Баллады, сказки, мифы, сны. Мифомистика 21 века

Любовь Сушко

Здесь есть все – мифы, легенды, сказания, сказки и сны, все, что стало уже мифомистикой, и то, что будет ею завтра. Рядом с античными мифами живут городские легенды, исторические анекдоты, славянские мифы, они все составляют единое полотно и дополняют друг друга, здесь нет лирических текстов, все это сказания и старины глубокой, и наших дней.

Дом на берегу моря. Гений

В доме не было окон,

а двери так плотно закрыты,

Что какие-то птицы

разбились просясь на постой,

Никого не впускал в этот мир,

о, чудак деловитый

А меня вдруг окликнул

с порога так странно: — Постой.

И ему подчинилась,

сама я себе подивилась.

Ведь никто в этом мире

не смог бы меня укротить.

И морская волна возле ног

обреченно забилась.

И меня он позвал,

чтобы чаем в саду угостить.

А потом он роман свой

читал и в порыве экстаза

То взлетал к облакам,

то валился на землю, шутя,

Что там было — не помню.

Тонуло и слово, и фраза

В этой водной пучине.

Кто был он? Старик и дитя.

Впрочем, это со всеми

мужами однажды случится,

И затворники снова

врезаются горестно в мир.

И закат там алел, и кружилась

растерянно птица.

И какая-то тень

все витала спокойно над ним.

Что там было еще?

Ничего из того, что смущало

И тревожило нервы

усталых и желтых писак.

Только птица вдали

обреченно и дико кричала.

Он смотрел в эту даль,

и я видела, как он устал.

Дар общения нам,

как богатство и слава дается.

Мы бежим от него и в писании

скрыться вольны.

Только призрак прекрасный

над гением снова смеется,

— Кто она? — я спросила,

— Душа убиенной жены.

— Как могли вы? — Я мог, —

повторил он, как горное эхо

И расплакался вдруг,

как ребенок, почуяв беду,

И я к морю бежала,

и помнила снова про это.

Ночь прекрасной была,

но я знала — к нему не приду.

И сидел он один, и в саду,

где усталые птицы

Все взирали угрюмо,

хранили покой свысока,

Будет долго потом мне старик

этот призрачный сниться,

И свечу погасила

прекрасная в кольцах рука.

— Навести его, детка, —

она, наклонившись, сказала, —

— Я сама умерла, он невинен,

он просто Старик.

И погасши давно,

та звезда мне во мраке мигала,

И забылся опять, он в романах

прекрасных своих.