Сэр Шиллинг

Люттоли (Луи Бриньон)

Англия. Лондон. 1812 год. В королевском театре Друри-Лейн орудует сплочённая семья преступников. Каждое ограбление они превращают в театральные сценки. Главную роль в преступлениях отводится человеку, который чистит обувь театральной публике. Никто и предположить не может, что за внешностью скромного паренька скрывается знаменитый вор. За свои необычные таланты и привычку оставлять жертвам монету достоинством в один шиллинг, он получил в народе прозвище «Сэр Шиллинг».

Глава 5

Театр Друри-Лейн

Тем же вечером начинался ещё один «Гамлет» в театре Друри-Лейн. Десятки, сотни мужчин и женщин сдавали свои плащи, пальто и даже шубы в гардеробную. Часть из них воспользовалась услугой бесплатной чистки обуви. Но зеркало продолжало оставаться спокойным. Шилли сосредоточенно очищал обувь. Мама Жантан и Лотри развешивали одежду в гардеробной. Джонни Мышонок в костюме шута подпрыгивал и отпускал незатейливые шуточки в адрес прибывающих зрителей, при этом он не упускал ничего из того, что происходило вокруг гардеробной. Но вот Лотри схватилась за своё правое ухо и несколько раз слегка подёргала его. В этот самый миг мама Жантан принимала пальто у высокого джентльмена. Это был сигнал, адресованный Шилли. И Шилли его увидел. Он в это самое время очищал красные туфельки одной дамы, что ничуть не мешало наблюдать через зеркало за тем самым высоким джентльменом. Вот он развернулся и неторопливо прошёл мимо Шилли. Шилли наклонил голову. Это значило, что выбор жертвы его не устраивает.

В течение следующей четверти часа такие знаки были поданы в отношении ещё одного джентльмена. Они так же были отвергнуты Шилли.

Первый поток людей схлынул, когда к гардеробной подошёл самодовольно улыбающийся толстячок лет пятидесяти в сопровождении молодого человека. Пока он передавал своё пальто, Лотри снова схватилась за ухо. Сдав пальто, толстячок вошёл к Шилли и поставил ногу на декроттуар с видом человека, который оказывает великую честь, позволяя прикасаться к своей обуви.

— Чтоб ни одного пятнышка не осталось на моих новых туфлях доставленных из Франции, — высокомерно бросил толстячок, одновременно доставая из кармана монету в три пенса.

Шилли принял деньги, несколько раз пылко поблагодарил, а потом с показным вниманием начал рассматривать стоящую перед ним туфлю с золотистой пряжкой посередине.

— О чём я говорил? — полуобернувшись, спросил толстячок у своего спутника.

— Алоиза, — напомнил спутник.

— Алоиза! — восторженно подхватил толстячок. — Это очаровательное создание вполне способно внушить неудержимую страсть любому мужчине. Рядом с ней я чувствую себя юнцом. Она столь страстна, столь неистова в постели, столь умело выстраивает встречи…я в восторге от этой девушки… и намереваюсь оставить её только для себя.

— Мистер Догерти, а кто она по национальности?

— Говорит, итальянка, и даже произносит моё имя на итальянский лад «Джованни». Но я ей не верю. Она слишком хорошо разговаривает на английском языке. Скорее всего, она ирландка или шотландка…

Раздался протяжный звонок, предупреждающий зрителей о скором начале представления. Шилли взъерошил свои волосы несколько раз правой рукой, а потом заработал обеими руками так быстро, как только мог. Этот знак означал, что жертва уже выбрана.

Толстячок со своим спутником ушли, продолжая обсуждать ту самую Алоизу. За ними сразу же увязался Мышонок. Он танцевал и прыгал рядом с этими двумя, одновременно очень внимательно прислушиваясь ко всему, что они говорили.

Дальнейшие действия представляли собой набор отработанных шагов. Как только от гардеробной отошёл последний человек, мама Жантан отнесла чай швейцару и заняла его разговором. Одновременно, Лотри с Шилли скрылись за дверью, ведущей в закрытую часть театра. Они быстро миновали коридор и поднялись по лестнице на чердак, который был завален театральным реквизитом. В дальнем углу чердака возвышался древний массивный шкаф. Именно к нему оба и направились. Лотри распахнула дверцы, осторожно раздвинула вешалки с мужской одеждой и, склонившись, прошла сквозь появившийся просвет. Шилли проследовал за ней. За шкафом оставалось крошечное пространство, скрытое от посторонних взглядов и представляющее собой… обычную гримёрную. Зеркало на стене, столик со всеми необходимыми, миниатюрные серебристые коробочки с составами, которые могли стать предметом зависти для любого гримёра, и старое кресло.

