12-й удар

Люттоли (Луи Бриньон)

Начало девяностых. Криминальный авторитет осуществляет расправу над сыном прокурора Матвеева и местным лесником. Племянник лесника, Сергей, убивает криминального авторитета в отместку за дядю и попадает в колонию для несовершеннолетних. Сергей знакомится с молодыми заключёнными. Вместе, они создают криминальную группировку и начинают криминальную войну за раздел сферы влияний. Война завершается ударом московских курантов. Каждый удар – приговор для родных Сергея. Последней умирает его невеста. Сергей бежит из Москвы.

Глава 1

МАЙ 1992 ГОДА. МОСКВА. ЗДАНИЕ СУДА. СЛУШАЕТСЯ ДЕЛО ОБ УБИЙСТВЕ СЕРГЕЯ МАТВЕЕВА

— Мы с Сергеем вместе вышли после уроков, и пошли на школьный двор играть футбол. В середине игры он куда-то ушёл. Потом раздались крики. Мы все побежали и увидели Сергея. Он лежал на спине…рот был в пене. Других людей там не было. Только…он. Больше ничего. Я ничего не видел! Не видел, слышите?

Свидетель — подросток, едва ли не плакал, произнося эти слова. Он сидел, вцепившись, двумя руками в поручни свидетельской скамьи и не сводил умоляющего взгляда с прокурора. Свидетель был не в силах выносить допрос или попросту боялся отвечать на вопросы. Какими бы не были его мотивы, они служили на пользу обвиняемому.

Обвинителю ничего не оставалось кроме как бессильно развести руками и обратится к судье со словами:

— Больше нет вопросов ваша честь!

Прокурор сел на своё место сопровождаемый ликующим взглядом адвоката подсудимого. Проводив взглядом прокурора, адвокат полуобернулся и сделал неприметный знак своему подзащитному, словно говоря: «Всё идёт как надо»!

Обвиняемый, мужчина средних лет с грубыми чертами лица, бросил откровенно вызывающий, и даже в некоторой степени наглый взгляд в сторону трёх мужчин, которые сидели в первом ряду.

Один из них, Василий Ветряков, боевой офицер с десятками сложнейших операций за плечами, носил форму полковника милиции. Полковник Ветряков работал в МУРе. Это был человек невысокого роста, крепкого телосложения с квадратной челюстью и живым взглядом.

Второй, с бледным лицом, Василий Матвеев, отец погибшего подростка. Василий Матвеев работал в генеральной прокуратуре России и тоже состоял в звании полковника. Худощавый, с бледным лицом и сутулой фигурой, Матвеев больше напоминал осуждённого. Он сидел, опустив голову. Руки лежали на коленях и слегка подёргивались.

Третий, Аркадий Никонов служил в ФСБ и тоже в звании полковника. Никонов обладал спортивной фигурой и обаятельными чертами лица. Весь его облик выражал уверенность. Не менее уверенными выглядели и его жесты. Эта уверенность проявилась с полнотой, когда он сжал рукой плечо Матвеева, призывая его не поддаваться отчаянию.

Все троим, только минуло сорок лет. Они дружили с детства. Вместе ходили в школу, вместе служили в армии и вместе пошли служить в правоохранительные органы. И сейчас, когда один из них потерял сына, остальные двое пришли его поддержать.

Все трое, как один заметили взгляд осуждённого, брошенного в их сторону. Ветряков и Никонов ответили взглядами полными ненависти, а Матвеев ещё больше побледнел. Заметив реакцию Матвеева, обвиняемый злорадно заулыбался и переключил внимание на своего адвоката.

Адвокат обвиняемого поднялся с места и с пафосом, усиленно жестикулируя руками — заговорил, обращаясь попеременно то к судье, то к присутствующим в зале.

— Ваша честь, как видите обвинение против моего подзащитного в убийстве гражданина Матвеева — не имеет под собой почву. Посудите сами ваша честь, зачем моему подзащитному насильно вводить героин, в какого то мальчика? Он законопослушный гражданин. Прекрасный семьянин. У него жена, трое детей. Всё это, несомненно, говорит в его пользу. Но не это самое главное. Суть дела состоит в том, что кое-кто из прокуратуры явно недолюбливает моего подзащитного. Вот они и попытались состряпать ложное обвинение. А истина же в том, что погибший Сергей Матвеев являлся законченным наркоманом.

