко.

Саныч: Давай, смотри внимательно.

Мониторный нажимает на какие-то кнопки на клавиатуре, камера крупно берет девушку-хипстера. Она ходит в поисках добычи.

Картина двадцать пятая

Василенко сидит у себя в кабинете. В дверном проеме появляется мужчина с Лиговского 138.

Мужчина: Здрасьте! Вы Егоров Евгений Сергеевич?

Василенко: Нет, я не Егоров.

Мужчина: А где мне его найти?

Василенко: Где-то на территории Санкт-Петербурга и ближайшей области. Выходной у него.

Мужчина: А когда он работает?

Василенко (смотрит в график, висящий на стене кабинета): Так… сегодня выходной, и завтра тоже. Послезавтра с трех часов дня.

Мужчина: Ой, долго. А, может быть, вы поможете?

Василенко: Чем же?

Мужчина: Да мне вот надо справку на оружие для разрешительной. Я отблагодарю (открывает портфель, на расстоянии показывает содержимое, там лежит бутылка коньяка).

Василенко: Да ну вас нафиг.

Мужчина: А чего так?

Василенко: От алкашки у меня голова болит, вот чего. Не люблю я этого. Другие способы благодарности обсудим?

Мужчина: Можно.

Василенко: Ну, пойдемте. Бланк у вас с собой?

Мужчина: Да, возьмите.

Выходят из помещения участкового пункта полиции. Идут по двору.

Мужчина: Вы хотели благодарность обсудить…

Василенко: Я не хотел. Это вы хотели.

Мужчина: Я хотел? (перехватывает взгляд Василенко, все понимает) А, ну да, конечно же… Что же это будет?

Василенко: Открытки с видами городов.

Мужчина: Какие именно?

Василенко: На ваше усмотрение.

Мужчина: Ну, я думаю, одного Ярославля будет достаточно?

Василенко: На полсправки — да.

Мужчина (ухмыляется): Понял, не дурак.

Василенко: Вот и отлично. Пойдемте, проверим оружие.

Уходят.

Картина двадцать шестая

Те же в помещении квартиры. Сидят на кухне. Василенко пишет бумагу. Заканчивает, достает из нагрудного кармана визитку. Передает ее мужчине.

Василенко: Если что, звоните. Я помогаю людям за ответную помощь.

Мужчина: Спасибо. До свидания.

Василенко: Всех благ.

Картина двадцать седьмая

Василенко подходит к подъезду дома, откуда приходили две подруги жаловаться на пьющую и гулящую Яну. Достает телефон, собирается звонить, чтобы открыли дверь, но в этот момент дверь открывается и выходит девушка.

Василенко: Здравствуйте! Вы не из 9-ой квартиры?

Девушка: Нет, из 4-ой.

Василенко: Понятно. Наркотики, оружие, проституция интересует?

Девушка: Нет, что вы (смеется).

Василенко: Может, знаете того, кого интересует?

Девушка: Нет, не знаю.

Василенко: А в доме как, спокойно? Может, к кому-то надо повнимательнее присмотреться?

Девушка: Да спокойно у нас все.

Василенко: И в 9-ой квартире все спокойно?

Девушка: У меня жалоб нет. А вы участковый?

Василенко: Участковый. Вот вам моя визитка. Если что — звоните, поговорим (проходит в парадную и начинает подниматься по лестнице). Блин, чуть не забыл (достает телефон, набирает номер). Саныч, привет! Работаешь? Ок. Слушай, мне палка нужна. Прямо сейчас. Есть чё? Пока нету… Ну ладно, будет, ты мне сразу набери. Я на территории.

Картина двадцать восьмая

Гипермаркет. Девушка-хипстер берет с полки бутылку виски, потом какую-то косметику, консервы с дорогой закусью и прячет все это в рюкзак. В мониторной за этим наблюдают охранники.

Мониторный: Чё делать будем?

