Я вернулся за тобой

Любовь Попова, 2022

«Москва здоровается со мной закатным солнцем. Оно окрашивает красным не только небо, но и высотки, которых с каждым годом все больше. Строители словно пытаются занять каждый свободный участок, каждый уголок, чтобы, разумеется, выгодно навариться на недвижимости. Меня же больше интересуют машины. Их в Москве тоже бессчётное количество. Больше европейских и немецких, тогда как во Владивостоке больше корейских и японских. Но и там и там нет того, чем славится Монако. Болидами. Машинами экстракласса для профессиональных гонок, участником которых мне повезло стать…» Содержит нецензурную брань. * В тексте упоминаются социальные сети Facebook и/или Instagram (организации, запрещённые на территории РФ). ** Meta Platforms Inc. признана экстремистской организацией на территории РФ.

Глава 3. Сашка

— Самойлова! Ты опоздала! — врезаюсь в худое тело и пячусь назад. Обычно руководитель модельной школы более лоялен со своими подопечным. — Ты еще не мировая звезда, чтобы твою персону ждали! Я же предупреждал, что сегодня важный показ.

— У вас каждый показ важный, — широкая улыбка, походка от бедра и бегу от тирана к команде стилистов.

Именно они из обычных московских золушек делают принцесс, маскируя все, что можно, и придавая яркости чертам лица и волосам. Вот и меня сегодня они делают похожей на куклу. Порой именно так я себя и чувствую. Просто заводной игрушкой, выполняющей то, что положено. Но только не здесь. Во время показов я дышу полной грудью, а моя улыбка ни разу не фальшивая с легким налетом покорности.

Судя по суматохе, в показе будет участвовать, как минимум, президент. Но меня это волновать не должно. Моя задача идеально продемонстрировать новую линейку знаменитой одежды фирмы «Voice young», после чего как можно быстрее добраться до дома, чтобы никто не догадался, чем я занимаюсь вместо кулинарных курсов.

Чтобы не догадались, что ты завралась.

— Неплохо, — встречает меня Джулиан и осматривает со всех сторон. Когда он был просто фотографом «Юлием» и встретил меня в торговом центре, то был гораздо приятнее. Слава меняет людей, создает призрачное ощущение счастья, которое может быстро разрушиться, стоит тебе совершить малейшую ошибку. — Теперь покажи, на что ты способна, детка.

Он отправляет меня на подиум, и следующие пару минут я купаюсь в ярком свете софитов, в море взглядов, в той самой возможности быть самой собой. Не думать о каждом своем жесте. Не думать о том, какой меня хотят видеть близкие. Всего двое близких. Алекс и Даша.

— Ненавижу его, — рычит рыжая Эля после пятой смены наряда. Мы с первого дня модельной школы общаемся. Удивительно, но соперничества нет. Ну или пока повода не было. Хотя она ни раз была замечена в конфликтах, и ходят слухи о ее связи с Джулианом. Но не мне кого-либо судить. — У меня скоро вместо крови пот потечет… Даже поесть не дает…

— Главное, помни, что однажды ты будешь покорять Милан, — пожимаю я плечами, а потом мы с ней оборачиваемся на шум, который создают в углу остальные девчонки. Как курицы, честное слово. Они не плохие, просто разговаривать о том, какие все мужики сволочи, мне неинтересно. Особенно, когда они вот так грубо устроили охоту на одного из них. Эля же не ноет, просто развлекает мудростью своих двадцати лет.

Я не успеваю посмотреть на объект охоты, потому что меня уже выталкивают на очередную проходку по подиуму. Там я демонстрирую воздушный наряд персикового оттенка, для которого потребовалось снять бюстгальтер.

— Ты видела его? — толкает меня Эля, когда мы переодеваемся в последние наряды. Обтягивающие комбинезоны самых разных оттенков, в которые влезть можно с большим трудом. А когда получается, чувствуешь себя так, как будто тебе перебинтовали каждый участок кожи.

