Глава 14
Едва только Карвер свернул с Гранд-Сентрал-Паркуэй, как затрещала рация в машине.
— Школа Христофора Колумба, возможна стрельба, возможна стрельба, — донесся из нее голос женщины-диспетчера, холодный и размеренный. Но Карвер различил напряженность в ее тоне.
Сразу же последовал ответ, изобилующий помехами:
— Центральная, три-семь-пять, следую на вызов!
Карвер подхватил микрофон:
— Центральная, дельта-пять-ноль-девять, следую на вызов!
Он ткнул в кнопку включения мигалок, и в отражении заднего стекла заполыхали знакомые красно-синие вспышки. Несколько раз коротко включил сирену, и машины перед ним раздались по сторонам, позволяя ему кое-как между ними протиснуться.
— Ну давай же, давай! — бормотал Карвер, петляя между ними и крепко вцепившись пальцами в руль. Снова включил сирену, подлетая к перекрестку на красный свет; все его тело уже гудело от напряжения. Быстрый взгляд по сторонам — все вроде чисто, и он промчался через перекресток, услышав позади гудки и визг тормозов — наверное, он недооценил ситуацию, но перекресток теперь остался позади и дорога была свободна, так что можно было наконец втопить педаль в пол.
Двигатель взвыл, и сирена теперь заливалась в полную силу, а рация все хрипела и потрескивала, потому что стрельба продолжалась и уже поступило сообщение о первых пострадавших. Подумав про Эбби и Сэм, Карвер отогнал эти мысли прочь.
* * *
Шляпник поднял руку, направляя пистолет на девушку в дверном проеме, Гусеница застыл на месте.
— Не надо!
Дверь захлопнулась. Шляпник повернулся к нему лицом, рот у него скривился в усмешке. Глаза у Гусеницы слезились, в носу пульсировала боль. Неужели Шляпник сломал его?
— Нам нужно убираться отсюда, — прогундосил он.
— Слишком поздно, — отозвался Шляпник. — Разве сам не слышишь?
Он слышал — ну как тут не услышишь? Вой сирен становился все громче и ближе. И как это полиция появилась так быстро? Прошло-то едва ли с пару минут.
— А ну отойди! — Истошный крик, откуда-то из кабинета секретаря. Альма.
Гусеница повернулся и заковылял обратно туда, чуть не поскользнувшись на луже крови. Теперь там появился кто-то еще — мужчина, застывший в дальнем конце комнаты. Секретарша стояла на коленях на полу возле телефона, разбитого Шляпником, безвольно держа трубку. Альма беспорядочно мотала пистолетом взад-вперед между мужчиной и секретаршей.
— Положи трубку! — сдавленно выкрикнула Альма. Лицо у нее было бледным, глаза широко раскрыты от страха, рука ходила ходуном.
Гусеница шагнул к ней, направив пистолет на мужчину. Бросил взгляд на дверь, через которую тот только что вошел. Директорский кабинет.
— Ты… — Он старался, чтобы его голос звучал ровно. Во рту стоял вкус крови, обильно текущей из носа. Гусеница вытер губы тыльной стороной ладони. — Стой там.
Мужчина с вялым и бледным лицом прислонился к стене, уже подняв руки.
Взглянув на секретаршу, Гусеница приказал:
— Вставай!
Та уставилась на него. Изо лба у нее сочилась кровь, а в том месте, куда пришелся удар Шляпника, набухал отвратительный фиолетовый синяк. Казалось, она его не слышала.
— Вставай! — снова рявкнул он, направляя на нее пистолет.
Секретарша вскочила на ноги.
— Иди вон туда. — Гусеница мотнул головой на директора. — Встань у стены.
Он и сам не знал, что делает, но надо было сохранять контроль над ситуацией, пока все не стало еще хуже. Нельзя было допустить, чтобы эти люди кому-нибудь позвонили. Чтобы выдали их местоположение, дали их описания.
Альма тяжело и быстро дышала. Голос ее звучал так, будто она вот-вот расплачется.
— Ну и что теперь делать? — проскулила она. — Что же теперь делать?
У Гусеницы не было на это ответа.
