О вечном

Майкл Терри, 2022

Один из лучших сыщиков Лондона, Пол Фейри, любит свою работу, относится к ней ответственно и не планирует ничего менять в жизни, но судьба, предоставив шанс распутать одно загадочное дело, в котором могут быть замешаны высшие члены общества, распорядилась совершенно иначе.

4. Отель"Олдгаден»

Ну что ж.

Подозрения, возникшие после общения с леди Лаклисс, не оставили мне выбора. Я чувствовал, что мне необходимо попасть в отель для того, чтобы развеять эти подозрения, окончательно убедиться в сумасшествии Льюиса Кэмерона и исключить криминальную подоплеку его внезапной смерти. В свой план я не посвятил даже самого надежного и преданного мне человека — Чарли Прувена, о чем очень сильно пожалел в скором времени, но…

Обо всем по порядку.

День клонился к своему завершению и темнеющее лондонское небо, как обычно, затянутое тучами, грозило вот-вот начать сыпать на город очередной мелкий, затяжной, противный дождь.

Остановившись перед входом в отель, я с интересом оглядел старинное торжественное пятиэтажное здание, построенное в готическом старинном стиле. Сквозь громадные высокие дубовые двери с широкими окнами хорошо было видно освещённый тусклым светом просторный холл и дремлющего за стойкой молодого консьержа, тощего парнишку с соломенными волосами, наряженного в белую, словно свежий снег, рубаху, которая прекрасно выделялась на фоне строгого темного деревянного убранства помещения. Немудрено, что парень спит, подумал я, с легким трепетом еще раз оглядев строение. «Олдгаден» — гостиница не для простых и щслучайных людей. Постояльцев здесь не бывает много и прибытие каждого из них — это целое событие, к которому готовятся заранее. Снять номер на ночь выйдет в довольно приличную сумму, благо, скопленных денег у меня, старого, прожженного бездетного холостяка, живущего работой, скопилось с лихвой. Я поставил обтянутый коричневой кожей чемодан, который взял для прикрытия, на вымощенную булыжником мостовую и вытащил из кармана бумажник, пересчитав фунты, которыми набил его. Имеющейся наличности точно должно хватить.

В это время в холле появилась темная фигура, и дремавший, казалось бы, консьерж встрепенулся, подскочил и в мгновение ока оказался у выхода, преданно распахнув тяжелые створки дверей в разные стороны. На порог, не спеша, вышел благопристойный джентльмен сухощавого телосложения, который был одет в темный длинный дорогой плащ и держал в руке трость с костяным набалдашником. На голове человека красовался узкополый высокий черный цилиндр. Остановившись, незнакомец чиркнул зажигалкой и прикурил сигару, на миг осветив свое худощавое лицо с острым подбородком. Невооружённым взглядом можно было с легкостью догадаться, что это какой-то уважаемый постоялец, но я нигде и никогда не встречал этого джентльмена. Интересно, кто он? Сенатор? Или, может, посол?

С наслаждением затянувшись и выпустив в черное ночное небо густой столб белого дыма, человек, наконец, обратил на меня внимание и слегка кивнул в приветствии. Признаюсь честно, этим движением он застал меня врасплох, но мне ничего не оставалось, как, проклиная себя за неосторожность, кивнуть в ответ.

Случайный, напрасный свидетель.

Незнакомец, между тем, смерив меня с головы до ног изучающим, довольно строгим, можно даже сказать, жестоким взглядом, задержал глаза на моем старомодном, потрескавшемся чемодане. Мне очень не понравился этот пронзительный, самоуверенный взгляд. Я спрятал бумажник в карман, с легкостью подхватил чемодан и, не оглядываясь, убедительно двинулся ко входу, всем своим видом показывая, что являюсь богатым постояльцем, ищущим номер на ночь.

Оказавшись в холле, я вновь испытал страшную неловкость и почувствовал тот же самый дискомфорт, какой чувствовал, когда находился в гостях у леди Лаклисс, всем своим нутром понимая, что нахожусь не в своей тарелке. Нет, роскошь, богатство, соблазн — не для меня. Я сторонник более скромного существования. И не потому, что являюсь жадиной и скрягой, а потому что мне комфортно и удобно находиться в скромных рамках своего привычного бытия.

Я очень захотел развернуться и, сославшись на то, что ошибся адресом, уйти, но отступать, бросать начатое дело на полпути было тоже не в моих правилах, поэтому, решительно проследовав к стойке регистрации и стараясь вести себя как какой-нибудь очень зажиточный и влиятельный человек, я уверенно посмотрел на слегка опешившего консьержа, который, судя по всему, вновь намеревался вздремнуть, не ожидая поздних гостей. Юноша встал со стула, немного удивленно посмотрел на меня и, глупо улыбнувшись, учтиво произнес:

— Доброй ночи, сэр, добро пожаловать в «Олдгаден», чем могу быть полезен?