— Кого? — Господи, как душно и молния еще не застегивается.

— Гонщика, которого взяли для рекламы новой линии. Сегодня одну из нас должны подобрать ему в пару. Господи, он просто секси.

«Заманчиво, ничего не скажешь», — пытаюсь я высмотреть лицо этого мега-гонщика. Но вижу только край широкого плеча, обтянутого белоснежной рубашкой, и затылок с модельной стрижкой. Пижон, все ясно. Но какая разница, если нужно будет с ним просто поработать. Съемка для главной линии позволит лицу модели появиться на всех билбордах этой компании, магазинах и даже на телевидении. Это огромная возможность выбраться из серой массы и заполучить выгодный контракт.

Только вот мне это точно не светит. Не потому что меня не выберут, а потому что Алекс не позволит. Ему больше нравится, когда я дома сижу и постель его грею, пока он буквально тонет в работе.

— Как же его фамилия, известная еще такая, историческая, — все бубнит Эля, пока я пытаюсь высмотреть лицо и застегнуть молнию. И лучше бы не высматривала, потому что имя я вспоминаю, как только одна их брюнеток смещается вправо, открывая полный обзор. — Точно! Невский! Мирон!

На меня в тот же миг тонной слез, боли, ненависти обрушиваются воспоминания. Волной сбивают жизненные ориентиры, которые как многоэтажку воздвигала целый год. Она просто рушится, вынуждая задыхаться, внутри себя кричать и умирать под завалами такой идеальной и устроенной жизни. Как быстро смог рассыпаться этот карточный домик, как быстро я вспомнила, какой была наивной. Наивной, когда он в любви признавался, когда сказал, что ничего дороже нет. Наивной была и тогда, когда он бросил меня. Просто с утра ушел, сказав, что не сможет добиться успеха рядом со мной. Что я обуза. И это после всего того, что мы пережили вместе.

Я так сильно дергаю молнию, что она с треском рвется. Это привлекает ко мне всеобщее внимание. Короткий контакт глаз и я понимаю, что узнана.

Да и что во мне могло измениться за один год. А вот он, словно операцию пластическую сделал… Пижон. Это раньше он носил лохмы, закрывающие лицо. А теперь модной прической оно выставлено на всеобщее обозрение красоток. Ну отлично. Значит, он добился своего. Осталось только поздравить. Но не мне.

— Твою ж, — отвожу взгляд.

Размахивая кулаком, прибегает главный модельер Грачев и покрывает меня трехэтажным матом. Мне, выросшей в детском доме, не привыкать, конечно, но от некоторых слов краснеют кончики ушей. Но при этом Грачев без истерик подает мне новый комбез. Я пытаюсь отойти переодеться за ширму, но он тормозит меня, создавая вид взбесившегося борова.

— Я быстро, — шепчу, не желая, чтобы Мирон видел, как я переодеваюсь. На других плевать, а ему стриптиз устраивать не хочу.

— Переодеваешься или выметайся. Тебе еще за комбинезон деньги отдавать.

Делаю упрямый вид, хотя послать его хочется к черту, но и терять эту скрытую от правильного Алекса жизнь не хочется. Это всего лишь попытка быть собой.

Рванными движениями стягиваю комбинезон у всех на виду, чувствуя, как от воздуха тут же твердеют обнажённые соски. Смотрю на Невского и знаю, что каждый в этой большой гримерной пялится мне на сиськи, вот его взгляд ощущаю, как прикосновение.

Жадное, пронизывающее до нутра.

Натягиваю черную эко-кожу, пиная ногой красную, и Грачев сам застегивает мне молнию, после чего отправляет на подиум. А я пока ковыляю на своих шпильках, сверлом в затылке чувствую нежелательное внимание того, кто вообще не должен был в моей жизни появляться. Снова.

Откуда он взялся и почему рушит эмоциональные бастионы, даже не приближаясь.

Даже не прикасаясь.