Казимир Лыщинский: 330 лет загадок

Л. Дроздов

Казимир Лыщинский стал знаменит в 1689 году. О нем писали во Франции, Италии, Германии, Польше и Литве. Он оказался в центре самого скандального судебного процесса в истории Беларуси. Его делом занимался папа римский. Философы всегда делали акцент на его атеизме, историки им мало интересовались. Кем на самом деле был человек, которого сожгли на костре? Солдат, монах, политик, судья, мыслитель? Обладатель несметных сокровищ? Белорус, который «убил» Бога? Закоренелый безбожник или скромный ученый?

Глава 2. Отец

Поводов написать эту главу было несколько, и каждый из них достойный.

Во-первых, отец Казимира Лыщинского никогда не становился объектом сколько-нибудь значительного самостоятельного исследования. Он всегда был в тени сына. Ему всегда уделялось непропорционально мало внимания.

Во-вторых, этот человек сыграл выдающуюся роль в воспитании Казимира и формировании его взглядов. Сын во многом шел по стопам отца. Рискнем заявить: имей он другого родителя, трактат «О несуществовании Бога» не был бы написан.

В-третьих, в книге о Казимире Лыщинском за авторством белорусских философов Прокошиной и Шалькевича обнаруживается целый ряд нестыковок относительно должностей и возраста отца. Пожалуй, с этих нестыковок и начнем. Однако сразу сделаем оговорку: мы не ставим цель уличить в чем-либо уважаемых авторов, нам просто важно докопаться до правды.

На странице 22 указанной книги, в самом конце «завещания», приводится подпись: «Иероним Казимир Лыщинский, подстолий мельницкий, судья гродский брестский»²². Документ датируется 22 июня 1666 года. Через две страницы следует цитата уже из «духовного завещания»: «Я, подсудок Брестского воеводства, Иероним Казимир Лыщинский… проживши уже 89 лет…»²³ Получается, он начинает текст завещания в качестве подсудка Брестского воеводства, то есть как помощник земского судьи, а подпись ставит в качестве подстолия мельницкого и судьи гродского брестского. На 30-й странице книги повтор: отец Лыщинского составил свое «завещание» 22 июня 1666 года. Далее утверждается, что в том же 1666 году документ внесли в городские актовые книги²⁴. А подобные действия означают только одно: наследодатель умер и его последняя воля обрела юридическую силу. Но! На этой же странице приведены годы жизни 1581 — 1670. И разница между ними как раз 89 лет. Здесь все сходится. Но указанный год смерти (1670) никоим образом не согласуется с годом внесения текста завещания в актовые книги городского суда Бреста (1666). Завещание составлялось перед смертью, заверялось, как правило, тремя свидетелями в момент составления и представлялось родственниками или адвокатами для внесения в актовые книги суда по месту жительства после смерти наследодателя. Таков был порядок, установленный Статутом ВКЛ 1588 года. А у наших уважаемых авторов, так уж выходит, отец Казимира Лыщинского умер дважды.

Теперь что касается должностей, указанных в завещании. Этот документ не историческая хроника, не роман с продолжением. Обычно он составляется в течение нескольких часов, максимум — в течение календарного дня. И как за это время завещатель может поменять несколько должностей?! Как эти должности соотносятся между собой, особенно судейские? Какая из них более значимая: судья гродский брестский или подсудок земский? В конце своей карьеры Гераним Лыщинский пошел на повышение или все же ввиду преклонного возраста был понижен в должности? Чем занимался подстолий? Кто мог претендовать на эти должности? Можно ли было одновременно занимать сразу несколько разных должностей, которые к тому же относились к двум разным государствам (ВКЛ и Королевству Польскому)?

Помимо этого, белорусские философы именуют многократно цитируемый ими документ и завещанием, и духовным завещанием. Возникает вопрос: это один и тот же документ или разные?

Ссылки в книге Прокошиной и Шалькевича даны следующие: в первом случае (с. 22) — ЦГИА БССР в Минске, ф. 319, оп. 2, д. 1884, л. 54 и др., во втором (с. 24) — ЦГИА БССР в Минске, ф. 319, оп. 2, д. 1884, л. 52—54 об., в третьем (с. 30) — ЦГИА БССР в Минске, ф. 319, оп. 2, д. 1884, л. 52. Из этого следует, что речь идет об одном документе, написанном как минимум на шести страницах, ибо сокращение «об.» во втором случае означает, что текстом заполнен оборот страницы 54, а следовательно, и обороты других страниц.

