О вечном

Майкл Терри, 2022

Один из лучших сыщиков Лондона, Пол Фейри, любит свою работу, относится к ней ответственно и не планирует ничего менять в жизни, но судьба, предоставив шанс распутать одно загадочное дело, в котором могут быть замешаны высшие члены общества, распорядилась совершенно иначе.

5. Подвал

Неслышно приоткрыв дверь, я осторожно высунул голову в темный проход и оглядел пустой длинный коридор, по обоим сторонам которого располагались комнаты, каждая под своим номером. Не думаю, что отель был забит постояльцами, по крайней мере, он не производил такое впечатление. За исключением того типа, который встретился на входе и, собственно, этого юнца с не обсохшим на губах материнским молоком, больше мне никто не попадался на глаза. Но, уверен, слишком большое количество свободных номеров не слишком коробит хозяйку гостиницы, учитывая цены за ночлег. Пара-тройка богатых дураков в месяц, снявших самый дешевый номер на одну ночь, и о прибыли можно не переживать. Я уж не говорю о респектабельной публике, каком-нибудь арабском принце или высоком госте из Америки, которые, явно, живут в самых дорогих номерах по несколько дней, не беспокоясь о затратах. Я же отдал почти все, чем предусмотрительно набил бумажник, и, признаюсь, немного переживал об этом, но успокаивал себя мыслью, что действую ради праведного дела, ради справедливости, ради закона.

Закон превыше всего. Ради порядка и справедливости я всегда готов пожертвовать не только деньгами, но и жизнью.

Леди Лаклисс, конечно же, вряд ли замешана в беззаконии, о котором упоминал тот дурачок Льюис Кэмерон, но… Ей не удалось скрыть от меня волнение, хотя видимое спокойствие было мастерским.

Хотя…

Вполне возможно, что она чувствовала себя неловко, словно на допросе, но вполне возможно, что…

Гм…

В стотысячный раз прокручивая в голове нашу короткую встречу, я не мог сделать правильный вывод из поведения этой женщины. Порой я почти готов был предъявить ей обвинение, но в следующую секунду оправдывал ее. Это нежное создание, которое пыталось казаться железной леди, в некоторые моменты просто боялась меня и моего общества. Видимо, я совсем не позаботился о тембре голоса во время беседы. Ослу ведь понятно, что такие теплолюбивые цветы не любят холодного ветра. Мне следовало бы вести диалог не своим идиотским басом, а тихим, мелодичным тоном, чтобы она не пугалась.

Ладно…

Нужно спокойно разобраться в деталях, а потом уже делать выводы, трезво рассудил я. Если этот проклятый отель является змеиным гнездом, в стенах которого происходят жестокие убийства и потрошения тел, из которых вынимают органы, то, клянусь, виновные будут наказаны, даже если являются родственниками или лучшими друзьями самого Короля. А если нет, то я проведу в номере остаток ночи и, постаравшись хоть немного выспаться, уберусь с утра пораньше, отправившись в Скотланд-Ярд слушать от Чарли свежую сводку по успехам и провалам отдела за последние сутки. Все будет, как всегда. Убийства, грабежи, поножовщина, изнасилования. Порой мне кажется, что в этих утренних докладах даже имена и фамилии жертв и преступников все время звучат одни и те же, а преступления совершаются по одной и той же отработанной схеме, точь-в-точь повторяя друг друга до самых незначительных мелочей.

Беззвучно прикрыв за собой дверь, я, словно мышь, двинулся вдоль стены коридора, стараясь не создавать лишнего шума, благо, дорогой красный ковер, которым был застелен пол, всецело поглощал стук моих осторожных шагов. Решив не пользоваться лифтом, что в моем случае было более, чем разумным решением, я двинулся к лестнице, надумав для начала обследовать подвал, потому что именно в подвалах обычно совершаются жестокие злодеяния. Так устроен человек, что свои самые гнусные желания он с комфортом готов воплощать ниже уровня земли, видимо, наивно полагая, что таким образом останется незаметным и безнаказанным. Не знаю, как насчет господа бога, но со мной этот хитрый номер не пройдет.

На лестничной площадке царил абсолютный и настораживающий мрак, который излучал гробовым молчанием какую-то неясную опасность. Я настороженно вгляделся вглубь лестничного пролета и попытался хоть что-нибудь разглядеть в кромешной темноте.

Тишина, как в могиле.

Ни единого звука.

И никого.

