Игра в куклы

Магнус Йонссон, 2016

К студентке аспирантуры Линн Столь, компьютерному гению и эксперту по шифрованию, обращается полиция с просьбой расследовать жестокое убийство. Молодая женщина была найдена мертвой в квартире: все ее тело покрыто лаком, как у фарфоровой куклы. Будучи активисткой антифашистской организации, занесенной в черный список службы безопасности, Линн скептически настроена по отношению к государственной власти, и тем более к работе с представителями силовых структур – детективами Рикардом Стенландером и Эриком Свенссоном. Пока команда пытается поймать убийцу, который превращает своих жертв в кукол, в Швеции крепнет правое движение. Возвращается прошлое Линн – и это совсем не то, о чем хочется помнить. «Игра в куклы» – это леденящий душу триллер о кровожадном маньяке. По-скандинавски жесткий роман, где в центре повествования оказывается обычная женщина – студентка-аспирантка Линн Столь. Именно благодаря ее уму, опыту и безмерной уверенности в собственных силах расследование выходит на новый уровень.

Глава 13

Эрик постучал в стекло на двери секретаря кафедры социологии. Женщина открыла и сказала, что профессор Ахмед Абдулла, как ни странно, находится у себя в кабинете, хотя это обеденное время и обычно он уходит на ланч. Хотя кто знает, а вдруг этот профессор социологии урбанизации был настолько поглощен своими исследованиями, что мог неделями обходиться без еды, подумал Эрик. Особенно если он занимается такими переломными для жизни проблемами, как «атипичные часы рабочего дня», «стратегии мейнстрима» и им подобные, чтобы назвать хоть некоторые из тех «суперинтересных» тем, которые он видел на доске объявлений у входа на кафедру. В другом конце коридора виднелась дверь, которая и вела, наверное, в кабинет Ахмеда. Если бы Эрик хоть чуть интересовался этой областью знаний, то ему, возможно, не хватало бы на стенах портретов таких великих социологов, как Эмиль Дюркгейм и Макс Вебер. Но он не интересовался. А потому отметил лишь стерильность интерьера, вполне соответствующую названию «институция». Странно. Потому что сам предмет социологии должен бы концентрировать внимание на таком в высшей степени свободном от всякой стерильности предмете, как отношения между людьми.

Ахмед сидел лицом к компьютеру и спиной ко входу. Эрик посмотрел на него через стеклянную половину двери. Костюм не из ширпотреба, а сшитый на заказ. Ни вельветовых брюк, ни застиранной тенниски, как заранее представлял себе Эрик человека, посвятившего свою жизнь чему-то малопонятному и трудновыразимому. Темные волосы красиво зачесаны. Ни одного седого волоска. Короткая бородка тоже выглядела ухоженной. Он решил испытать классическую тактику неожиданности.

— Тук-тук. Меня зовут Эрик Свенссон, инспектор уголовной полиции. Я хотел бы задать несколько вопросов об одной из твоих студенток, Анне Борг. — Не дожидаясь ответа, он вошел в комнату и сел на стул рядом с письменным столом.

Ахмед даже не поднял глаз от монитора. Он казался не удивленным, а скорее обиженным. «И в некотором роде он прав», — подумал Эрик. Хотя именно этого он и хотел — вывести человека из равновесия. Когда кто-то раздражен, он хуже себя контролирует и больше шансов, что он случайно проговорится. Посторонний человек мог бы истолковать бестактность Эрика как наплевательское отношение, да еще и с расистским подтекстом, несмотря на его собственное происхождение. Но среди тех — немногих — жалоб, поданных на Эрика за годы работы, никто и никогда не указывал на расизм, а только на нарушение правил.

Ахмед не обращал на него никакого внимания, продолжая внимательно изучать экран. Эрик сидел молча, пытаясь сдержать растущее раздражение. Ахмед глянул на него искоса и опять уставился в компьютер.

— Ты можешь закрыть дверь и подождать в коридоре. Время приема у меня с восьми до девяти. То есть завтра утром с восьми до девяти.

Злость горячей волной перекатилась между висками Эрика.

— То время, когда такие, как вы, могли отдавать приказы таким, как я, закончилось вместе с работорговлей в девятнадцатом веке.

Ахмед повернулся и посмотрел на него так, будто тот изъяснялся на китайском. Эрик встал и показал свое удостоверение личности так близко к лицу Ахмеда, что чуть не задел его по носу. Ни один мускул не шевельнулся на его лице. Нейтральным голосом он произнес:

— У меня нет времени разговаривать с тобой только потому, что кто-то из студентов незаконно скачивал файлы, пробовал какой-то наркотик на тусовке или сбежал со своим бойфрендом, или что там могло случиться. Кроме того, я ее не знаю и не знаю о ней ничего, кроме того, что она и Грегори не подали вовремя свою работу. И это отрицательно скажется на их отметках.

Он снова повернулся к экрану и продолжил стучать по клавишам. Эрику пришлось прикусить губу, чтобы удержаться от дикого желания выбить из-под него стул.

— Окей, тогда поступим вот как. Я надену на тебя наручники и протащу тебя по коридорам, поскольку ты мешаешь расследованию убийства. Потом ты попадешь в участок.

