Джордж и корабль времени

Люси Хокинг, 2019

Джордж и дружелюбный робот Больцмановский Мозес после космического путешествия на корабле «Артемида» возвращаются на Землю. Но что это за пустыня? Где родной Фоксбридж? Где все? Что вообще происходит на этой планете? Именно это Джорджу предстоит выяснить.

Пролог

— В буфере сообщение! — ожило вдруг, потрескивая, переговорное устройство. — Допплеровская поправка учтена.

До этого момента внутри космического корабля «Артемида» было жутко, неестественно тихо. Но теперь сквозь потрескивание прорвался человеческий голос. Очень сердитый человеческий голос:

— Джордж! Это мама!

Мама была в ярости, это было отчётливо слышно.

— Упс, — проговорил Больцмановский Мозес, единственный компаньон Джорджа на этом гигантском корабле. Огромный дружелюбный робот получил когда-то своё имя из-за ошибки в патенте: изначально его должны были звать Больцмановский Мозг. — Мне поздороваться с твоей мамой? Она же, наверное, по нам соскучилась!

— Нет! — Джордж поплыл обратно в переднюю часть корабля. Когда он забирался в «Артемиду» — там, на Земле, — он, конечно, не догадывался, какая безумная гонка ожидает их с Мозесом. Они словно изо всех сил пытались удержаться на необузданном мустанге, который галопом нёсся сквозь космос. — Разве что, — добавил он шёпотом и отодвинулся подальше от микрофона, чтобы разъярённая мама его не услышала, — разве что ты согласишься сказать ей, что это была твоя идея?

Он с мольбой посмотрел снизу вверх на старого, изрядно помятого робота. Некоторое время назад Мозесу пришлось прыгать на Землю из космоса, и, когда он входил в атмосферу, его голова и тело немного оплавились. Глядя на покоробленный металл, Джордж всякий раз напоминал себе, что у его собственного человеческого тела, равно как и у головы, нет ни малейших шансов уцелеть за стенами космического корабля.

— Но это не была моя идея, — удивлённо возразил Мозес. — Не думаю, что попытка фальсификации реальности с целью ввести твою маму в заблуждение поможет нам выйти из нынешнего затруднительного положения.

Этот робот делал огромные успехи в овладении человеческими эмоциями, но никак не мог освоить один из базовых навыков — враньё.

Впрочем, Джордж прекрасно понимал, что мама там, на Земле, никаким его выдумкам и не поверит. Как они сюда попали — это отдельный вопрос, но факт заключался в том, что они с Мозесом застряли на космическом корабле, который на безумной скорости нёсся прочь от Земли, и совершенно не представляли, как им вернуться домой. Джордж вздохнул и взял микрофон.

— Мама?

— Джордж! — Дребезжащий из-за плохой связи мамин голос звучал одновременно сердито и радостно. Если можно всхлипывать и смеяться одновременно, то мама, похоже, именно это и делала. — Джордж!

— Привет, мам!

— Джордж! — снова повторила мама. — Ты где? И не вздумай говорить просто «в космосе», это я и так знаю, Джордж Гринби. Ты меня слышишь? Джордж! Джордж!

— Алло! Алло, мама! — И тут Джордж сообразил, что мама его не слышит. Из-за замедления времени сообщения в космосе передаются с задержкой, так что его ответы всё ещё летят к маме через необъятную Вселенную. Больше того: может быть, мама отправила своё голосовое сообщение несколько часов или даже дней назад. У Джорджа сжалось сердце. Как это всё-таки дико: говорить с мамой и при этом не говорить с ней…

— Джордж Гринби! — продолжал тем временем мамин голос. — Что ты себе позволяешь? Унёсся невесть куда на неисправном корабле, перепугал нас всех до полусмерти!

Связь оборвалась. Теперь до Джорджа долетали только гул и шипение.

— Я не хотел! — жалобно прокричал он, хотя и знал, что мама его не услышит. — Я не думал, что так выйдет!

Тогда, в тот момент, когда ему в голову пришла идея угнать космический корабль «Артемида», это казалось идеальным приключением. Причём с заранее известным финалом. Имелось в виду, что сразу после старта они с Больцмановским Мозесом возьмут управление кораблём в свои руки, совершат пару-тройку оборотов вокруг родной планеты, а потом сойдут с земной орбиты и вернутся домой. И даже если после этого родители запрут его дома до конца его дней, дело того стоит, думал Джордж. Это была бы честная плата за настоящее космическое путешествие в настоящем космическом корабле.

