Круг жизни

Людмила Егорова-Кудряшова, 2022

Человечество давно сделало свой выбор и с тех пор живет во грехе. Лишь немногим, самым мудрым, дано познать тайны рая. А что с остальными? Пришел час расплаты. «Грешных людей ничто не спасет, на охоту вышел Эрик. Он своим кнутом едва взмахнет, и готов для грешника ящик». Радмила ехала проводить мать на вокзал, когда такси остановилось, из ниоткуда возник странный незнакомец, догнал пытавшегося убежать водителя, взмахнул хлыстом и… все было кончено. И такое происходило повсеместно. Такое случилось с ее матерью. Как? Почему? Что происходит? Странный незнакомец готов приоткрыть тайну. Женщина пожертвовала собой ради дочери. «Оберег матери действует лишь месяц, у Радмилы есть еще шанс стать той, которая достойна своей матери». Впереди путь в Запретный город, познание вечных истин и приключение на границе сна и яви. Приключение, о котором так легко забыть, сохранив перемены внутри, но утратив кое-что не менее важное – любовь.

4

— Что бы было, если бы все люди жили без греха?

— Вернулся бы рай на землю, и мы снова были бы дружны.

— А я думаю, заскучали бы люди…

— От добрых дел люди летают, впереди столько нового для людей! Жить в мире — значит жить мудро. Только мудрым людям откроются все тайны рая.

И только вы, люди, способны сделать землю раем или адом. У вас всегда был выбор. Выбор, который был сделан тысячелетия назад. И не всем нравится выбор того правителя. Однако никто не возражал, и вы, люди, выживаете в аду.

— И как быть? Виноват тот правитель, что мы теперь можем поделать?

— Есть совет: начните изменение мира с себя. Если люди начнут меняться, то правителю ничего не останется, как последовать воле народа.

— Вы предлагаете унижаться, терпеть?

— Если будете поступать по совести, то не придется унижаться и терпеть. Я пытаюсь вам в этом помочь.

— Уничтожая часть населения? Вы это называете помощью?

— К сожалению, да. Есть люди, подобные тому правителю, их сердца жестоки, они не поймут вас и начнут уничтожать. А я не позволю бесценную жизнь на земле превратить в подобие ада, ведь если их не станет, людям будет легче сделать правильный выбор.

— Понятно. А к какой категории людей отношусь я?

— К тем, которые посередине.

— Это хорошие или плохие? Я не знала, что бывает еще третья сторона медали.

— Вы пытаетесь быть хорошей, но легко поддаетесь влиянию той или иной стороны. Вы пытаетесь жить так, как хочется, но против толпы не пойдете. У вас часто меняется круг друзей.

— Вы правы, я не конфликтный человек.

— Я бы лучше сказал, вы учитесь жить у других. Какой круг друзей, такие и вы, но вам сложнее всех сделать свой выбор между добром и злом. Ваше счастье, что ваша мать заступилась за вас. И она отчасти права: если я смогу вам помочь определиться с выбором в сторону добра, то вы, как писатель, сможете достучаться до других подобных вам сердец.

— Мамочка… прости, пожалуйста… ты всегда была права.

— Она святая, она возвысилась в моих глазах. Жила без греха, хоть и было трудно, всегда поступала по совести, а это большая редкость среди людей. Она похожа на ту маленькую девочку, которую я когда-то спас от бесов.

— Я не верю в бесов, — высказалась Радмила, — Я верю в Бога. Разве я — плохая?

— Я не спорю. Но в того ли Бога ты веришь?

— Согласно своей религии, я верю, стараюсь посещать церковь.

— А, понятно тогда, — ухмыльнулся Эрик. — А ты знала, что этого мало?

Радмила в ответ лишь пожала плечами.

— Посещать храм Божий — это хорошо, не спорю. Однако Бог живет в нас. Надо верить в Бога сердцем, душой и мыслями, — показал он рукой в сторону ее сердца, чуть выше груди и в области лба. С каждым его прикосновением она ощущала, словно какая-то магия проникает в ее сердце, в душу и в мысли.

Ей казалось, что в ее голове заиграла тихая музыка. Нежные звуки флейты словно заставляли ее улыбаться и в такт мелодии плавно покачивать головой.

— Ты это слышишь? — удивился Эрик.

— Что? — тихо спросила Радмила. — Ах, эта музыка прекрасна, — добавила она.

— Это звучит мелодия умиротворения, а значит, мне пора, — вздохнув, снова засиял он, подобно солнцу, и, будто проверив, на месте ли его кнут, приподнял руку, превратился в пушинку и улетел в раскрытую форточку. С его исчезновением исчезла и музыка. Радмила, словно очнувшись, помотала головой. Она продолжала сидеть в углу, стараясь вспомнить лицо незнакомца, пытавшегося изменить мир. Но его царственный лик расплывался в солнечном свете. Его образ словно был одноразовым, при его исчезновении все становилось таким далеким, будто он пришел в ее мир из сновидений, словно он существовал только в тот момент, когда был рядом. А может, он просто ей снился? Нет. Этого не может быть! Душа хочет верить, что он реален. Что он пришел в ее мир, чтобы спасти действительно достойных людей.

«Грешных людей ничто не спасет, на охоту вышел Эрик. Он своим кнутом едва взмахнет, и готов для грешника ящик», — услышала она чей-то голос в голове.

Будто завороженная, она поднялась на ноги и зашагала в сторону окна. Радмила, словно в тумане, ничего перед собой не видела, она даже не почувствовала, как наткнулась на табурет, стоявший возле окна.