Пощупав внутренний карман пиджака, я убедился, что заряженный револьвер все еще находится на месте, и это придало мне уверенности. Поразмыслив немного, я вытащил его и, сжав в правой руке, выставил перед собой, отчего сразу же почувствовал облегчение и возросшую самоуверенность. Поразительно, как такая маленькая металлическая вещь способна любому человеку прибавить силы духа. За время службы в полиции, особенно в те времена, когда я работал районным инспектором, мне часто приходилось идти на риск, и не знаю, хватило бы мне храбрости рисковать, не имея в сжатом кулаке этого старого, надежного и безотказного друга. Но, пожалуй, мелькнула вдруг тоскливая мысль, случись в этом отеле со мной что-нибудь непредвиденное, даже Чарли не знает, где искать меня.

Спокойно, Пол, спокойно.

Все будет хорошо.

Это всего лишь отель, причем отель для приличных граждан в самом сердце Лондона, а не один из притонов в Саундворке.

Еще раз прислушавшись и убедившись, что ничто подозрительное не нарушает тишину, я, нащупав перила и осторожно двинулся вниз, контролируя каждый свой шаг, каждое движение, каждый вдох, каждый выдох. Миновав первый пролет и замерев на небольшой каменной площадке, я почувствовал себя еще немного увереннее. На площадке было не так уж и страшно. Вытерев рукавом пиджака со лба пот, я приступил к преодолению следующего пролета и так, шаг за шагом, благополучно добрался до цокольного этажа. Мои глаза уже прилично привыкли к темноте, поэтому страх совершенно отступил, оставив вместо себя разумную настороженность.

Оставалось только найти явные, прямые улики того, что здесь убивают людей и все. После этого сразу же можно будет вызывать оперативную группу, задержать консьержа и выслать патруль к дому Остина Харриса, который арестует его, а уж он-то быстро разговорится: выдаст, мотив, подельников и схему многочисленных преступлений, стоит на него лишь немного надавить при допросе… Уж поверьте, у полиции есть методы, о которых вам лучше не знать. При должном подходе даже немой и безрукий заговорит и напишет явку с повинной. Разумеется, такие действенные методы необходимо применять только в самом крайнем случае и по отношению только к самым отпетым негодяям, которые, прикрываясь Конституцией и знаниями законов, пытаются выйти сухими из воды…

На нижней площадке путь мне преградила единственная дверь с изогнутой ручкой. Если в стенах этого отеля и происходит что-то незаконное, то оно происходит именно за этой дверью, мелькнула мысль. Я обязательно что-нибудь найду там. Ну, а если нет, то успокоюсь окончательно и уберусь отсюда к чертовой матери.

Все будет хорошо.

Леди Лаклисс просто женщина, которая разволновалась при разговорах о трупах и пропавших без вести из списка покойного Льюиса Кэмерона.

Ах, я старый дурак! Видимо, в последнее время я заскучал. Мне очень захотелось сенсацию, загадку, тайну. Я, видимо, грезил, что когда-нибудь мне повезет раскрыть преступление века, и фантазии Льюиса Кэмерона подарили мне шанс на мечту. Совершенно точно, я вообразил себе, невесть, что, оболваненный бреднями зависимого от наркотиков сумасшедшего. Его нелепая смерть чистой воды совпадение, трагическая случайность, а не убийство. Леди Лаклисс не может быть замешана ни в чем противозаконном, она, все же, член Палаты Общин. А кроме того, я помню нежность ее грациозной ладошки… Она — неотразимой красоты принцесса, а не монстр и сейчас я докажу это сам себе.

Преисполненный оптимизма, я нажал на ручку.

Закрыто.

Интересно, кому и для чего понадобилось запирать дверь в подвал?

Ну, не беда. На этот случай я прихватил с собой набор отмычек, который есть у каждого уважающего себя полицейского. Служа на стороне закона, приходится порой самому нарушать его, ибо без этих маленьких полицейских хитростей не всегда удается восстановить справедливость. Именно без таких лазеек добрая часть убийц и мошенников никогда бы не оказалась за решеткой или на виселице.

Я ненадолго прислушался к тишине.

Все спокойно.

Не услышав и не увидев ничего подозрительного, я приступил к делу, стараясь не греметь металлом.

Потребовалось не так много времени, чтобы привести механизм замочной скважины в действие. Услышав легкий щелчок, я еще раз нажал ручку и дверь с жутким скрипом приоткрылась. В абсолютной тишине даже слабый шорох слышится, как гул паровоза в ночной степи. Застыв на месте и почувствовав, как сердце уходит в пятки, я задержал дыхание и снова прислушался.

Тишина.

Интересно, что бы я объяснял молодому сопляку-консьержу, если бы он обнаружил меня рыскающим по подвалу? Убедившись, что не раздаются посторонние шаги и никто не спешит сверху по тревоге, я протиснулся в образовавшуюся щель и оказался в прохладном помещении.

Подвал.