Саныч: Как всегда — сначала физдить, гыгыгыгы, а потом…. (раздается телефонный звонок) мля, кто это? О, как по заказу, наш учик (отвечает) Да, Михалыч, здорово. Чего надо? Палку надо? Пока нету. Да не вопрос, как сейчас так сразу. Наберу, не прощаюсь (заканчивает звонок). Ну чё, набрала она на статью?

Мониторный: Ну, наверно, чё. Виски она Джемесон ноль семь взяла, это уже чуть больше рубля, ну и это, а вон еще чё-то тырит. Короче, полный попадос у девоньки.

Саныч: Бабки есть у нее, чё думаешь?

Мониторный: Не знаю. Зашла одна, одета чмошно, да ну, вшивота какая-то… Думаю, нету у нее ни хера.

Саныч: Разберемся. Давай, подключай этих гоблинов, вон она уже к кассам идет. Пусть в десять десять тащат.

Мониторный (нажимает на кнопку радиостанции, говорит в микрофон): 105-ой, мониторная. На 15-ую кассу девушка, русская, волосы светлые, одета темная куртка, синие джинсы, белые кросы, черный рюкзак. Попытка выноса.

Саныч встает и выходит из мониторной.

Девушка-хипстер проходит через кассу, оплатив только те товары, которые она складывала в корзинку. Сразу за линией касс к ней подходит чоповец в униформе.

Чоповец: Девушка, одну минутку.

Девушка: Ой, что?

Чоповец: Вы ничего не забыли?

Девушка: Нет. А что?

Чоповец: Ну, к примеру, заплатить за бутылку виски, которая у вас в рюкзаке.

Девушка: За какую бутылку виски?

Чоповец: А вы не помните?

Девушка: Нет, не помню.

Чоповец: Тогда прошу вас пройти со мной вон туда по коридору и показать что у вас в рюкзаке.

Девушка: А с чего это?

Подходит Саныч.

Саныч: Добрый день, я менеджер отдела предотвращения внештатных ситуаций. Мы знаем, что у вас в рюкзаке товары, похищенные из нашего магазина. У нас есть видеозапись. Отпираться глупо. Поэтому давайте спокойно пойдем со мной и постараемся разобраться что к чему.

Идут в сторону, девушка с Санычем впереди, чоповец чуть позади.

Саныч: Ну, здорово! Опять к нам?

Девушка: В смысле?

Саныч: Да мля, хва дурочку включать, ты же позавчера у нас была. Мы тебя еще пожалели, не стали щемить.

Девушка: Да вы что, я у вас впервые.

Саныч: Да ладно, я тебя уже третий раз вижу.

Девушка: Да я вам честно говорю, что никогда у вас не была.

Саныч: Ты хотела сказать — никогда тебя не ловили, правильно?

Девушка: Нет, да вы меня совсем не слышите.

Саныч: Ладно, чё делать будем?

Девушка: А что можно сделать?

Саныч: Можно тебя в ментовку сдать. Можно не сдавать.

Девушка: А можно не сдавать?

Саныч: Можно. Десять рублей и свободна.

Девушка: Всего-то? (достает из кармана монету).

Саныч: Мля, ты шибанутая штоле, епта? Десять рублей — это две красных бумажки, вот таких (достает из карман пятитысячную купюру, показывает, убирает обратно). Е?

Девушка: У меня столько нету.

Саныч: У тебя нету, позвони дружбанам или дружбанкам своим. Вот прям щас звони.

Девушка: У них тоже нету.

Саныч: А чё вообще без денег в магазин пришла?

Девушка молчит.

Саныч: Ну, тогда заходи не бойся, уходи не плачь, гыгыгыгыгы (подходят к двери с табличкой «1010», чоповцу) Все, сиди там с ней. Щас учика вызову (достает телефон, начинает набирать номер).

Картина двадцать девятая

Василенко звонит в дверь квартиры 9, ему открывает первая женщина.