— Шляпник, давай сюда! — крикнул он.
Ответа не последовало.
— Шляпник? — Он выглянул в коридор.
Тот бесследно исчез.
* * *
Уже за квартал от школы движение полностью остановилось. Опять завыла сирена Карвера, машины вокруг него попытались освободить место, но деваться им было некуда. Он загнал свою машину на тротуар и заглушил мотор.
Бронежилет лежал в багажнике, и Карвер быстро надел его, затянув ремни. Десятки глаз смотрели на него из неподвижных машин на дороге, и он заметил несколько мобильных телефонов, направленных в его сторону. Но ничто из этого сейчас не имело значения.
Карвер побежал по улице, едва ощущая тяжесть жилета, упругое уханье сердца в груди и обжигающе холодный воздух, врывающийся в легкие при каждом вдохе. Вскоре заметил всполохи мигалок впереди — патрульную машину, которая прибыла в этот район раньше него.
Из главной двери школы сплошным потоком высыпа́ли дети — лица искажены паникой, испуганные крики далеко разносятся по ветру. Черт, черт! Он еще поднажал, ноги так и замелькали над тротуаром. Портативная рация опять затрещала — диспетчер вызывала подкрепление.
Карвер нажал на тангенту плечевого микрофона.
— Центральный, дельта-пять-ноль-девять, я на месте! — прокричал он, заглушая шум ветра в ушах и боль в легких. — Нужно очистить улицу!
— Принято. Подкрепление уже в пути.
Заметив полицейского в форме у входа в школу, он побежал к нему. Тот кричал на бьющихся в истерике детей, пытаясь навести порядок. Одни слушали его, другие нет. Какой-то парнишка споткнулся, упал, и его чуть не затоптали. Кто-то помог ему подняться на ноги. Карвер оглядел школу, бесконечный ряд окон, выходящих на улицу. В некоторых из них заметил движение.
— Я детектив Карвер! — крикнул он полицейскому, оказавшись в нескольких ярдах от него. — Нужно отвести этих детишек подальше от окон! Собери их вон там!
И махнул на баскетбольную площадку, на которую не выходило ни единого окна.
Патрульный коп — совсем еще молодой человек, на вид лишь немногим старше выбегающих из школы ребят — кивнул и повернулся к толпе.
— Все во двор! — крикнул он, взмахами обеих рук направляя собравшихся в ту сторону.
Несколько ребят и девчонок с заплаканными лицами и потрясением в глазах все так же беспомощно оглядывались по сторонам; с десяток-другой школьников побежали к баскетбольной площадке, но остальные, высыпая из школы, продолжали растекаться по тротуару и даже проезжей части.
Карвер приложил ладони ко рту и опять набрал полную грудь воздуху.
— Эй! — крикнул он. — Прошу всех учителей подойти сюда! Нам нужно собрать всех на баскетбольной площадке. Давайте побыстрей!
Его голос сумел перекрыть крики и вой сирен. В толпе произошла перемена — несколько взрослых повели за собой детей, повинуясь неистовым взмахам рук патрульного.
— Известно, что происходит внутри? — крикнул ему Карвер.
Тот покачал головой.
— Были слышны выстрелы. Я слышал, как дети говорили, что видели кого-то с пистолетом.
Карвер нажал на кнопку микрофона.
— Центральная, дельта-пять-ноль-девять. В школе видели стрелка.
— Принято. Адам-десятый уже в пути.
Позывной «Адам-десять» был у фургона группы быстрого реагирования в этом районе. Экипаж его был обучен справляться с подобными ситуациями. Карвер посмотрел на молоденького полицейского.
— Убедись, чтобы все до единого собрались во дворе. И попробуй очистить улицу. А я пойду помогу отставшим.
Несколько секунд он оглядывал толпу. Очень хотелось хотя бы мельком углядеть там гладкие каштановые волосы Саманты, чтобы немного успокоиться. Но там были сотни школьников, и ее он так нигде и не заметил. Да и времени высматривать у него не было. Бросив последний взгляд на массу спотыкающихся, плачущих ребят и девчонок, Карвер повернулся к входной двери школы.