— Кем мы собираемся стать? — спросил Лотри, закатывая рукава своего платья.

— Лонтерн! — с некоторым озорством ответил на это Шилли.

Лотри весело рассмеялась.

— Бедняга! Он ведь столько страдал по твоей вине. Тебе его совсем не жаль?

— Жаль. Поэтому я и хочу сделать из него знаменитость. Пусть купается в лучах моей славы и помнит мою доброту. Кто знает, может у него тоже есть таланты к нашей профессии?

— Лонтерн так Лонтерн.

— Справишься?

— Самая сложная задача — найти эту дурацкую красную бабочку, в которой он всегда ходит. Если не найду, возьму чёрную и перекрашу в красный цвет.

Лотри исчезла в гардеробе, а Шилли начал быстро раздеваться. Он разделся до нижнего белья и стал крутиться в разные стороны перед зеркалом подражая актёрам.

— Для вас не лучшая встреча, сэр! — то и дело повторял он любимую фразу Лонтерна, придавая своему голосу различные интонации.

Лотри вернулась, держа в руках белую рубашку, бабочку красного цвета, светлый жилет и серый пиджак с брюками. Всё это она передал в руки Шилли, а потом снова ушла и вернулась уже с цилиндром и плащом, которые сразу же повесила на стену рядом с зеркалом.

Она помогла Шилли одеться, затем усадила в кресло и по шею обмотала простыней с множеством разноцветных мелких пятен.

Она разглядывал лицо брата лишь несколько коротких мгновений, а потом потянулась к ящичкам, которые располагались ровным рядом справа от гримёрного стола. Выбрав один из них, она поставила его перед собой и открыла. Он оказался битком набит бакенбардами различных форм и длины. Она выбрала одну пару и положила их на стол. Следом за бакенбардами появилась коробочки с усами, бровями, носами и ящик с париками. Отобрав всё необходимое на её взгляд, Лотри стала их крепить к лицу с помощью специального клея.

Прошло совсем немного времени с того момента, когда Шилли сел в кресло, но теперь это был уже другой человек. В зеркале отражался мужчина со светлой шевелюрой, курчавыми бакенбардами, которые закруглялись в нижней части подбородка, и пышными рыжими усами, закручивающимися кверху в виде полуколец у самых уголков губ. Но это всё же был молодой человек. Следовало его немного состарить, и придать чертам лица схожесть с лицом Лонтерна.

Лотри слегка подёргала наложенную растительность. Лишь убедившись в надёжности своего творения, она приступила к самому главному таинству — работе над лицом. С помощью набора специальных кисточек, штрих за штрихом, молодой человек уходил, уступая место мужчине с розоватым лицом и мелкими морщинами под глазами.

Ровно через час и эта часть работы была завершена. Как раз тогда и появился младший брат. Джонни Мышонок едва не сбежал, завидев брата.

— Вот это да! — с восхищением выдохнул Джон Мышонок, собираясь дотронуться до лица Шилли, но Лотри на него так цыкнула, что он сразу отдёрнул руку.

— Как там Гамлет? — спросил у него Шилли.

— Офелия узнала, что Гамлет убил её отца.

— У нас ещё полно времени, — пробормотала Лотри, оглядывая лицо Шилли со всех сторон.

— Больно уж на нашего Бейлифа похож, — с беспокойством заметил Джонни Мышонок и тем самым вызвал горделивый взгляд Лотри.

— Попробуй! — попросила она у Шилли.

Шилли встал и, направив правую руку с выставленным указательным пальцем в сторону зеркала, внушительно произнёс:

— Для вас не лучшая встреча, сэр!

У Лотри на лице появилось недовольное выражение.

— Не похоже. Мягко. Слишком. Твой голос должен звучать жёстче и немного грубовато.

Шилли понятливо кивнул и повторил прежние слова, придавая голосу требуемые оттенки.

