Миранда

Майкл Терри, 2010

Спустя десять лет после трагической смерти мужа и годовалого сына, Миранда Баллок вновь оказывается на месте той страшной автокатастрофы. Она на пару минут выходит из машины, чтобы вспомнить о двух самых любимых ею когда-то мужчинах, вдохнуть свежего воздуха, сесть за руль и поехать дальше, но… Судьба распорядилась иначе.

2

(наши дни)

Прошло десять лет. Я вела машину по одиннадцатому шоссе на север, в сторону границы с Канадой. Я ехала в Форт-Кент. Миссис Бэллок, мама Сэма, позвонила мне накануне. За все эти долгие годы я впервые приняла вызов и поговорила с ней. Конечно, наше с ней короткое общение мало походило на настоящий разговор, мы просто плакали в трубку друг другу, но… Я безумно счастлива, что нашла в себе силы принять ее звонок. Нет, она пыталась наладить со мной контакт и раньше, даже навещала меня в больнице, но я всячески избегала встреч со своей свекровью. Я была подавлена, разбита, уничтожена. Мне не хотелось ничего и никого. И, если быть до конца откровенной, в глубине души я винила именно ее за все произошедшее, ведь это она настояла на том, чтобы Сэм немедленно выезжал в Форт-Кент, не дожидаясь утра. Именно ее я считала виноватой в смерти двух моих самых любимых мужчин…

Миссис Баллок тщетно пыталась дозвониться до меня все эти годы. Она набирала мой номер и перед каждым Рождеством.

И перед каждым моим днем рождения.

И перед каждым днем Благодарения.

Она пыталась сделать это не раз за прошедшие десять лет, но я, видя на экране ее имя, просто убирала телефон под подушку для того, чтобы он не раздражал меня своим ненавистным в эти минуты рингтоном.

А вчера я почему-то приняла вызов. Долго глядя на дисплей мобильника, я почувствовала выступающие на глазах слезы и хотела уже отбросить телефон в сторону, но…

В последний момент дрожащей рукой приняла вызов и поднесла телефон к уху. Не в силах вымолвить ни слова, я просто держала его у уха и молчала.

–Миранда, девочка моя, это ты?.. Ну почему ты молчишь? — на той стороне провода раздался взволнованный, знакомый с юности голос. — Девочка моя, ну скажи что-нибудь.

–Здравствуйте, миссис Баллок… — ответила я, из последних сил сдерживая слезы.

–Слава богу, слава богу, девочка моя, — воскликнул телефон голосом миссис Баллок, и с той стороны был слышен ее плач. — Как ты поживаешь, милая?

–Все хорошо, — сглотнув сухой ком в горле, ответила я, уже пожалев, что приняла этот вызов. У меня перед глазами отчетливо встал образ Сэма и Гарри… Они стояли передо мной и грустно улыбались…

…-Такие вот мои дела, — закончила миссис Баллок. — А как поживаешь ты?

Я украдкой посмотрела на настенные часы и с удивлением увидела, что уже почти шесть часов вечера. Миссис Баллок рассказывала мне что-то целых двадцать минут, но я, хоть убей, не помнила ни слова из ее длинного монолога, погруженная в свои горькие воспоминания.

–Я… — начала было я и запнулась. Ее, казалось бы, совершенно простой вопрос поставил меня в тупик. — Я не знаю, как я…

И это было чистой правдой. Я действительно не знала, что рассказать о себе. Проводя практически все время на кладбище у могилы мужа, я не покончила жизнь самоубийством только по той причине, что где-то в глубине души все еще надеялась на то, что однажды в дверь постучат, а когда я открою ее, то увижу на пороге рослого вихрастого блондина, который скажет мне своим мягким басом — «здравствуй, мамочка, я вернулся». Конечно, я знала, что это звучит очень глупо и понимала, что этого никогда не случится, но…

В глубине души, повторюсь, я очень надеялась на это. Ведь тело моего сына так и не нашли, а значит, у меня оставалась самая маленькая, самая крошечная надежда, что он остался жив.

–Завтра будет ровно десять лет… — сказал телефон голосом миссис Баллок, вырвав меня из размышлений.

–Я помню…

–У меня никого не осталось кроме тебя, моя девочка… Я прошу тебя, приезжай… Пожалуйста. Я очень хочу видеть тебя.

Я слушала ее и вдруг почувствовала, что слезы нескончаемым потоком потекли по моим щекам, но не стала сдерживать их.

«Никого нет, кроме тебя, моя девочка…»

Как я ее понимаю, подумала я. У меня ведь тоже никого нет. Родители ушли в мир иной, когда мне было пятнадцать, два года я доучивалась в интернате, а потом поступила в колледж, где встретила Сэма. Это была любовь с первого взгляда. Он стал мне самым родным и близким человеком.

Он стал не только моим мужем, но и другом.

Он стал для меня всем.

Ах, мой милый Сэм, как же я люблю тебя. Как скучаю…

–Прошу тебя, приезжай, доченька моя… Я накрою стол, мы будем пить чай. Я так хочу обнять тебя…

«Доченька моя…»

И тут озарение нашло на меня и в мгновение секунды заполнило не только мой мозг, но и сердце, и душу. Господи, какая же я была дура… Мне стало так жалко миссис Баллок, что я навзрыд разрыдалась в трубку.

–Ты плачешь, девочка моя? Почему ты плачешь? Не плачь, доченька. Просто приезжай ко мне… Прошу тебя, девочка моя…

–Я приеду завтра к вечеру, — сквозь громкие рыдания выдавила я, дрожащим пальцем оборвала вызов и зашвырнула телефон в дальний угол кровати, а потом бросилась лицом в подушку и долго-долго плакала во весь голос.

Десять лет.

И все эти десять лет я была одна.

Одна в своем горе.

Но, оказывается, в этом мире еще есть человек, которому я нужна. Это мама моего покойного мужа и бабушка моего сына, мягкая добрая женщина, которая всегда с теплотой относилась ко мне. Мне так захотелось увидеть миссис Баллок, прижаться к ее пышной теплой груди, расплакаться во весь голос и почувствовать себя маленькой девочкой, как она меня и называла.

«Доченька моя»…

Господи, ну почему я была такой дурой все эти десять лет? Вцепившись зубами в подушку, я заплакала еще сильнее и несколько раз с силой ударила кулаками по матрасу…

…Итак, как я уже говорила, я выехала из Бостона около семи часов утра, прикинув, что дорога до Форт-Кента займет около одиннадцати-двенадцати часов, а значит, к семи часам вечера я буду на месте и со всей силы прижмусь к мягкой груди миссис Баллок.

Паттен остался далеко позади, и теперь дорога узкой безжизненной лентой вела меня на север, в маленький городок на границе с Канадой — родину моего мужа.

Туда, где все эти долгие десять лет одиноко жил единственный близкий мне человек, которого я почему-то не хотела видеть и отчаянно избегала встречи с ним.

Конец ознакомительного фрагмента.