Первая женщина: Ой, здрастье еще раз!

Василенко: Привет! Я зайду?

Первая женщина: Да-да, конечно, заходите пожалуйста. А Яны дома нет.

Василенко: Ну, ё-моё. А когда будет?

Первая женщина: Ну, я не знаю. Я думаю, что она вообще подслушала, что мы к участковому пойдем, испугалась и в другое место уехала.

Василенко: И в какое же другое?

Первая женщина: Да я не знаю, вроде где-то в Московском районе, у нее там то ли родственники, то ли знакомые, короче, не знаю.

Василенко: А если позвонить ей?

Первая женщина: А я ее телефона не знаю.

Василенко: В общем, ничего у вас нет, и зачем я пришел непонятно. Где хоть ее комната?

Первая женщина: А вот она (показывает на обшарпанную дверь).

Василенко делает шаг в сторону этой двери, но в это время звонит его телефон.

Василенко: Да, Саныч, здорова еще раз. Есть, да? Шикарно. На состав? Круто, чё. Сейчас буду (заканчивает разговор, звонит по другому номеру). Алё, Свет, тут с «Ашана» звонили, у них кража, я поеду, оформлю (заканчивает разговор, разворачивается в сторону входной двери). Ну все, срочное задание. Убываю на раскрытие преступления. Покедова.

Картина тридцатая

Гопарь, купивший у Юры, ходит вдоль подъездов девятиэтажного многоквартирного дома — стандартного городского «корабля». На адресной табличке видна надпись «ул. Пражская, д. 20, корп. 1». Гопарь подходит к третьему подъезду и осматривается. Он видит дверь с домофоном, сверху бетонный козырек от дождя и снега, по бокам две решетки. Прутья решеток представляют собой полые металлические трубки. Гопарь подходит к левой решетке и начинает заглядывать в открытые окончания трубок в поисках товара. К подъезду незаметно для гопаря подъезжает черная «Королла». Гопарь продолжает рыться в трубках, наконец, что-то замечает, просовывает палец в трубку, достает сверток, прячет его в карман и идет в сторону «Короллы». Как только он равняется с капотом, дверь открывается и из «Короллы» выходит опер Володя.

Опер Володя: Слышь, ты, иди сюда!

Гопарь: Чё, офуел, ёпта?!

Опер Володя: Хавало завали, тварь! Кому сказал — иди сюда! Полиция!

Быстро подходит к гопарю, хватает его за шею и ведет к «Королле». Гопарь пытается сопротивляться, опер Володя коротко, без замаха, бьет его в поддых.

Опер Володя: Чё рыпаешься, падла?! Спокойно, сказал!

Гопарь: Ксиву покажь, ипать!

Опер Володя одной рукой достает удостоверение и быстро проводит его перед лицом гопаря.

Опер Володя: Доволен?

Гопарь: Чё душишь, сцуко, больно! Ай!!!

Опер Володя быстро обшаривает его карманы, находит сверток и кладет в карман себе, потом отпускает гопаря.

Опер Володя: Сизому привет!

Дает гопарю профилактического пинка, после чего садится в «Короллу» и уезжает. Гопарь бежит за машиной.

Гопарь: Ээээ, чё это, чё это было, а??? Ты чё ваще???

«Королла» несколько раз сигналит и скрывается за углом дома.

Картина тридцать первая

Помещение «1010». Два стола, стулья, два шкафа. У стола сидит девушка-хипстер. На стуле рядом с входом — чоповец. На столе стоит бутылка виски и товары, украденные девушкой. Входит Василенко.

Василенко: Здравствуйте (смотрит на девушку) Ого, и вы здесь? (чоповцу) Старая знакомая. Как же вы дошли до жизни такой?

Девушка (тихо): Здравствуйте.

Василенко (садится за стол, достает из папки бланки документов): Как зовут?

Девушка: Маша.

Василенко: Фио полностью, Маша.

