Небесный всадник

Максимилиан Борисович Жирнов, 2020

Подлинная история всадника без головы, рассказанная невольным путешественником во времени вертолетчиком Ральфом Линдеманом. Герою – ветерану Вьетнамской войны, придется найти, как вернуться в свое время, разрулить любовный треугольник, сразиться с индейцами, наказать взбунтовавшихся негров и разоблачить опасного преступника. Что бы ни произошло, можно не сомневаться: бремя белого человека Ральф Линдеман будет нести достойно.

Глава 5. Прерия

Я взглянул на часы. Скоро на горизонте покажется восьмиполосное шоссе на Сан-Антонио, железная дорога и нефтяной завод. А там радиокомпас поймает сигнал маяка, и путеводная стрелка, точно нить Ариадны, выведет меня к берегам Леоны.

Одна минута сменяла другую, но серая прямая линия так и не прорезала буро-зеленую прерию. Я занервничал: конечно, всегда можно заблудиться, только здесь, на равнине Техаса, рано или поздно обязательно попадется дорога или ферма. Но внизу все тянулась и тянулась унылая пустошь.

И вдруг я понял, что не так. Исчезли изящные постройки — гасиенды на многочисленных ранчо, возделанные поля превратились в целину, сгинули, будто испарились, вышки нефтяных скважин. И ни следа автострад или хотя бы проселков. Осталась лишь девственная земля, которой никогда не касались ни плуг, ни буровая машина. Зато на горизонте появились корявые, будто искореженные безумным художником деревья — обычно они растут по берегам пересыхающих рек. Кажется, я окончательно потерялся.

Я посадил вертолет на открытую пустошь возле густой поросли. Выключил двигатель, положил на колени карту и попробовал разобраться, куда же меня занесло. Получилась совершенная чушь: я пролетел больше половины пути и приземлился на берегу Змеиной реки. Но здесь нет никаких знакомых ориентиров! Да что там знакомых! Их вообще нет. Никаких!

Я открыл окно и выбрался из кабины на землю. Жаркий, напоенный ароматом трав воздух показался мне странно свежим и чистым. В нем не ощущалось запаха автомобильных выхлопов, зато с севера едва уловимо тянуло гарью. Я отлил и уже собрался подняться обратно в кабину, как в зарослях хрустнули ветки и на поляну метнулся ягуар. Страх пронзил меня от макушки до пяток. «Жаль, что это не автомобиль» — мелькнула глупая и неуместная мысль.

Наверное, сначала зверя отпугнул запах металла и бензина — огромная кошка не приближалась к вертолету, лишь грациозно припала к земле, готовая в любую секунду пустить в ход когти длиной с мою ладонь.

— Тише, не порви мне форму, — прошептал я одними губами, уставившись прямо в желтые глаза.

Игра в переглядки, ставкой в которой была моя жизнь, продолжалась с минуту. Потом зверь облизнулся, попятился и метнулся в кусты. Лишь много позже я узнал, что обычно ягуар не нападает на человека первым. Но сильный голод или стресс могут подтолкнуть его к людоедству.

Я открыл дверь в грузовой отсек, вошел внутрь и только тогда пальцы перестали дрожать. Так всегда после боя. Во время схватки сердце заливается жаром, но разум и руки работают, как хорошо отлаженная машина. Зато после посадки, при виде вмятин на бронеспинке, по спине пробегает предательский холодок, а кожа покрывается мурашками, как в морозильной камере.

Несколько минут я собирал в кучу свои мысли, размышляя о том, в какую безумную игру спецслужб зашвырнула меня судьба. В пистолете киллера недоставало двух патронов — Макферсона, без сомнения, убили именно из него. И сейчас оружие — улика. Улика против меня, ведь на «Вальтере» остались мои отпечатки. Но стирать я их не стал — тогда бы я уничтожил и следы убийцы.

Я отпер багажное отделение. Внутри лежали запасной комплект формы и армейский Кольт сорок пятого калибра в кобуре. Грозное и тяжелое оружие — выпушенная из него пуля способна остановить даже кокаиниста под кайфом. Я проверил магазины, вытащил из коробки несколько запасных патронов и нацепил пистолет на пояс — теперь, если что, я готов дать отпор. «Вальтер» же завернул в пакет от полевого рациона и оставил в багажнике. Потом взял бинокль и внимательно осмотрел равнину и заросли. Никого, если не считать парящих в небе птиц. Мой друг ягуар тоже исчез.

Лишь после этого я захлопнул грузовой отсек и поднялся в кабину. Там я раскрыл записную книжку — ничего не говорящие мне даты, незнакомые имена и фамилии, адреса и коды. И никаких зацепок на будущее. Разве что некоторые имена соединены линиями, словно Макферсон искал какие-то связи между ними.

Я бросил книжку на сиденье второго пилота, надел наушники и включил питание приборов. Мне показалось, что стрелка топливомера показала больше горючего, чем оставалось после посадки. Не хватало еще отказов.

И вдруг мне стало не до топлива. В наушниках стояла мертвая тишина — полный гухор, как говорят радисты. Я прошелся по диапазону — глухо, лишь потрескивают помехи. Но раз есть шумы эфира, значит, радиостанция в порядке. Просто для очистки того, что у меня когда-то называлось совестью, я выставил аварийную частоту и несколько раз передал срочный сигнал «пэн-пэн», потом объявил бедствие — «мэйдей». На мои отчаянные призывы никто не ответил. Вот теперь мне по-настоящему стало страшно.

Что же произошло? Ядерная война? Комми испытали машину Судного дня или ударили по нам климатическим оружием? Предположить можно все, но чтобы узнать истину, надо лететь. Один вопрос: куда?