Исторические свидетельства из НИАБ, которые оказались в наших руках, позволяют значительно углубить сведения о главном герое самого скандального судебного процесса в истории белорусской земли, познакомиться с существовавшей тогда правовой системой, лучше понять логику поведения наших предков. Иными словами, они дают возможность взглянуть на события с правовой точки зрения.

Итак, в этой главе и далее мы будем ссылаться на духовное завещание²⁵ отца Казимира Лыщинского и составленный им дележный документ²⁶. Как раз последний в книге Прокошиной и Шалькевича именуется завещанием. Получается, что эти авторы выдали за один два разных документа. На самом деле 22 июня 1666 года датируется дележный документ. Духовное же завещание было составлено 10 сентября 1670 года и через три месяца с небольшим — 18 декабря — занесено в актовые книги.

Духовное завещание и дележный документ никогда ранее целиком не публиковались. Даже из этих небольших по объему бумаг, скупых на эмоции и оценки, можно сделать вывод: отец Казимира Лыщинского — во всех смыслах личность неординарная.

Полное имя Геранима — Иероним Казимир. Для нашего времени оно очень редкое. В современной Беларуси Иеронимов, наверно, и не встретишь. Однако именно это имя отца Казимира Лыщинского фигурирует не только в названных, но и во многих других документах. В быту его, скорее всего, звали Ярема или Гераним. Второй вариант для своей книги выбрали и мы. А вот некоторые белорусские писатели странным образом переименовали его в Герасима²⁷. Видимо, тургеневский рассказ «Муму» произвел на них сильное впечатление.

Точная дата (день и месяц) рождения Геранима, как, впрочем, и смерти, неизвестна. Польские и белорусские историки и философы единодушны во мнении, что родился он в 1581 году, а умер ближе к концу 1670-го. Подтверждается это и духовным завещанием.

Один из последних документов, подписанных Геранимом Лыщинским, — постановление дворян Брестского воеводства на пописовом сеймике²⁸. Сеймик проходил 30 сентября 1670 года, а постановление было занесено в актовые книги Брестского гродского суда 1 октября 1670 года. Надо полагать, в этот промежуток (октябрь — начало декабря 1670 года) Гераним и умер.

Двойное имя отца Казимира Лыщинского и дата его рождения допускают возможность того, что изначально он мог быть крещен в православную веру, а затем через унию перешел в католичество, будучи уже взрослым. Об этом мы вскользь говорили в предыдущей главе. На принадлежность Геранима Лыщинского к католической вере однозначно указывает духовное завещание: «А тело мое грешное, яко всевышний творец из земли сотворил, тако ж земле предаю, и сынов моих прошу, дабы похоронили у отцов бернардинов»²⁹. Второе имя — Казимир — Гераним взял, вероятно, во время обряда крещения в католичество³⁰. Это же имя он даст одному из своих сыновей — главному герою нашей книги.

Отец и сын поочередно занимали три основные должности в своей жизни: подстолия мельницкого, судьи гродского брестского, подсудка земского. Эти должности не были наследственными, но по сложившейшейся в ВКЛ практике, как и многие другие, какими бы незначительными они ни казались, порой десятилетиями удерживались представителями одного рода. Лыщинские в этом смысле не исключение. Чтобы не дублировать целиком информацию о профессиональных занятиях Казимира Лыщинского, подробно расскажем в этой главе, чем занимался по службе его отец.

С хронологией служебной карьеры Геранима Лыщинского в исторической литературе возникла путаница.

По версии Гербовника Бонецкого продвижение Геранима по служебной лестнице складывалось так. В 1651 году он занял должность подстолия мельницкого. В 1661 году к ней добавилась должность писаря гродского брестского. В 1665 году писарь пошел на повышение и стал судьей гродским брестским. И, наконец, в 1669 году последовало назначение на должность подсудка брестского³¹.

В описи Литовской метрики содержится другой вариант карьеры: 1651 год — подстолий мельницкий, 1653-й — писарь гродский брестский, oколо 1664-го — судья гродский брестский, 16 июня 1668 года — подсудок земский брестский³².