Однако всё пошло не так. У «Артемиды», как выяснилось, были свои планы. Она явно двигалась по заранее намеченному курсу и не реагировала ни на какие попытки этот курс изменить. Она пушечным ядром вылетела из земной атмосферы, навстречу мелькнуло серое лицо Луны — и Земля осталась позади, стремительно уменьшаясь, превращаясь в светящуюся точку на чёрном фоне — одну из тысяч.

И вот они мчатся по Вселенной и в иллюминаторы врывается яркий свет звёзд. Панель управления оставалась безучастна ко всем ухищрениям Мозеса. Джордж и робот были беспомощны, как космический салат, который они обнаружили в специальном отсеке для выращивания растений. Они обречённо ждали, пока «Артемида» соизволит открыть им цель своего путешествия. Куда она летит? На Марс, как поначалу думал Джордж? На Европу, один из спутников Юпитера, как им с Анни сказали потом? Если да, то лететь туда гораздо, гораздо дольше, чем до Марса. Но пока всё равно совершенно неизвестно, куда они направляются — куда-то в космическую черноту, всё дальше и всё быстрее.

— Алло, мама Джорджа! — прокричал Мозес. — У нас всё хорошо! Нам тут очень весело! И наш корабль снабжён сверхсовременными инерционными демпферами — гасителями вибраций, поэтому в случае внезапного ускорения или замедления нас не расплющит! Так что если вы об этом беспокоились, то можете переставать беспокоиться!

Джордж искренне надеялся, что это сообщение затеряется в космосе. Это было не совсем то, что он хотел бы поведать маме.

И вдруг её голос зазвучал снова, громко и внятно.

— Эрик пытается развернуть ваш корабль, — сказала она. — Но он говорит, что это может занять очень много времени. Он думает, что «Артемида» запрограммирована вовсе не на Марс и не на Европу. Он думает, что вы летите…

— Куда? — закричал Джордж. — Куда мы летим?

— Пшшш кшшш взззз тум, — ответил мамин голос. — Тррр хррр шшшшш…

— Мама! — завопил Джордж.

В этот миг ему больше всего на свете хотелось оказаться дома, в своей комнате — в своём самом обычном доме на самой обычной скучной улице, чтобы рядом были маленькие сестрёнки, чтобы мама возилась на кухне, а папа — во дворе, с самодельным генератором…

Дом представился ему так живо и ярко, словно наяву. Джордж увидел самого себя — как он идёт по саду и вдыхает весенний воздух. Мама ставит в духовку кексы из брокколи, сёстры строят башни из полешек, а папа в сарае колет дрова. Вот он, родной дом. Вот где ему, Джорджу, следует быть.

Раздался оглушительный гудок, и мамин голос окончательно исчез, а Джордж, вздрогнув, вернулся туда, где и был, — в стерильное нутро космического корабля с затхлым воздухом, едой из концентратов и одним-единственным товарищем, да и тот — робот. Впрочем, вкус у космической еды был вполне сносный — точнее, вкусов было много, от «сэндвича с беконом» до «шоколадного молочного коктейля». Установка для рециркуляции работала бесперебойно, воды на борту хватало, так что смерть от голода или жажды Джорджу не грозила. Да и робот, по правде говоря, был неплохой компанией. Но до чего же хотелось домой! К родителям, и к сёстрам, и к Анни — соседке и лучшему другу, неизменной спутнице во всех приключениях… не считая этого.

Связь с мамой — и с Землёй — оборвалась, а с ней и надежда на то, что Эрик Беллис — отец Анни, знаменитый учёный и бывший руководитель Космодрома-2, построенного неподалёку от их родного городка Фоксбриджа, — сумеет перехватить управление беглой «Артемидой» и развернуть её в направлении дома. Джордж по-прежнему мчался — но куда? С микрофоном в руке он навис над бесполезной панелью управления. Из динамика доносились какие-то шумы — треск, грохот и странный, непонятный свист на очень высокой ноте.

— Выше нос! — Мозес постучал по его плечу железным пальцем. — Смотри, что я нашёл!

Джордж уныло поднял голову.

— Малиновое мороженое! — сияя, объявил робот и потряс пакетиком у Джорджа перед носом. — Новый вкус! И попробуй скажи, что ты не рад! Пора подкрепиться!

Самым удивительным в этом космическом полёте было то, что невозможно было понять, сколько времени он длится. Часы Джорджа почему-то остановились, хронометр Мозеса тоже загадочным образом перестал функционировать, датчики на приборной панели не желали показывать время, а вести счёт дням по Солнцу они не могли, поскольку не видели ни восходов, ни закатов.