* * *
Эбби сидела за своим письменным столом, уставившись на фотографии у себя в руке и пытаясь подстегнуть свою память.
— Эбби…
Рядом с ней остановился ее напарник и друг Уилл Верин, нависнув над ней и отбросив свою длинную тень на ее стол. Она смущенно бросила фотографии на стол лицом вниз, отъехала от него на крутящемся кресле и развернулась вместе с ним лицом к нему.
— Уилл, сядь — ты загораживаешь солнце, — с нервной улыбкой отозвалась она.
Он не улыбнулся в ответ, отчего ее собственная ухмылка быстро испарилась.
— У нас ЧП, — сказал Уилл. — Поступило сообщение о стрельбе в школе Христофора Колумба. ГБР уже в пути.
Эбби не сразу удалось осознать сказанное.
— Это же школа Сэм… — практически прошептала она.
Уилл кивнул. Он знал — естественно, он это знал. Вот потому-то и пришел, чтобы сказать ей.
— Есть жертвы? — Она натужно сглотнула. Было трудно говорить. Трудно дышать.
— У нас пока нет никакой информации.
Эбби вскочила со стула — ключи схвачены со стола, все остальное забыто. На ходу набирая номер дочери, она направилась к выходу; сердце гулко билось у нее в груди в такт ускоряющимся шагам. Вызов сразу переключился на голосовую почту.
— Сэм, как только получишь это сообщение, сразу перезвони! — Она дала отбой уже почти на бегу. Надо было поскорей добраться до дочери.
* * *
— Ты что-нибудь слышишь? — прошептала Фиона.
Сэм покачала головой. Стены музыкальной комнаты были обшиты толстой тканью и звукоизолирующим пористым материалом. Обычно Сэм и ее друзья жаловались на ужасную звукоизоляцию, которая, казалось, едва ли не усиливала шум за пределами комнаты. Но теперь обитые специальным материалом стены поглощали абсолютно все звуки снаружи.
Сэм приложила ухо к двери. Получится ли что-то услышать? Вообще хоть что-нибудь? Может, вой сирен вдалеке… А это и вправду был крик?
Когда тот человек направил на нее пистолет, она застыла. А потом резко отпрянула, захлопнув дверь. Сэм была уверена, что он бросится за ней. Но мужчина с пистолетом этого не сделал.
Пока что.
Сейчас он вполне мог стоять по ту сторону от двери. Прижимая к ней ствол. В каких-то дюймах от ее головы.
— Не думаю, что там кто-то есть, — прошептала Сэм.
Они были заперты в этой комнате — никак отсюда не выйти. Но на данный момент также находились и в относительной безопасности. Придвинув к двери большой письменный стол и несколько стульев, они втроем присели за горой мебели.
И что же дальше? Что дальше? Припомнились занятия по программе «ЭЛИС»[10]. Ни окон, ни какого-то другого выхода… Итак, они должны спрятаться и приготовить что-нибудь, чтобы бросить в стрелка или чем можно вырубить его. Что тут есть подходящее? Гитара Рэя? Тарелки с ударной установки? Ничто из этого явно не годится. На подобных занятиях все они обычно находились в классе. Вот там и вправду имелись всякие вещи, которые можно было бы пустить в ход. Некоторые учителя даже ставили у дверей классов бейсбольные биты, просто на всякий случай. Но в музыкальной комнате таких практических занятий никогда не проводилось. И всегда рядом был учитель, который говорил им, что делать.
И как вообще расшифровывается эта «ЭЛИС»? Эвакуация, локдаун… Припомнить остальное не удавалось. В голове гудело; она едва могла думать.
— Надо сматываться отсюда, — сказала Фиона.
— Ни в коем случае, — прошептал Рэй. — Ждем. Они никак не смогут пробраться сюда.
— Проберутся, если действительно захотят, — заметила Сэм, проверяя свой телефон. Никакого сигнала. В этой комнате телефоны никогда не ловили. Она все равно попыталась дозвониться до мамы, но безуспешно.
— Надо дождаться копов, — прошипел Рэй.