Так или иначе, первой ступенькой в политической карьере Геранима Лыщинского была должность подстолия мельницкого, или подстолия земли Мельницкой. В документах встречаются оба наименования, однако более верное второе, так как в Польском королевстве воеводства делились на более мелкие административно-территориальные единицы, которые именовались землями. Земля Мельницкая в составе Подляшья после грабительской Люблинской унии отошла к Польше.

Гераним Лыщинский был небедным человеком. Являясь уроженцем ВКЛ, он владел в том числе поместьями в Подляшье. По состоянию на 22 июня 1666 года в его собственности там находились имения Челив, Горнов и Хрущев. Помимо них, он прикупил огороды с пахотными землями и крепостными крестьянами в Марковщизне³³. А в ВКЛ ему принадлежали Лыщицы, Доброниж, Кустынь, Мотыкалы и Галачев³⁴.

На государственные должности могли претендовать только шляхтичи, то есть люди благородного происхождения, имевшие гражданство страны, а также недвижимость на ее территории. Наличие двух, а то и трех должностей у государственного служащего — обычная по тем временам практика, хотя Статут ВКЛ 1588 года подобное запрещал.

К назначению на должность в сопредельном государстве после Люблинской унии у поляков и литвинов были разные подходы. Люблинская уния содержала правило, согласно которому как поляк в ВКЛ, так и литвин в Польской Короне вольны были приобретать честным способом имения и владеть ими на основании права, действующего в той стране, где эти имения находятся³⁵. Однако высшие органы государственной власти каждой из стран трактовали это правило по-своему. Поляки всегда исходили из буквального прочтения текста Люблинской унии, в которой провозглашалось, что с заключением этого союза Королевство Польское и ВКЛ сливались на веки вечные в единое (унитарное) государство, и допускали граждан ВКЛ на государственные должности в своей стране³⁶. Власти ВКЛ считали такую практику неприемлемой, ибо с 6 января 1589 года, после вступления в силу Статута ВКЛ 1588 года, Речь Посполитая фактически являлась уже не унитарным, а конфедеративным государством³⁷. Главная цель Люблинской унии — ликвидация ВКЛ как самостоятельного государства — никогда не была достигнута.

Гераним Лыщинский, как мы уже отметили, будучи гражданином ВКЛ, занимал государственную должность подстолия мельницкого в Подляшском воеводстве. Формально она относилась к Королевству Польскому, которое де-юре являлось союзным, дружественным, но иностранным государством по отношению к ВКЛ. А правовой основой получения этой должности было наличие недвижимости в Подляшье — говоря словами Статута ВКЛ 1588 года, «оседлость». Если бы ситуация рассматривалась сегодня, можно было бы вести речь о двойном гражданстве. Постоянно Гераним Лыщинский проживал в Берестейском воеводстве.

История показывает, что случаи занятия должностей литвинами в Польском королевстве далеко не единичны. В 1591 году виленский епископ Юрий Радзивилл, сын Николая Радзивилла Черного, стал архиепископом краковским. Поляки, конечно, надеялись на взаимность и старались на его место протолкнуть своего Бернарда Мациевского. Однако великий канцлер ВКЛ Лев Сапега был категорически против этой кандидатуры. В течение почти 10 лет он вел борьбу, не уступая ни королю, ни кому бы то ни было иному, и добился своего: на виленскую кафедру назначили уроженца ВКЛ Бенедикта Войну. Позицию Льва Сапеги в этом вопросе активно поддерживал наиболее влиятельный литвинский магнат — великий гетман литовский и виленский воевода Криштоф Радзивилл Перун. В 1595 году Лев Сапега предложил навести порядок в вопросах назначения на государственные должности и установить в сеймовых постановлениях, чтобы на духовные и светские должности в ВКЛ принимались исключительно местные уроженцы. А Криштоф Радзивилл Перун, в свою очередь, внес предложение еще более решительное: под угрозой смертной казни запретить литвинам занимать государственные должности в Польском королевстве. Но пример Лыщинского доказывает, что осуществить это в полной мере не удалось.

Одна из должностей Геранима Лыщинского, которой он весьма дорожил, — подстолий. Это государственный служащий, заместитель стольника. Стольник заведовал сервировкой великокняжеского стола. Во время торжественных приемов эту функцию помогал исполнять подстолий. В ВКЛ должность стольника известна с середины XV века. К XVII веку эти должности стали номинальными, почетными, не связанными с исполнением конкретных обязанностей³⁸. При этом было несколько разрядов подстолиев: великий литовский, земский, поветовый (по числу поветов).