Девушка: Загоняева Мария Сергеевна.

Василенко: Дата рождения?

Девушка: 25 января 1994 года.

Василенко: Документы есть с собой?

Девушка: Нету.

Василенко: Не врешь? Я ведь сейчас проверю (достает телефон, звонит в дежурную часть отдела полиции) Алё, Свет, посмотри, Загоняева Мария Сергеевна, 1994, 01, 25. Есть? Нет? В розыске нет? Ну ясно, ладно, еще наберу (заканчивает разговор). Ну что, Маня, поздравляю тебя соврамши. Нет тебя в базе. Ты вообще чьих будешь?

Девушка: В смысле — чьих будешь?

Василенко: В смысле — откуда в Питер наблудила?

Девушка: Из Челябинска.

Василенко: Даже не удивлен. А паспорт там же получала?

Девушка: Да.

Василенко: Так а где паспорт-то?

Девушка: Нет паспорта, дома оставила.

Василенко: Плохо. А где дом? В Челябинске?

Девушка: Нет, я вот тут, недалеко, живу, на Марата.

Василенко: А с кем живешь?

Девушка: Ни с кем, одна, комнату снимаю.

Василенко: А кто-нибудь может тебе паспорт привезти?

Девушка: Сейчас, наверное, никто.

Василенко: Это совсем плохо. Официально разъясняю тебе, Мария свет Сергеевна — ты есть арестованная по подозрению в совершении преступления, магазинной кражи. Сейчас будет решаться вопрос о возбуждении в отношении тебя уголовного дела. Если быстро все признаешь, будешь приходить на допросы, а потом спокойно явишься в суд — тогда уйдешь на подписку о невыезде и отделаешься условным сроком. Но для этого мне надо убедиться, что ты — Загоняева, а не какая-нибудь Задолбаева. Поэтому паспорт нужен, иначе закроем тебя до суда в Кресты и все. Поняла, о чем говорю?

Девушка: Поняла.

Василенко: Тогда давай звони, чтобы паспорт тебе привезли. А я буду писать тут все что надо, пока мне видео с твоими похождениями на диск запишут,

Девушка начинает искать номера в мобильном телефоне, Василенко начинает писать протокол осмотра места происшествия. Но эту рутинную работу ему делать скучно, поэтому он совмещает ее с отдельными репликами в сторону девушки, хотя понятно, что он в какой-то степени играет на зрителя — присутствующего в комнате чоповца. Тот развесил уши и внимательно впитывает полицейскую мудрость.

Василенко: Эх, Маня, Маня, разве ты не знаешь, что красть грешно? Это же один из смертных грехов, так в Писании сказано.

Девушка: Ну, неужели этот магазин обеднеет из-за одной бутылки виски?

Василенко: Да магазин-то не обеднеет, они из зарплаты какого-нибудь кассира или вон, охранника (указывает на чоповца) вычтут, что тоже неправильно, но, сцуко, так у них принято. Вопрос в другом.

Девушка: В чем же?

Василенко: А в том, что твоя кража подрывает основы современного миропорядка.

Девушка: Да ладно, прикалываетесь что ли?

Василенко: Да ни грамма, век рюмки не видать. Ты вообще в курсе, что этот большой лабаз — типа, гипермаркет — символ современной цивилизации? Знаешь почему?

Девушка молчит и хлопает глазами.

Василенко: Потому что наш мир — это мир товаров и услуг. Это реально такой большой-большой мегагипермаркет. Захотел что-то — заработал — пришел — купил — лыбу растянул — в позитиве ушел, всем на радость. А ты на это положила с прибором. Ты, грубо говоря, покусилась на сакральное. Это пипец как нехорошо. Это примерно так же, как если бы в Совдепии прийти на Красную площадь и пописать на мавзолей Ленина. Или вот, помнишь, три девочки в храме станцевали и все, выписали им двушечку. Вот и получается, что ты, подруга, и есть настоящий враг общества.