— Для вас не лучшая встреча, сэр!

— Хорошо, но слишком грубо. Грубость должна звучать не столь явно. Она подчёркивает фамильярность, но ни в коем случае не должна задеть собеседника. Попробуй ещё раз.

Шилли пришлось повторить несколько раз, прежде чем он заслужил благосклонный взгляд сестры.

— Из тебя мог бы получиться прекрасный актёр. Ты очень быстро и очень точно вживаешься в роль.

Джонни Мышонок начал рассказывать всё, что ему удалось подслушать. Большей частью речь шла о том, что Шилли уже слышал сам. Новостью стало лишь то, что этот самый Догерти собирался забрать Алоизу из публичного дома и поместить в отдельную квартиру втайне от своей супруги.

— Не целуй никого. У тебя губы подкрашены. Не сморкайся слишком сильно, иначе нос слетит. Не три глаза, иначе морщины исчезнут, — на прощание предупредила Лотри. Она помогла ему надеть плащ, сама поместила цилиндр на голове, и в конце перекрестила.

Спустя пять минут из маленькой двери театра со стороны Рассел-стрит вышел мужчина средних лет в плаще и цилиндре. На воротнике рубашки ярко выделялась красная бабочка. Он направился в сторону кареты, запряжённой двойкой чёрных лошадей. Карета стояла на улице, за оградой. На козлах сидел Ягр.

— Я один поеду.

Ягр без единого слова сошёл с козел, уступая место сыну.

Надвинув цилиндр глубоко на лоб, Шилли сел на место кучера и тронул лошадей. Карета медленно проехала до угла и завернула налево, на Кэтрин-Стрит. Проехав ещё немного, она остановилась. Отсюда был прекрасно виден портик с лестницей. Оставалось дождаться появления жертвы.

Шилли всегда охватывал азарт перед каждым ограблением. Но сейчас к азарту примешивалось и заметное злорадство. У него появилась ещё одна возможность воздать заслуженное наказание неугомонному полицейскому за причиняемое им беспокойство в отношении себя и своей семьи.

Очень скоро из дверей начали появляться первые зрители. Поток людей с каждой минутой увеличивался. Шилли всё время выискивал взглядом знакомое лицо. А искал он своего младшего брата. Джонни Мышонок всегда шёл перед жертвой, показывая, где его следует искать. Так случилось и на этот раз.

Толстячок вышел из театра с тем же самым молодым человеком. Поговорил с ним немного. А потом они расстались, и он перешёл на другую сторону улицы. Карета медленно двинулась с места и неторопливо поехала за двухместным зелёным кэбом, в котором находилась будущая жертва.

Спустя два часа, миссис Догерти открыла входную дверь. На пороге стоял хорошо одетый незнакомый мужчина. Особенно в глаза бросалась красная бабочка.

— Кто вы такой и что вам нужно? — недоумённо оглядывая незваного гостя, спросила миссис Догерти.

— Добрый вечер, мэм! — Шилли приподнял край цилиндра. — Моё имя Лонтерн. Полиция Лондона. Мне необходимо безотлагательно побеседовать с мистером Догерти. Он дома?

— Да! — с возрастающим удивлением и некоторым испугом ответила миссис Догерти, а в следующую минуту повернулась и громко позвала мужа. Он явился, набивая трубку табаком. Заметив незнакомца рядом с женой, он грозно осведомился о цели визита.

— Вы — мистер Догерти? — последовал в упор вопрос.

— Да!

— Лонтерн. Полиция Лондона. Мне необходимо с вами поговорить по весьма важному вопросу.

— Полиция Лондона? — с беспокойством переспросил мистер Догерти. — Но сейчас слишком поздно…

Шилли прошёл между озадаченными супругами, вошёл в дом и внимательно огляделся по сторонам.

— Кто ещё здесь живёт?

— Наши дети…и слуга! — ответил мистер Догерти. — Позвольте, почему вы…

— Где ваш кабинет?

— Наверху…по лестнице…

— Следуйте за мной, мистер Догерти, и воздержитесь от любых слов; ваше положение и так выглядит весьма шатко в глазах правосудия.

Шилли с решительным видом вступил на лестницу и начал быстро подниматься. Мистер Догерти пожал плечами в ответ на вопросительный взгляд супруги, и тут же направился вслед за полицейским. Решительность последнего не оставляла никакой возможности для любого промедления.

