Девушка из Италии

Люсинда Райли (2018)

Розанна Меничи была еще совсем ребенком, когда встретила Роберто Россини — мужчину, который изменит ее жизнь. Она отправилась в Милан, в Ла Скала, надеясь повторить его успех, и последующие годы они провели рука об руку: талантливые оперные певец и певица, объединенные любовью друг к другу и к музыке. Эта любовь оказалась судьбоносной: Розанне открывается захватывающая правда о том, что их союз преследуют необратимые события прошлого.

Глава 11

— Значит, выступающие встанут вокруг алтаря?

— Да.

— А рояль поставим здесь?

— Да.

Лука смотрел, как гостья обходит церковь.

— А вино будем подавать там, возле купели? Как думаете?

— Хорошая идея, синьора Бьянки! — ответил дон Эдоардо и раздраженно поднял бровь — украдкой, чтобы видел только Лука.

— Хорошо. Ну, похоже, все готово. Спрос на билеты отличный! Думаю, наберется полный зал. — Донателла подошла к алтарю и брезгливо посмотрела на потертые облачения, которые явно видали лучшие времена. — У вас есть другая ткань для вечера? Эта кажется довольно… потрепанной.

— Нет, другой нет. Для этого мы и проводим концерт, разве нет, синьора? Чтобы собрать денег на новые алтарные облачения и другие вещи, — терпеливо напомнил дон Эдоардо.

— Конечно. Ну, мы можем украсить церковь свечами и поставить цветы вокруг статуи Мадонны.

— Да, — снова согласился дон Эдоардо, наблюдая, как Донателла берет в руки обнаруженную Лукой серебряную чашу — ее любовно отполировали и поставили на алтарь.

— Какая красота! И похоже, очень древняя. — Донателла покрутила предмет в руках, пристально рассматривая.

— Лука нашел ее в крипте несколько недель назад. Я хотел попросить кого-нибудь ее оценить — как вы понимаете, ради страховки, — но пока что-то руки не доходили.

— Понятно. — Донателла поставила кубок и взглянула на дона Эдоардо. — Мой муж занимается предметами искусства, и у него есть друзья, которые хорошо разбираются в подобных вещах. Попросить его кого-нибудь для вас найти?

— Был бы вам очень признателен! Говорите, ваш муж разбирается в искусстве?

— Да.

— Тогда, Лука, думаю, тебе стоит принести тот рисунок.

Лука отправился в ризницу.

— Синьор Меничи нашел еще рисунок, — пояснил дон Эдоардо. — Вероятно, он ничего не стоит. Но, может, ваш муж посмотрит?

— Конечно, — кивнула Донателла.

Вскоре Лука вернулся с рисунком.

— Вот, — осторожно протянул он.

Донателла осмотрела холст.

— Какой замечательный набросок Мадонны! — восхищенно воскликнула она. — Значит, вы нашли это в крипте?

— Да, в старом сундуке. Мы проверили записи, и, судя по надписи в молитвеннике, это принадлежало дону Дино Синкветти. Он был здесь священником в шестнадцатом веке.

— Значит, рисунку могут быть сотни лет? Хотя сохранился он почти идеально, — выдохнула Донателла.

— Думаю, дело в прекрасной защите. Свет не попадал на него триста лет.

— Ну, я о нем прекрасно позабочусь, обещаю. Завернете для меня чашу?

Дон Эдоардо напрягся.

— А ваш супруг не может прийти и осмотреть артефакты прямо здесь?

— Он занятой человек, дон Эдоардо, и будет дома всего несколько дней, а потом улетит в США. Обещаю, с рисунком и чашей ничего не случится, а я смогу быстро сообщить вам результаты. Я сразу заберу их домой. Уверяю вас, у нас прекрасная охрана! Вы же мне доверяете?

— Конечно, синьора, — смущенно пробормотал старый монах.

Джованни Бьянки осмотрел стоявшие перед ним на столе предметы.

— Где, говоришь, их нашли?

— В церкви Благословенной Девы Марии. Лежали в старом сундуке в крипте вместе с вещами умершего священника. Судя по всему, священник жил в шестнадцатом веке. Я подумала, чаша может представлять ценность, — пояснила Донателла.

— Да, да… Уверен, так оно и есть. Но это, — Джованни взял рисунок, — просто невероятно! Говоришь, шестнадцатый век?

— Так сказал священник.

Джованни вытащил из кармана куртки увеличительное стекло и внимательно рассмотрел рисунок. Когда он поднял взгляд на жену, Донателла увидела в его глазах проблеск восторга.

— Лицо не кажется тебе знакомым?

— Конечно. Это Мадонна, — с насмешкой ответила она.

— Да, — терпеливо продолжил Джованни. — А как ты определила, что это Мадонна?

— Наверное, по ее изображениям, которые я видела.

— Именно! А кто подарил нам самые известные портреты Мадонны?

— Я… — Донателла пожала плечами. — Леонардо да Винчи, конечно.

— Да. Подожди минутку. — Джованни вышел из гостиной и вернулся через несколько минут с каталогом из Национальной галереи в Лондоне. Он переворачивал страницы, пока не нашел, что искал. — Вот. — Джованни положил каталог рядом с рисунком на столе. — Присмотрись к лицу, к деталям. Много общего, правда?

Донателла внимательно присмотрелась.

— Да, Джованни, но… Я… Это же не может быть…

— Мне надо тщательно все исследовать, но чутье мне подсказывает, что либо это великолепная подделка, либо мы обнаружили утерянный рисунок Леонардо.

— То есть его обнаружили старый священник с юношей, — поправила Донателла.