Тьма, хоть глаза выколи. Намного темнее, чем на лестнице. Но и на этот случай у меня был выход, который я благоразумно не стал использовать на лестнице, когда спускался. Главное, не создавать слишком много шума. Спрятав набор отмычек в карман и выудив из другого кармана ручной фонарь, я нажал кнопку включения и с интересом огляделся по сторонам, сообразив, что нахожусь в просторной комнате, уставленной старинной мебелью. Шкафы, столы, стулья и даже напольное зеркало в человеческий рост стояли где попало, образуя между собой узкие проходы, словно деревянный лабиринт. Потрясающее место, не похожее ни на что, что мне приходилось когда-либо видеть раньше. Я словно оказался в заброшенном антикварном магазине.

Однако, ничто не указывало на то, что в этом помещении происходят какие-либо противоправные деяния. Ни металлических столов, измазанных старой запекшейся кровью, ни стендов с висящими на них окровавленными пыточными инструментами, ни останков человеческих тел.

Я провел желтым лучом фонаря по каменному полу, в надежде обнаружить хоть одно маленькое пятнышко высохшей крови, но и тот был чист.

Подойдя к одному из старинных столов, я выдвинул верхний ящик. Какие-то бумаги. Судя по всему, счета, но я в этом ничего не понимаю до сих пор. Пробежавшись глазами по цифрам, я захлопнул ящик и выдвинул тот, который располагался чуть ниже.

Тоже какие-то бумаги с текстом и цифрами. Ничего примечательного.

Я задвинул ящик и разочарованно огляделся. Ну и ну. Стоило тратить свой трехмесячный заработок ради такой глупой авантюры, основанной на показаниях единственного свидетеля, который явно был сумасшедшим. Самый обычный подвал самого обычного отеля. Что нес Льюис Кэмерон про то, что здесь сжигают тела невинно убиенных жертв, из которых извлекают органы? Жаль, что он умер, иначе я обязательно оштрафовал бы его за ложный донос и неуважение к полиции.

Пройдя к высокому шкафу со стеклянными створками, я осветил его полки, но и здесь не было ничего интересного.

Нагнувшись, я открыл нижние деревянные двери шкафа, уже не надеясь найти ничего ценного, как вдруг мой взгляд упал на стопку тетрадей, лежащих на нижней полке. Без особых надежд взяв верхнюю из них и осветив титульный лист фонариком, я с удивлением прочитал:

«Личный дневник Клаудии Милкис».

Сердце бешено застучало в груди. Постойте, это же имя той самой девушки, из-за которой так убивался тот дурачок Льюис Кэмерон!

Интересно, что здесь делает ее дневник?

Затаив дыхание и чувствуя, что снова нахожусь на пороге какого-то грандиозного открытия, я перевернул несколько страниц и принялся читать записи. Самые обычные записи, в которых Клаудия писала о своей безмерной любви к Льюису и о страданиях, которые испытывало ее горячо влюбленное в него сердце. В одной из записей девочка размышляла о том, почему поначалу Льюис был страстен, нежен и любвеобилен по отношению к ней, а в последнее время ходил, чернее тучи, часто срывался и грубил без видимых на то причин. Далее следовало несколько страниц глупых рассуждений о том, что его могло разочаровать в ней и как исправить ситуацию, чтобы он снова полюбил ее.

Господи, какая чушь, думал я, читая наивный девчачий бред… Впрочем, все влюбленные всегда несут чушь. Они неспособны мыслить трезво. Именно поэтому я никогда ни в кого не влюблялся. Моя голова должна всегда быть разумной, иначе я не смогу оставаться хорошим детективом и обеспечивать безопасность Лондона должным образом.

«Безусловно, он любит меня, — гласила очередная запись, аккуратно написанная черными чернилами, — я знаю это, но не могу понять, что является причиной его столь дурного поведения. Льюис как будто что-то хочет сказать мне, уберечь от чего-то, но боится.»

Я перелистнул еще несколько страниц. Дневник обрывался примерно в середине тетради, последняя запись датировалась…

По спине пошли нехорошие мурашки.

Вечер 12 мая.

То есть…

То есть, накануне своего безвестного исчезновения.

Почему девчонка перестала заполнять дневник, если до этого писала каждый день? Что случилось? Одно из двух, точнее, одно из трех… Либо она его потеряла, либо не взяла с собой на пароход, отправившийся в Нью-Йорк следующим утром, либо…

Либо она мертва.

Именно то, на чем настаивал Льюис Кэмерон. Неужели тот чудак был прав, когда сказал о том, что его возлюбленную…

— Нашли что-нибудь интересное? — раздался за спиной вкрадчивый голос и в следующую секунду в подвале вспыхнул яркий свет…