— Ложь! — это крик исторг Матвеев, — ложь — прошептал он, — мой сын никогда не принимал наркотиков. Его убили, убили…

Судья бросил хмурый взгляд в сторону полковника, затем поднялся. Вслед за ним поднялся весь зал.

— Суд удаляется для принятия решения!

Судья покинул зал, а Матвеев всё время повторял побелевшими губами:

— Ложь, сплошная ложь. Он не был таким, его убили. Убили, из-за меня убили. Я виноват…

Ветряков и Никонов, одновременно сжали его руки, снова и снова молчаливо призывая не поддаваться отчаянию. Было заметно, что они глубоко сочувствуют горю друга.

Судья отсутствовал около четверти часа. Всё это время раздавались приглушённые голоса в зале и шёпотом выдвигались прогнозы по поводу исхода дела. Адвокат и обвиняемый обменивались торжествующими взглядами. Видимо для них обоих исход дела не оставлял сомнений. Когда судья появился, все встали. Судья зачитал приговор:

— 12 сентября 1992 года гражданин Матвеев Сергей Васильевич 1976 года рождения, уроженец города Москвы, был найден мёртвым во дворе школы № 137. Экспертиза определила, что смерть гражданина Матвеева наступила в результате передозировки героином. Обвинение в умышленном убийстве было предъявлено гражданину Дохлякову Вадиму Анатольевичу 1946 года рождения, уроженцу города Москва. Однако, результаты следствия не убедительны. Суд не выявил прямых или косвенных улик, указывающих на причастность к преступлению гражданина Дохлякова. В виду этого суд постановляет:

Снять все обвинения с гражданина Дохлякова и немедленно освободить в зале суда! Приговор может быть обжалован в течение 10 дней. Дело закрыто!

Как только судья закончил, в зале послышались радостные голоса. К освобождённому Дохлякову начали подходить люди из зала и поздравлять. В ответ, Дохляков кивал с довольным видом, но при этом не упускал из виду Матвеева.

Матвеев был настолько подавлен, что самостоятельно даже со скамьи не смог подняться. Друзья подхватили его за руки, и повели к выходу.

Чуть помедлив, Дохляков направился вслед за ними. Дохляков нагнал всех троих, как только они вышли из зала заседаний и оказались в коридоре. Ускорив шаг, он обогнал троих мужчин и сделав оборот оказался лицом к лицу с Матвеевым. Сверля его с ног до головы злым взглядом, Дохляков процедил сквозь зубы:

— Я тебя предупреждал «мусор» — не становись у меня на дороге, а ты не послушал.

Ветряков отпустил руку Матвеева и коротко размахнувшись, нанёс удар по лицу Дохлякова. Раздался хруст. Дохляков качнулся, но удержался на ногах.

— Мразь — в бешенстве заорал Ветряков, — мало убил сына, так ещё издеваться вздумал над горем? Я тебя сам похороню без суда…гнида.

Слова Ветрякова сопровождались быстрыми действиями. На Дохлякова посыпался град мощных ударов, один из которых свалил его с ног. При падении Дохлякова ударился головой об пол. Издав несколько болезненных стонов, Дохляков ухватил руками голову и попытался встать, но следующий удар пресёк это намерение. Он опрокинулся на спину. Ветряков ринулся вперёд, собираясь пустить в ход ноги, но его схватили за руки милиционеры дежурившие в суде и оттащили от Дохлякова.

— Мразь! Удушу! — кричал в исступлении Ветряков, пытаясь достать ногой жертву. Дохлякова укрыл лицо двумя руками и крутился, пытаясь отползти на безопасное расстояние. На шум начали выбегать люди из зала. Четверо из них, приняли угрожающий вид, и двинулись в сторону Ветрякова. Один из этих четверых, бросил Ветрякову с ярко выраженным презрением.

— Чё смотришь гнида? Хочешь я прямо здесь твои поганые кишки выпущу? И хрен твоя «мусоровка» тебе поможет…

— Отпустите меня! — заревел Ветряков.

Он с яростью вырывался из рук милиционеров и одновременно пытался просунуть руку внутрь костюма. Правильно разгадав значение этого жеста, все четверо мгновенно выхватили оружие и направили его в сторону Ветрякова. Обстановка накалилась до предела. Ещё немного и могло произойти всё что угодно. В этот момент на передний план выступил Никонов. В одной руке он сжимал пистолет, в другой красную книжку. И пистолет и книжка были направлены в сторону бандитов угрожающих Ветрякову оружием.