Было заманчиво притаиться перед дверью, за этой жалкой баррикадой, и ждать помощи. Но тот человек был где-то рядом. Человек со странной, жутковатой улыбкой и смертоносным пистолетом в руке. И он знал, что они здесь, в этой музыкальной комнате.
Скоро придется отсюда уходить.
* * *
— Это полиция! Все на выход! Бегом на баскетбольную площадку! — крикнул Карвер. Его голос эхом разнесся по коридору, сопровождаемый испуганными криками и всхлипываниями.
Мимо него, прихрамывая, проковылял мальчишка-подросток в перекосившихся набок очках. Вскоре за ним последовала пара девушек — одна из них остановилась, чтобы показать себе за спину.
— Я его там видела! — выпалила она. — У него пистолет!
— Хорошо. Иди скорей на баскетбольную площадку, — повторил Карвер. Продолжая продвигаться по коридору, он вытащил свой собственный пистолет.
Где-то неподалеку послышались приглушенные рыдания. Карвер прислушался к ним с бешено колотящимся сердцем. Дверь одной из классных комнат была приоткрыта, и он напряженной рукой осторожно толкнул ее.
За одним из столов скорчился мальчишка лет четырнадцати. Когда Карвер вошел, при виде пистолета глаза у него расширились.
— Нет, нет! — закричал он, закрывая лицо руками.
— Я полицейский, — успокоил его Карвер. — Тебе нужно убираться отсюда.
Подойдя к мальчишке, он помог ему встать. Штаны у того были мокрыми.
— Как тебя зовут? — спросил Карвер.
— М-мика.
— Мика, все собрались на баскетбольной площадке. Пошли.
Карвер вывел его из класса в коридор. И в этот момент уловил какое-то движение. Развернулся, прикрывая парнишку своим телом.
К нему подкатывала девушка в инвалидном кресле. Карвер поспешил к ней. У нее кровоточила губа.
— Ты ранена?
— Меня сбили с кресла, — ответила она, поморщившись.
— Давай-ка я тебе немного помогу. — Он подтолкнул ее кресло к выходу, обогнув по дороге чей-то брошенный рюкзак. — Дальше сама справишься?
— Да. — Ухватившись за колеса, девушка быстро покатила к дверям.
Шум с улицы был оглушительным. Крики, сирены, автомобильные гудки… По сравнению с этим внутри школы было устрашающе тихо.
— Ты не видела, там кто-нибудь еще остался? — спросил у нее Карвер, продолжая одной рукой направлять кресло.
— Не знаю. Все побежали, а я упала. Ударилась головой. Я слышала, как наш учитель кричал, выгонял всех на улицу… Не знаю, до сих пор ли он там. — Губы у нее задрожали.
— Ты молодец. Просто дуй к остальным на баскетбольную площадку.
Наконец она выкатилась за дверь. Карвер обернулся, внимательно прислушиваясь. Опять шаги. Он сделал несколько шагов на звук, обшаривая взглядом коридор.
И тут из-за угла вывернул какой-то мужчина. Крупный. Коротко подстриженные волосы. Что-то держит в руке.
— Не двигаться! — крикнул Карвер, направляя на него пистолет.
Мужчина немедленно отскочил назад. Палец Карвера придавил было спусковой крючок, но он на долю секунды заколебался, подумав, что это мог быть кто-то из учителей.
Неизвестный исчез за углом. Бросившись за ним, Карвер опять уловил взглядом движение. И пистолет, нацеленный в его сторону.
В коридоре оглушительно грохнул выстрел, и Карвер прижался к стене, вскинув свой пистолет и стреляя в ответ. Выстрелы трескучим эхом отдавались в тесном пространстве. В ушах у него звенело, глаза были прикованы к тому углу, выискивая руку с пистолетом, но та уже исчезла.
* * *
В ужасе, не сводя взгляда с монитора, на который транслировались изображения с камер наблюдения, Гусеница смотрел, как Шляпник пытается выбраться, бросив его и Альму. И как какой-то незнакомец, появившийся в поле зрения другой камеры, помогает девушке в инвалидном кресле.