Важное замечание: на государственные должности в ВКЛ назначали пожизненно либо до повышения по службе, основной способ утраты такой должности — смерть.

И здесь обнаруживается очередная задачка с двумя неизвестными, точнее — с известными. Архивы однозначно указывают, что в Подляшском воеводстве земли Мельницкой был свой собственный подстолий. То есть у стольника мельницкого было два заместителя — один в Подляшском, другой в Брестском воеводстве. Но почему два? Возможно, решение этой задачки давно растолковано, но в белорусской исторической литературе мы его не нашли. А потому посмеем предложить свой вариант. Вероятно, наличие двух подстолиев вызвано тем, что Подляшье перешло из состава ВКЛ в состав Польского королевства и не все связанные с этим вопросы были урегулированы до конца.

Первой практической должностью Геранима Лыщинского была должность писаря гродского брестского. Это означает, что он вошел в состав нижней палаты городского суда Бреста. Даты вступления в должность в источниках разнятся: где-то указывается 1653 год, где-то 1661-й. При этом в одном из документов Литовской метрики от 24 июля 1658 года указывается, что Гераним Лыщинский числится писарем гродским брестским³⁹.

В 1653 году ему исполнилось 72 года, даже по нынешним меркам это весьма почтенный возраст. А если верить указанным датам, Гераним Лыщинский в этом возрасте только включается в судебную деятельность. Лев Сапега тоже начинал карьеру писарем гродским в Орше, но ему не было и 20. А вот 70-летний начинающий писарь — факт более чем удивительный. Дальше — еще невероятнее. Должность, на которую Гераним Лыщинский был назначен якобы в 1664 — 1665 годах, гораздо более весомая и значимая, — судья гродский брестский. На тот момент он уже находился в возрасте 83 — 84 лет.

На наш взгляд, верить купчей на имение Кустынь, в которой Гераним Лыщинский фигурирует в качестве подстолия мельницкого и судьи гродского брестского⁴⁰, нельзя. Эта сделка была совершена 1 мая 1652 года, а занесена в актовые книги брестского земского суда задним числом, только 14 июля 1668 года.

Далее рассмотрим, в какой период Лыщинский-отец стал соответствовать всем критериям для назначения на должность судьи. И исходить будем из того, что на все государственные должности назначали только местных жителей («оседлых»). В Статуте ВКЛ 1588 года под оседлостью понимается постоянное проживание на одном месте и наличие недвижимости в пределах повета. Таким образом, ценз оседлости был в определенном смысле двойным: местный по отношению к стране в целом и местный по отношению к повету. В состав воеводства Брестского, в котором располагались семейные имения Лыщинских, входило два повета: Брестский и Пинский. Основное место службы Геранима Лыщинского находилось в первом.

По Статуту ВКЛ 1588 года в каждом повете было три вида суда: земский, подкаморский и гродский (городской, замковый). К компетенции первого относились в основном гражданские иски, второй рассматривал земельные споры, а третий вел в основном уголовные дела. Гераним Лыщинский был судьей «об обидах в делах кровавых», то есть судьей по уголовным делам, причем, скорее всего, первым в роду Лыщинских.

Городской суд — наиболее древний по времени создания институт судебной власти в ВКЛ. Его заседания проводились в замке (гроде, городе), отсюда и название — гродский, или, в более привычном для современного уха звучании, городской.

Суд действовал в двух составах: высшем и низшем. Главная роль в городском суде принадлежала служебным лицам местной администрации: воеводе, старосте и их заместителям. В состав высшего суда входил воевода или староста, а также представители местной феодальной знати. Высший суд был апелляционной инстанцией по отношению к низшему и рассматривал жалобы на его действия. Низший городской суд представляли три человека: заместитель воеводы (старосты), судья и писарь⁴¹. Осуществлять правосудие они могли только в полном составе.

Таким образом, находясь в должности судьи, Гераним Лыщинский был вторым человеком в нижней палате уголовного суда Брестского повета.

Исходя из состава суда, мы можем утверждать, что судья должен был иметь специальную подготовку в области права либо практический опыт работы. Наместник воеводы или подстароста председательствовали в суде в силу занимаемой ими административной должности, писарь фиксировал ход уголовного процесса. Основная нагрузка приходилась на судью, именно он разбирал дело в соответствии с законом.