Он не сводил глаз с Ахмеда, который окаменел и повернулся к нему. Взгляд был совершенно пустым. «Вроде подействовало», — подумал он. У него был большой опыт противостояний. Со свидетелями. С подозреваемыми. И все же он не был уверен в том, что означало это «нулевое» выражение лица. Он что, в шоке? Ни паники, ни враждебности не было. Кажется, его хамский стиль все-таки подействовал.

— Одна из твоих студенток убита: Анна Борг. Начнем сначала. Что ты можешь о ней сказать? Как она вела себя в последние недели?

Ахмед опустил глаза и покачал головой. Пробурчал что-то, механически проводя пальцами по клавишам. Будто смахивая невидимую пыль. Голос был едва слышен, когда он заговорил:

— Как она может быть убита? Что случилось? Она же была здесь у меня на прошлой неделе.

Эрик решил снизить тон. Ахмед выглядел так, будто новость его правда шокировала.

— Я не могу сказать больше, как ты сам понимаешь. Идет расследование. Не задавай встречных вопросов. Это сейчас лучшая помощь с твоей стороны. Итак, что ты знаешь об Анне?

Ахмед вздрогнул, услышав имя Анны. Временная путаница в мыслях быстро отступала. Он гневно уставился на Эрика:

— Я ничего не знаю, я же сказал. Тут по коридорам бродят сотни студентов, и я не становлюсь их лучшим другом только потому, что руковожу некоторыми их работами. Она казалась совершенно обычной, нормальной студенткой. Последний раз они с Грегори были здесь в четверг и консультировались по поводу своей работы. После этого я ее не видел. Так что мне нечего добавить.

«Неужели он на самом деле полицейский?» — думал Ахмед, рассматривая Эрика. Мешковатые армейские штаны, нависающие над белыми кедами. Вульгарная золотая цепочка, выскользнувшая из отворота. Еще хуже, чем Пафф Дэдди.

Симпатию, которую Эрик на секунду было почувствовал к научному руководителю, как ветром сдуло. Он видел, как таращился на него Ахмед, и догадался, какие он сделал выводы. Поэтому он наклонился к нему и прошипел:

— Окей, я вижу, что ты не собираешься помогать и у тебя, видимо, проблемы лично со мной — и я догадываюсь почему. — Он показал на свою темную кожу. — Можно сказать так: я знаю, что мы скоро увидимся. В комнате для допросов. — Он продолжал смотреть на Ахмеда в упор, но тот надменно встретил его взгляд. От былой неуверенности не осталось и следа.

— Хорошо, я возьму с собой камеру. Фото тебя в форме украсит обложку моей работы об обратном расизме в Швеции.

Эрик встал так резко, что стул упал и стукнулся об стенку. Он повернулся спиной к Ахмеду и вышел из комнаты. «Какой чистейшей воды расизм, — думал он. — Студентам-иммигрантам с ним, должно быть, трудно, если они на него нарываются. Но ничего, так легко ему от меня не отделаться».

«Чертов мусор, — думал Ахмед, поднимая опрокинувшийся стул. — Он и что, берут теперь в полицию кого попало?» Он смотрел через стекло вслед Эрику, пока тот не скрылся в лифте.

Он вернется.

Но немного времени удалось выиграть.

Ахмед пялился в черный экран. Из него будто бы выпустили весь воздух. Тело превратилось в пустую оболочку. Он сидел на стуле, а ощущение было такое, будто бы он падал. Свободное падение в пустоте. Каким образом, черт побери, это могло зайти так далеко? Он автоматически шарил в ящиках стола. Вдруг в его руке возник красный мобильник. Он чувствовал в ладони его округлые, мягкие формы. Чехол из пластика и металл, в котором находилась целая жизнь. Он рассеянно нажал на экран. Тот оставался черным. Мертвым. Как знак высших сил. Он поставил телефон на подзарядку и положил обратно. Шнур был протянут в ящик, а ящик он закрыл на ключ.

* * *

Эрик опустил тяжелые шторы в своей спальне на улице Седра Агнегатан. Темнело. И хотя ему до кабинета в полиции было всего несколько минут, он предпочел после университета поехать домой. В домашней обстановке ему было легче избавиться от стресса. Тут ему, быть может, удастся перестать думать о подействовавшей на нервы встрече с Ахмедом. Он вышел в кухню, открыл пиво и глотнул. Потом выдохнул и громко вздохнул. В гостиной лежали списки телефонных разговоров с мобильника Анны. Главное, чтобы у нее не было незарегистрированного телефона. И хотя никто из студентов, сокурсников Анны, не знал никакого другого ее номера, не исключено, что такой телефон был. И убийца забрал оба. А в списках звонков последних недель ничего особенного не бросалось в глаза. Он уже не раз прошелся по всем номерам. Звонки друзьям и членам семьи. Ничего больше.

Он лег в кровать и допил пиво. Сомневался, стоит ли позвонить Линн и спросить, как у нее идут дела. Решил, что не надо проявлять излишний интерес, и выключил лампу. Во рту остался привкус пива. Сахар и хмель.