Любовная связь напоказ

Люси Кинг, 2013

Желая урезонить своих бывших одноклассниц, Зоя Монтгомери представила им в качестве своего бойфренда успешного бизнесмена и красавца Дана Форрестера. Ей удалось уговорить его побыть ее другом всего лишь на один вечер. Спектакль удался на славу, но после него заговорщики расстались. Впрочем, уже на следующий день Зоя решила предложить Дану сексуальное партнерство, на что он ей сообщил, что встречается с одной женщиной не более трех раз. Однако почему-то трех свиданий с Зоей Дану не хватило, и он предложил ей новое соглашение…

Глава 3

Слова ответа уже готовы были сорваться с языка Дана, но он остался безмолвен, едва взглянул на Зою. Он тщетно силился проигнорировать светившуюся в ее глазах надежду. Пусть она и не любительница откровенничать о своей личной жизни, как ему показалось сначала, но в ее истории концы с концами хорошо сходились, и все это очень походило на правду. Однако не могло быть и речи о том, чтобы принять ее сумасбродное предложение.

Даже если бы его отличало безоглядное донкихотство — что отнюдь не было ему свойственно, — последние пять лет, после того как он оказался на вершине этого долбаного списка перспективных женихов, пресса не спускала с него глаз: всех жутко интересовала его личная жизнь и не собирается ли он остепениться. А шесть месяцев назад Жасмин сорвала неплохой куш, опубликовав детальную историю их отношений. И теперь стоило ему переброситься парой слов с любой женщиной, об этом тут же сообщали броские заголовки в газетах. Так что ему вовсе не хотелось давать повод для новых сплетен.

Одному Богу известно, к чему приведет сегодняшнее происшествие. Но суждена ли ему некая романтическая роль или нет — он не скоро обо всем этом забудет.

Но Зоя лишала его всякой способности рассуждать здраво — моргала и жалобно смотрела на него карими глазами под густыми-прегустыми ресницами, и он воображал, как она лежит под ним, теплая и упругая, и сочувствовал ее отчаянию.

Казалось, он никогда прежде не видел такой паники во взоре, не слышал такой страстной мольбы, и его решимость таяла с каждой секундой.

Зоя нервно кусала губу, словно сдерживая себя, чтобы не поторапливать его. Он увидел ее рот, и его озарила идея.

— Хорошо. — Он подавил свой внутренний голос, вопрошавший, не сошел ли он с ума. Ерунда! Если хорошо пораскинуть мозгами, ничего плохого ему от этого не будет. — Я не против поцелуя.

«О, слава богу!» — облегченно вздохнула Зоя. Перед этим она непроизвольно затаила дыхание.

На какой-то момент ее ужаснула мысль, что Дан ответит отказом на столь бредовое предложение, объявит ее сумасшедшей и пошлет подальше. Как поступил бы всякий нормальный человек — а он, судя по всему, именно такой. Но отказа от него не последовало. Ее уловка — похлопать ресницами для убедительности, чтобы пробудить в нем лучшие человеческие качества, — сработала, и он сдался.

Хотя бы так, заключила она. Рассчитывала не на поцелуй, конечно, однако и этого для начала достаточно.

— Разве я уже не поцеловала тебя, как и хотела?

Он замешкался с ответом, его глаза блеснули.

— Теперь будет настоящий поцелуй. На глазах у всех. Чтобы рассеять последние сомнения, если они и возникли, когда я тебя отстранил.

— Хорошо. — Его замысел ей понравился. — А потом?

— Я уйду.

— О!

Зоя почувствовала, как на ее лице отразилось разочарование, и постаралась взять себя в руки. А чего она ждала? Что он останется с ней и примет участие во всем этом спектакле? Неужели найдется на земле хоть один идиот, который на это согласится? Надо сказать ему спасибо, что он предложил поцелуй, а не оставил расхлебывать кашу, которую сама заварила.

— Ты подумай. Я уже собрался сказать тебе «до свидания» и отправиться куда-нибудь еще. А когда мы поцелуемся, точно уйду. А ты можешь делать что угодно.