Так кто же мог получить должность судьи? Городским судьей мог стать только человек добрый, добродетельный, достойный, обладающий знаниями в праве и письме русском, шляхтич, в том же повете оседлый, и уроженец ВКЛ, который принес присягу, аналогичную присяге судьи земского⁴². Таким образом, к претенденту на должность судьи городского предъявлялось как минимум девять требований. Три из них носят явно оценочный характер — добрый, добродетельный, достойный. Что конкретно понимать под данными характеристиками, Статут ВКЛ 1588 года не разъяснял, а потому нередко на этой почве случались жаркие споры.

Хочется отметить еще одно требование, которое прямо не устанавливалось для судьи гродского, но наряду со всеми перечисленными предъявлялось к судье земскому, — набожность. Возможно, это подразумевалось само собой. Но, скорее, составляя артикул 37 раздела 4 Статута ВКЛ 1588 года, данную характеристику случайно пропустили. В пользу этого предположения говорит тот факт, что присягу оба судьи приносили по одной и той же форме (отдельной формы для судьи городского не было), и из текста присяги однозначно следует, что судья должен принадлежать к христианскому вероисповеданию.

Мы не знаем точно, когда именно присягал в качестве судьи гродского Гераним Лыщинский, но текст ее был следующий:

«Я, Гераним Лыщинский, присягаю господу Богу всемогущему в Троице единому, что в том повете Брестском согласно Богу справедливо и в соответствии с правом Статута, данного Великому княжеству Литовскому, в соответствии с жалобой и возражениями сторон, а не следуя своим сведениям, ничего не добавляя и не отвергая, буду судить, объяснения и записи принимать, не давая поблажки высоким и низким сословиям, не взирая на имеющих достопочтенные звания и должности, на богатого и на бедного, на приятеля, кровного, сбереженного, ни на неприятеля, на местного, ни на гостя не глядя, не с дружбы, не с ссоры, не со страха, не за посулы и дары, ни надеясь на дары потом, и какого вознаграждения, и не советуя стороне ни боясь наказания, мести и угроз, но самого Бога и его святую справедливость, и право общее и совесть свою перед глазами имея, так сроков никогда не затягивая, кроме великой правдивой тяжелой болезни, а как на том справедливо присягаю, так мне, Боже, помоги. А если несправедливо — Боже, убей меня»⁴³.

Весьма примечательно, что дающий присягу апеллирует не к монарху, а напрямую к Богу, клянется его именем судить справедливо и по законам, а в случае отступления от клятвы просит покарать его смертью. В небольшом по объему тексте слово Бог употребляется пять раз. При этом ни разу не упоминается государь великий князь, а только Статут, то есть закон, и один раз — государство ВКЛ, от имени которого осуществляется правосудие. Из текста присяги вытекает, что судья — это не просто государственный служащий, творящий суд именем закона и государства, это слуга Божий.

По нашим расчетам, отец Казимира Лыщинского во второй половине 1668 года или близко к этому времени стал подсудком земским брестским, то есть из уголовного суда перешел работать в суд по гражданским делам.

О дате назначения на должность подсудка пана Лыщинского, судьи берестейского, можно судить, пусть и косвенно, по описи Бреста за 1668 год⁴⁴. В ней он упоминается именно в качестве судьи, а не подсудка.

Разночтения в датировках вынудили нас проанализировать и другие сохранившиеся документы.

Оформляя дележный документ на раздел имущества между тремя совершеннолетними сыновьями, Гераним Лыщинский также указал, что занимает должности брестского гродского судьи и подстолия мельницкого⁴⁵. Дележный документ, как уже отмечалось, датирован 22 июня 1666 года. При этом в актовые книги гродского суда Брестского воеводства он занесен 14 июля 1668 года. На основании различных документов мы можем уверенно говорить о том, что в период с 1651 года по 14 июля 1668 года отец нашего героя занимал две государственные должности.

В духовном завещании Гераним Лыщинский именуется только как подсудок земский Брестского воеводства⁴⁶, то есть за ним остается одна должность. С какой даты он ее занял, без оригинала привилея о назначении на должность сказать трудно. По нашим подсчетам, это произошло не ранее 15 июля и не позднее 15 сентября 1668 года. В нескольких постановлениях Брестского сеймика от 19 января 1669 года⁴⁷, которые были опубликованы еще в ХIХ веке, он уже упоминается в должности подсудка брестского. Добавим к этому, что король польский и великий князь литовский Ян Казимир Ваза отрекся от престола 16 сентября 1668 года, а следующий монарх был избран только 19 июня 1669 года. А поскольку правосудие в ВКЛ осуществлялось от имени королевской власти, в отсутствие короля просто некому было подписать привилей на должность подсудка. Значит, именно король польский и великий князь литовский Ян Казимир Ваза назначил Геранима Лыщинского подсудком брестским. Мы надеемся, что когда-нибудь можно будет назвать точную дату назначения.