Они спали и просыпались, когда хотели. Утомившись, Джордж устраивался подремать в каком-нибудь отсеке, где было более или менее удобно. Робот же слонялся по кораблю, а когда нуждался в подзарядке — заряжался от солнечных батарей «Артемиды». Время они коротали за дружеской беседой, и при этом Мозес вёл подробные «Записки человекоподобного робота». Вскоре Джордж заметил, что Мозес копирует его жесты! Это было чудно́ — как будто перед тобой твоё роботизированное отражение в зеркале.

Так и тянулись их дни — по крайней мере Джордж предполагал, что это дни. Он знать не знал, сколько на самом деле прошло времени до того момента, когда из динамика снова послышался знакомый человеческий голос с Земли.

— Джордж! — кричал этот голос. — Джордж!

Это была Анни, его лучший друг.

После того как Джордж и Анни побывали на Европе, ледяном спутнике Юпитера, где попытались избавить человечество от самого опасного из злодеев — Алиота Мерака, они успели в нужный момент вернуться на Землю и спасти детей, попавших в ловушку в «Артемиде», которая тогда стояла на стартовой площадке. Зловещий план Мерака состоял в том, чтобы собрать в одном месте самых умных детей планеты и тайно отправить их в космос на поиски жизни в Солнечной системе. Но Джордж и Анни вмешались как раз вовремя и всех спасли; правда, в ходе квантовой телепортации они случайно разложили Алиота Мерака на атомы, и собрать его заново не было никакой возможности. А между тем, к несчастью, именно Мерак — сам, в одиночку, — разработал и построил «Артемиду» и только он один умел ею управлять. Когда он исчез, на Земле не осталось в буквальном смысле никого, кто знал бы, как устроен этот корабль. И, как теперь выяснилось, даже мегамозг Эрик, папа Анни, не сумел отклонить курс Артемиды от той неведомой цели, к которой она держала путь.

— Анни! — заорал Джордж в ответ, подплывая к переговорному устройству. Он уже здорово наловчился передвигаться в условиях микрогравитации и освоил разнообразные прыжки и перевороты.

— Джордж, — заговорила Анни очень быстро, — я не знаю, ты всё ещё там или нет и слышишь ли ты меня, но если да, то скорей выходи на связь. У нас большие проблемы.

— Я хочу к вам! — сказал Джордж. — Но я не знаю, как попасть домой! И в каком это смысле «ты всё ещё там или нет»? Анни, помоги мне!

— Всё изменилось, — сказала Анни. Голос её в переговорном устройстве вдруг зазвучал звонко и отчётливо. Это по-прежнему был голос Анни, но странным образом изменившийся: он стал более взрослым, более уверенным… и при этом испуганным. — Всё плохо, — продолжал этот голос. — Мир перевернулся вверх тормашками, Джордж. Всё погибло. Мы не сумели это остановить. Джордж, ты там? Ты мне нужен! И ты нужен Эрику!

Джордж похолодел. Он слышал голос друга, молящий о помощи через бесконечные мили пустоты, — и не мог не только помочь, но даже ответить в реальном времени! От этого у него просто разрывалось сердце. Мозес, стоявший рядом, тоже застыл — как будто и у него было сердце и оно тоже заболело от страшных новостей.

— Но что с Эриком? — спросил Джордж. Однако он знал, что в этот момент Анни его не слышит. Они оба просто оставляют голосовые послания в космосе. Это как бросить в море письмо в бутылке, надеясь, что кто-то на дальнем берегу найдёт его и прочтёт.

— Эрик! — воскликнул Мозес так пылко, словно и не был роботом. — Что, что с Эриком?!

— Чш-ш-ш! — сказал Джордж. — Послушаем Анни.

— Эрик исчез, — продолжал голос Анни гораздо тише, однако это был ответ на вопрос Джорджа — как будто Анни его слышала. — Он кое-что делал, Джордж, и они его схватили. Кто-то его предал. Он пытался их остановить. А теперь он пропал. Мы не знаем, где он. Нам очень страшно… — Она тяжело дышала, словно говорила на бегу.

— Они — это кто? — спросил Джордж.

Он понимал, что этот вопрос никто не услышит, но всё равно не мог не задать его.

Ответом ему был крик, который пронзительным многократным эхом отразился от стен почти пустого корабля.

— Анни! Анни! — закричал Джордж.