В глубине души Зоя понимала, что все это вполне честно. Однако мысль обо всех женщинах, которые будут вокруг него увиваться после их поцелуя, не давала ей покоя и мешала мыслить здраво.

— Ты уверен, что это хорошая мысль? Точно?

Ну вот, высказалась. Ведь, положа руку на сердце, она вовсе не хотела с ним прощаться. Не знала почему, но надеялась получить от него больше.

Он нахмурился:

— Конечно. Как далеко ты зашла? Рассказывала все в деталях?

— Далековато зашла, по-моему, — вздохнула она. Совсем голову не потеряла, но была близка к тому. — Кажется, я туманно намекнула, что ты вот-вот сделаешь мне предложение.

Ей показалось, что он вздрогнул и тем самым обозначил, что по этому поводу думает.

— Считай, что тебе повезло, если не сказала им об этом определенно. Если ты станешь и дальше во все это меня впутывать, когда я даже не знаю, что ты там наболтала, то дело может сильно осложниться. Не так ли?

Хм-м, он вполне прав.

— Возможно, — пробормотала она.

— Абсолютно точно. — В полумраке бара его темные глаза блестели. — Значит, расклад такой, Зоя. Один поцелуй. Да или нет?

А что ей оставалось в такой ситуации, кроме как согласиться, подумала она, словно вспомнив о своем здравом смысле, которым славилась и которого ей так не хватало этим вечером.

Конечно, Дан совершенно прав. Не о чем и говорить. Она и так долго в этот вечер испытывала судьбу и оказалась на краю пропасти из-за своих фантазий, а что касается ее растрепанных чувств, стремления взять себя в руки и опасений, что мыслить здраво она больше не в силах, то ее нервная система скоро все это не выдержит.

Продолжать фарс нет смысла. Сейчас это стало ясным. Она уже добилась чего хотела, поставила хоть какую-то точку в своей школьной биографии, поэтому незачем еще что-то выдумывать.

Так что не одному Дану следует покинуть бар после их поцелуя. Ей надо последовать за ним. Выскользнуть из его объятий, небрежно махнуть рукой в направлении бывших одноклассниц и быстренько на выход. Поехать домой и забыть этот сумасшедший вечер.

Хотя пусть будет один дьявольский поцелуй. В этом она абсолютно уверена. Даже мысль о прикосновении к его рту губами, всего один раз, заставляла ее коленки дрожать, а сердце стучать сильнее. А он? Неизвестно, что у него на уме в самом деле.

— Лады, хорошо, — согласилась она, разгоряченная от предчувствия их поцелуя, — но ты хотя бы постараешься, чтобы это выглядело убедительно?

Дан взял ее за руку и повел через толпу на хорошо видное место. Он слегка ей улыбнулся:

— Все будет в лучшем виде.

Дану не пришлось особо стараться, чтобы все прошло наилучшим образом. Зоя немедленно жарко ему ответила, словно растворилась в нем с мягким вздохом, крепко обвила его шею руками и прижалась к нему животом, потом из ее горла вылетел легкий стон — она, как и он, едва не потеряла сознание, и через несколько секунд оба они забыли обо всем на свете.

Конечно, Дану приходилось не раз целоваться с женщинами. За тридцать три года жизни это случалось не раз и не два, чаще всего приносило ему большое удовольствие, но ничего подобного он не испытывал. Никогда еще он не был так близок к потере сознания. Ни разу окружающий мир не терял для него всякое значение. И не было случая, чтобы его так быстро охватывала страсть, чтобы так бросало в жар, чтобы он настолько терял над собой контроль и его одолевал первозданный зов плоти.

Откуда взялось в нем это нестерпимое желание бросить Зою на первую попавшуюся ровную поверхность и раздеть ее донага? Может, некие химические процессы внутри его? Или просто эмоции захлестывали весь вечер? Как бы то ни было, он утратил способность рассуждать здраво и очень не хотел окончания этого поцелуя.