Должность подсудка отец Казимира Лыщинкого получил в 87 (!) лет. На девятом десятке стал помощником судьи земского суда! Такое ныне даже представить невозможно. Вступая в новую должность, Гераним снова публично произносил вышеприведенную присягу — слово в слово⁴⁸.

Однако вернемся к вопросу о том, когда Гераним Лыщинский обрел оседлость.

Самостоятельным владельцем недвижимости в Брестском повете он стал в 1639 году, когда его отец Константин разделил имение между двумя братьями — Геранимом и Лукой. Этот дележный документ датирован 22 октября 1639 года⁴⁹. В подписях к нему приведены только имена сыновей, без упоминания занимаемых ими государственных должностей. А в дележном документе, который составил Гераним Лыщинский 22 июня 1666 года, есть и должности. Как подстолий мельницкий и судья городской брестский указан сам Гераним, как подчаший мельницкий — его третий сын Петр. Старшие сыновья Матвей и Казимир просто названы поименно. Возможно, это не самый весомый аргумент, но, зная пристрастие литвинов к титулам и должностям, мы не можем его игнорировать.

Дележный документ Константина Лыщинского от 22 октября 1639 года свидетельствует не только о разделе недвижимости, но и о том, что новые собственники могут начинать самостоятельную политическую или судебную карьеру, ибо оседлость, наличие недвижимости в собственности претендента на должность городского судьи — обязательное условие. Вот с этого-то времени, с конца 1639 года, у Геранима Лыщинского, по нашему мнению, появляется возможность претендовать сначала на должность писаря гродского суда. Отработав писарем несколько лет, можно было подумать и о месте судьи. На тот момент ему было 58 лет, у него было трое детей, нашему герою, Казимиру, шел шестой год.

Городского судью назначал глава местной администрации в повете (воевода или староста). Состав земского суда (судью, подсудка и писаря) назначал государь ВКЛ. При этом процедура вступления в должности земского судьи и земского подсудка предусматривала, что изначально на каждом поветовом сеймике местная шляхта выдвигала (избирала) на каждую должность четырех кандидатов и только одному из них по личному усмотрению монарха улыбалось счастье⁵⁰.

Стать земским судьей или земским подсудком было труднее, нежели попасть на работу в городской суд. Отсюда мы можем сделать вывод, что земский суд более авторитетная и важная судебная инстанция, чем суд гродский. Эти суды разнились не только категориями рассматриваемых споров, но и своим составом.

Назначение на должность гродского судьи без учета условия об оседлости и без присяги означало, что виновная сторона могла такой состав суда игнорировать и не отвечать перед ним. Это правило закреплялось законом. Кроме того, представители местной власти в повете (воевода, староста), которые не обеспечили назначение на должность городского судьи кандидата, полностью отвечающего требованиям Статута, за свой счет возмещали вред потерпевшей стороне. Как видно, вопрос оседлости носил принципиальный характер. Только владелец недвижимости мог судить себе подобных, равный мог судить равных, поскольку городской суд преимущественно суд шляхетский.

Суды вообще и городской суд в частности — это «детище шляхты», как называл их профессор Митрофан Довнар-Запольский. Литвинская шляхта во все времена проявляла максимальный интерес к судебным спорам, порой весьма мелочным и длящимся годами. Сутяжничество и зависть — в этом была вся сущность литвинской шляхты.

Неудивительно, что при судах ВКЛ кормилось целое сословие адвокатов. Многие из них учились в Вильно, Кракове, а бывало, даже в Италии и Германии (вспомним сыновей Николая Радзивилла Черного и Льва Сапегу). Они зарабатывали себе на жизнь юридической практикой.

В городском суде велись актовые книги. В них заносились исковые требования сторон, решения суда, заявления возного (судебного исполнителя) и других лиц, совершались нотариальные действия (тестаменты (завещания), купчие, записи о разделе имений и т.д.).