В переговорном устройстве висела мёртвая тишина. Джордж подбежал к иллюминатору, будто ожидал, что там сейчас проплывёт Анни. Однако вокруг простирался лишь космос, полный ярких звёзд и странных небесных тел, и только огромные камни проносились мимо на фоне этого бесконечного светового шоу.

Он чувствовал, как по спине пробегает холодок. Звонок Анни был отчаянной мольбой о помощи. И ведь она даже не знает, услышал ли её Джордж.

Джордж и Мозес, мальчик и робот, молча смотрели друг на друга, глаза в глаза, человеческие — в механические.

— Ты тоже это почувствовал, да, Моз? — спросил Джордж. — Там, на Земле, что-то пошло очень сильно не так.

Робот кивнул.

— Мне передаётся твоё беспокойство, вызванное нахождением вдали от привычного окружения, — ответил он. — Не будучи, в отличие от тебя, неотъемлемой органической частью твоей планеты, я тем не менее начинаю ощущать, что мы действительно переместились довольно далеко. Полагаю, мы исполнили твою мечту совершить космическое путешествие, и теперь определённо пора принять меры по возвращению.

— Неужели Алиот Мерак ни разу не проговорился, куда он задумал отправить этот корабль? — спросил Джордж.

Робот покачал металлической головой.

— Мой хозяин был человеком скрытным, — сказал он и подлетел к панели управления, вновь пытаясь заставить её слушаться. — И хитрецом. Он любил темнить и обманывать. Если он сказал, что пункт назначения этого космического аппарата — Европа, то можешь быть уверен: это что угодно, только не Европа.

— А сколько времени мы уже летим? Почему тут нет часов? — спросил Джордж. Он беспомощно смотрел, как Мозес щёлкает переключателями и вводит команды. — Здесь как будто вообще нет времени…

— Время есть всегда, его не может не быть, — сказал Мозес. — И оно всегда течёт вперёд. Просто мы не знаем, на какое расстояние мы переместились и насколько быстро движемся. Хотя сам факт наличия на этом корабле инерционных демпферов внушает мне серьёзные подозрения, что скорость, с которой мы…

— Нам необходимо попасть домой, Моз, — сказал Джордж решительно. — Любой ценой! Мы там нужны.

Больцмановский Мозес предпринял очередную тщетную попытку внедриться в систему и вырвать рычаги контроля у невидимой силы, управлявшей кораблём. Огненные вспышки встречных звёзд сливались в разноцветную радугу. Может быть, думал Джордж, он единственный землянин, которого занесло так далеко от Земли! Но вернётся ли он когда-нибудь домой, чтобы рассказать об этом, — и если да, то что он обнаружит там, на Земле?

Мозес, отчаявшись перехитрить систему, вытер лоб тыльной стороной ладони. Джордж еле удержался, чтобы не рассмеяться, — ведь роботы не потеют! Мозес подхватил этот жест у людей, и ему очень нравилось таким образом показывать, как усердно он трудится.

Но как только Больцмановский Мозес в очередной раз махнул рукой на непослушный корабль, корабль сам решил обратиться к ним.

— Конец маршрута достигнут! — объявил он, отчего и Джордж и робот так и подпрыгнули.

— И что? — воскликнул Джордж. — Что теперь будет?

Но можно было и не спрашивать. Гигантский космический корабль, упорно мчавший по прямой, внезапно замедлился, чуть ли не замер, а потом наконец стал поворачивать…

— Моз! — прошептал Джордж. — Неужели мы… — Он боялся договорить.

— Думаю, да! — сказал робот, ухмыляясь от одного механического уха до другого, слегка помятого.

— Да! — воскликнул Джордж. Он одним прыжком подлетел к роботу и крепко обнял его. — Мы разворачиваемся! Скоро мы будем…

— …до́ма! — донёсся ледяной голос из переговорного устройства.

Джордж и Мозес в ужасе застыли, обхватив друг друга.

— Всем оставаться дома! — повторил голос резко и отчётливо. — Не покидать своих жилищ. — Фоном звучал вой, как будто завывали сотни сирен. — Граждане планеты Земля! — продолжал голос. — Без паники. Оставаться в своих домах. Не сопротивляться. Это не учения. Повторяю: это не учения!

Пока голос отрывисто выкрикивал команды, Джордж и Мозес услышали и другой звук — звук чудовищного взрыва, способного сотрясти всю поверхность Земли и выбросить в атмосферу и в космос гигантское грибовидное облако.

А потом настала тишина.