Однако то ли кто-то восхищенно воскликнул рядом, то ли восторженно присвистнул — и туман в его голове рассеялся, он вернулся с небес на землю.

Неохотно подавшись назад, Дан пристально посмотрел на женщину перед собой. Ее глаза блестели, щеки порозовели, а губы покраснели от плотного поцелуя. Она прерывисто и глубоко дышала. Зоя выглядела такой же потрясенной, как и он сам, а от осознания этого ее эмоционального взрыва у него закружилась голова. Он все еще чувствовал каждый дюйм прижимающегося к нему тела, ее упругие груди и мечтал о повторении.

Однако сделать это снова он не мог, потому что они договорились лишь об одном поцелуе и он закончился. Принеся невообразимую радость вкупе с сумбуром в душе и теле.

— Спасибо, — просипела Зоя, убрала руки с его шеи и положила их ему на грудь.

— Пожалуйста.

Она чуть запрокинула голову и тепло ему улыбнулась:

— Теперь дело сделано, не так ли?

— Что сделано? — пробормотал он, слишком опьяненный ее улыбкой и ее обжигающими ладонями на его коже, чтобы сообразить, о чем идет речь.

— Убедили их.

Он едва не спросил: «Кого?» — но собрался с мыслями и вспомнил суть дела. Ее бывшие одноклассницы. Мучительницы. В этом причина поцелуя.

— Если уж это их не убедило, то и не знаю, что бы могло, — пробормотал он и поднял глаза, чтобы снова поймать ее взгляд.

Она опустила взор на его рот, ее глаза потемнели, а на лице отобразилось стремление предложить что-то еще. Однако она, слава богу, промолчала, потому что его реакция могла быть какой угодно.

— Значит, полагаю, ты сейчас уйдешь, — промурлыкала она и подняла на него глаза.

— Уйду, — кивнул он.

— Жаль, — покачала она головой. — В некотором смысле.

— Но необходимо. В другом смысле.

— Конечно. — Он прав. Но почему его руки все сильнее ее прижимают, вместо того чтобы отпустить? Почему он не повернется на пятках и не уйдет самым скорым шагом?

Боже, подумал он с колотящимся сердцем и немеющим телом. Что, черт возьми, происходит? Он ведь не собирался оставаться. Не мог. Глупо даже думать об этом.

Так почему же он размышляет о помощи Зое, как когда-то должен был помочь Селии? Почему воспоминание о давней вине так его тяготит и мешает мыслить здраво?

Ему нельзя оставаться, решительно сказал он сам себе, стиснул зубы и постарался забыть о вине перед сестрой. Незачем сейчас об этом вспоминать. У Селии все хорошо. Она больше в нем не нуждается. И вообще это два совершенно разных случая. Кроме того, последствия его донкихотства могут быть весьма печальными, и непонятно, почему он об этом забыл.

Хотя не преувеличивает ли он опасность?

Зоя его не узнала, внезапно догадался он. И, судя по всему, никто не узнал. Он что, совсем параноик? Если ему мерещится, что все повсюду за ним охотятся. И мнится, что все вокруг его знают. Просто глупо! И как долго будет его тяготить эта история с Жасмин? Не пора ли о ней забыть?

— Дан!

Возглас Зои оторвал его от самокопания и потуг мыслить логически.

— А?

Она слегка толкнула его в грудь:

— Отпусти меня.

— Через минуту.

— Что? — Ее глаза расширились и наполнились тревогой, как и его собственные. — Нет. Сейчас же.

— Почему.

— Почему? Потому что мы так договорились, а если ты меня не отпустишь немедленно, будет слишком поздно.

Уже было слишком поздно. По крайней мере, для него. Потому что он думал только о том, чтобы помочь ей. Что должен помочь.

— А что, если я изменил свое мнение?

— Ты не можешь, — ужаснулась она.

— Почему же не могу? На меня все это произвело гораздо более сильное впечатление, чем нужно для одного поцелуя.