Девушка: Ну, если здесь такое общество…

Василенко: Другого не держим. Не нравится — уезжай обратно в свой Челябинск. А тут своих крадунов хватает. Паспорт где?

Девушка: Звоню подруге, чё-то не отвечает.

Василенко: Ну, готовься, будешь сидеть тогда.

Картина тридцать вторая

Полицейский «Уазик» останавливается у отдела полиции. Выходят Василенко и полицейский-водитель. Полицейский-водитель открывает дверь камеры для задержанных (на жаргоне эта часть полицейской машины называется «пердак»), выводит оттуда Маню Загоняеву и ведет в отдел полиции. Заходят, дверь закрывается.

Картина тридцать третья

Квартира Людмилы Михайловны. Людмила Михайловна сидит в комнате. Входит Юра с двумя сумками, на поводке ведет таксу.

Юра: Ну вот, бабушка Мила, вот я и переехал, теперь заживем.

Ставит сумки, выходит из комнаты, заходит в туалет. Слышен звук плохо работающего бачка унитаза. Юра возвращается обратно.

Юра: Бабушка Мила, а что унитаз не почините? Течет там, и спуск плохо работает.

Людмила Михайловна: Ой, Юрка, да я не умею, да Сережа все собирается починить, да ему все некогда, некогда ему все….

Юра (настороженно): А что за Сережа?

Людмила Михайловна: Ой, тут такая история, Юра, что прямо не знаю, как и сказать. Я, Юра, такая дура, так поступила, теперь и не знаю, что делать….

Юра: Так расскажи, бабушка Мила. Я же твой внук, я же теперь тебе во всем помогать буду.

Людмила Михайловна: Ну, вот два года назад, когда у меня последний инсульт был, я попала в больницу. И там за мной ухаживала одна женщина, Лена Мясникова ее зовут. А у меня же нет никого, я одна, и вот она ухаживала за мной, ухаживала. И вот выписали меня домой, а я болею, кто мне поможет, никто. Тут Лена приходит. Говорит: я вас еле нашла, тетя Мила. В больнице ваш адрес сказали. А я, говорит, живу тут недалеко. Можно, говорит, буду вас навещать? Может, купить чего надо? И так она мне стала еду носить, лекарства всякие. А потом приходит с мужем, говорит — это Сережа, мы тебе вдвоем помогаем, только вот сейчас нам нужна помощь. У Сережи, говорит, на работе проблемы, фирма взяла кредит на развитие, а тут кризис, санкции, надо отдавать, а денег нет. Тут Лена говорит — давай, тетя Мила, мы твою квартиру на Сережу перепишем, а тебя будем пожизненно содержать. И я, Юра, как в тумане, как в тумане была, они меня куда-то отвезли, что-то подписали. А Лена что-то вообще перестала заходить, и Сережа уже давно не заходит, а раньше часто заходил, еду приносил. Я ими недовольна, даже думаю, что надо квартиру обратно забрать. А как это сделать не знаю, кто мне поможет, не знаю. Может, в милицию пойти?

Юра: Да не надо милиции, бабушка Мила, они все дебилы тряпошные! Давай я тебе помогу!

Людмила Михайловна: А как же ты, да как же ты поможешь-то?

Юра: Да я с ними поговорю. Где, говоришь, Лена эта живет?

Людмила Михайловна: Да как же ты с ними поговоришь-то? Да кто тебя к ним пустит?

Юра: Я слово заветное знаю.

Картина тридцать четвертая

Вечер. Василенко выходит из отдела, идет налево по набережной. Заходит в продуктовый магазин. За прилавком пожилой азербайджанец.

Василенко: Привет малому бизнесу!

Пожилой азербайджанец: Здорова, начальник!

Василенко: Чего нового? Никто не наезжает?

Пожилой азербайджанец: Да так (хитро улыбается в усы, глаза бегают в разные стороны), ходят разные, Потребнадзор, еще не знаю кто, да нормально все.