Поставив тяжелый чемодан на покрытый дорогим лаком пол, я распрямился и, небрежно выудив бумажник, слегка раздраженно, чтобы выглядеть убедительнее, высокомерно произнес:

— Мне нужен номер. Надеюсь, у вас есть, что предложить мне?

— Безусловно, сэр! — все также немного удивленно разглядывая меня, учтиво кивнул он. — У нас имеются номера на любой вкус. Каковы ваши предпочтения?

— Завтра утром мой теплоход отправляется из Тилбери. Только на одну ночь, поэтому мне не нужен самый дорогой номер. Что-нибудь попроще и поспокойнее, вы меня понимаете?

— Безусловно, понимаю! — с готовностью отозвался мальчишка, хотя в его улыбке появились нотки едва заметного ехидства. Судя по всему, он не слишком поверил в то, что я являюсь богатым, влиятельным послом или сенатором. — На четвертом этаже расположены наиболее доступные номера. Стоимость за ночь всего лишь тысяча четыреста фунтов.

От услышанного у меня перехватило дыхание, и я чуть не поперхнулся, надеясь, что ослышался. Тысяча четыреста? Серьезно? Эти богатеи совсем распоясались, черт бы их побрал! Сдирать с людей такие деньжищи! За что? Неужели в подобных гостиницах из душевых кранов течет виски, а булки, которые подают к утреннему кофе, выпечены из какого-то особенного теста?

Грабители!

Мерзавцы!

Проходимцы!

Но, не подав виду и не моргнув глазом, я с достоинством выудил из бумажника деньги и, стараясь выглядеть спокойным и уверенным, отсчитал купюры, после чего небрежно бросил их на дорогую поверхность стойки.

— Здесь ровно полторы тысячи. Сотню можешь взять себе, сынок.

— О, благодарю вас за великодушие, — поклонился консьерж и добавил, пересчитав деньги и спрятав их под стойкой. — Я провожу вас до номера и помогу поднять чемодан, сэр.

— Не стоит. Я справлюсь сам. Просто дай мне ключ, парень.

— Как вам будет угодно, — снова поклонился он, после чего протянул мне ключ с круглой деревянной биркой, на которой было выгравировано число 402. — Ваш номер четыреста второй. Лифт прямо за вашей спиной, сэр.

— Спасибо, — ответил я, взял чемодан и двинулся через холл, бросив на ходу. — Надеюсь, в вашем заведении тихо по ночам и мне позволят как следует выспаться?

— Не беспокойтесь, сэр! Наш отель имеет лучшую в городе репутацию!

Благосклонно кивнув через плечо, я нажал кнопку и вызвал лифт. Оказавшись, наконец, в номере 402 на четвертом этаже, я, заперся изнутри, кое-как справился с волнением и, упав в кресло, принялся размышлять.

Итак, пока все шло по плану!

Часть «А» выполнена, следовательно, пора было переходить к части «Б», а именно — обыскать здание. Стоял поздний вечер, почти ночь, этот прыщавый болван, наверное, снова уснул за своей стойкой, поэтому я был уверен, что не вызову у него подозрение, если прогуляюсь по тускло освещенным коридорам отеля в поисках чего-нибудь интересного…

Подойдя к окну и раздвинув легкие, полупрозрачные занавески, я оглядел спящую, залитую желтым цветом фонарей, отражавшихся в мокром асфальте, безлюдную улицу. Окна близлежащих зданий были темными. Город спал. Тишина. Покой и умиротворение, несмотря на продолжающийся противный дождик. Центральные улочки старого Лондона имеют особенную магию. Днем они кишмя кишат людьми, моторными омнибусами, трамвайчиками и прочей чепухой, а ночью словно вымирают, даря столице Британии часы заслуженного отдыха до тех пор, пока не придет рассвет. Первыми тишину нарушат дворники, которые начнут скрести по булыжникам своими грубыми метлами, потом застучат каблуками начищенных ботинок спешащие почтальоны, потом начнут трезвонить еще полупустые трамваи, из которых на остановочках будут неспешно выбираться заспанные владельцы и работники многочисленных лавок, магазинчиков, банков, страховых контор и аптек, а ближе к восьми утра людской и транспортный поток ускорится и сильно увеличится, наполнив улочки безумным броуновским движением и тысячами самых разнообразных звуков, сливающихся в то, что называется городским шумом, но сейчас…

Сейчас все было по-другому.

Словно это и не Лондон вовсе. Словно это покинутая столица империи Майя.

Я задернул занавески.

Пора…