А потом началась перестрелка. Он услышал у себя за спиной выстрелы — целую серию выстрелов, донесшихся из коридора, и увидел это на экране. Шляпник появился на одном из маленьких кадров, а второй мужчина — судя по всему, полицейский — сразу на двух других.
И теперь Шляпник убегал, возвращаясь тем же путем, которым пришел. Исчезал из поля зрения одной камеры и вновь появлялся на картинке с другой, со скривившимся в злобной гримасе лицом.
Полицейский все еще стоял, направив пистолет в угол. Потом медленно шагнул вперед, недрогнувшей рукой выставив перед собой ствол.
Шляпник вел к ним полицию.
— Нам нужно уходить, — сказал Гусеница Альме.
— Ничего не выйдет. — Голос у нее звучал, как хруст битого стекла, каждый слог в нем был надтреснут. Она стояла у окна, выглядывая на улицу. — Снаружи уже стоят две полицейские машины.
— Ты! — рявкнул на директора Гусеница. — Здесь ведь есть и запасной выход, точно? Я уже видел его с улицы. Как туда пройти?
— Он… вам нужно спуститься на первый этаж… пересечь спортзал… Отсюда налево… — запинаясь, пробормотал директор.
— Забудь, они будут и возле запасного выхода тоже! — крикнула Альма. — Мы в ловушке!
Он посмотрел на нее, а потом на мужчину, лежащего на полу, — бледного, истекающего кровью.
— Этому человеку нужна помощь, — проговорила Альма дрожащим голосом. — Нужно отвезти его в больницу. Мы расскажем им, почему оказались здесь. Мы ведь не хотели, чтобы это случилось!
Гусеница кивнул. Она права. Они должны сдаться. И чем только Шляпник думал, открыв пальбу?
Нет, копы все поймут. Он все им расскажет. О похищенных детях. И… и…
Полиция — под контролем у Круга. Если сдаться властям, то, считай, они уже покойники. Гусеница знал это. И Альма знала это. Нет, должен быть какой-то другой способ.
Он еще раз глянул на монитор. Полицейский свернул за угол. Шляпника нигде не было видно. Наверное, нашел где спрятаться. Или, может, уже успел выбраться…
— Как мне включить громкую связь? — спросил он у директора.
— Что включить?
— Сам знаешь! Интерком! Ту штуку, которую вы используете для общих объявлений!
— Систему оповещения?
— Да, блин, систему оповещения! Как она тут включается? — Гусеница дрожащей рукой направил на директора пистолет.
Тот сглотнул.
— Пожалуйста… Сейчас я вам покажу.
* * *
Никаких признаков стрелка́. Карвер колебался. Нужно отступить. Группа быстрого реагирования уже на подходе, и она сумеет гораздо лучше справиться с этой проблемой.
Но девочка в инвалидном кресле и тот мальчик, Мика, вероятно, были не единственными оставшимися в школе учениками. Он не мог так вот попросту оставить в опасности других детей. Карвер сделал еще шаг, потом еще. Чувствуя себя незащищенным, зная, что стрелок может оказаться за любой дверью. Если тут и вправду только один стрелок. Ребята в отделе упоминали про целую группу. Может, их и больше. Может…
Громкий, пронзительный электрический визг.
— Внимание, внимание! — Нервный голос, полный резких нот и острых углов, эхом отдающийся повсюду. — У нас здесь директор. И секретарша. Если ты не уберешься, мы их пристрелим!
Карвер стиснул зубы — значит, стрелок все-таки не один. Но все равно продолжал продвигаться вперед.
— Я не шучу! Проваливай ко всем чертям! Скажи ему! Скажи ему, чтоб убирался!
А потом другой голос, испуганный:
— Да, пожалуйста, уходите. Они вооружены.
«Скажи ему, чтоб убирался»… Они присматривают за ним. Карвер огляделся. Заметил камеру наблюдения. Черт бы ее побрал…
Если они смотрят трансляцию с камер, то наверняка находятся в административной части школы.
Он бросил последний взгляд на камеру, объектив которой немигающе уставился на него в ответ. И наконец двинулся уже пройденным путем к выходу.