— Я Никонов. Полковник ФСБ. Советую вам всем убрать оружие. А когда вы это сделаете, сможете забрать своего друга и уехать отсюда. И мы все забудем, что здесь произошло.

Внушительный, а главное спокойный голос Никонова подействовал на бандитов благотворно. Им не больше других хотелось осложнять ситуацию. Поэтому, они молча спрятали оружие. А затем, так же молча подняли Дохлякова и увели с собой. Милиционеры отпустили Ветрякова, едва бандиты скрылись из виду. Тот прерывисто дышал и бросал негодующие взгляды в сторону Никонова.

Никонов с виноватым видом протянул руку в сторону Ветрякова со словами.

— Извини. Я хотел как лучше.

Но тот резко отбросил протянутую руку и с горечью обронил в ответ.

— Да пошёл ты Никонов. Надо было перестрелять этих гадов, а ты…

— Всех не перестреляешь Ветряков. Ты это лучше меня знаешь.

Не отвечая, Ветряков развернулся и пошёл быстрыми шагами по направлению к выходу. Никонов вздохнув, вновь взял Матвеева за руку и повёл к выходу. Тот почти не подавал признаков жизни. У Матвеева был такой вид, как будто всё вокруг в одночасье перестало существовать.

Спустя несколько минут, Никонов посадил его на заднее сиденье чёрной волги, а сам сев вперёд, сказал водителю, чтобы ехал домой к Матвеевым. Весь путь, от здания суда до дома Матвеевых прошёл в тяжёлом молчании. Когда они приехали, Никонов вывел своего друга из машины и по-прежнему поддерживая его, проводил до дверей квартиры. Никонов позвонил в дверь. Через мгновение, дверь квартиры открыла миловидная женщина лет сорока. Это была Ирина Аркадьевна Матвеева. Увидев мужа в таком состоянии, она побледнела. Затем перевела взгляд на Никонова и едва слышно спросила:

— Аркаша?

— Его оправдали Ира! Оправдали!

— Как такое возможно Аркаша? Как? Господи…

— Ира не время, — остановил её Никонов, — не видишь, Вася совсем плохой. Побудь с ним. Мы с Ветряковым вечером ещё забежим.

— Спасибо Аркаша, спасибо за всё.

— Ира милая за что? — Никонов обнял её и сразу после этого повернулся и подошёл к лифту собираясь спуститься вниз.

Ирина Аркадьевна завела Матвеева в квартиру. Помогла снять ботинки. Сняла с него пальто. А после, повела в зал и уложила на диван. Матвеев лёг на спину и не мигая уставился в потолок. Ирина Аркадьевна опустилась рядом с ним на корточки.

— Вася! — тихо позвала она.

Матвеев не отреагировал на слова жены.

— Вася милый не мучай себя. Не виноват ты. Не виноват. Видно Богу было угодно забрать нашего единственного сына. Мы должны смириться. Смириться и жить дальше. Слышишь Вася? Мы должны жить дальше. Мы не сможем вернуть Сергея. Не сможем.

Матвеев повернул безжизненное лицо к жене.

— Жить дальше? Но как? Как Ирина? Когда я посадил «Дохлого», он мне в лицо сказал, что как только выйдет, убьёт моего сына! В лицо сказал. Ты понимаешь? Я мог освободить «Дохлого» и тогда Сергей остался бы в живых. Но я не сделал этого. Не сделал Ирина. Как же мне жить дальше, если я отнял это право у своего сына? Как мне жить с этой виной?

Матвеев снова уставился в потолок. Ирина Аркадьевна сама находилась в плохом состоянии после смерти сына, но состояние мужа по-настоящему пугало её. Ирина Аркадьевна взяла его руку и начала гладить её шепча нежные слова, но Матвеев не слышал или не обращал внимания. Это продолжалось долгое время. Понемногу, у Ирины Аркадьевны начала появляться опасение, что после суда её муж окончательно потерял интерес к жизни. Она не могла этого допустить. Она потеряла сына. Она не могла потерять и мужа. Она схватила мужа за плечи и со всей силы встряхнув, закричала:

— Ты не виноват! Слышишь? Не виноват!

В ответ на это из глаз Матвеева выкатилась одинокая слеза и медленно покатилась по щекам. Не в силах выносить этого молчаливого самоосуждения, Ирина Аркадьевна бросилась в ванну. Заперев дверь, она опустилась рядом с умывальником и, схватившись одной рукой за раковину, беззвучно зарыдала.