— Ну здравствуй, — услышала она нежный женский голос за окном.

Девушка не успела испугаться, первые ее мысли были не о страхе, ею овладело любопытство, из-за которого она часто страдала. «Странно, — подумала Радмила, — она парит в воздухе со стороны улицы, а я ее слышу, как будто она стоит рядом».

— И чего тут странного? — снова заговорила незнакомка. — Я сестра Эрика, пришла его проведать. Мне сказали, что он здесь.

— Сестра, — улыбнулась она, — почему вы на улице? Заходите в дом.

— Нет, — отмахнулась незнакомка, — если я зайду, мне придется достать флейту.

— О, флейта — это прекрасно, — восторженно произнесла Радмила.

— Девочка моя, флейта в моей руке для смертного что кнут в руках брата. А я не трону тебя лишь по одной причине — я, в отличие от людей, не иду против брата.

— А, понятно, извините…

— Что тебе понятно? А ну! — скомандовала гостья, взмахнув флейтой, при этом отбросив Радмилу в угол, пушинкой вошла в комнату и, снова обретая вид, продолжила: — Сиди там и не попадайся на глаза. Ну, ради наших святых, — недовольно вздохнув, тихо проговорила она, увидев девушку, пытавшуюся подняться на ноги, — сиди, прошу тебя, дождемся брата.

Радмила в легком недоумении снова упала в угол. «Как это она меня так легко швырнула, даже не касаясь?» — думала девушка, но на этом ее удивление еще не заканчивалось. Настоящий ужас она ощутила в тот момент, когда незнакомка едва уловимым движением руки включила ее ноутбук и сразу же загрузились новости. Кроме ноутбука, слышно было, что телевизор в зале тоже включился и даже звук прибавился. По телевизору и ноутбуку без помех синхронно шли последние новости. «Ай, нет, не последние, а новости в реальном времени. Надо же, — подумала она, — журналисты не дремлют».

Незнакомка словно случайно отодвинулась немного в сторону, надеясь или зная, что девушка это увидит.

Среди столпившейся толпы людей из горящего дома с младенцем на руках вышел высокий человек, его лицо из-за опущенного на глаза капюшона невозможно было разглядеть.

— Ох, брат мой… — с грустью в голосе прошептала она. — Все никак не определится, кто он: спаситель или палач…

— Эрик — наш спаситель, — улыбнулась девушка, на что незнакомка демонстративно рассмеялась.

Через мгновение флейта на секунду зазвучала, подобно хрустальной вазе, отчего Радмила почувствовала легкую дрожь по всему телу. Каким-то необъяснимым способом они оказались внутри этого здания до пожара. Молодая пара пытается уложить младенца, но все тщетно: ребенок начинает плакать. Молодая мама, не выдержав, кидает младенца в кроватку и выходит из комнаты, муж за ней. Малыш заходится в крике, но никто из родителей не возвращается к нему. На плач младенца в раскрытую форточку залетает Эрик и берет его на руки. Ребенок продолжает плакать, только после поцелуя начинает успокаиваться. Родителей все нет. Тогда Эрик вместе с младенцем идет в их комнату. Молодые даже не замечают, как открывается дверь в их комнату, спят крепким сном.

— Извини, малыш, — прошептал он, заставив свой кнут появиться, — я вижу, они погрязли в грехах, не понимаю, зачем им нужен был ты, они, увы, никого не способны полюбить, кроме себя.

Ребенок, словно поняв, что сейчас произойдет, улыбнулся и заснул сладким сном. Эрик с младенцем поспешил на улицу, оставляя после себя шквал огня, даже кнут не понадобился: в этих людях было столько негатива, что их души сами сгорели от его присутствия.

— Понятно теперь? — улыбнулась незнакомка, возвращая ее обратно в свою квартиру.

От всего увиденного Радмила застыла на месте. Она сидела, обняв свои колени, словно боялась даже шелохнуться. Даже после появления Эрика она продолжала сидеть в углу.

— Сестра, — улыбнулся он.

— Здравствуй, брат. Мне сказали, тебе нужна помощь, — улыбнулась она, бросив взгляд на напуганную девушку. Не дождавшись ответа от Эрика, продолжила: — Не понимаю, брат, что ты хочешь от этой грешной души? Твоя бессмысленная вера в людей тебя погубит. Ты на Земле, брат, стал наивным, словно дитя.

— Ирида, сестра моя, не все еще потеряно. Помнишь девочку, призвавшую меня? Они есть. Они существуют, а хочется, чтобы жили…

Ирида лишь улыбнулась, услышав наивные слова брата. Не то чтобы она не верила в человечность людей, она просто видела все как есть. Для нее люди были низшими существами, которые за все время своего существования лишь научились выживать, сосуществовать в конкуренции среди своих сильнейших собратьев. Эрик же верил, что люди способны жить в мире и гармонии так же, как его высший народ.

Ирида, понимая, что брат ее не сдастся, взмахнула флейтой, словно фея волшебной палочкой, и в ту же секунду ноутбук исчез со стола и появился на коленях напуганной девушки.

Радмила, не спуская взгляда с Ириды, включила его. — Что смотришь на меня, бесстрашная?.. Пиши давай, не подводи своего спасителя, — улыбнулась она, посмотрев на брата.

— Я не знаю, с чего начать, — растерялась девушка. — Я обычно пишу приключенческие рассказы… А то, что вы просите, люди воспримут, скорее всего, как фантастику.

— Пиши как есть, и, поверь мне, в своем романе ты найдешь место не только приключениям, — улыбнулся Эрик.