— Возможно, но сейчас другая ситуация.

— В чем же другая?

— Я тоже изменила свое мнение. Ты был совершенно прав. Я зашла слишком далеко. А теперь сыта по горло и дальше продолжать не намерена. — Она оглянулась. — О боже, они за нами наблюдают. Ты же не хочешь, чтобы мы стали мишенью для этой ужасной Саманты Ньюарк?

Дан почувствовал, как ее передернуло, и последние сомнения в правильности его действий рассеялись.

— Это она тебе когда-то палки в колеса ставила?

Зоя пришла в замешательство:

— Что? О… Ну да, но кого это сейчас волнует? Если мы сию же минуту не уйдем, как ты мудро предлагал, дело может сильно осложниться.

Он скрипнул зубами:

— Решать сложные задачи мне не впервой.

— Что? — В ее голосе зазвучали панические нотки. — Нет. Это безумие.

— Ты сама эту кашу заварила, — счел нужным заметить он.

— И сама хочу со всем покончить.

— Так и покончи. Раз и навсегда.

— Стараюсь, — процедила она сквозь зубы.

— А дух приключенчества?

— Нет ни капельки.

— Верится с трудом. Не ты ли совсем недавно выдумала себе бойфренда прямо из воздуха?

— А не пора ли тебе немного сбавить тон? — В ее приглушенном голосе зазвучала ярость.

— Да и поцелуй был еще тот.

— Забудь про поцелуй, — прошипела она.

— Не в силах забыть.

— Надо.

Он привлек ее к себе и заглянул ей в глаза:

— Ты знаешь, что нам надо сделать это. Тебе надо сделать.

— Ради всего святого — почему?

— Мою сестру травили, и закончилось все, только когда она решила постоять за себя. Тебе тоже надо с этим разобраться, так что мы можем продолжить.

— У меня самой есть немножко мозгов, мистер начинающий психолог, и я взрослый человек.

— Неужели? — Он скептически вскинул бровь.

— На самом деле. И я занимаюсь этим вопросом.

— Я могу тебе помочь.

— Через секунду они начнут на нас пялиться.

— Не начнут. Я поднаторел в рекламных штучках.

Она на секунду пришла в замешательство:

— Что тебя заставило заниматься всякой всячиной?

— Это искусство манипулировать восприятием, чтобы люди верили всему на слово, правда это или нет. И я в этих делах дока.

— Ты становишься все циничнее.

— Это способствует моей креативности.

— Для меня звучит неубедительно, — мрачно изрекла Зоя. — И ты совсем меня не слушаешь.

— Не слушаю? Благодаря тебе я открываю в себе неведомые прежде таланты.

Она схватила его за рубаху и с яростью на него посмотрела:

— Почему ты так уперся?

— Как-то не хочется позволить тебе уйти прямо сейчас.

Несмотря на сумбур в голове, в этом-то он был уверен точно. Ему хотелось еще таких поцелуев. Больше хотелось от нее.

— Давай поговорим снаружи. Или пойдем в другой бар, ресторан, куда угодно еще.

— Мне не нравятся люди, которые устраивают травлю.

— И мне тоже, но это мои проблемы, и…

— Зоя! — окликнул ее кто-то.

— О боже! — Скрипучий женский голос вызвал у нее дрожь. — Говорила тебе, что скоро будет поздно. — Она уронила голову ему на грудь. — Приближается катастрофа, — прошептала она ему в рубашку. — Полная катастрофа.

Несмотря на огорчение Зои в связи с неудавшимся бегством и ее убеждение, что из-за Дана все рухнуло, события не приняли столь неприятный оборот, какого она опасалась. Она сильно перепугалась, когда ее окружили бывшие одноклассницы. В этот момент ей не оставалось ничего другого, как высвободиться из объятий Дана и предстать перед Самантой и ее товарками в предчувствии неминуемой катастрофы.

На самом же деле все получалось намного лучше, и ей даже захотелось поблагодарить его за то, что помог из всего этого выпутаться.