— Конечно, — поспешно согласился Джованни. — Мне нужно взять это с собой в Нью-Йорк. Хочу показать другу. Он эксперт в подтверждении подлинности работ великих мастеров. А еще умеет держать язык за зубами — за определенный процент от выручки, конечно.

— Но сначала мне, конечно, надо спросить разрешения у дона Эдоардо, — возразила его жена.

— Но священнику же не обязательно знать все? Ты могла бы сказать ему, что кубок и рисунок на оценке и я смогу дать ответ через неделю. И Донателла…

— Да, caro?

— Не рассказывай больше никому, пока мы не узнаем правду.

— Конечно, — Донателла заметила в глазах мужа алчный блеск. — Я сделаю, как ты скажешь.

Через десять дней Донателла пришла к дону Эдоардо.

— Хорошие новости, — улыбнулась она. — Даже отличные! — Донателла села на скамью.

— Ваш супруг считает, что чаша представляет интерес?

— Да, как оказалось, она очень ценная. Мой муж сказал, на аукционе ее цена может дойти до пятидесяти тысяч долларов. Это около тридцати миллионов лир.

— Тридцать миллионов лир! — изумился дон Эдоардо. — Я и мечтать не мог, что она столько стоит!

— Муж спрашивает, что вы хотите делать дальше — желаете ли продавать чашу. Если да, он может устроить аукцион.

— Я… Я не рассматривал вариант продажи. Мне нужно поговорить с епископом. Не знаю, какие он даст указания, — вздохнул дон Эдоардо. — Возможно, церковь захочет оставить чашу себе. Решать не мне.

— Дон Эдоардо, пожалуйста, посидите со мной! — Донателла похлопала по скамейке рядом с собой. Священник осторожно согласился. — Пожалуйста, простите за мою дерзость, но что вашей прекрасной церкви сейчас нужно больше всего?

— Конечно, деньги, чтобы вернуть былую славу, — признал он, смущенный подобным разговором.

— Именно. А теперь позвольте спросить: вы уже рассказали кому-нибудь о находке?

— Нет. Не считал нужным, пока не выяснится, что мы обнаружили нечто ценное.

— Ясно, — кивнула Донателла. — Если епископ узнает, лично я сомневаюсь, что вы или эта церковь получите значительную часть выручки за продажу чаши. Если он вообще захочет ее продавать.

— Синьора Бьянки, думаю, вы правы, — нехотя согласился дон Эдоардо.

— Возможно, мы с супругом нашли решение. Он готов заплатить сумму, за которую, по его мнению, получится продать чашу. Как я уже сказала, это тридцать миллионов лир. Потом он продаст чашу частному коллекционеру. У вас появится много денег на восстановление церкви, а правду никому знать не обязательно.

Дон Эдоардо пристально на нее посмотрел.

— Но синьора Бьянки, епископ точно захочет знать, откуда появилась столь значительная сумма денег!

— Разумеется. И вы скажете ему и всем остальным, что синьор Бьянки был так шокирован состоянием здания, когда пришел с женой на концерт, который она помогла устроить, что сразу решил пожертвовать крупную сумму денег.

— Ясно.

— Дон Эдоардо, я понимаю: вы не хотите никого обманывать. Мы с мужем поступим так, как вы скажете. Но лично я считаю, если для вашей прекрасной церкви нужно так много сделать… И то, что здесь нашли эту чашу, — возможно, Божья воля. Почему бы не использовать ее исключительно во благо церкви?

— Конечно, вы можете быть правы, синьора Бьянки. Но вдруг кто-то узнает?

На лбу у дона Эдоардо проступили капельки пота. Донателла посмотрела на них и поняла: жертва полностью в ее власти. Она приготовилась нанести решающий удар.

— Даю вам слово: чаша будет продана за границу в частном порядке. У моего супруга длинный список частных коллекционеров, которые предпочитают оставаться в тени. И только представьте, сколько работы можно было бы выполнить во славу Господа на эти деньги!

— Я… должен подумать. — Дон Эдоардо глубоко вздохнул. — Мне нужно попросить наставления у Господа.

— Конечно. — Донателла достала из сумочки визитку. — Позвоните мне, когда примете решение.

— Да. Синьора Бьянки, большое спасибо за помощь!

— Пустяки! — Донателла встала, собираясь уйти. — Ой, чуть не забыла про рисунок, — буднично добавила она. — По мнению мужа, особой ценности в нем нет. Конечно, работа прекрасная, но Мадонну изображали множество раз, в том числе и лучшие художники мира. Он сомневается, что этот маленький набросок вызовет много интереса.

— Конечно, так мы и думали, — кивнув, сказал священник.

— Однако, — продолжила Донателла, застегивая свое безупречное пальто, — он очень мне понравился, и поэтому я готова выкупить его у вас для себя. Как насчет трех миллионов лир?

Дон Эдоардо посмотрел на нее с изумлением.

— Очень щедрое предложение! Спасибо за вашу доброту, но мне надо подумать. Я сообщу вам, как только приму решение.

— Тогда буду ждать. Хорошего вечера! — Донателла грациозно кивнула и выпорхнула из церкви.

— Хорошего вечера, синьора Бьянки! — пробормотал дон Эдоардо ей вслед.

Два дня спустя, когда муж Донателлы зашел в гостиную, она протянула ему бокал шампанского.

— Он согласился?

— Да. Позвонил сегодня.

— Cara, ты умница! — сказал Джованни. — Надо позвонить в Нью-Йорк, сообщить клиенту хорошие новости. И, конечно, выбери себе что-нибудь на часть выручки. Что угодно.

Донателла взглянула на мужа, и на алых губах заиграла легкая улыбка.

— Я что-нибудь придумаю, Джованни. Обещаю.