Сэр Шиллинг

Люттоли (Луи Бриньон)

Англия. Лондон. 1812 год. В королевском театре Друри-Лейн орудует сплочённая семья преступников. Каждое ограбление они превращают в театральные сценки. Главную роль в преступлениях отводится человеку, который чистит обувь театральной публике. Никто и предположить не может, что за внешностью скромного паренька скрывается знаменитый вор. За свои необычные таланты и привычку оставлять жертвам монету достоинством в один шиллинг, он получил в народе прозвище «Сэр Шиллинг».

Глава 3

Загадочное убийство

Спустя два дня, утром, на углу Мэрибон и Харли остановилась роскошная карета, запряжённая четвёркой породистых лошадей. На дверце красовался герб графов Росбери. Из кареты вышел седовласый мужчина шестидесяти пяти лет и, опираясь на трость, направился к зданию с вывеской «Нотариальный дом Вельбмана». До двери оставалось пройти всего лишь несколько шагов, когда к нему подскочил мужчина и воткнул в него нож.

— Умрут все! Слышишь, Роберт! Умрут все! — прошептал он, и сразу же скрылся за углом здания, оставив нож с рукояткой в виде головы слона с золотистым хоботом торчать в груди своей жертвы. Граф Росбери повалился на спину, потом упёрся ладонями в землю пытаясь подняться, но не смог. К нему уже бежал кучер.

— Пошлите за моей дочерью…немедленно, — успел сказать ему граф Росбери, прежде чем потерять сознание.

Несколько часов спустя, моложавая женщина сорока лет с усталым лицом, на котором застыла печать страданий, в чёрном траурном платье с высоким, обтянутым вокруг шеи воротником, быстро шла по коридорам особняка Росбери, что находился в Вестминстере близ садов Мэрилебон. Элизабет Мальман, так звали женщину, спешила к своему умирающему отцу, графу Росбери.

Дверь в его опочивальню была отворена настежь. Внутри и снаружи столпились слуги. Увидев кто идёт, они начали по очереди кланяться. Не останавливаясь, Элизабет вошла в комнату отца. Пред ней предстало совершенно белое лицо отца с полузакрытыми глазами и перевязанная грудь с расплывающимся кровавым пятном. Рядом с кроватью стоял врач. Завидев Элизабет, он негромко проронил:

— Его светлость очень плох. Поговорите с ним, пока есть возможность. Он уже несколько раз звал вас.

— Звал меня? — Элизабет склонилась над умирающим отцом. — Зачем? Зачем ты меня звал? Надеешься получить прощение? Ты его не получишь. Слышишь?! Ты никогда не получишь моё прощение. Дочь может простить. Даже супруга может простить. Но мать…никогда не простит…ты умрёшь, проклинаемой собственной дочерью! Слышишь меня?! Жестокое, безжалостное чудовище! Проклинаю тебя! Всем сердцем и душой проклинаю! Слышишь?! Проклинаю! Других слов ты от меня не дождёшься. Я буду стоять здесь, и проклинать тебя, пока ты не отправишься в Ад… — закричала Элизабет, но уже через мгновение залилась слезами и начала целовать ему руки, одновременно издавая горестный шёпот:

— Отец! Отец! Умоляю вас…умоляю,…после вашей смерти у меня не останется никакой надежды её найти. Где она? Где моя дочь? Кому вы отдали моего ребёнка? Отец! Сжальтесь над несчастной матерью, — Элизабет сползла на пол и, схватившись руками за голову, исторгла из груди крик полный отчаяния: — Где моя дочь, отец?

— Элизабет… — раздался едва слышный голос графа Росбери.

Элизабет мгновенно вскочила на ноги и наклонилась над отцом. Её слуха коснулся едва различимый шёпот:

— Перед лицом смерти…клянусь,…я не убивал твоего…мужа…Джон Бирн…Ирландия…дочь…не ищи,… — дальнейшие слова не представлялось возможным различить. Как не напрягала слух Элизабет, но так и не смогла разобрать невнятные фразы, которые становились всё тише и тише, а вскоре граф Росбери и вовсе замолк.

— Отец! Отец! — кричала Элизабет ему в лицо. — Какой Джон Бирн? Где его искать в Ирландии? Это он удочерил моего ребёнка? Отец! Не молчите! Отец! Отец!

— Он больше ничего не ответит. Ваш отец умер, — тихо сообщил врач.

— Где её искать? Где? — Элизабет схватилась за голову и бросилась вон.

Элизабет прибежала в комнату, где она провела свою юность, и как в те далёкие времена упала на кровать и разрыдалась. Отец умер, лишив её последней надежды найти свою дочь.

В дверь раздался осторожный стук.

— Прочь! — закричала Элизабет.

— Я знавал Джона Бирна, ваша светлость! — раздался осторожный голос.

Элизабет даже плакать перестала. Она со всех ног бросилась открывать дверь. На пороге стоял садовник Олан.