На верхней площадке Шилли остановился и посторонился, предлагая хозяину дома проявить хоть маленькую толику гостеприимства. Его жест был воспринят правильно. Мистер Догерти открыл дверь кабинета, пропустил гостя, а потом вошёл сам.

— На вашем месте я бы закрыл дверь, — посоветовал Шилли.

— Пусть остаётся открытой. Мне нечего скрывать от…

— А как же Алоиза?

Мистер Догерти побледнел и сразу захлопнул дверь. После чего обратился с просьбой.

— Прошу вас, прошу, моя жена ничего не должна узнать,…я готов заплатить…десять фунтов прямо сейчас…

— Десять фунтов? — насмешливо переспросил Шилли. — Десять фунтов за убийство молодой женщины в расцвете сил?

— Убийство?! — мистер Догерти в одно мгновение стал зелёного цвета.

— Алоизу нашли сегодня на берегу Темзы с ужасными ранами на теле. Я всякое видел, но то, что вы с ней сделали…

— Это не я! Господом клянусь, это не я…

— А я вот слышал совсем иное. В том самом публичном доме, в котором вы навещали несчастную итальянку. Хотя нет, Алоиза на самом деле была ирландка. Она только выдавала себя за итальянку. Так вот, мне рассказали, что она была влюблена в некоего мистера Догерти, и так предана своей любви, что никого кроме него не принимала. А за несколько дней до своей смерти, она даже призналась, что ждёт ребёнка… Поэтому вы её убили? — сверля взглядом поникшего мистера Догерти, в упор спросил Шилли. — Вы знали, что бедняжка понесла от вас и не захотели скандала?

— Нет! Нет! Нет, я не знал, что она ждёт…

— Вас повесят, мистер Догерти. И это произойдёт уже в этом месяце!

— Я не убивал, не убивал, клянусь вам, не убивал, я не знал, вообще ничего не знал. Я даже не видел её всю последнюю неделю…

— Оставьте свои оправдания. Они выглядят слишком неубедительно. Кстати это уже не первый случай убийства молодых девушек. Вы и раньше их убивали. Не так ли?

Мистер Догерти отрицательно затряс головой.

— Полагаю, в суде у вас не будет даже малейшей надежды спасти свою жизнь.

— В суде? — мистер Догерти находился в состоянии близком к обмороку.

— Я просто обязан передать ваше дело в суд. Да, у меня есть крупные карточные долги в размере тысячи трёхсот фунтов. И это обстоятельство не может не удручать, но справедливость, прежде всего.

— Пятьсот сорок фунтов!

— Простите?

— Я дам вам пятьсот сорок фунтов прямо сейчас. Это все мои деньги. Взамен вы спасёте меня от…позора.

Шилли принял задумчивый вид, но только для вида.

— Замять дело полностью не получится, — мистер Догерти не успел снова расстроиться, как услышал вполне обнадёживающие слова, — но меня есть на примете один негодяй. Его вполне можно обвинить в убийстве Алоизы.

— Благодарю вас! От всего сердца, благодарю! — оглядываясь на дверь, тихо вскричал мистер Догерти.

— Надеюсь, вы понимаете, что мной руководит лишь долг чести, связанный с выплатой карточных долгов, — Шилли пристально наблюдал за лихорадочными действиями мистера Догерти. Тот рылся в шкафу, вытаскивая оттуда книги, одежду и даже посуду. Деньги появились в самом конце. Он передал перевязанный пакет Шилли и испытал настоящее облегчение, когда тот принял его.

— Проводите меня, — попросил Шилли.

— Конечно, конечно, мистер…

— Лонтерн. Не забудьте моё имя!

— Не забуду! — пообещал мистер Догерти.

Как и обещал, он проводил своего спасителя до кареты. Прежде чем сесть на место кучера, Шилли насмешливо бросил незадачливой жертве:

— Не забудьте передать привет Алоизе, когда в следующий раз поедете её навещать!

Карета тронулась с места. Раздался звон. К ногам мистера Догерти упала монета. Он нагнулся и поднял её, но сумел рассмотреть только дома. Это был серебряный шиллинг с двумя одинаковыми круглыми отверстиями по краям.