Судебные сессии городского суда длились по две недели с 1-го числа каждого месяца⁵¹. Обычно судебные сессии собирали всю местную шляхту. Это было время для широких контактов: спорили, заключали сделки⁵².

Мы не знаем точно, где учился Гераним Лыщинский, но предполагаем, что какое-то образование он должен был получить, потому как, об этом говорилось выше, при назначении на должность судьи учитывалось наличие знаний по праву⁵³. А вот в том, что и Гераним, и его родной брат Лука были грамотными, мы уверены, иначе как бы они собственноручно подписывали документы — и о разделе недвижимости своего отца⁵⁴, и многие другие.

В 1639 году Гераниму Лыщинскому было 58 лет, а его отцу Константину шел 89-й год. Безусловно, Константин был очень сильным и очень властным человеком, и Гераним во многом на него походил. Но даже 58 лет для начала служебной карьеры — немало. В наше время стартовать с самых низов в судебной иерархии в таком возрасте просто немыслимо, и даже, наверное, невозможно.

При этом мы считаем, что ранее этой даты, исходя из положений Статута ВКЛ 1588 года об оседлости, получить государственные должности в Брестском повете Гераним Лыщинский не мог, поскольку раздел недвижимого имущества состоялся именно в конце 1639 года.

К данной главе просится небольшое пояснение. Мы назвали Геранима Лыщинского неординарным человеком. Возможно, не всякий с нами согласится, ибо возникает ожидание какой-то сенсации, а ее вроде и нет. Есть просто человек весьма успешный в имущественном плане, явно образованный и к тому же долгожитель. Это действительно тянет на неординарность, но не оправдывает завышенных ожиданий. На наш взгляд, неординарность предполагает совокупность качеств, выделяющих человека из общей массы. Давайте присмотримся внимательнее. Гераним Лыщинский в весьма почтенные годы начал судейскую карьеру, дожил до 89 лет, в этом возрасте в полном объеме исполнял свои обязанности, вырастил четырех сыновей, значительно расширил владения своей семьи. Разве этого мало? К этому можно добавить, что в 1632 году он лично участвовал (вместе со своим дядей Станиславом и родным братом Лукой) в избрании короля и великого князя Владислава IV Вазы⁵⁵. Толчком для его поздней карьеры, вероятнее всего, послужило родство с какой-то влиятельной особой.

Это далеко не все факты об отце Казимира Лыщинского, которыми мы хотим поделиться. Но не будем забегать вперед, ибо сейчас пришло время рассказать о матери нашего героя. В ее истории загадок и вопросов не меньше.

Примечания

22

Прокошина Е., Шалькевич В. Указ. соч. С. 22.

23

Там же. С. 24.

24

Прокошина Е., Шалькевич В. Указ. соч. С. 30.

25

Духовное завещание Г. Лыщинского от 10.09.1670 г. // NIAB_LA_319_2_1884_072—74.

26

Дележный документ Г. Лыщинского от 22.06.1666 г. // NIAB_LA_319_2_1884_052—055.

27

Чаропка В. Лесы ў гісторыі. Мн.: Беларусь, 2005. С. 296.

28

Документ №258 // Акты, издаваемые Виленской археографической комиссией. Т. IV. Акты Брестского гродского суда. Вильна: В типографии губернского правления, 1870. С. 108 — 109.

29

Духовное завещание Г. Лыщинского от 10.09.1670 г. //NIAB_LA_319_2_1884_072b.

30

Королевич Казимир, второй сын короля польского и великого князя литовского Казимира IV Ягеллончика, умер от туберкулеза в 1484 году в возрасте 25 лет. Отличался набожностью, скончался в Гродно, похоронен в Вильно, канонизирован в 1521 году, провозглашен небесным покровителем ВКЛ в 1613 году.

31

Herbarz Polski. Część 1.Wiadomości Historyczno — Genealogiczne O Rodach Szlacheckich Łopuszańscy — Madalińscy _ ułożyli Adam Boniecki i Artur Reiski. Wydali Adam Boniecki I Pozostała Rodzina. T. 16.Warszawa. Skład Główny Gebethner I Wolff W Warszawie. G. GebethneriSp. W Krakowie. 1913. S. 194 — 195.

32

Metrika Litewska. Ksiega wpisow NR 131. Opracowal A. Rachuba. Warszawa. 2001. S. 458.