Я запустил мотор. От его рева задребезжали зубы. С корявых деревьев сорвалась стая птиц. Кто-то большой метнулся в чащу. Значит, любопытный ягуар все-таки не оставил мысль отобедать свежим человеческим мяском. К моему величайшему счастью, ему не понравилась бензиновая приправа.

Как только раскрутился ротор, я взлетел и направился на север. Вскоре подо мной блеснула вода. Леона? Нет, для Леоны эта река слишком широкая. Может быть, это Нуэсес? Тогда, получается, я улетел куда-то на запад и пересохшее русло, у которого я приземлился — вовсе не Змеиная река. Черт, черт, черт! Ну не мог я так заблудиться в южном Техасе, где мне известна каждая тропинка, где, бывает, я выполняю по три-четыре заказа в неделю! Разве что гроза отнесла меня в сторону. Но чтобы так далеко?

Я сверился с картой и развернулся на северо-восток — новый курс, по расчетам, должен был вывести меня прямо на Ювальди. Через пару минут горизонт потемнел, а потом внизу потянулась выжженная пустыня, словно десятки тяжелых бомбардировщиков залили прерию сотнями тонн напалма. Впрочем, пожары в Техасе не редкость. В засуху они, бывает, сильно вредят фермерам, вот только последнее лето было прохладным. Да и по радио никто не объявлял тревогу.

Еще через полчаса равнина сменилась выгоревшими дотла холмами, перемежающимися широкими долинами. Они начинались в нескольких милях за Ювальди.

— Нет… — в ужасе прошептал я, чуть не раскрошив ручку управления. — Нет!

Город испарился вместе с десятью тысячами жителей. Неужели Советы начали ядерную войну, а пепел подо мной — остатки цивилизации? Но тогда где развалины домов, уцелевшие дороги, фермы, карьеры, заводы? Где аэропорт Гарнер Филд, наконец? Даже водородная супербомба не может стереть с лица земли абсолютно все!

Я посадил вертолет, что называется, прямо перед собой — в долину между двумя пологими холмами. Вряд ли это было разумно, но я устал до того, что «провалил» машину в вихревое кольцо и едва не поцеловал землю. Да и горючего хватит всего на два часа. Нужно отдохнуть, а там видно будет.

Едва улегся поднятый ротором пепел, я вылез в свое «горячо любимое» окно и забрался в грузовой отсек. Там подкрепился галетами с минералкой, достал из багажника подушку и прилег на скамью для десанта, из которой когда-то не поленился соорудить уютный диван. Рядом со мной, прочно привязанные к полу, лежали ящики с патронами. Конечно, обычно груз неприкосновенен, но сейчас, если что, придется позаимствовать у рейнджеров винтовку. Крайняя необходимость.

Сразу заснуть не получилось. Едва уловимая мысль, навязчивая догадка покалывала меня всякий раз, как я закрывал глаза. Кажется, она связана с Вьетнамом, с моим вторым пилотом Джеффри Смайлзом. Я включил свет и уставился в потолок…

***

Странный он был человек, этот Смайлз. Неуклюжий, угрюмый и вечно озабоченный, он становился необыкновенным рассказчиком, когда речь шла о каком-нибудь редком хомяке или исчезающем виде тигров. «Когда вернусь из Вьетнама, открою свой зоопарк» — так, кажется, он говорил, когда мы вместе с ним уплетали королевскую кобру, приготовленную им на костре по его собственному рецепту. Я тогда признал, что ничего вкуснее не пробовал. Самая нежная курятина не могла сравниться с тающими во рту солоноватыми, пряными кусочками.

— А ты еще упирался, Ральф! Если нас собьют, протянем на подножном корме! — с каждым словом Смайлз лупил меня по плечу до синяков.

Утром нам приказали подавить зенитные установки в зоне высадки наших войск. Авиация обработала джунгли дефолиантом — деревья тянули к небу корявые руки. Красно-желтая, будто опаленная огнем трава, скрючилась и обнажила коричневые пятна голой земли.

Стоило нам снизиться, как в нашу сторону потянулись огненные нити.

— На десять часов! — крикнул Смайлз. — И еще один!

Но я и сам заметил среди опавшей листвы установленный на треногу зенитный пулемет. Ему хватило одного ракетного залпа.

— Берегись, Смайлз! — крикнул я и, уворачиваясь от вражеского огня, бросил машину в сторону второй зенитной установки.

Вдруг я увидел пожилую женщину — прикованная цепью, она прикрывала собой пулеметчика. Ствол развернулся в нашу сторону и смотрел прямо мне в лицо.

Я замешкался всего на секунду. Но врагу этого хватило. По кабине прогрохотала очередь. Лобовое стекло лопнуло, правую щеку обожгло — в нее воткнулся осколок, от него у меня остался мужественный шрам. Я нажал на гашетку и два шестиствольных пулемета смели и вьетконговца, и заложницу сплошным огненным потоком…

Когда я вернулся на базу, Смайлз улыбался. Он сидел в кресле неподвижно, положив руки на колени. А во лбу его, точно посередине, темнела маленькая, будто нарисованная дырочка, из которой стекала струйка крови. Затылок был размозжен.

Санитары вытащили моего напарника из кабины, собрали с кресла белые осколки костей и прикрыли покойнику лицо журналом. «Нэшнл географик» — прочитал я на блестящей обложке — «Куда исчезли ягуары?» И чуть ниже: «Последний раз ягуара в Техасе видели в тысяча девятьсот сорок шестом году».

***

Жаль, что у меня не оказалось под рукой фотоаппарата! Ягуар в Техасе — это настоящая сенсация!