Василенко: Ты им денег не даешь?

Пожилой азербайджанец: Нет-нет, не даю никому, нормально все.

Василенко: Ну ладно. Звони, если чё. Угости-ка пивком.

Пожилой азербайджанец: Да, пожалста, пожалста.

Василенко подходит к холодильнику, берет три бутылки пива.

Василенко: Положи в пакет, пожалуйста (передает бутылки).

Пожилой азербайджанец кладет бутылки в пакет и передает через прилавок Василенко.

Василенко: И не вздумай алкашкой ночью торговать. Поймаю — накажу (смеется). Весь магазин вывезу, будешь выкупать.

Пожилой азербайджанец: Нет, нет, не буду, не буду, нормально все (хитро улыбается, пожимает плечами, потирает руки).

Василенко выходит из магазина, идет направо по набережной в сторону места, где оставил машину, навстречу ему со стороны отдела полиции мужчина лет 50.

Мужчина: Здравия желаю, товарищ майор!

Василенко: Ой, ну зачем так пафосно. Можно проще — господин полицейский. Чем помочь?

Мужчина: Да я живу в этом доме (показывает на парадную). Набиева знал, это участковый здесь был, вот так общались… (показывает большой палец на правой руке).

Василенко: Шикарно! Что случилось?

Мужчина: Да соседка пропала.

Василенко: Какая соседка?

Мужчина: Ну, в квартире рядом бабка живет.

Василенко: Так она не с вами живет?

Мужчина: Нет, она в соседней квартире.

Василенко: А почему думаете, что пропала?

Мужчина: Ну, я ее давно не видел, месяца три-четыре уже где-то.

Василенко: А, понятно. То есть, она вам посторонняя, да?

Мужчина: Ну, получается, да.

Василенко: А как ее зовут?

Мужчина: Не, не знаю, Валя… или Галя. Не помню. Может, соседка знает?

Василенко: Какая еще соседка?

Мужчина: Ну, другая, которая с ней живет. Там коммуналка, в одной комнате Валя, а во второй эта, как ее… Алевтина Петровна, во!

Василенко: А Алевтина Петровна эта где?

Мужчина: А я, кстати, тоже ее давно не видел. Думаю, в деревню уехала, в Новгородскую.

Василенко: Может, эта ваша Валя-Галя тоже в деревню уехала?

Мужчина: Не, у нее вроде никого из родственников нету. Она всю жизнь по этому двору шлялась, грязная вся, оборванная, из помойки всякое говно к себе в квартиру таскала. Крыша у нее поехала, это точно.

Василенко: Так, может в дурке уже?

Мужчина: А, да, кстати, может быть.

Василенко: А ключей от ее квартиры у вас нет?

Мужчина: Да откуда? Я ж сосед, у меня своя отдельная квартира, просто на одной площадке живем.

Василенко: Ну ладно, я понял (собирается уходить).

Мужчина: Так, а может, это, в квартиру поднимемся? Вот же, парадная рядом (показывает).

Василенко: Слушайте, давайте потом когда-нибудь. Вы же взрослый человек, сами-то подумайте — как я в закрытую квартиру попаду?

Мужчина: Ну, не знаю…

Василенко: Правильно, не знаете. А я вам скажу. Никак. Оснований взламывать нет. Преступление в настоящий момент там не совершается. Заявок о нарушении общественного порядка нет. Заявление не поступило. Вы не родственник. Никаких объективных подтверждений криминального исчезновения. А если труп — так, извините, он уже никуда не денется. Доступно объясняю?

Мужчина: Так-то да.

Василенко: Тогда благодарю за информацию. Продолжайте наблюдение, я с вами свяжусь (смотрит на часы). А на сегодня мой рабочий день — ой. Все. Пора баиньки.

Мужчина: Ну, тогда до свидания.

Василенко: Всех благ. До новых встреч в прямом кефире!