33

Марковщизна — фольварок в Белостокском повете. С 1585 года 300 лет находился в собственности Лыщинских. (Słownik geograficzny Królestwa Polskiego i innych krajów słowiańskich. Т. 6. Warszawa, 1885. S. 131).

34

Дележный документ Г. Лыщинского от 22.06.1666 г. // NIAB_LA_319_2_1884_052—055.

35

Постановление Люблинского сейма об унии ВКЛ с Короной Польской от 1 июля 1569 год. § 13 // Уния в документах. Мн.: Лучи Софии, 1997. С. 85.

36

Там же. § 2. С. 83.

37

Статут Вялікага Княства Літоўскага 1588 года: Тэксты. Даведнік. Каментарыі. Мн.: БелСЭ, 1989. Арт. 12 разд. 3. С. 366.

38

Очень редко обладателям поветовых должностей выпадала честь исполнить свои обязанности, например при посещении повета королем. Зато их самолюбие тешило высокопарное обращение «ясновельможный пане» (см.: Жавускі Г. Успаміны Сапліцы. Мн.: Лімарыус, 2005. Разд. «Кароль Станіслаў»).

39

Metrika Litewska. Ksiega wpisow NR 131. Opracowal A. Rachuba. Warszawa, 2001. S. 89.

40

Купчая Г. Лыщинского на имение Кустынь от 01.05.1652 г. // NIAB_LA_319_2_1884_058 — 060.

41

Статут ВКЛ 1588 года. Арт. 37 разд. 4. С. 385.

42

Там же. Арт. 1, 37 разд. 4. С. 374, 385.

43

Статут ВКЛ 1588 года. Арт. 1 разд. 4. С. 374.

44

НИАБ Минск, ф. 1928, оп. 1 д. 36, л. 1—5, НИАБ, Минск, ф. 1928, оп. 1 д. 37, л. 2 — 5; см. также: Гладыщук А. Замок Берестейский. Книга III. ResPublika. Гродно: ЮрСаПринт, 2019. С. 189 — 201.

45

Дележный документ Г. Лыщинского от 22.06.1666 г. // NIAB_LA_319_2_1884_052—055.

46

Духовное завещание Г. Лыщинского от 10.09.1670 г. // NIAB_LA_319_2_1884_072—074.

47

Постановления Брестского сеймика от 19.01.1669 (док. №241, 243) // Акты, издаваемые Виленской археографической комиссией. Т. IV. Акты Брестского гродского суда. Вильна: В типографии губернского правления, 1870. С. 44 — 46, 49 — 58.

48

Статут ВКЛ 1588 года. Арт. 1 разд. 4. С. 374.

49

Дележный документ К. Лыщинского от 22.10.1639 г. // цит. по: Лыщинский Л. Указ. соч. С. 151.

50

Статут ВКЛ 1588 года. Арт. 1 разд. 4. С. 374.

51

Статут ВКЛ 1588 года. Арт. 33 разд. 4. С. 385.

52

Довнар-Запольский М. История Белоруссии. Мн.: Беларусь, 2003. С. 152.

53

Статут ВКЛ 1588 года. Арт. 37 разд. 4. С. 385.

54

Дележный документ К. Лыщинского от 22.10.1639 г. // Лыщинский Л. Указ. соч. С. 151.

55

Suffragia Woiewodztwy Ziem Koronnych, y W.X. Litewskiego, Zgodniená Naiásnieyssego Władisława Zygmunta: Obránego Krola Polskiego, Wielkiego Xiążećiá Litewskiego, Ruskiego, Pruskiego, Mázowieckiego, Zmudzkiego, Inflantckiego, &c. Y Szwedskiego, Gotskiego, Wándálskiego, &c. Dźiedżicznego Krola: Dáne, miedzy Wárssáwa à Wola, Dniá 8. Listopádá, roku 1632, W Drukárni Andrzeiá Piotrkowczyká, I.K.M. typográphá, roku Páńskiego, 1633; см. также: Herbarz Polski. Część 1.Wiadomości Historyczno — Genealogiczne O Rodach Szlacheckich Łopuszańscy — Madalińscy _ ułożyli Adam Boniecki i Artur Reiski. Wydali Adam Boniecki I Pozostała Rodzina. T. 16.Warszawa. Skład Główny Gebethner I Wolff W Warszawie. G. Gebethner i Sp. w Krakowie. 1913. S. 194 — 195.