— Ты знаешь Джона Бирна? — с глубокой надеждой всматриваясь в его лицо, спросила Элизабет.

— Знавал когда-то. Много лет назад Джон работал управляющим у его светлости! Но потом уехал. Зачем? Не знаю. Знаю только, что когда он уезжал, у него на руках был ребёнок. Своими глазами видел. Мы тогда все удивились. Ведь жены-то у Джона не было.

— Ребёнок? У него на руках был ребёнок? А куда он уехал? — закричала Элизабет.

— Знаю только, что в Ирландию. А куда именно, сказать не могу. Джон никому и слова об этом не сказал. Только и говорил, что ему пора ехать домой в Ирландию со своей дочерью…

— С моей дочерью! С моей!

— Я рассказал всё, что знал!

— И я никогда не забуду о твоей доброте.

Садовник ушёл, а Элизабет закрыла дверь и постаралась взять себя в руки. Но сделать это сразу ей не удалось. Всё тело сотрясала непрерывная дрожь. Сердце билось так сильно, что она неосознанно прижала обе руки к груди. Более двадцати лет безнадёжных поисков, беспросветного ожидания и пустых надежд завершились. Сегодня она впервые узнала, что стало с дочерью. Отец отнял её и отдал своему управляющему. А тот отвёз её в Ирландию. Там она и будет искать. Даже если уйдут годы, даже если придётся перевернуть всю Ирландию, она найдёт своего ребёнка.

В дверь снова раздался стук.

— Пришли из полиции! Хотят поговорить с вашей светлостью! Ждут вас в гостиной.

— Я сейчас приду!

Элизабет вытерла платком слёзы, поправила платье и, стараясь утихомирить разбушевавшиеся чувства, отправилась на встречу.

— Кларк Могин, — представился констебль, приподнимая край шляпы. — Простите за визит в столь печальное для вас время. Графиня Росбери?!

— Элизабет Мальман!

— Прошу прощения. Я узнал, что ваш отец умер, а вы единственная дочь. Кстати сказать…приношу вам свои соболезнования.

— Благодарю вас! О чём вы хотели со мной поговорить?

— У вашей семьи есть враги?

— Если и есть, мне о них неизвестно. А почему вы спрашиваете?

— Никто просто так не убивает среди белого дня таких людей как граф Росбери. Ваш кучер и ещё два человека видели убийцу. Это мужчина приблизительно пятидесяти лет, среднего роста, с лысиной. Под правым глазом есть маленький шрам. Вам эти приметы никого не напоминают?

— Нет!

— Я слышал, у вас были совсем непростые отношения с покойным графом Росбери.

— Куда вы ведёте? И что пытаетесь сказать? — резко спросила Элизабет. — Думаете, это я подослала этого человека к отцу?

— Нет. Не думаю. Но спросить обязан. Это вы сделали?

— Нет!

— Возможно, у меня снова появятся к вам вопросы.

Констебль попрощался и ушёл. Элизабет тотчас же забыла об этом визите. Но он напомнил ей о долге дочери. Она всю жизнь ненавидела отца за то, что отнял у неё дитя, и даже сейчас, когда он уже умер, так и не смогла простить. Но достойно проводить его в последний путь она обязана. Именно этим и собиралась заняться Элизабет, когда сообщили о прибытии нотариуса.

— Не сейчас, мистер Вельбман! — Элизабет знала в лицо нотариуса отца.

— Я не задержу вас надолго! — Вельбман снял шляпу и поклонился.

Элизабет сделала нетерпеливый жест, показывая, чтобы он поторопился.

— Все бумаги готовы. Завещание тоже в порядке. Вы единственная наследница, и в ближайшее время сможете вступить во владение всей собственностью вашего отца. Кроме того, он вам оставил крупную сумму денег в количестве…

— Это всё? — оборвала его Элизабет.

— Нет. Я на самом деле пришёл по другому поводу. Ваш отец этим утром ехал ко мне, когда его ранили.

— Зачем он к вам приезжал? Хотел изменить завещание? Меня никогда не интересовали деньги, и вы это знаете.

— Знаю. Но речь о другом. Он хотел оставить для вас письмо, на случай если с ним что-то случится.

— Письмо? — Элизабет встрепенулась и подошла вплотную к нотариусу. — Он оставил письмо для меня?

— Не успел. Но хотел это сделать. Ваш отец был очень обеспокоен чем-то. Он обмолвился, что у него есть враги, и говорил, что вы оба находитесь в опасности.

— А про Ирландию или…ребёнка…он ничего не говорил?

— Нет. Я счёл своим долгом предупредить вас. После того, что случилось, я бы советовал со всей серьёзностью отнестись к беспокойству вашего отца.

Элизабет задумалась так глубоко, что даже не заметила, как ушёл нотариус. Вокруг отца всё время что-то происходило. Какие-то тайны и внезапные поездки…она до сей поры не знала, как именно умерла её мать. Она тогда была ещё ребёнком, а отец ничего не рассказывал о её смерти.