После знакомства и первого бокала вина Дан на удивление легко вошел в роль бойфренда, уверенно вел беседу и демонстрировал такое знание всего, начиная с великосветского Лондона до ночной жизни в Италии, что ей даже показалось, будто он все это выдумывает.

Чокаясь с ним бокалами, она не без удовольствия вынуждена была признать, что он правда классный парень. Ее обдало жаром, когда они еще раз поцеловались и их тела соприкоснулись, но дело не только в этом. А в чем-то внутри его, в чем-то очень мощном, очаровательном и магнетическом, и Дан, которого она видела немного раньше, казался ей теперь простым обманом зрения.

Если бы не смятение после их поцелуя и не странное головокружение, она бы просто любовалась им и узнавала его все лучше, потому что, судя по первым минутам общения с ее одноклассницами, Дан Форрестер произвел на них сильное впечатление.

— А что, Дан, — слышался голос Гарриет, урожденной Уильямс, а ныне Денхам-Девис, одной из закадычных подружек Саманты, — Зоя сказала нам, что ты добился огромных успехов?

Снова прислушавшись к разговору, нить которого ей терять никак не следовало, Зоя подавила желание округлить глаза и посмотреть на него с обожанием.

— О, даже не знаю, что сказать. — Он улыбнулся Зое так тепло, что у нее сладко заныло внутри. — Она склонна все преувеличивать. Не правда ли, дорогая?

— Разве что чуть-чуть, котик. — Она одарила его ослепительной улыбкой. Ее восхитило, что он и бровью не повел, когда ее одноклассницы начали выразительно переглядываться, едва она замешкалась с ответом на вопрос о его занятиях.

— А чем ты занимаешься? — спросила Гарриет.

— Рекламой.

— О, как креативно! А где именно?

— В компании — лондонском члене ассоциации ДБФ.

Боже мой, подумала Зоя с легким трепетом. Даже она знала эту фирму. Самое успешное рекламное агентство в их городе. Где-то читала, что это передовая, с кучей наград компания с самыми лучшими кадрами.

— А что ты там делаешь?

— Я ее владелец.

У Зои едва не отвалилась челюсть. Тем не менее она не могла сдержать удивления, хотя и чуть-чуть другого, чем у Гарриет и Саманты, которые позволили себе одобрительно вздохнуть, в их глазах, как ей показалось, засветились фунты стерлингов, а в ушах зазвенели монеты.

— А не из ашвикских ли ты Форрестеров? — спросила Гарриет. Узнав о профессии Дана и, если уж на то пошло, о его финансовом положении, она, очевидно, решила выяснить его социальный статус.

— Один из них.

Кто такие ашвикские Форрестеры, для Зои осталось тайной, но Гарриет буквально задрожала от восторга, задергалась даже ее голубенькая бархатная лента на голове, — которую, как подозревала Зоя, она носила еще в школьные годы, — а глаза заблестели.

— О, восхитительно. Несколько лет назад я познакомилась с твоими родителями. На балу в зале «Королевы Марии». Просто восхитительно. Как они сейчас?

— Развелись, — невозмутимым тоном промолвил Дан.

— О! — воскликнула Гарриет. Ее глаза расширились, в них мелькнула и погасла искорка. На секунду повисла тишина. — Прошу прощения. Как жаль!

— Неужели жаль? — лукаво спросил Дан.

Зоя почувствовала, как он напрягся внутри, несмотря на невозмутимый вид, и у нее слегка защемило сердце. Кажется, развод родителей оставался для него незаживающей раной. Возможно, ее сердце тронул его неровный тон, но и две другие участницы разговора смущенно приумолкли. Однако выпускницы школы Святой Кэтрин никогда не позволяют беседе прерваться надолго, и Зоя ничуть не удивилась, когда Саманта первой взяла слово.

— О, наконец я тебя узнала! — воскликнула она с блеском в глазах и триумфальной улыбкой на губах, столь же неприятной Зое, как и вся она. — Ты тот самый Дан Форрестер, не так ли?