Память. Часть1

Людмила Евгеньевна Кулагина, 2020

Действие происходит на Украине в 1917 – 1920 годы. Роман о любви, о человеческих судьбах в период больших перемен в истории. Первая мировая война, революция, гражданская война. Власть на Украине меняется порой несколько раз за день. Государственная граница определяется линией фронта и всё время перемещается. Как живут люди в таких условиях? Живут! И любят, и рожают детей, и сеют хлеб. Что они чувствуют, о чём думают, о чём мечтают? Нужна ли им война? Взгляд на исторические события глазами простых людей: украинцев, поляков, русских.

10. Анархисты

Анджей шёл впереди, напевая что-то. Стах и Якуб брели рядом, время от времени обмениваясь незначительными фразами. Смеркалось. Села пока ещё не было видно, и неизвестно, успеют ли они до ночи найти ночлег.

Какие-то странные звуки донеслись до их слуха. Мужчины переглянулись, остановились, прислушиваясь. Стук колёс, крики. Поляки спрыгнули в овраг и спрятались за кустами. Появилась повозка. Возница стоял на облучке, вероятно, пьяный. Непонятно было, как держался на ногах, орал неразборчиво что-то. Ещё несколько парней, перекрикивали его, развалившись на сене. Лошади пугались громких криков. Повозка то заезжала на бугор, то сваливалась в колею, но никого это не волновало, все были пьяны и веселы.

Поляки, увидев, что проезжающие не представляют опасности, вышли на дорогу.

— Тпррру! — остановил лошадь возница. — Здорово, братья! Чего за кустами прячетесь? Не боись, выходи, погутарим! — крикнул парень, затем, не удержав равновесия, рухнул в остановившуюся телегу. Парни стали вылезать из повозки, разминая затёкшие руки и ноги.

— А давайте тут и заночуем, — сказал один из них. — Спать будем в стогах. Богдан, разводи костёр, а ты, Валька, за водой к ручью сбегай.

— А где тут ручей? — спросил парень, которого назвали Валькой.

— Да вон там кусты в низине, наверняка там и ручей есть, — ответил худощавый невысокий возница. — А вы, мужики, помогайте дрова рубить, если хотите горячей похлёбки.

— Как тебя зовут, командир? — спросил парня Якуб.

— Я — Гаврила, но я не командир. У нас, анархистов, нет командиров! Мы все равны!

— Как так, все равны? Так бывает? — спросил Стах. — Мне показалось, что ты всеми тут командовал сейчас?

— Эх, глупые вы люди. Сейчас Валька вернётся, он вам всё объяснит про анархизм. Он у нас идейный вдох… вдах…

— Идейный вдохновитель, — подсказал подошедший с ведром воды Валентин.

— Ну, расскажи, Валентин, что у вас за идеи такие? — спросил, разламывая руками огромную ветку, Якуб.

— Хотел тебе топор предложить, но, похоже, он тебе без надобности, — сказал Гаврила, постепенно немного трезвея. — Просвети товарищей, Валёк, они какие-то тёмные.

— Да это запросто, — согласился Валька, пристраивая ведро над кострищем, которое умело подготовил Стах, расчистив место от травы и установив несколько камней. — Анархисты — это свободные люди! Они никому не подчиняются и ни от кого подчинения не требуют.

— Как же можно что-то организовать, если никто никому не подчиняется? — удивился Якуб. — Это будут беспорядочные действия — кто в лес, кто по дрова!

— Нет, это не так. Обязанности по организации можно распределить, вовсе не обязательно, чтобы один кто-то командовал.

— Свобода или смерть! — рявкнул низким голосом подошедший с несколькими брёвнами Богдан. — Мы никому не подчиняемся, и нам никто не подчиняется! Мы свободны! Анархия — мать порядка!

На Анджея все эти новые мысли организации общественного устройства и звучные лозунги произвели огромное впечатление. Он сидел у костра, замерев, и ловил каждое слово.

— А что именно вы делаете? — спросил он.

— Мы занимаемся экспроприацией! — ответил Валентин.

— Это что такое? — спросил заинтригованный Анджей.

— Экспроприация — это отчуждение имущества, — попытался объяснить Валентин.

— Воровство, что ли? — вставил слово, продолжая ломать ветки для костра, Якуб.

— Воровство — это когда себе лично берёшь, а когда для всего общества стараешься — это экспроприация, — начинал раздражаться Валентин.

— А у кого вы имущество забираете? — поинтересовался Анджей.

— Понятно, что у богатых, — поддержал беседу уже почти протрезвевший Гаврила.

— А почему вы у них забираете имущество? — заинтересовался Стах.

— Буржуи заставляют рабочих на них работать. А мы, анархисты, против того, чтобы кто-то кого-то заставлял что-то делать, — с трудом выпутывался Валентин.

— Ну, допустим, вы забрали деньги у буржуя, куда вы их деваете? — поинтересовался Якуб. — Всем людям по одному рублю раздаёте?

— Нет, конечно. Они же просто прожрут эти деньги, и ничего не изменится, — решил помочь другу Богдан.

— А куда тогда вы их деваете? — не отставал Якуб.

— Оружие покупаем! — тихо, таинственно, будто их могли подслушать, сказал Гаврила.

— А оружие зачем? — с восхищенным блеском в глазах спросил Анджей.

— Чтобы отстаивать свои интересы! Чтобы освободить всех рабочих от гнёта, чтобы бороться за свободу! — уверенность вновь вернулась к Валентину после поддержки друзей.

— А сами-то вы, анархисты, чем занимаетесь, где работаете? — уточнил Стах.

— Мы не можем работать на буржуев, этим мы только их власть укрепляем, понимаешь? — проникновенно сказал Валя.

— А на что живёте? — не мог понять Стах.

— Они же экспроприируют всё, уж на еду себе всегда смогут немного денег оставить, — с усмешкой объяснил Якуб. — Или не немножко.

— Ну что, неучи, всё поняли? А теперь, давайте горилки выпьем! — вытаскивая из телеги большую зеленоватую бутыль, предложил Гаврила.

— Сам гнал или экспропировал? — спросил Якуб ехидно.

— Говорить сначала научись, потом ехидничай, — добродушно проговорил, оглаживая рукой и с вожделением поглядывая на полную бутыль, Гаврила.

— Наливай! — согласился Анджей.

— За анархию — мать порядка! — гаркнул любимый лозунг Богдан.

Через полчаса уже трудно было понять кто из мужиков анархист, а кто нет. Все говорили лозунгами, все были друзьями. Идеологические разногласия были стёрты легко и просто бутылкой самогона. Воистину волшебная жидкость!